Признаки начала исцеления души.

Христос – Спаситель, а спаситель нужен только тому, кто погибает.

«Первым признаком начала исцеления души является зрение грехов своих бесчисленных, как песок морской» (Петр Дамаскин)

«Начало просвещения души – есть зрение грехов своих и своей ничтожности» (Игнатий Брянчанинов)

«Умирение страстей - признак духовного исцеления». (Святитель Тихон Задонский)

Чем ближе человек становится к Богу, тем больше грехов он в себе видит, подобно как и при приближении к более яркому свету, становится видна мельчайшая грязь на нашей одежде. В темной комнате на одежде не различишь грязи, а когда открыть штору, чтобы прошел свет, тогда ужаснемся от нашей нечистоты; но чтобы увидеть эту грязь надо пустить свет.

«Что болезнь в теле, то и грех в душе. Когда тело заболит, больной ни о чем уже другом не заботится - ни о богатстве, ни о славе, ни об утехах, а все об одном: уврачевании тела и восстановлении здоровья. Так и когда душа болит грехом, надлежит всю заботу обращать не на что другое - ни на богатство, ни на славу, ни на удовольствия, а на одно: исцеление болезни душевной и возвращение душе здоровья. Что же скажу я, окаянный, в оправдание свое, в День Страшного Суда, если тогда душа моя окажется больною многими и различными болезнями? Почему не приложил никакого попечения о здоровье своей души, а всю жизнь трудился и хлопотал только о богатстве, славе и удовольствиях? Причина этому, кажется, та, что не знает грешник о болезнях своей души и не чувствует в настоящей жизни, какое зло причиняют они душе. Не зная же и не чувствуя этого, обманывается и, полагая, что у него все хорошо, нисколько не беспокоится о здоровье души. И не потому ли грешник, то есть больной душевно, бывает горд, что бесчувствен и не чувствует зла, причиняемого ему грехами? И еще что? Чем более кто бесчувствен, тем более гордится, как говорит и божественный Давид: " Шум восстающих против Тебя непрестанно поднимается" (Пс. 73, 23). Будучи же горд, он и мысли не допускает, чтобы был болен, и ненавистью отплачивает тому, кто стал бы говорить ему о его болезни или предлагать лечение, тогда как настоящий христианин, чувствующий раны и болезни своей души, ищет врача и охотно подчиняется лечению. Когда тело наше заболевает, мы чувствуем боль и, чувствуя ее, ищем исцеления, да исцелимся. Если бы мы не имели чувства, то не чувствовали бы и боли; если бы не чувствовали боли, не чувствовали бы потребности и в лечении. Тому же следовало бы быть и в душе, то есть чтобы она духовным чувством чувствовала свою духовную болезнь. Но бывает иначе: не чувствует. Не чувствуя же болезни, не тяготится ею и не ищет исцеления. Оттого грешник, не чувствуя боли в душе, живет себе весело и не печалится о грехах. Это достойное плача состояние: ибо пока он таков - он неисцелим и как неисцелимый - погибший, ненавистный Богу и святым Ангелам.

Эти болезни души суть похоти богатства, славы и удовольствия (славолюбие, сластолюбие, сребролюбие), по причине которых люди бывают гневливы, досадительны, неподвижны на добро, празднолюбивы, лихоимцы, хищны, неправедны, тщеславны, горды, завистливы, человеконенавистны, мстительны. Что скажешь ты обо всем этом?! Разве эти болезни душевные малы и ничтожны?! Разве благословно душе, верующей во Христа, не чувствовать их и не печалиться о них? Не должно ли, напротив, плакать и рыдать, и в скорби вопиять, чтобы Врач наш, видя это, сжалился над ней и дал ей увидеть, и почувствовать свои болезни? Ибо пока не увидит она их и не почувствует, не может излечить ее и сам всемогущий Врач. Да и что есть уврачевание души? Есть дивное некое изменение души, по которому исцеленная душа те злые похоти, которые прежде были ей так вожделенны, начинает считать мерзостью и заразой и за это ненавидит их - не сама по себе, а благодатью исцелившего ее Врача, которого и благодарит она потом всегда и о котором громогласно проповедует всем: это изменение десницы Всевышнего" (Пс. 76, 11). Но чтобы пришел Врач, надо призвать Его; чтобы призвать, надо увидеть болезнь и почувствовать ее. И если не чувствует он этого внутренне в себе самом, то напрасно носит имя христианина; и хоть именуется так, но на самом деле не таков. Ибо если бы он был христианином и имел общение с Владыкой Христом, то был бы причастен и жизни Его, и света, как Христос есть Жизнь и Свет. Следовательно, и видел бы себя, и чувствовал все свое, потому что видеть и чувствовать есть естественное свойство живых, так что у кого нет этого, тот мертв. Таким образом, кто не видит и не чувствует душевно добра и зла, которое прибывает в него и выбывает из него, тот еще мертв и не просвещен лучами умного Солнца Правды.

Болезнь есть потеря здоровья, и заболевший по преступлении человек заболел естеством. Болезнь же, внедрившаяся в естество и ставшая естественной, неизменяема как естество. Суди теперь, как велика должна быть сила, чтобы изменить больное естество в здоровое, когда это есть то же, что поставить его выше естества, каково оно в нем в настоящем состоянии. Для указания этого-то и дано нам Богодухновенное Писание, которое является для нас врачебной наукой. Врачебное искусство, врачующее тело человеческое, никак не может уврачевать первоначальную коренную болезнь, то есть тление, но употребляет всякие способы лишь на то, чтобы лечить вторичные болезни, когда естественно больное тело выходит и из этого естественно болезненного своего состояния и впадает во вторичную какую-либо болезнь, в водянку, например, или в горячку. Это лечение происходит не от букв, какими прописывает врач лекарство, а от употребления того, что им прописывается; прописываются же им разные вещества, которые при различной целебной силе и действенности все однородны, однако же, с заболевшим телом, чтобы могли воздействовать на это тело и врачевать его. Итак, если врачебное искусство, истощив все способы врачевания и употребив все целебные средства, доходит лишь до того, чтобы врачевать вторичные болезни тела и возвращать заболевшее тело только в предшествовавшее этой болезни состояние, которое есть естественно болезненное состояние тления, то где взять силу к врачеванию этой последней, коренной болезни? Она - выше естества. Чтобы уврачевать больное человеческое естество и восстановить в нем истинное, свойственное ему по первоначальному его устроению здоровье, для этого необходима сверхъестественная и пресущественная сила. Какая же это сверхъестественная и пресущественная сила, могущая возвратить нам первоначальное здоровье? Это есть Господь наш Иисус Христос, Сын Божий, который, чтобы уврачевать подобное подобным, благоволил воспринять здоровое человеческое естество. И вот, когда кто верою прилепляется ко Христу, тогда Христос сочетается с ним: и Божеством, и здоровым человечеством, и через такое единение восстановляет в нем первоначальное истинное здоровье.

Но как при врачевании тела человек выздоравливает не от букв, которыми прописаны лекарства, а от действия прописанных средств, так и при лечении души: ее выздоровление и спасительное воздействие на нее совершается не буквами Божественного Писания, а силою Христа, который прописан в Писании. " Ибо Царство Божие не в слове, а в силе" (1 Кор. 4, 20). Ибо все Божественное Писание, Ветхое и Новое, направляет естественно больное человеческое естество к Иисусу Христу, который есть единственный Врач душ и телес наших. Кто остается непричастным Его Божественной благодати, тот остается и неисцеленным, а кто причащается Его благодати, у того душа перестает уже быть больной. Ибо плод нашей христианской веры есть здоровье души. Затем Бог стал человеком, чтобы душа через Него могла воспринимать свое здоровье. Следовательно, у кого душа нездорова, тот еще не стал настоящим христианином. Здоровой же душа делается божественной силой и светом благодати, даруемой Христом за веру.

Душа невидима, и не видно, здорова она или нет, не только для других, но нередко и для нее самой. Но есть видимые знаки, по которым для всех явным бывает ее состояние. Укажу на самый видный - на упорядочение и исправление пяти чувств: зрения, слуха, обоняния, вкуса и осязания. Когда кто держит их в порядке и владеет ими разумно, явно, что душа его в своем чине, здорова, и человек тогда является настоящим разумным животным и действует по разуму и рассуждению, а не как бессмысленные животные, находящиеся во власти своих чувств. Кажется, что владение пятью чувствами есть очень простое дело. Но я тебе скажу, что кто властвует над пятью чувствами, тот властвует над всей вселенной и над всем, что в ней, ибо все у нас бывает от них и через них. Но кто таков, над тем властвует Бог, и он всецело во всем покорен воле Божией. Так водворяется Царство Божие и восстанавливается первоначальный чин, ибо человек вначале определен был царем мира. В этом черта образа Божия и подобия. Итак, кто не властвует над пятью чувствами, тот не бывает по образу Божию и подобию; и хотя бы он всю мудрость поглотил и знал все сущее, о нем неложен приговор: " он уподобится животным, которые погибают" (Пс. 48, 13). Он живет на похуление Бога, Создателя всего, как написано: " имя Божие хулится у язычников" (Рим. 2, 24). И Христово имя хулится такими людьми, и из-за них неверные поносят христианскую веру, говоря: если бы Бог христианский был истинным Богом, то христиане не были бы такими же, как и мы; между тем многие из них живут гораздо хуже нас - в неправдах и срамных похотях» (Симеон Новый Богослов).

«Здоровье души состоит в том, чтобы не жаждать никакого греха и ничего из того, что жаждет мир». (Преподобный Симеон Новый Богослов)

«Святой Петр Дамаскин пишет: “Если человек увидит свои грехи аки песок морской, и это знак здоровья души”. При этих чувствах отчаянию нет места, а наполняется душа умилением и любовью ко всем живущим на земле» (схиг. Иоанн)

В “Отечнике” сказано: “Ученик сказал старцу: “Такой-то видит ангелов”. Старец ответил: “Это неудивительно, что он видит ангелов, но удивился бы я тому, кто видит свои грехи”. Хотя это старческое изречение и кратко, но по духовному смыслу очень глубоко, ибо тяжелее всего познать себя самого.

Деятельность по евангельским заповедям приводит к познанию и сознанию своей греховности; но как же достичь того, чтоб признать себя более грешным, нежели все человеки, между которыми имеются ужасные преступники, злодеи? Если пред взорами нашими находятся два предмета, и один из них мы рассматриваем со всевозможным вниманием и непрестанно, а на другой не обращаем никакого внимания, то о первом получаем ясное, подробное, определенное понятие, а по отношению ко второму остаемся при понятии самом поверхностном. У делателя евангельских заповедей взоры ума постоянно устремлены на свою греховность; с исповеданием ее Богу и плачем, он заботится об открытии в себе новых язв и пятен. Открывая их при помощи Божией, он стремится еще к новым открытиям, влекомый желанием Богоприятной чистоты. На согрешения ближних он не смотрит. Если по какому-либо случаю, придется ему взглянуть на согрешение ближнего, то взгляд его бывает самым поверхностным и мимоходным, как обыкновенно у людей, занятых чем-либо особенным. Из самого жительства его вытекает естественно и логически признание себя грешником из грешников. Этого устроения требуют от нас святые Отцы. Без такого самовоззрения, святые Отцы признают самый молитвенный подвиг неправильным. Брат сказал преподобному Сисою Великому: “Вижу, что во мне пребывает непрестанная память Божия”. Преподобный отвечал: “Это не велико, что мысль твоя при Боге: велико увидеть себя ниже всей твари” (Игнатий Брянчанинов)

«И неверно говорят иные, сбитые с толку ложными учениями, будто раз человек умер духовно, он и вообще уже ничего не может сделать хорошего. Ведь и младенец, если даже никакого дела не может исправить, да и своими ногами прийти к матери бессилен, все равно ползет, кричит, плачет, ища матери; и умиляется довольная мать и радуется, что неразумное дитя зовет ее с усилием и криком, и хоть не может младенец подойти к ней, однако, видя великое стремление и желание ребенка, мать сама, охваченная нежностью к нему, подходит и ласкает и кормит его с большой любовью. И хотя приняла мать ребенка, он все еще не успокаивается, но горюет, пока, подняв его на руки, она не даст ему сосцы, чтобы напитать его своим молоком, и тогда, наконец, текущие источники молока веселят младенца. И все-таки, пусть и успокоен ребенок и взят матерью и к сосцу приближен и вкушает сладость ее молока, он еще плачет, что не скоро мать пришла и успокоила его, но допустила ему долгое время плакать. И если кто положит перед этим ребенком тысячи кушаний или золото или серебро или иное что, ничему этому он не радуется, ничто его не утешает и не развлекает, кроме как только грудь матери; при виде ее он успокаивается и получая из нее пищу веселится и от предвкушения ее радуется и ликует» (Макарий Великий)

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: