Бесстрастие – духовная свобода.

Духовная свобода есть свобода от греха, бесстрастие, святость, восстановление в себе образа Божия (всех сил души), исцеление души, здравие, об о жение. Духовная свобода приобретается только подвигом смирения.

 

Но важно понимать отличие святости от бесстрастия. Святость это более широкое понятие, и включает в себя бесстрастие. Симеон Новый Богослов говорит: «Святых много, а бесстрастных немного, и что в среде тех и других имеет место великое различие» + «Хотя не все могут быть бесстрастны, однако спастись могут все» (Иоанн Лествичник) + «Поскольку знал Бог Своим милосердным знанием, что если бы абсолютная праведность (бесстрастие) требовалась от людей, тогда только один из десяти тысяч нашелся бы, кто < мог бы> войти в Царство Небесное, Он дал им лекарство, подходящее для каждого, < а именно> покаяние» (Исаак Сирин).

«Ибо, конечно, святых и людей Божиих много, но чтобы вообще всем созерцать лицо Божие и проводить ангельскую жизнь, когда они еще теперь живут на земле: до этого еще далеко. Ибо это удел одних только тех, которые признают, что Божеству должно служить с божественною мудростию и знанием и поклоняться в истине и духе. Такие именно и могут, по справедливости, называться богатыми из людей Божиих, будучи озарены тайнами многих созерцаний и имея своим богатством глубины великой божественной и духовной мудрости и знания, которое, по Павлу, свойственно далеко не всем (Рим. 11, 33). Поэтому, как сказано, и говорит чудный Давид к Богу: “Лицу Твоему помолятся богатии людстии” (Пс. 44, 13)» (Каллист Катафигиот)

Есть разная степень святости – «Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе» (1Кор.15.41); плод в 30, 60, 100 крат. «Но и в самой благодати есть меры и чины. Иной - начальник воинского отряда, имеющий дерзновение перед царем, а иной - предводитель всего войска… в самом свете и в самой славе есть разность» (Макарий Великий).

«Многими обителями назвал Спаситель различные степени тамошняго состояния. Царствие одно, но многия имеет внутри (себя) различия, по различию имеющих внити в него в добродетели и ведении, и в мере обожения. Ибо ина слава солнцу, ина слава луне, ина слава звездам, и звезда от звезды разнствует во славе, как говорит Божественный Апостол (1 Кор. 15, 41), хотя все они на божественной тверди сияют» (Григорий Синаит)

«И в Царстве Небесном не всем равная честь, и между учениками Христа не все были равны, но трое превосходили прочих, даже между этими тремя было опять много различия, так как у Бога соблюдается во всем точность в высшей степени. " И звезда от звезды, - так сказано, - разнится в славе " (1Кор.15: 41)» (Иоанн Златоуст)

«Как сила зрения в здоровом глазу, так и действие Духа в очистившейся душе» (Василий Великий)

«Святой Дух уделяется только достойным; уделяется не одинаково, а по степени веры размеряя Свое действие» (Василий Великий)

«То, к чему стремятся все подобные Единому, - одно, но хотя оно и остается всегда одним и неизменным, причащаются его не все одним образом, а каждому Божественные весы отвешивают долю по его достоинству» (Дионисий)

Однако у каждого будет полнота радости, т.к. каждый человек – это сосуд со своей емкостью: у кого-то эта емкость большая (100 крат, 10 талантов), у кого-то маленькая (30 крат, 2 таланта).

Для кого-то хватит и две лепты принести Богу, а для кого-то не хватит и тысячи лепт. Все зависит от той вместительности души, того таланта, который дан человеку.

«Надо сказать и о том, что количество радости, которую будет испытывать каждый человек в Раю, не будет одинаковым. У одного будет напёрсток радости, у другого — чашка радости, у третьего — целое озеро радости. Однако каждый будет чувствовать себя наполненным, и никто не будет знать — сколько радости, сколько божественного веселья испытывает другой. Благий Бог устроил так, потому что, если бы один человек знал о том, что другой испытывает большую радость, чем он, то Рай не был бы Раем, потому что тогда и в Раю начались бы [зависти, подобные земным: ] " почему он испытывает большую радость, а я меньшую? ". То есть каждый в Раю увидит славу Божию в соответствии с чистотой своих душевных очей. Однако эта острота духовного зрения [славы Божией] не будет определена Богом. Она будет зависеть от чистоты каждого отдельного человека» (Паисий Святогорец)

«Как лучами солнца чувственного наслаждается всякий, по мере чистоты зрительной силы и впечатления, и как от одного светильника, освещающего один дом, каждый луч бывает различен, между тем как свет не делится на многие светильники: так в будущий век все праведные водворяются нераздельно, в единой радости. Но каждый в своей мере озаряется единым мысленным Солнцем, и по степени достоинства почерпает радость и веселие, как бы в одном воздухе и месте, седалище, созерцании и образе. И никто не видит меры и высшего и низшего, чтобы, смотря на превосходящую благодать другого и на свое лишение, не иметь в этом для себя причины к скорби и беспокойству. Да не будет сего там, где нет ни печали, ни воздыхания, но всякий, по данной ему благодати, в своей мере веселится внутренно, а по внешности у всех одно созерцание и одна радость! » (Ефрем Сирин)

«Всем просящим дает Себя Хлеб — животный — (Ин. 6, 35), как человеколюбивый, не всем однакож поровну; но соделавшим великия дела правды больше, а тем, кои скудны такими делами, меньше: каждому сколько может приять достоинство (или благонастроение) его ума» (Максим Исповедник)

«Представляй себе, что бесстрастие есть небесная палата Небесного Царя. Многие обители суть селения внутри сего града, а стена горнего оного Иерусалима есть прощение согрешений. Поспешим, братия, поспешим, чтобы получить вход в чертоги оной палаты. Если же, о бедствие, удерживает нас бремя греховных навыков, или самое время, то постараемся по крайней мере не лишиться одной из обителей близ сего чертога. Если же еще храмлем, или немощствуем, то всячески потщимся хотя внутрь стены оной войти. Ибо кто прежде кончины не успеет войти туда, или, лучше сказать, кто не перейдет этой стены, тот водворится в пустыне бесов и страстей» (Иоанн Лествичник)

Святость – не есть безгреховность, не есть отсутствие грехов, ибо «нет человек без греха» (см. выше), но только один Бог без греха. Напротив, все святые видели в себе множество грехов (как песок морской), но это не от того, что они много грешили, а от того, что они лучше видели. Ведь в чистой воде хорошо видно дно, а в мутной ничего не видно (как и в тесной комнате) → человек, не борющийся со страстями, не видит своих грехов (на исповеди говорит, что вроде бы и каяться-то не в чем). Беда, когда человек начнет видеть в себе меньше грехов, начнет видеть себя более совершенным. Да, правильная духовная жизнь делает человека более совершенным, но это совершенство должно быть исключительно объективным признаком (суждение со стороны, хотя и это не всегда правильно, но по плодам все-таки можно узнать дерево), а не субъективным (видение самого себя более совершенным, опасно себя хвалить), иначе человек придет в самомнение.

Надо понимать, что если нет никого без греха, это не значит, что нет святых, ибо святость – не есть безгреховность. «В них мы всегда были, и спасаемся… Впрочем, хотя кто сознается, что он не может быть свободным от греха, однако это не препятствует ему быть праведным» (Иоанн Кассиан Римлянин)

Критерий наличия святости – произвольность греха. Там, где мы грешим произвольно (по своей воле) – там нет святости, а если согрешаем непроизвольно, шествуя по пути Божию (по нашей немощи, будучи связаны страстию), но сознаем и каемся в этом, стараясь исправиться, – там есть святость. Иоанн Лествичник говорит: «Доколе мы грешим произвольно, дотоле нет в нас смирения; а из сего можно уже разуметь, когда оно в нас присутствует».

Святые имеют только грехи несмертные (см. выше), а смертных они не имеют. «Хотя они (грехи) кажутся легкими и малыми, однако делают его не безгрешным. Ибо имеет, в чем ежедневно каяться и просить прощения и постоянно молиться о своих грехах, говоря: прости нам долги наши (Мф 6, 12)» (Иоанн Кассиан Римлянин)

«Праведные и святые мужи не свободны от вины: семь раз упадет праведник и встанет (Притч 24, 16). Ибо что иное значит падать, как не грешить? Хотя и говорится, что семь раз падает, однако называется праведным, и праведности его не препятствует падение по немощи человеческой; потому что большое различие между падением праведного человека и грешника. Ибо иное сделать смертный грех, а другое — помыслом допустить что-либо не безгрешное, или по неведению, или по забвению, или по легкости празднословия погрешить, или на минуту усомниться в чем-нибудь касательно предметов веры, или увлечься тонким подстреканием тщеславия, или по немощи природы несколько отступить от высшего совершенства» (Иоанн Кассиан Римлянин)

«Итак, о святых мы должны думать то, что воспевает Давид: Господом утверждаются стопы такого человека, и Он благоволит к пути его: когда он будет падать, не разобьется, ибо Господь поддерживает его за руку (Пс 36, 23, 24). Ибо чьи стопы Господом утверждаются, тот разве может быть чем-либо иным, как не праведником? Однако о нем говорится: когда он будет падать, не разобьется. Что значит: упадет, как не то, что подвергнется падению в какой-либо грех? Но он не разобьется, т. е. не будет долго подавлен тяжестью греха. Хотя на первый взгляд и кажется, что он разбился, однако при помощи Божией, которую испрашивает, поднявшись, скорым вставанием не теряет праведности; или если на минуту по немощи плоти и споткнется в чем-нибудь, но, поддержанный рукою Господа, опять поправится. Ибо не перестает быть святым после падения» (Иоанн Кассиан Римлянин)

 

Состояние бесстрастия – высшая степень святости, это состояние созерцания, это состояние единиц, это состояние совершенства. Святость – далеко не всегда бесстрастие. Святость – это причастность благодати Святого Духа («Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его» - Рим.8.9), которое возможно только через покаяние («сердце сокрушенно и смиренно») и смирение («Бог смиренным дает благодать») без которых спасение невозможно никому. «В том и праведность, чтоб иметь причастие и общение со Христом Господом» (Симеон Новый Богослов) + «Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его (Рим.8.9). Ибо со Христом соединяет благодать Святого Духа, и кто не имеет Духа Святого обитающим в себе, заведомо тому невозможно иметь общения со Христом» (Симеон Новый Богослов). Бесстрастие же в основном достигают монахи – преподобные («аще хощеши совершен быти»). Многие люди умирали и становились святыми в одночасье после того как принимали Христа через покаяние (например, разбойник на кресте, мученики); у них не было бесстрастия, но святыми стали через покаяние, т.к., как говорят святые отцы, один покаянный вздох уже делает нас святыми.

«Авва Пимен говорил: многие из отцов наших были сильны в подвигах, но сильных по чистоте помыслов – один, два» (Патерик)

«Некоторые думают, что, воздерживаясь от общения с женою и от всего видимого, они уже святы. Но на деле не так; потому что порок пребывает в уме, живет и возносится в сердце. Свят же тот, кто очистился и освятился по внутреннему человеку» (Макарий Великий)

«Безстрастие имеет душа не та, которая не пленяется вещами, но та, которая и при воспоминании об них пребывает невозмущаемою» (авва Евагрий)

«Бесстрастие есть спокойное состояние разумной души, образующееся из кротости и целомудрия» (авва Евагрий)

«Бесстрастие – это бесстрастие страстной части души» (авва Евагрий)

Когда страсти не действуют в человеке – это не еще не бесстрастие, ибо это может быть от того, что удалены причины, или от того, что отступили демоны. «При бездействии страстей, — потому только, что или причины их (предметы, поводы) устранены, или демоны коварно отступили, — пораждается гордость» (Исихий Иерусалимский)

Нельзя назвать бесстрастным того, кто удалился от причин греха, но того, кто среди них остается невозмутимым.

Бесстрастие – это когда истреблены из сердца расположения (желания, пристрастия) к предметам страстей, которые нас раньше беспокоили.

«Безстрастие же стяжавшим должно почитать но того, кто иногда осаждаем бывает страстми, а иногда мирен и покоен бывает от них, но того, кто непрестанно наслаждается безстрастием, и когда присущи причины страстей, недвижимым от них пребывает, и когда помышления о них приходят, ничего от того не претерпевает» (авва Феогност)

«Добродетели порождаются не укрыванием пороков, а отсечением их» (Иоанн Кассиан Римлянин)

«Если удаляемся в пустыню или отдаленные места, еще не исцелившись от пороков, то прекращается только действие их, а страсть не подавляется. Ибо внутри нас скрывается, даже распространяется корень всех грехов, который не был исторгнут. У нас нет только действия греха, а не самой страсти. Страсть скрывается, не обнаруживаясь» (Иоанн Кассиан Римлянин)

«Итак, если кто-либо, совершенно утвердившись в добродетели, узнает, что у него нет никакого согласия ума на обольстительные помыслы и не возбуждается никакого волнения в плоти, то может считать это верным доказательством своей чистоты, так что, упражняя себя для утверждения этой чистоты, не только в душе обрел сокровище целомудрия и непорочности, но если бы по какой-нибудь необходимости допустил телесное прикосновение к женщине, то вовсе не почувствует страсти» (Иоанн Кассиан Римлянин)

Когда человек внутренне не свободен от желания сделать грех, но не делает его – он только воздерживается. А когда даже и не желает этого греха, тогда он бесстрастен.

Схимонахиня Ардалиона говорит игумении Арсении: «Настоящее твое бесстрастие есть только равнодушие ко всему, оттого оно не дает тебе теплоты и полноты внутренней жизни, тода как истинное бесстрастие есть выход из страстей, дающий свободу духу. Чистота сердца не есть его нечувствие, но обилие приобретенного добра, уничтожающее в нем сочувствие к страстям».

«Бесстрастие не есть одна какая-либо добродетель, но наименование всех добродетелей. Ибо как один член не есть человек, но многие члены тела в совокупности составляют человека, и то не одни, но вместе с душою, так и бесстрастие есть совокупность многих добродетелей, в которой вместо души обитает Святый Дух, потому что бездушны суть все так называемые духовные дела, если они не имеют Духа Святаго, от Которого так называемый духовный получил наименование. Если душа не отвергнет страстей, то не снизойдет на нее Святый Дух. Но без этого опять и сия всеобъемлюща добродетель не может быть названа бесстрастием; и если, может быть, и случится кому-либо быть таковым, то это более по бесчувствию» (Петр Дамаскин)

«Если человек не сподобится по вере приять благодать, то неблагопотребен и неспособен он для царствия Божия» (Макарий Великий)

«Если душа в сем еще мире не примет в себя святыни Духа, то она непригодна для небесного царства» (Макарий Великий)

«И всякая душа, которая не прияла в себя, и не упокоила Его в себе ныне, или лучше сказать, сама не упокоилась в Нем, не имеет наследия со святыми в царстве небесном, и не может войти в небесный град» (Макарий Великий)

«Ибо в ком Христос не обитает, те, будучи мертвы, не восхваляют воистину Бога, поэтому у пророка сказано: " Мертвые не восславят Тебя, Господи" (Пс 113, 25). Итак да восцарит жизнь Иисусова в смертном теле нашем (2 Кор 4, 10; Рим 6, 12); да приобретем в себе Духа Христова, чтобы принадлежать Ему, ибо " если кто, - говорит Апостол, - Духа Христова не имеет, тот и не Его" (Рим 8, 9)» (Макарий Великий)

Всякий человек, не причастный благодати Божией является мертвым для Бога. Кто же причастен Св. Духу, то жив, тот свят.

Душа, не имеющая в себе благодати Святого духа, является мертвой, хотя и не по бытию.

«Без рождения от Святого Духа никто не станет сыном Божиим, а не будучи сыном Божиим, в жизнь вечную не войдет… Человек, не родясь от Духа, в Царствие войти он не может: Господь Так объявил (Ин 3, 3-5)» (Макарий Великий). Хотя можно и покреститься, а от Духа не родиться!

«Спаситель многими обителями у Отца называет различные меры ума водворяемых в оной стране, то есть отличия и разность духовных дарований, какими наслаждаются по мере ума. Ибо не по разности мест, но по степени дарований назвал обители многими. Как чувственным солнцем наслаждается каждый, соразмерно чистоте и приемлемости силы зрения, и как от одного светильника в одном доме освещение бывает различно, хотя свет не делится на многие светения, так в будущем веке все праведные не раздельно водворяются в одной стране, но каждый в своей мере озаряется одним мысленным солнцем и по достоинству своему привлекает к себе радость и веселие, как бы из одного воздуха, от одного места, престола, зрелища и образа. И никто не видит меры друга своего, как высшего, так и низшего, чтобы, если увидит превосходящую благодать друга и свое лишение, не было это для него причиною печали и скорби. Да не будет сего там, где нет ни печали, ни воздыхания! Напротив того, каждый, по данной ему благодати, веселится внутренно в своей мере. Вне же всех одно зрелище и одна страна, и кроме сих двух степеней нет иного посредствующего степени, разумею же одну степень горнюю, другую дольнюю, посреди же их разнообразие в разности воздаяний» (Исаак Сирин)

«Но ты скажешь мне: если в тридцать лет или сорок я не приму Божию силу, а придется мне уходить из жизни, что тогда? А я тебе на это отвечаю, что не судит и не осудит тебя Бог как богохульника, если только ты показал незаурядное стремление к добру. Бог скажет тебе: поскольку ты пошел вслед за Мной и плакал и искал денно и нощно и, хотя вначале был беззаботным среди видимых своих достижений и надмевался от них, сейчас еще больше прилагаешь сил, ища по писанию истину и желая принять в себя Божию силу, Я не осуждаю тебя в этом как богохульствующего; наоборот, Я приемлю тебя как ставшего более прекрасным, чем ты был прежде» (Макарий Великий)

 

Рассказывали об одном старце, что он прожил пятьдесят лет, не евши хлеба и не пивши вина, и говорил: я умертвил в себе блуд, сребролюбие и тщеславие. - Авва Авраам, услышав, что он говорит это, пришел к нему и спросил: ты говорил такое слово? Да, - отвечал старец. Авва Авраам сказал ему: вот ты входишь в келию свою и находишь на рогоже женщину; можешь ли не думать, что это женщина? Нет, - отвечал старец, - но я борюсь с помыслом, чтобы не прикоснуться к ней. Авва Авраам говорит ему: итак, ты не умертвил страсть, но она живет в тебе и только обуздана! Далее: идешь ты по дороге и видишь камни и черепки, а среди них - золото; можешь ли ты в уме твоем то и другое представлять одинаково? Нет, - отвечал старец, - но я борюсь с помыслом, чтобы не брать золота. Старец говорит: итак, страсть живет, но только обуздана! Наконец сказал авва Авраам: вот ты слышишь о двух братиях, что один любит тебя, а другой ненавидит и злословит; если они придут к тебе, равно ли ты примешь их обоих? Нет, - отвечал он, - но я борюсь с помыслом, чтобы ненавидящему меня оказывать такую же благость, как и любящему. Авва Авраам говорит ему: итак, страсти живут в тебе, только они обузданы. (Достопамятные сказания)

 

Надо еще отличать бесстрастие от созерцания. Бесстрастие далеко не всегда находится в созерцании. Бесстрастие – относительно постоянно в течение довольно длительного времени, при этом борьба продолжается. Созерцание же не продолжительно (от нескольких минут максимум до 5 – 7 дней) и в нем уже нет борьбы.

О созерцании см. в разделе «Молитва».

 

Радость и слава.

«Где радость, там не всегда бывает и слава, а где слава, там, конечно, и радость» (Иоанн Златоуст)

«“ Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу ” (2 Кор. 4: 17)… И не сказал: ничего не стоят в сравнении с будущей радостью, но - что гораздо сильнее - в сравнении с будущею славою. Где радость, там не всегда бывает и слава, а где слава, там, конечно, и радость» (Иоанн Златоуст)

 

Бесстрастие достижимо.

«Утверждающим, что невозможно достигнуть совершенства и полного освобождения от страстей, хотя бы и сподобился кто причастия и исполнения благим Духом, необходимо представить свидетельство из Божественных Писаний и доказать, что худо знают они дело и говорят ложно, а вместе и с опасностью для себя. Господь говорит: будите убо и вы совершени, якоже Отец ваш небесный совершен есть (Мф. 5, 48), означая сим совершенную чистоту. И: хощу, да идеже есмь Аз, и тии будут со мною, да видят славу Мою (Ин. 7, 24). Утверждающие сказанное выше причиняют весьма великий вред душе тремя способами: во-первых, оказываются неверующими Божественным Писаниям. Во-вторых, не предположив себе высшей и совершенной цели Христианства, и не усиливаясь достигнуть оной, не могут иметь труда и рачения, алкать и жаждать правды; но, удовлетворяясь внешними образами и обычаями и малыми какими-нибудь заслугами, лишены блаженного упования, и совершенства, и всецелого очищения от всех страстей. В-третьих, думая о себе, что достигли преспеянием в малых, как сказано, добродетелях самого верха и не стремясь к совершенству, не только всего менее могут иметь смирение, нищету и сердечное сокрушение, но оправдывая сами себя, как уже достигшие цели, неспособны к ежедневному преспеянию и возрастанию» (Макарий Великий)

«Некоторые из братий думают, что они не могут иметь даров Духа Святаго: ибо, по нерадению об исполнении заповедей, не знают, что имеющий истинную веру во Христа, имеет в себе сокращенно все дары Божии. Но поелику мы, по безделию нашему далеко отстоим от деятельной к Нему любви, которая показала бы нам Божественныя в нас сокровища: то справедливо почитаем себя чуждыми даров Божиих» (Максим Исповедник)

 

Бесстрастие – это не стоическая невозмутимость (апатия, нирвана), а именно свобода от страстей. Сама эта недвижность ко греху есть следствие всецелой устремленности к Богу. Напротив, недолжная направленность эроса умаляет и ущербляет напряженность человеческого чувства. – «Разврат происходит не от чего иного, как от недостатка любви, а пламень любви сжигает душевную нечистоту» (Иоанн Златоуст). По сути, истинный антоним целомудрия (бесстрастия) – это окаменение, бесчувствие, отмирание совести и духа – «Грех есть оглушение чувства» (Иоанн Лествичник). Но сегодня усилиями «просветителей», целомудрие стало пониматься как неопытность, неискушенность, едва ли не безжизненность, а под страстью стали понимать бурное и живое чувство. (А. Кураев).

Бесстрастие – это не апатия (нирвана), не отсутствие чувств, желаний, мыслей. Это отсутствие греховных движений сил души, и наличие чувств, желаний, мыслей духовных, направленных к Богу.

Здесь нужно понимать святоотеческое учение о страстях. Мы часто понимае старсти в их укоризненном греховном значении. Но есть и иное понимание (см. выше – «неукоризненные страсти»). Страсти есть неукоризненные – природные, естественные, негреховные – естественные потребности организма и естественные движения души. В них нет ни добродетели, ни греха. Но их можно направить в сторону Бога, и они станут добродетелями. А можно направить от Бога при неправильном их использовании, и они станут грехом, или как мы првыкли называть страстями (укоризненными)

«Сухое, холодное учение стоиков, к которому влекутся люди добродетельные, закаляет сердца, как стальные мечи, но скорее делает их равнодушными, чем улучшает» (Сенкевич, «Камо грядеши»).

«Бесстрастие – не есть бесчувствие» (Петр Дамаскин)

«Бесчувствие есть зло и оно осуждается нашими духовными отцами» (Григорий Палама)

Состояние покоя – далеко не всегда состояние бесстрастия. Когда страсти не действуют в человеке – это не еще не бесстрастие, ибо это может быть от того, что удалены причины, или от того, что отступили демоны. «При бездействии страстей, — потому только, что или причины их (предметы, поводы) устранены, или демоны коварно отступили, — пораждается гордость» (Исихий Иерусалимский). Нельзя назвать бесстрастным того, кто удалился от причин греха, но того, кто среди них остается невозмутимым.

«При бездействии страстей привходит гордость, когда, или причины оных скрываются, или демоны коварно отбегают» (Максим Исповедник)

«Отказ человеческой души от страстей и обращение к Богу называют бесстрастием. Этот термин заимствован Православием из стоицизма. По стоическим представлениям, истинный мудрец для приобретения духовного спокойствия освобождается от страстей, ибо страсти препятствуют владычеству разума в душе человека. Позже Плотин (неоплатоник) установил связь между бесстрастием и богоподобием: «Не будет ошибкой назвать состояние, в котором душа разумна и бесстрастна, богоподобием».

Переняв термин «бесстрастие» из стоической философии и учитывая развитие значения этого термина в неоплатонизме, христианские авторы наполнили его новым смыслом и разработали собственное учение, соответствующее своим антропологическим взглядам, без ознакомления с которыми понять христианское учение о бесстрастии невозможно. Православный аскетизм непосредственно связывает бесстрастие с высшей христианской добродетелью – любовью. Человек в любви приобретает бесстрастие. Соединенное с любовью, бесстрастие по существу превращается в «божественную страсть», противостоящую плотским страстям и сжигающую их, что освобождает место изобилию добродетелей. По словам Иоанна Лествичника, «бесстрастие имеет душа, которая приобрела такой же навык в добродетелях, какой страстная – в сластях».

«Христианство динамично, а не пассивно. Христианство – это не такая «апатия«, как ее понимали древние стоики. Дело не в том, чтобы умертвить себя, а надо в себе умертвить свое служение злу, греху и сделать себя работающими Богу. Жизнь – не нирвана. Жизнь – это причащение, Богу слава, поднятие, возрастание» (Еп. Афанасий Евтич)

«Умерщвленное состояние страстной части души он (Варлам) называет бесстрастием… А ведь это энергии страстной части души: этою силой души мы любим и отвращаемся, породняемся и отчуждаемся, и жаждущие блага преустрояют, а не умерщвляют эту способность, не замыкая ее неподвижной в самих себе, но являя ее действенной в любви к Богу и ближнему, от каковых двух заповедей по слову Господа зависит весь закон и все пророки (Мф. 22, 40)» (Григорий Палама)

«Неужели мы должны считать бесстрастие умерщвлением страстной силы как свойства души? Бесстрастие — это не умерщвление страстной силы души, а ее направление от худшего к лучшему и ее действие в божественном состоянии, когда она полностью отворачивается от дурного и обращается к прекрасному; и бесстрастный для нас тот, кто избавился от дурных состояний и обогатился добрыми; для кого " так же привычны добродетели как для страстно одержимых — безобразные наслаждения"; кто настолько же подчинил познающей, оценивающей и рассуждающей способности души волю и желание, вместе составляющие страстную силу души, насколько одержимые страстью подчинили этой страстной силе — рассуждающую. Злоупотребление силами души плодит отвратительные страсти, как злоупотребление познанием сущего превращает мудрость в безумие; но если человек будет употреблять их хорошо, то через познание сущего придет к богопознанию, а через страстную способность души, стремящуюся к той цели, для которой она создана Богом, добудет добродетели: силу желания превратит в любовь, а благодаря воле приобретет терпение. Этого достигнет, говорю, не тот, кто их умертвит, потому что он окажется тогда равнодушным и неподвижным для божественных свойств и состояний, а тот, кто подчинит себе страстную силу так чтобы, подчиняясь уму, своему природному главе, и послушно идя к Богу, она благодаря непрестанной памяти Божией закрепила себе божественное расположение и поднялась до высшего состояния, то есть до любви к Богу, в которой по Писанию человек исполняет заповеди Любимого (1 Ин. 4, 19; 5, 1–2), а через них познает, исполняет и приобретает чистую и совершенную любовь к ближнему. И бесстрастие без всего этого — совершенная невозможность… Страстную силу души надо представить Богу живой и действенной, чтобы она была живой жертвой» (Григорий Палама)

«" Умертвите", говорит апостол, " ваши земные члены, блуд, нечистоту, злую страсть и жадность" (Кол. 3, 5). Слышишь, какие телесные действия надо умертвить? Блуд, нечистоту, вообще все низменные. А какую страсть? Злую, а вовсе не совершаемые через тело действия духа, не божественные и благословенные страсти и не служащие им силы души… Что, разве умерщвляются здесь силы души? Или наоборот, какие-то из них должны волноваться в молитвенном порыве к Богу и возмущаться против гадких нападений змия? » (Григорий Палама)

«Разве ненависть к злу и любовь к Богу и ближнему затемняют божественное око? А ведь это действия страстной части души: именно ее силой мы любим и ненавидим, привязываемся и отчуждаемся. Как действием рассуждающей способности души мы хвалим и осуждаем, согласно мудрому Синесию [37], и отдаваться божественным созерцаниям, воссылать Богу славу и хвалу и прилепляться к Нему неослабной памятью не значит умерщвлять разумную силу, а наоборот, как раз в этом настоящая жизнь и истинная энергия ума, точно так же любовники Прекрасного не умерщвляют страстную способность и не запирают ее в себе бездейственной и неподвижной, потому что им тогда будет нечем любить добро и ненавидеть зло, нечем отчуждаться от порока и привязываться к Богу. Они уничтожают только расположенность этой силы к злу, полностью превращая ее в любовь к Богу, по первой и великой заповеди: " Люби Господа Бога твоего всей крепостью твоей", то есть всей силой. Какой всей силой? Ясно, что страстной; ведь она и есть то в душе, что способно любить. Придя в такое состояние, она поднимает над землей и устремляет к Богу и другие душевные силы; придя в такое состояние, она придает молитве чистоту и не только не затемняет ум, но и помогает ему благодаря памяти о Боге вечно хранить Его в себе; придя в такое состояние, она дает страдающим за истинно Желанного пренебрегать плотью и легче переносить телесную скорбь, потому что когда их страстной силой безраздельно овладевает волшебство божественной любви, они как бы выступают из плоти в молитвенном и любовном общении с Божиим Духом и ощущают все плотские страсти лишь насколько это нужно для их распознания» (Григорий Палама)

«Что бесстрастные не умерщвляют страстную силу души, но она в них жива и действует во благо, думаю, доказано ясно» (Григорий Палама)

Духовная свобода, в отличие от внешней свободы, означает власть человека над своим эгоизмом, своими страстями, греховными чувствами, желаниями - над самим собой. Такая свобода приобретается лишь при правильной духовной жизни, делающей верующего способным к общению с Богом, Который один лишь обладает абсолютной духовной свободой. Великой свободы достигают святые, очистившиеся от страстей. Относительной духовной свободой обладает каждый " обычный" человек (ср. Ин. 8; 34). И лишь ожесточившиеся во зле, хулящие Духа Святого (Мф.12; 31-32) и ставшие неспособными к добру потеряли ее. Христианство, таким образом, идеал духовной свободы видит в Боге, и тем самым в принципе отрицает возможность существования какой-то абсолютной свободы (" по ту сторону добра и зла" ) в человеке. Прот. Сергий Булгаков писал: " Свобода [человека] относительна... Она стоит и падает, преодолевается и превосходится на путях тварной жизни к ее обожению. Свобода не есть самостоятельная мощь в себе, и она есть немощь в своем противоположении Божеству". Св. Исаак Сирин говорит: " Ибо в веке несовершенном нет совершенной свободы".

Апостол Павел говорит: " Где Дух Господень, там свобода" (2Кор.3; 17). Он называет человека, достигшего духовной свободы, " новым" (Еф.4; 24), подчеркивая этим обновленность его ума, сердца, воли и тела. Напротив, живущего греховно называет " ветхим" (Еф.4; 22), " рабом" (Рим.6; 6, 17), как не имеющим силы следовать тому, о чем ему говорят и вера, и разум, и совесть, и о чем он хорошо знает, что оно несомненно является для него благом. Это состояние духовного рабства как антитезу истинной свободе апостол Павел описывает в следующих ярких словах: " Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю... Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю... в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного" (Рим.7; 15, 19, 23).

Человек всегда принадлежит: 1) или Богу (раб Божий, но свободный от диавола, от греха, от страстей); 2) или диаволу (раб диавола, греха и свободный от Бога). Истинная свобода ограничена рамками любви (нравственным законом), иначе свобода превращается в произвол, разнузданность Þ основной принцип жизни: «Если не запрещено, то всё позволено». Апостол Павел по этому поводу говорил: « Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною» (1Кор.6.12); «Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но не все назидает» (1Кор.10.23).

«Призванный свободным есть раб Христов» (1Кор.7.22)

«Стойте в свободе (от греха), которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства (греховного)» (Гал.5.1)

«К свободе призваны вы, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти» (Гал.5.13)

^«16 Неужели вы не знаете, что, кому вы отдаете себя в рабы для послушания, того вы и рабы, кому повинуетесь, или рабы греха к смерти, или послушания к праведности? ¹⁷ Благодарение Богу, что вы, быв прежде рабами греха, от сердца стали послушны тому образу учения, которому предали себя. ¹⁸ Освободившись же от греха, вы стали рабами праведности. ¹⁹ Говорю по рассуждению человеческому, ради немощи плоти вашей. Как предавали вы члены ваши в рабы нечистоте и беззаконию на дела беззаконные, так ныне представьте члены ваши в рабы праведности на дела святые. ²⁰ Ибо, когда вы были рабами греха, тогда были свободны от праведности. ²¹ Какой же плод вы имели тогда? Такие дела, каких ныне сами стыдитесь, потому что конец их - смерть. ²² Но ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец - жизнь вечная. ²³ Ибо возмездие за грех - смерть, а дар Божий - жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем». (Рим.6.16-23)

Рабство Богу, рабство Святому Духу, рабство истине – это благое рабство, благое и легкое иго (Мф.11.30), а " где Дух Господень, там свобода" (2Кор.3; 17) и «истина сделает вас свободными» (Ин. 8, 31-32)

Знамение нашего времени – свобода страстей, а не духовная свобода.

«Свобода есть власть над помыслом» (Исаак Сирин)

«У кого помысл занят попечением о житейском, тот не свободен» (Симеон Новый Богослов)

«Если христиане призваны к свободе и имеют свободу, значит ли это, что они могут свободно делать что хотят? Нет, не в том состоит свобода христиан, чтобы они по своей воле жили и делали что хотят. Это свобода не христианская, но плотская, и не столько свобода, сколько работа, истая и тяжкая: ибо " всякий, делающий грех, есть раб греха", по учению Спасителя (Ин. 8, 34). Лишаются христианской свободы те, кто, следуя своей плоти, попечения о плоти превращают в похоти (Рим. 13, 14), попадают под тяжкое иго мучителя диавола и греха, делаются несчастными пленниками своих страстей, и находятся под клятвою закона, гневом Божиим, и становятся чадами вечной погибели». (Тихон Задонский)

«Злоупотребляя свободой, мы можем заражать и убивать себя грехом». (Игнатий Брянчанинов)

«Невежественная свобода есть матерь страстей. Конец этой свободы - жестокое рабство» (Исаак Сирин)

«Остерегайся собственной своей свободы, предшествующей лукавому рабству» (Исаак Сирин)

«Ум Богу не покоряется, если свобода не покорена разуму» (Исаак Сирин)

«Бог никого не создал рабом, а всех свободными. Только в отношении к Себе он сотворил их рабами, поскольку даровал им и самое бытие; но он хочет, чтобы человек был Его рабом не по принуждению и насилию, а произвольно. Как иной бедный и ничего не имеющий, когда удостоится сделаться царским служителем, радуется и веселится, что называется и является рабом царя, так и Бог хочет, чтобы человек был Его рабом по своей воле, и радовался, и в великую славу и честь себе вменял именоваться и быть рабом Божиим.            " Если пребудете в слове Моем... познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8, 31-32). " Всякий, делающий грех, есть раб греха" (Ин. 8, 34). " Если Сын освободит вас, то истинно будете свободны" (Ин. 8, 36). Поскольку Бог истинен и неложны уста Его, изрекшие это, кто посмеет утверждать, что раб греха самовластен, когда каждый раб, пока пребывает в рабстве, не имеет никакого самовластия? Это сказал нам Господь; а апостол Павел громким гласом вопиет на всю вселенную: " Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? " (Рим. 7, 24). Но само собой разумеется, что когда кто освобождает кого, освобождает, конечно, от рабства. Поэтому тот же апостол говорит в другом месте: " Стойте в свободе, которую даровал нам Христос" (Гал. 5, 1), чем показывает, что получившие этот дар освободились от рабства, находясь в котором они не были самовластны». (Симеон Новый Богослов)

«Человек, исповедав себя рабом и созданием Божиим, немедленно вступает всем существом своим в область святой Истины... Вошедший в область Истины, подчинившийся Истине получает нравственную и духовную свободу, получает нравственное и духовное счастье». (Епископ Игнатий Брянчанинов)

«Свобода от грехов есть истинное счастье христианина. Сам рассуди, что пользы быть свободным извне, но внутри быть низким и рабом. Благородство души в том, чтобы стоять против всякого греха и против него подвизаться и не допускать ему обладать собой. Лучше служить человеку, чем греху и грехом - диаволу. " Если Сын освободит вас, то истинно свободны будете", - говорит Господь, Освободитель наш (Ин. 8, 36)». (Тихон Задонский)

«Кто боится Господа и соблюдает Его заповеди, тот есть раб Богу. Но это рабство, в котором и мы находимся, не есть рабство, но праведность, ведущая к сыновству. Господь наш избрал апостолов и вверил им благовестие Евангелия. Данные ими заповеди установили для нас прекрасное рабство, чтоб мы господствовали над всеми страстями и совершали прекрасное служение добродетели. Но когда мы приступим ближе к благодати, Господь наш Иисус Христос скажет и нам, как сказал Апостолам Своим: Я уже не называю вас рабами, но друзьями Моими и братьями, потому что все, что слышал от Отца Моего, сказал вам (Ин.15.15). Приступившие к благодати опытно познают движения Духа Святого и свое уразумевают духовное устроение; уразумевши же и познавши это, взывают, говоря: не приняли духа рабства, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: Авва, Отче! (Рим.8.15)» (Антоний Великий)

«Свободными почитай не тех, кои свободны по состоянию, но тех, кои свободны по жизни и нравам. Не должно, например, называть истинно свободными знатных и богатых, когда они злы и невоздержанны, потому что такие суть рабы чувственных страстей. Свободу и блаженство души составляют настоящая чистота и презрение привременного» (Антоний Великий)

«Свободен тот, кто не рабствует сластям (чувственным удовольствиям), но господствует над телом посредством рассуждения и целомудрия, и с полной благодарностью довольствуется тем, что подает ему Бог, хотя бы то было очень умеренно» (Антоний Великий)

«Если хочешь, можешь быть рабом страстей, и если хочешь, можешь остаться свободным, не подклоняясь под иго страстей: ибо Бог создал тебя самовластным» (Антоний Великий)

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: