Основные тенденции развития прав человека на современном этапе

 

1. Вопрос о тенденциях развития прав человека - это вопрос не только и даже не столько их состояния в настоящем, сколько основных, в определенной мере проявляющихся ныне, направлений их развития в будущем.

Весьма трудно, если вообще возможно, во всех деталях предвидеть эволюцию прав человека хотя бы на ближайшую перспективу, имея в виду сложность, многогранность и противоречивость как самой рассматриваемой материи, выступающей в виде прав человека, так и формирующей ее окружающей среды.

" Можно легко сбиться с правильного пути", - резонно замечает по этому поводу мексиканский автор Дж. Карпизо. И добавляет, что, в развитии прав человека тем не менее можно выделить определенные тенденции, особенно если проследить эволюцию прав человека и сопутствующие ей события мирового масштаба, произошедшие после Второй мировой войны, когда большинство стран мира стали признавать важность проблемы прав человека*(1272).

Наряду с этим весьма важным представляется учесть неизбежную в ряде случаев трансформацию прав человека, которая подчас развивается " в непрогнозируемом направлении" и далеко не всегда вписывается " в предполагаемые тенденции" *(1273).

И наконец, не менее важно хорошо знать и адекватно воспринимать обусловливающую состояние и процесс развития прав человека окружающую их экономическую социально-политическую и иную среду. Ведь права человека как социальное явление, наряду с другими, ему подобными явлениями, не возникают на пустом месте и не развиваются вне связи и вне взаимодействия с другими явлениями, процессами, институтами и учреждениями. Иными словами - с окружающей их национальной (внутригосударственной) и наднациональной (глобальной) средой.

Именно среда в первую очередь определяет природу, характер, а вместе с тем и тенденции развития прав человека, что не исключает, разумеется, известного " инерционного" развития прав человека за счет внутренних юридических, моральных и иных ресурсов как относительно самостоятельного явления, которое не только сложилось под воздействием других явлений, но и само оказывает обратное влияние на эти явления.

Последнее проявляется, в частности, в том, что права человека, создавая наиболее благоприятные условия для всестороннего развития личности и будучи в значительной мере предопределенными характером породившего их общества и государства, сами в свою очередь оказывают обратное воздействие как на общество, так и на государство.

В связи с этим в научной литературе вполне обоснованно указывается на то, что права человека - это своего рода " двигатель" социального и экономического прогресса, один из важнейших факторов успешного развития общества и государства и " своеобразным ограничитель государственной власти", а также показатель зрелости, цивилизованности" и " мерило достижений данного общества" *(1274).

Аналогично, как представляется, обстоит дело не только с правами человека в целом, но и с тенденциями их развития, которые, с одной стороны, возникают и проявляются под воздействием определенной среды, а с другой - самим фактом своего существования оказывают обратное воздействие на окружающую среду.

2. О каких тенденциях развития прав человека и о какой обусловливающей их в настоящее время среде идет речь? Чем они характеризуются и как проявляются в условиях глобализации?

Говоря о формирующейся в процессе глобализации мира среде, следует заметить, что в ней в виртуальном плане заложен огромный накопительный и изначально созидательный потенциал в отношении как прав человека, так и тенденций их развития. Ведь речь идет, в конечном счете, о мировой интеграции в различных сферах жизни общества и экономики, создании единого мирового социума и об объединении усилий всех национальных государств для решения общих проблем, в том числе тех, которые касаются развития и совершенствования прав человека.

Однако реальная, а не виртуальная среда, которая обусловливает в эпоху глобализации процесс эволюции прав человека и оказывает непосредственное влияние на формирование тенденций их развития, выглядит несколько иначе. " В новом веке, - констатируется в научной литературе, - права человека развиваются в условиях обостряющихся противоречий. Процесс глобализации развивается на фоне негативных мировых проблем, охватывающих все страны мира" *(1275).

Среди них - проблемы, связанные с " обострением кризиса индустриальной цивилизации"; " деформированием духовных идеалов" у значительной части населения; неконтролируемым ростом населения; ростом нищеты, бездомности и безработицы во многих странах; усилением разрыва между бедными и богатыми странами; усилением " корпоративного меркантилизма"; утратой " идентификации граждан со своим государством"; концентрацией " мировой власти в руках богатых"; " сохранением угрозы войны и межнациональных конфликтов" и др.*(1276)

3. Что же касается формирующихся или уже сформированных в условиях глобализации тенденций развития прав человека, то среди них выделяются следующие.

Во-первых, тенденция интернационализации прав человека, которая внешне выразилась прежде всего в том, что государства-члены ООН официально признали и документально зафиксировали в послевоенный период важность и ценностным характер прав человека не только на национальном, но и на наднациональном (международном) уровнях.

Свидетельством признания значимости прав человека на международном уровне могут служить такие международно-правовые документы, как Всеобщая декларация прав человека 1948 г., провозглашенная Генеральной Ассамблеей ООН " в качестве задачи, к выполнению которой должны стремиться все народы и все государства с тем, чтобы каждым человек и каждым орган общества, постоянно имея в виду настоящую Декларацию, стремились путем просвещения и образования содействовать уважению" прав и свобод, содержащихся в Декларации, и их всестороннему обеспечению и осуществлению " как среди народов государств - членов Организации, так и среди народов территорий, находящихся под их юрисдикцией"; Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам 1960 г, провозгласившая, что " подчинение народов иностранному игу и господству и их эксплуатация являются отрицанием основные прав человека, противоречат Уставу Организации Объединенных Наций и препятствуют развитию сотрудничества и установлению мира во всем мире"; Международная конвенция 1965 г., осудившая " всякие теории превосходства, основанные на расовом различии" и возложившая на государства - участников Конвенции обязательства " запретить и ликвидировать расовую дискриминацию во всех ее формах и обеспечить равноправие каждого человека перед законом, без различия расы, цвета кожи, национального или этнического происхождения"; Международная конвенция о пресечении преступлений апартеида и наказании за него 1973 г., обязавшая государства-участников Конвенции " принять любые меры законодательного или иного характера, необходимые для пресечения, а также предотвращения любого поощрения преступления апартеида и сходной с ним сегрегационной политики или ее проявлений и наказания лиц, виновных в этом преступлении" *(1277).

Кроме данных международно-правовых документов, свидетельствующих об интернационализации прав человека, следует указать также на такие, как: Международный пакт об экономических, социальные и культурных правах 1966 г.; Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г.; Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин 1979 г.; Декларация прав ребенка 1959 г. и др.*(1278)

Общеизвестно, что зафиксированные в международно-правовых документах права и свободы зачастую носят лишь формально-юридический, а не реальный характер. К тому же не все из них (в особенности это касается социально-экономических прав) признаются в качестве таковых, а содержащие их акты подвергаются до сих пор довольно резкой, хотя и не всегда обоснованной критике.

Одним из примеров подобного критического восприятия международных актов, содержащих права и свободы человека, может служить критика бывшим премьером Великобритании М. Тэтчер Всеобщей декларации прав человека 1948 г. и " конвенций ООН по правам человека, которые появились после Декларации" *(1279).

Подвергая сомнению допустимость рассмотрения таких провозглашаемых в Декларации прав, как " право на работу", право на " защиту от безработицы", право на отдых и свободное время", " право на уровень жизни, адекватный здоровью и благосостоянию человека и его семьи", " право на образование", " право на социальную защищенность" и другие права - подвергая сомнению допустимость их рассмотрения именно в качестве таковых, М. Тэтчер заявляет, не приводя при этом никаких аргументов в подтверждение своей позиции, что в Декларации понятие " свобода" смешивается " с другими вещами - добром, злом и безразличием", а " права" - с " целями" *(1280).

Декларация, пишет автор, " объявляет массу достойных (как правило) целей правами без учета того, что их осуществление зависит от множества обстоятельств и, прежде всего от готовности одной группы людей принять на себя проблемы другой". К тому же этот документ имеет весьма " расплывчатый" характер и представляет собой " не что иное, как попытку объять необъятное" *(1281).

Конечно, резюмирует Тэтчер, разделяя мнение некоторых других авторов по данному вопросу, " Всеобщая декларация сыграла скромную, но не совсем уж незначительную роль в поддержании жизнеспособности духа свободы. За это ей вполне можно немного поаплодировать" *(1282).

Аналогичное критически-снисходительное отношение проявляет бывший премьер и ко всем другим международно-правовым документам, содержащим права и свободы человека, принятым в последующие годы, после принятия Всеобщей декларации прав человека. Разработка этих документов и " смешанный" характер мотивов их принятия, по мнению автора, " вовсе не означает, что международная озабоченность проблемой прав человека в XX веке была пустой тратой времени, - просто эти документы были ориентированы на международный порядок, предусматривавший существование суверенные государств, правительства которых, в конечном итоге, решали, применять их или нет" *(1283).

Несмотря на критический настрой М. Тэтчер и других авторов по отношению к международным актам, содержащим права и свободы, а также на формально-юридический характер последних, подобного рода международно-правовые документы, свидетельствующие об интернационализации прав и свобод человека, в реальной действительности играют значительную роль.

Во-вторых, тенденция регионализации прав человека, развивающаяся наряду с тенденцией интернационализации и дополняющая ее. Внешнее проявление данная тенденция находит прежде всего, так же как и тенденция интернационализации прав человека, в системе соответствующих юридически и нравственно значимых актов, принятых и действующих на уровне отдельных регионов.

В настоящее время западные исследователи выделяют три " самых больших региональные системы" относительно самостоятельного существования и обеспечения прав человека. Это европейская, североамериканская и африканская системы, имеющие наряду с " многочисленными точками соприкосновения" между собой также и определенные различия*(1284).

Разумеется, мировая система прав и свобод человека далеко не исчерпывается только этими тремя регионами. Помимо них и наряду с ними существует также ряд других региональные систем прав и свобод, имеющих свои специфические особенности. В их числе латиноамериканский, ближневосточный (в основе своей арабский) регионы, регион стран Юго-Восточной Азии и др.

В каждом регионе действуют свои региональные в географическом и культурологическом смысле международно-правовые акты, функционируют свои правозащитные организации и свои правообеспечительные юридические и квазиюридические органы! *(1285)

Исходя из того, что региональные международно-правовые акты, например Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, принятая в 1950 г., Американская конвенция по правам человека, принятая в 1969 г., или Африканская хартия прав человека и прав народов 1981 г., были разработаны и приняты на основе и с учетом основных положений Всеобщей декларации прав человека 1948 г., свидетельствующей об интернационализации прав человека в глобальном масштабе, можно с полной уверенностью говорить о том, что регионализация прав человека является одновременно не только предтечей, но и неотъемлемой составной частью всего процесса их глобальной интеграции и " универсализации".

В-третьих, тенденция расширения международного контроля за соблюдением прав человека с помощью судебных, квазисудебных и других негосударственных органов и организаций.

Данная тенденция особенно ярко проявилась после Второй мировой войны, когда на глобальном и региональном уровнях под эгидой ООН и различных региональных институтов, наделенные контрольными функциями учреждения, появились такие, как Комитет ООН по правам человека, Международный уголовный суд, Европейский суд справедливости, Суд первой инстанции Европейского союза, Европейский суд по правам человека, Межамериканский суд по правам человека и другие им подобные институты.

В институциональном отношении эти учреждения в большинстве своем не связаны между собой и действуют автономно, независимо друг от друга. Однако в функциональном плане, в плане решения однородных задач и выполнения сходных (контрольных) функций их можно рассматривать как составные части единой системы международного контроля за соблюдением прав человека как на региональном, так и на глобальном уровнях.

Одна из особенностей и вместе с тем одна из целей такого рода контрольного механизма, как подчеркивают ученые, " состоит не в принуждении или применении санкций к государствам за невыполнение взятых ими на себя обязательств, а лишь в контроле за претворением в жизнь положений международных соглашений" *(1286).

Следует особо подчеркнуть, что обеспечение прав человека и их реализация, а точнее - создание оптимальных условий, необходимых для их реализации было и остается прямой обязанностью государства. По мере нарастания процесса глобализации, следствием которого неизбежно станет " вовлечение" бизнеса во все сферы жизни общества, создание необходимых условий для реализации прав человека должно с неизбежностью стать и его обязанностью.

Что же касается международно-правовых институтов, деятельность который непосредственно связана с правами человека, то их полномочия ограничиваются в основном контрольными функциями, осуществляемыми ими от имени мирового или регионального сообщества.

Решая непосредственно стоящие перед ними задачи, эти институты призваны сыграть в деле реализации прав человека весьма важную, трудно переоценимую роль.

Последнее, однако, возможно лишь при соблюдении как минимум двух условий. А именно: а) отказа от излишней политизации своей деятельности и использования " двойных стандартов", как это все чаще имеет место за последние годы в деятельности Европейского суда по правам человека, и б) адекватного отношения каждого государства к создаваемым в целях реализации прав человека, в особенности по эгидой ООН, судебным и иным институтам.

В качестве примера неадекватного восприятия такого рода институтов может служить позиция США по отношению к Международному уголовному суду, учрежденному под эгидой ООН в 1998 г.

В то время как к концу 2004 г. 139 государств подписали и 97 государств ратифицировали Римский статут Международного уголовного суда, на основе которого функционирует данный судебный орган, США, позиционирующие себя в качестве едва ли не единственного защитника прав человека и демократии во всем мире, демонстративно отказались подписать документ, усмотрев в нем " угрозу национальным интересам и государственному суверенитету" *(1287).

Предыдущий президент США Б. Клинтон в декабре 2000 г. подписал Статут Суда, а президент Дж Буш спустя некоторое время, в мае 2002 г., отозвал подпись США под данным документом.

Более того, в августе 2002 г. президент США подписал " Акт о защите военнослужащих", которым: а) устанавливал строгий запрет на сотрудничество американских властей с Судом; б) ограничивал участие США в миротворческих операциях, проводимые под эгидой ООН; в) запрещал какую бы то ни было " военную помощь" и содействие государствам, подписавшим Статут и участвующим в работе Суда; г) запрещал в " прямой или косвенной форме" передачу в распоряжение Суда информации, которая могла бы касаться национальной безопасности США и д) наделял заведомо органы исполнительной власти страны полномочиями на освобождение военнослужащих США и " других соответствующих лиц, задержанных или подвергнутых тюремному заключению Судом или от имени Суда" (так называемая Hague invasion Clause)*(1288).

Кроме того, еще в ноябре 2001 г. президент США " в пику" Международному уголовному суду издал " военный приказ", предписывающий создание военной комиссии " в целях защиты США и их граждан", " проведения эффективных военных операций и предотвращения террористических атак" *(1289). Основной смысл этой " военной директивы", подписанной после " гуманитарных бомбардировок" бывшей Югославии и накануне " военно-освободительного" похода США в Афганистан, а позднее в Ирак, состоит, по мнению исследователей, в том, чтобы не подвергать риску своих военнослужащих, занятых в " освободительной миссии", в ходе которой разрушаются страны и гибнет мирное население, попасть в категорию военных преступников и, соответственно, под юрисдикцию Международного уголовного суда*(1290).

Другой причиной активной обструкции Суда со стороны США, как отмечают эксперты, является их " национальный эгоизм" и культивируемая в стране в последние годы идея " американской исключительности", в свете которой " США рассматривают себя в виде города, находящегося на вершине холма" *(1291).

Исходя из такого рода концепции, базирующейся на тезисе о том, что " настоящие права человека вытекают лишь из американского опыта, а затем переносятся на весь остальной мир" *(1292), США, во-первых, вообще не воспринимают те " общепризнанные" нормы и принципы, касающиеся прав человека, признание которых в США " может привести к необходимости изменения национального законодательства и политики в области прав человека" *(1293). А во-вторых, США, будучи временно " непревзойденными в ряде отраслей жизни общества", в частности в некоторых отраслях экономики, придерживаются курса на то, чтобы стать такими же непревзойденными и в сфере правоприменения. Относительно деятельности Международного уголовного суда это означает, что любые преступления, которые совершаются за границей военнослужащими США, могут находиться только под юрисдикцией национальные судов этой страны, а не Международного суда*(1294).

Несомненно, что такого рода " интернационалистская" позиция " оплота настоящих прав и демократии" не может способствовать консолидации усилий международного сообщества в борьбе с международными преступлениями и прежде всего с терроризмом*(1295). Заявления о борьбе с последним, как показало время, все чаще используются США для усиления своих позиций с целью доминирования в мире*(1296).

Подобная позиция США не только не укрепляет международным механизм контроля за соблюдением прав человека, а, наоборот, ослабляет и разрушает его.

В-четвертых, тенденция постепенного " вытеснения" национального государства из сферы прав человека и замены его наднациональными институтами.

В отличие от других, довольно ярко проявляющихся тенденций развития прав человека на современном этапе, данная тенденция находится скорее в зачаточном, нежели в сформировавшемся виде.

В настоящее время она большей частью осознается и прогнозируется на уровне глобалистской теории, чем реализуется в повседневной жизни мирового сообщества, на практике. Однако по мере развития процессов глобализации и формирования миропорядка по сценарию США и других западные стран ситуация со временем, как показывает " опыт" разрушения " гуманитарными бомбардировками" Югославии или " восстановления прав и свобод" в оккупированном американцами Ираке, может в корне измениться.

" Бремя" обеспечения прав и свобод человека на территории, прежде всего слаборазвитые в промышленном и технологическом отношении стран, по логике вещей, будет постепенно переходить к более развитым, а посему - доминирующим в мире странам, а также к создаваемым ими наднациональным бизнес-институтам в виде международных банков, транснациональных корпораций и проч.

Разумеется, речь идет не о формальной стороне дела, а о реальном, в первую очередь материально-финансовом воздействии этих институтов на состояние прав и свобод в этих странах.

Исходя из широко распространенной на Западе характеристики транснациональных и иных корпораций как сугубо " авторитарных институтов" со структурой и " внутренним распорядком" сродни " феодальным" аналогам*(1297), можно с достаточно высокой степенью точности предположить, в каком направлении будут воздействовать на права человека данные институты, если они будут вообще заниматься их обеспечением. Весьма сомнительно, отмечают западные исследователи, что " иерархически устроенные корпорации", особенно в странах с исторически сложившимися авторитарными традициями и институтами, многое смогут и захотят сделать для развития прав и свобод, а вместе с ними - " для реализации демократических принципов" *(1298).

Однако, говоря о тенденции постепенного " вытеснения" национальных государств, следует заметить, что ее проявление отнюдь не ограничивается только слаборазвитыми странами и странами с авторитарными традициями. Она носит общий характер и распространяется на все без исключения государства и государственные образования, в том числе на те, которые a priori " запатентовали" себя как демократические институты.

В условиях глобализации, верно констатируется в научной литературе, национальное государство как таковое " стало терять положение монопольного защитника прав человека. Решение правозащитных задач вышло за рамки исключительной компетенции одного государства" *(1299).

При этом разница между слабыми и сильными державами заключается в том, что если первые утрачивают свое " положение монопольного защитника прав человека" не только в силу объективных причин, порождаемых глобализацией", но и по причинам субъективного порядка - вмешательства в их внутренние дела с целью " защиты" прав местного населения со стороны более сильных государств, то последние - более развитые государства, согласно логике и теории глобального эволюционного развития человечества, утрачивают такого рода монополию лишь исключительно в силу и под давлением объективных обстоятельств, порождаемый процессами глобализации.

Причем если первые - слабые или относительно слабые государства в силу финансовой и иной зависимости от последних утрачивают свое положение " монопольного защитника прав человека" вместе с фактической утратой своей самостоятельности уже в настоящее время - в начальный период глобализации реально, то для более сильных государств утрата такого положения, ассоциирующегося с более поздними этапами развития глобализации, выглядит весьма призрачно, а точнее - виртуально.

В свете сказанного довольно спорными, опережающими время представляются утверждения о том, что ныне " нарушение прав человека в любой стране получает оценку в качестве деликта надгосударственного порядка" и что " права человека становятся действующим правом в глобальном отношении - на наднациональном, надгосударственном уровне" *(1300).

Спорность этих утверждений заключается в том, что они, как показывает повседневная жизнь, пока весьма часто расходятся с практикой, а поэтому желаемое, как представляется, выдается за действительное!

В-пятых, тенденция увеличения разрыва между теорией и практикой реализации прав человека, между формальным провозглашением прав человека в условиях глобализации и их реальным осуществлением.

В научной литературе суть этой тенденции довольно четко и последовательно сводится к известным постулатам о том, что " мало провозгласить определенные права и свободы, главное - материализовать их, претворить в жизнь", что " права и свободы человека легко постулируются на бумаге, но очень трудно реализуются в жизни" *(1301).

Общепризнанным ввиду своей очевидности является тот факт, что круг прав и свобод человека с момента их появления и вплоть до наших дней постоянно расширяется и пополняется все новыми их видами и разновидностями, большинство из которые " официально признается и законодательно закрепляется" *(1302).

Однако это только одна - количественная, по сути, формальная сторона явления, именуемого правами человека. Она весьма важна и нужна, в том числе для более четкой фиксации и констатации прогресса в развитии прав человека. Но не менее, а скорее более важной представляется его глубинная, качественная, не формальная, а реальная сторона, суть которой заключается не в формально-юридическом провозглашении прав человека, а в их жизненном, фактическом воплощении*(1303).

Определенный разрыв между теорией и практикой прав человека, как свидетельствует национальный опыт многих, в том числе самых " супердемократических" западных стран, равно как и международный опыт громких деклараций и слабой реализации провозглашаемых прав, существовал практически всегда*(1304). Однако он никогда не приобретал характера нарастающей тенденции, как это имеет место в настоящее время, в условиях глобализации.

Причины такого явления - самые разнообразные, объективные и субъективные.

В общетеоретическом плане они заключаются и обуславливаются уже самим процессом глобализации, который направлен не только на осмысление, а со временем, судя по целевым установкам этого процесса, и на полный уход в небытие национальных государств, но и на " нивелирование" соотносящихся с ними прав.

Ведь не следует забывать, что в настоящее время все права человека, независимо от того, декларируются они на международном (глобальном), региональном или национальном уровнях, непосредственно обеспечиваются и реализуются не иначе как через национальный государственный механизм. Ослабление или тем более " упразднение" этого института самой логикой событий неизбежно приведет к ослаблению или " упразднению" соотносящихся с ним прав.

Даже если вообразить трудновообразимое, что в обозримом будущем, наряду с созданием мирового государства в виде Всемирной конфедерации государств или в ином виде, как это представляется некоторым авторам, отнюдь не фантастам*(1305), будет создан на глобальном уровне соответствующий механизм, направленный на обеспечение прав и свобод " гражданина мира", то нетрудно, следуя логике, понять, что в силу " обезличения" этих прав, а также в силу чрезмерной удаленности, по сравнению с национальным государством, этого механизма от обычного человека результат неизбежно будет один и тот же - увеличение разрыва между формальными и реальными правами и постепенное сведение последних к технико-юридическому состоянию и содержанию.

По мере нарастания процессов глобализации и " вытеснения" национальных государств из сферы прав человека социальный смысл и реальное содержание их, как подсказывает логика вещей и сама жизнь, неизбежно будет выхолащиваться. Права человека все больше будут приобретать характер неких технико-юридических наднациональные фантомов.

В более конкретном объективном и субъективном плане причины проявления тенденции нарастания разрыва между теорией и практикой прав человека, между формальными и реальными правами коренятся в следующем: а) во все большем падении жизненного уровня населения многих стран и во все возрастающем разрыве между богатым меньшинством (стран, народов, государств, отдельные индивидов) и бедным подавляющим большинством; б) в политизации прав человека и в характере проводимой США и рядом других западных государств политики в области прав человека, которая, по заключению экспертов, не только не улучшает положение с правами человека, как это официально заявляется, а, наоборот, еще больше ухудшает. " Основная масса населения, - констатируют исследователи, - оказывает все меньшее влияние на политику государства, которая находится под контролем крупного капитала. Право избирать и быть избранным, свобода слова в значительной мере носят символический характер. И в этом видится основная проблема с утверждением прав человека в развитые странах" *(1306); в) в использовании двойных стандартов многими западными странами при оценке положения с правами человека на своей территории и за ее пределами*(1307). Двойственное отношение к правам человека, обусловленное политическими и иными соображениями, наносит непоправимый ущерб им, дискредитирует их в глазах миллионов людей и не только не способствует, а, наоборот, препятствует их реальному укреплению и развитию.

Наряду с названными существуют и иные причины, обуславливающие появление и развитие не только рассматриваемой тенденции нарастания разрыва между формальными и реальными правами человека, между их формальным и реальным содержанием, но и других тенденций в области теории и практики прав человека.

Это, в частности: тенденция опережающего развития в условиях глобализации коллективных прав по отношению к индивидуальным правам; тенденции, обусловленные традиционными противоречиями, существующими между социализацией общества, охватывающей ныне все мировое сообщество, и индивидуализацией жизни и прав человека; тенденция к расширению понятия и представления о правах человека; тенденция не только к интернационализации и регионализации, но и к универсализации прав человека и др.

 

⇐ Предыдущая51525354555657585960Следующая ⇒

Поделиться: