О нестяжании. Помощь нуждающимся

 

Владыка учил нестяжанию не только словом, но и делом. Советуя своим духовным чадам не пристращаться сильно к богатствам и благам это­го мира, но стремиться к нестяжанию, он часто приводил в пример случай, который произошел во время его жизни в горах Абхазии. Его пере­сказывает протоиерей Александр Чесноков: «В од­ном из домиков жили два монаха. Однажды во время поста они нарвали травки, чтобы сварить похлебку. По неопытности они ошиблись. Один из них, по имени Димитрий, вышел на улицу и даже подпер дверь бревном, чтобы собрат не вы­шел. В этот день прошел дождь, было скользко. Вышедший подошел к обрыву, его тошнило. По­скользнувшись, он упал с обрыва и разбился.

На следующий день пришли жившие рядом монахи, нашли труп и похоронили. Собрат по ке- лии погибшего дня четыре был в бессознатель­ном состоянии, но потом пришел в сознание. Ему по ночам во сне стал являться умерший собрат- монах. Не говоря ни слова, становился в углу ке- лии, грустный и молящийся о чем-то. Это продол­жалось в течение нескольких дней. Окончательно измучившись и не зная, как объяснить это и что бы такое предпринять, инок рассказал об этом другим монахам. Они все вместе усилили молит­ву о погибшем. Но явления не прекращались. По традиции пустынножителей, по истечении сорока дней со дня кончины монахи служили панихиду по усопшему, а затем распределяли вещи покойного, каждый брал то из вещей, в чем испытывал нужду. Один из монахов взял подрясник. Но так как он был ему не по размеру и уже порядочно изношен, инок принес его перелицевать иеромонаху Зино­вию, который в юности обучился портняжному ремеслу и здесь в пустыни помогал братии. Отец Зиновий, распоров подрясник, обнаружил под под­кладкой царскую золотую монету, достоинством в 10 рублей. Об этом он рассказал братии. По об­щему согласию, решили послать отца Зиновия в город Сухуми, чтобы он там продал эту монету. Часть вырученных денег он раздал нищим, а дру­гую поделил между братией. После этого умерший еще раз явился своему собрату-монаху, с которым он жил в пустыне. Его лицо выражало радостную облегченность, он в знак благодарности поклонил­ся и удалился. С этого дня умерший больше не являлся. По уставу монах не должен был что-то у себя хранить, все было общее, и потому спрятан­ная монета не давала ему покоя».

Святейший и Блаженнейший Илия II в своей проповеди в Александро-Невском храме упомя­нул о полной нестяжательности старца Зиновия. В частности, он сказал: «Ни подаренные вещи, ни деньги долго не задерживались у него. Обычно в течение того же дня он передавал получен­ное нуждающимся, соразмеряя, кому что нуж­нее. И сам уже никогда не вспоминал об этом, все делал по заповеди Господней: когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая (Мф. 6, З)».

Владыка был необыкновенно добрым. «Для каждого ребенка, пришедшего к нему, у него был подарок: конфета, пряник. А если сладостей не случалось, давал металлический рубль, чтобы тот купил себе что-нибудь сам, а рубли даже специ­ально собирал для этого».

Очень интересно проходили Рождественские праздники при храме святого благоверного кня­зя Александра Невского. Владыка Зиновий к это­му дню заготавливал конфеты, шоколадки, раз­личные угощения, железные юбилейные рубли и купюры разного достоинства. Уже с раннего утра у дверей его келии выстраивались группы прихожан, певчих хора и клироса, иподиаконы и другие желающие славить Христа. Для этого старались выучить тропарь и кондак праздника. Певчие разучивали и пели колядки. Как только открывались шторки окон келии владыки Зи­новия, группы поочередно подходили к дверям и звонили. Выходила монахиня Нина, строгая пожилая сестра, пережившая в лагерях период гонений на Церковь, впускала их в небольшую комнату, где ждал старец Зиновий, и он первым начинал петь тропарь праздника: «Рождество Твое, Христе Боже наш...» Пришедшие подхва­тывали и допевали вместе с ним до конца. Затем пели кондак. Старец раздавал приготовленные гостинцы и деньги. Надо отметить, что некоторые не успевали выучить тексты тропаря и кондака, но старались зайти вместе со всеми и сливались в единое целое, только местами подпевая поющим. Однако гостинцы и рублики получали одинаково.

Двери келии практически не закрывались. Только звон колоколов, возвещавший о начале Литургии, останавливал колядующих. В большие праздники встреча владыки Зиновия перед бого­служением совершалась прямо от дверей его келии, куда приходили священники из храма святого бла­говерного князя Александра Невского и приехав­шие гости, а также множество прихожан и соседей из ближайших дворов. Все они очень уважали и любили старца. Служба совершалась торжественно, пел большой хор, ему помогал клирос.

После службы все присутствовавшие в храме шли к келии владыки Зиновия и пели колядки. Владыка пел вместе с ними и, казалось, не было такого песнопения, которого он не знал. Потом все подходили к нему, брали благословение и получали гостинцы и деньги, которые он раздавал, соразме­ряя чин, достоинство и нужду приходящих. Люди выходили от него радостные, довольные и облагодатствованные, получившие дары материальные и духовные от благодатного старца, и благодари­ли Бога, что попали в такое место в Тбилиси, где так чудно славили Христа. Естественно, что такое множество людей не могли прийти в один день, тогда им предлагали прийти на следующий день, восьмого и даже девятого января. И всем доста­вались подарки, никто не уходил неутешенным. И вообще, владыка всегда учил больше раздавать своего добра, говоря: «Никогда не оскудеет рука дающего», — что мы и видим по его жизни.

Все, кто хотя бы раз соприкасался с владыкой Зиновием, отмечали, что он был очень добрым и сострадательным, и всякому человеку, обра­щавшемуся за помощью, старался не отказать и помочь. Старец, хорошо знавший Священное Писание, помнил слова Христа Спасителя, ска­занные юноше, желавшему быть совершенным: «если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною» (Мф. 19, 21). Для владыки творить мило­стыню было не только христианским долгом, но и выражением искренней любви и сострадания. Однажды владыка Зиновий сказал: «Сберкасса, где я храню свои деньги, — это люди».

Часто владыка оказывал милость людям тайно, о чем узнавали уже потом, причем совершенно слу­чайно. Некоторые монахи рассказывали, что когда они стояли в храме, владыка Зиновий, проходя ми­мо них и благословляя, незаметно давал им деньги. Анна Григорьевна Карагезова вспоминает: «Одна­жды владыка дал мне шоколад и говорит: "Кушай ты и мама и никому не давай". Я его отложила. Ма­ма говорит: "Есть у нас что-то сладкое?" Я говорю: "Владыкин шоколад". Открываю, а там 50 рублей зеленые. Я маме говорю: "Кто-то владыке принес, а он не знал и дал нам". Я утром пришла к владыке и говорю: "Владыка, вот вы мне дали..." Он в от­вет: "Я тебе что-нибудь плохое сделал?" Я говорю: "Нет", а он: "А что ты со мной ссоришься?" Тогда я говорю владыке: "А там были деньги", а он отве­чает: "Я ничего не знаю, ничего я тебе плохого не сделал". Мне запомнились его слова: "Никому не давайте, а вы сами скушайте"».

Анна Григорьевна вспоминает и другой случай: «У владыки была племянница Инна, которая жила в Симферополе. Она была моей комплекции. Ма­тушка Нина однажды позвала меня и говорит: "Вот тебе поручение от владыки. Возьми деньги и купи Инне на костюм самый дорогой материал". Я гово­рю: "Какой? Я не знаю". Владыка сказал: "Вот как бы ты себе купила, такой и покупай. И еще блузку". Я подумала, а вдруг ей не понравится. А мать Нина тогда сказала: "Ну ты же знаешь ее, как ты, так и она". Я пошла и зашла к заведующему отделом и мне дали бостон за 30 рублей метр. Это дорого тог­да было. Я купила его. Владыка сказал: "Купи для племянницы", а оказалось, что я покупала для себя. Он так сказал, чтобы я много не говорила. Когда я

 

принесла материал, у владыки кто-то сидел. Я его спросила: "Владыка, куда положить?". Он говорит: "А куда класть?" Я говорю: "Не знаю. Куда скажете". Он говорит: "Это тебе". Ася: "У меня язык отнял­ся". Владыка сказал: "Ничего я не знаю. Это тебе на Пасху". Он знал, что если бы дал деньги, то я бы все на маму потратила. А это он решил, что­бы у меня что-то было... Если владыка мне что-то давал, а я отказывалась, то он говорил: "Это как в природе пчелка. Она летает и собирает нектар. И мы все люди так. Собираем себе, а мы должны другим. А ты почему отказываешься?" И я больше не отказывалась».

Кетеван Захаровна Нуцубидзе пишет: «Вла­дыка Зиновий был исключительно щедрым на оказание материальной помощи всем нуждаю­щимся, он знал нужды как священнослужителей, так и прихожан. И не дожидаясь просьб, он всех удовлетворял, но был строг к выполнению кано­нических норм Церкви».

Преподобный Зиновий говорил: «Не имей у се­бя никакой вещи или одежды того, к кому ты пи­таешь пристрастие, иначе эта вещь будет напоми­нать о грехе и станет для тебя преткновением».

Для того чтобы более полно понять пастыр­скую деятельность владыки в этом отношении, необходимо учесть и то, что он начинал свой путь духовного совершенствования в Глинской обите­ли. Именно здесь святитель смог не только приоб­щиться к старческому житию, но и стяжать сам дух великих подвижников. Их духовное устро­ение было направлено к тому, чтобы в полноте исполнить заповеданное Христом Спасителем: «будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48).

 

О послушании

 

С монашеского пострига старец-митрополит начал свое всежизненное послушание, когда нет своей воли, но во всем «да будет воля Твоя» (Мф. 6, 10). Он старался и своих духовных чад научить послушанию духовнику. Духовно возра­стая в трудах и послушании духоносным старцам, владыка Зиновий на своем опыте познал плоды этих добродетелей, поэтому и прививал их другим.

Митрополит Зиновий говорил, что «послуша­ние выше любви, так как любовь без послушания оказывается страстью, а послушание, очищая ду­шу человека, ведет ее к любви духовной. В гор­дом и непослушном сердце нет и не может быть любви — это самообман».

Игумен Иоанн (Самойлов) вспоминает, что владыка Зиновий всегда акцентировал внимание на послушании своему духовнику. Святитель го­ворил: «Между чадом и духовником должны быть доверительные отношения. Главное качество со стороны чада — полное предание себя воле ду­ховника и послушание ему, следование его сове­там. Не так, чтобы спросил и остался при своем мнении. Если спрашиваешь, то надо исполнять то, что скажет духовник».

 

О душеполезном чтении

 

В юности владыка Зиновий особенно любил читать творения святого Иоанна Златоуста. В них он видел особенную глубину. Митрополит Зино­вий говорил: «Старайся не читать книг инослав­ных писателей, хотя бы не находил в них ничего плохого. В этих книгах другой, тяжелый дух — так говорили нам наши старцы».

 

О молитве

 

Молитва была его дыханием и связывала его с Источником жизни. Именно молитва была той реальной и действенной помощью, которую он мог оказывать людям, привлекая к ним милость самого Господа. Святитель Димитрий Ростовский так сказал о силе молитвы: «Молитва не только побеждает законы природы, не только является непреоборимым щитом против видимых и неви­димых врагов, но удерживает даже и руку Само­го всесильного Бога, поднятую для поражения грешников».

Владыка Зиновий хорошо знал, что верный па­стырь Христов должен не только молиться и забо­титься о духовном возрастании паствы, но и учить ее молиться. На вопрос одного из духовных чад о том, какие молитвы к Божией Матери он рекомен­дует, святитель ответил, что молитва «Богородице Дево, радуйся...» заключает и всеобъемлет в себе все. «Вот, вдумайтесь, — он произнес еще раз эту молитву медленно, делая остановки для обдумы­вания, — "Богородице Дево, радуйся... Благодат­ная Марие, Господь с Тобою... благословенна Ты в женах... и благословен плод чрева Твоего... яко Спаса родила... еси душ наших"».

Владыка очень любил Пресвятую Богородицу и часто обращался к Ней с усердной молитвой. «На вопрос одного иеромонаха о том, что надо де­лать, чтобы остаться верным Христу и перенести все испытания, если вновь начнутся кровавые го­нения на Церковь, митрополит ответил: "Молись Божией Матери и как можно чаще читай «Бого­родице Дево, радуйся». Кто читает эту молитву, того хранит Пресвятая Богородица. Я был в ссыл­ке с одним епископом. От него требовали, чтобы он подписал бумагу о том, что он участвовал в заговоре против властей; там было указано еще несколько лиц. Его пытали во время допросов, но он выдержал пытки и не предал своих собратьев. Этот епископ рассказал мне, что он непрестанно читал молитву «Богородице Дево, радуйся», а по ночам — канон Одигитрии, который знал наи­зусть. Он говорил, что чувствовал боль, но как бы приглушенно, а затем терял сознание. Наконец, не добившись ничего, его оставили в покое"».

Протоиерей Александр Чесноков, в своей ру­кописи рассказывает о том, как владыка учил мо­литься. Старец говорил: «Богу в первую очередь нужно ваше личное обращение к Нему сердцем. Не копаться в книгах и умственных заключениях, это — менее важно. А именно от сердца горячее обращение — молитва. Я вам вот что предложу. Мы будем вечернее правило читать — "Молитвы на сон грядущим". Вы постойте рядышком, може­те даже не вслушиваться в тексты молитв, може­те и посидеть даже, если устанете с непривычки. Вы просто поговорите сами с Богом, мысленно, про себя, скажите Ему: "Господи, если ты есть, открой мне Себя, я хочу с Тобой познакомиться". Или как-нибудь еще, своими словами. Он отклик­нется, поверьте, я не знаю — как, но откликнет­ся... Владыка Зиновий вечером, перед отходом ко сну, подходил к углу со святыми иконами в своей комнате и долго сам стоял и молился, выполняя вечернее правило наизусть и не привлекая к себе келейника».

Однажды старец сказал молодому монаху: «Бойся горячо молиться о тех, к кому ты питаешь плотское пристрастие; такая молитва неугодна Богу: в ней содержится тайный блуд. Вверь этого человека Промыслу Божию, а сам забудь о нем. Если исполнишь это, то за твою решимость Го­сподь не оставит его Своей милостью и примет твое забвение как молитву».

Схимонахиня Елизавета вспоминает: «Вла­дыка был делателем умной молитвы. После того, как был совершен мой монашеский постриг, я все равно по своей гордости все время получала. Однажды заходим утром к владыке, берем бла­гословение на день и на послушания... Он сидит, а четки у него лежат на маленькой тумбочке око­ло изголовья. Потом снова смотрю, что четки все еще лежат. Я подумала, что владыка забыл, что четки надо взять. Ведь по ним нужно молиться. Потом я еще чуть-чуть походила и спрашиваю: "Владыка, вам четки дать?" Он говорит: "Давай". Спустя некоторое время я поняла, что ему четки и не нужны были. Он же был делателем умной молитвы. Четки новоначальным нужны. А у него, что эти четки в руке, что рядом лежат, молитва все время идет».

Примеров молитвенной помощи преподобного Зиновия огромное множество. Вот одна из таких историй, которая произошла с его келейником. «Обещание владыки молиться за него келейник с благодарностью вспомнил через год, когда учил­ся в семинарии. В один из дней его срочно, без оформления необходимых документов, вызвали в Москву. Торопился, едет, а приезжает — и дела особого нет у того, кто вызывал, и некогда ему — просит подождать, как освободится. Приехавший остается ночевать в Москве, и в эту самую ночь в семинарии случается пожар. Сгорели пять его товарищей, одиннадцать получили ожоги, ране­ния, у многих сгорели вещи, документы». По молитвам преподобного Зиновия его келейник остался жив.

В 1987 году у этого же семинариста возникли некоторые служебные неприятности. Конфликт тянулся, и воспитанник пытался доказать свою правоту. Случилось так, что во время празднично­го обеда он оказался рядом с наместником (ныне митрополитом) архимандритом Алексием (Кутеповым). Отец Алексий неожиданно повернулся к семинаристу и сказал: "Владыка Зиновий мне сказал, чтобы ты не защищал себя — и будет тебе благо". Никто ничего не понял, кроме семинари­ста. Когда он последовал этому совету, конфликт разрешился. Примечательно, что отец Алексий никогда не видел владыку Зиновия, только посе­щал могилу через полтора года после его кончины.

Отец Петр Лукин рассказывает, что во вре­мя пребывания у владыки, после Божественной Литургии, была общая трапеза. За обедом препо­добный Зиновий рассказывал дивные истории из своей жизни или объяснял недоуменные вопросы. «К чаю подали подаренный Владыке пирог с клуб­никой, и он рассказал нам историю, связанную с этим пирогом. Утром, перед службой, к нему подошла студентка и попросила молитв и благо-

Словения на сдачу экзамена. Как она сама объяс­нила позже, получила за этот экзамен пятерку. На второй день за благословением не пошла, решив, что дальше все будет хорошо. Но получила за вто­рой экзамен двойку. После этого уже со слезами пришла и искала владыку. По его благословению она пересдала этот экзамен на пять, и все после­дующие сдала на отлично, заходя каждый раз в церковь и прося благословения на экзамен. По­сле всего принесла этот пирог владыке с искрен­ней благодарностью. Тогда вспомнил владыка и о пироге, который они нашли на свежесрубленном пеньке на лесоповале. Перед праздником, по-моему, перед Святой Пасхой, лагерники, в их числе и владыка, молились и просили помощи и утешения у Матери Божией, а когда пришли на делянку, то нашли в лесу, в Сибири, зимой, на пеньке большой горячий пирог. Поделили его на всех, и после долго не чувствовали голода, пре­бывая в неописуемом восторге и благодарности Царице Небесной».

Однажды был случай, который также свиде­тельствует о силе молитвы старца. К нему неожи­данно подбежала женщина, видимо, занимавша­яся колдовством, и начала кричать: «Что ты за человек? На тебя ничего не действует, что бы я ни делала».

Епископ Элистинский и Калмыцкий Зиновий вспоминает: «Сила молитвы владыки проявлялась очень явно, но об этом было не принято говорить, чтобы не нарушить смирение. С одним близким мне человеком, послушником отца Макария, про­изошел такой случай. Незадолго до одного из при­ездов владыки в Бурдино, отец Макарий (Болотов) был обеспокоен здоровьем послушника и отвез его к своему знакомому доктору в Липецк в он­кологический диспансер. Там была взята пунк­ция из ткани на ноге и затем, они вернулись в Бурдино. В результате глубокого проникновения раскаленного медицинского инструмента через два-три дня рана на ноге распухла, ему трудно было стоять и ходить. В это время приехал вла­дыка Зиновий. Вечером владыка подозвал к себе этого послушника и спросил его, что с ним? За­тем трижды перекрестил больное место и сказал, чтобы он шел спать. Ночью рана прорвалась, и утром опухоль полностью спала. Но поразитель­ным оказалось другое — в Липецком диспансере проба показала положительный онкологический результат и врач об этом сообщил отцу Макарию. Так получилось, что у того послушника не было возможности вновь приехать в ту больницу, но самой жизнью тема была снята с повестки дня, так как этот послушник после этого живет около тридцати лет в полном здравии. Из его воспоми­нания известно, что в момент молитвы над ним владыки Зиновия, у него возникло ощущение, что ему подарили новую жизнь.

Еще один яркий случай реальной силы молит­вы владыки. К этому же приезду у мамы отца Макария, схимонахини Марии, был тяжелый ин­сульт. Она была полностью обездвижена и врачи со скорбью сказали, что шансов выжить не видно. Владыка посетил ее и помолившись произнес, что она еще поживет. И действительно, через какое- то время она пошла на поправку, и затем жила еще несколько лет, передвигаясь на коляске и в полном разуме общаясь с людьми».

Известны и другие случаи, подтверждающие исполнение обещания владыки молиться за тех, кого он оставил в этой жизни. Вскоре после его кончины было явление преподобного Зиновия од­ной работнице храма святого благоверного князя Александра Невского. Она была многодетной мате­рью. Владыка ей помогал при жизни материально, чтобы она смогла поставить на ноги детей. Эта жен­щина сильно скорбела после его смерти. Владыка Зиновий явился ей в сонном видении и утешил, сказав: «Не печалься. Я с вами вместе здесь же, за

Богослужением, только вы меня не видите. Не скор­би, с Божией помощью вырастут детишки. Я вас не оставлю». Женщина, по молитвам владыки, осталась работать при храме. Ей помогали продук­тами и одеждой для детей. У нее было шесть детей, и все уже устроены. Она каждый день подходит к надгробию владыки Зиновия, испрашивая бла­гословения, и благодарит его за молитвы.

 

О монашестве

 

Владыка Зиновий неодобрительно отзывался о тех иеромонахах, которые стремились к пере­мене мест, называя их «летунами». Благодатный старец прекрасно понимал сложности мона­шеской жизни, он с рассуждением подходил к желавшим «жития равноангельского» и не всех благословлял принимать постриг. Кетеван Заха­ровна Нуцубидзе рассказывает: «Както на горест­ном пути моей жизни я почти решила принять монашество, и будучи уверена, что этим обра­дую владыку, поспешила поделиться с ним моими соображениями. К моему великому удивлению, услышала: "На это нет моего благословения!" Но удивительно было и то, что вместо разочарования почувствовала облегчение, так как перед приня-

тием решения надо было отказаться от обязан­ности матери, обязанности бабушки, отказать­ся от собственного сада, виноградника, который хранил память о Шалве Исааковиче. И все это я как бы вновь обрела благодаря владыке, за что я бесконечно благодарна».

Отец Александр Чесноков вспоминает: «Вла­дыка Зиновий обычно говорил, что монах должен трудиться до гробовой доски. Сам владыка тоже постоянно трудился. Ночами он из бусинок делал четки. Для этого он специально покупал проволку. У него были круглогубцы и плоскогубцы. Владыка служил в этих четках, а потом раздавал».

 

⇐ Предыдущая891011121314151617Следующая ⇒

Поделиться: