Смысл как основа культуры

Смыслы - в основе всякой деятельности человека. То, что ими не является, невозможно даже помыслить. Это касается и предметной среды культуры – понять ее можно лишь благодаря им. Человек не имеет дела с природными феноменами, каковы они «на самом деле» - только со смыслами.

«…Человек как бы удваивает природу, и к природе, которая существует сама по себе, как предпосылка, условие жизни, добавляет… некую параллельную природу, в которой каждый предмет оказывается нагружен особой семантикой культурных шифров»[51]

Пелипенко не согласен с этой цитатой. Человек не удваивает природу, он вообще больше не имеет с ней дела как таковой, только посредством смыслов. Они - единственно возможная связь сознания с реальностью.

Повседневную жизнь, индивидуальную рефлексию и бессознательную память социального коллектива объединяет единое смысловое пространство.

Производство, социализация, адаптация, развитие знаковых систем - все это проекции смыслогенетических принципов на разные области человеческой деятельности. Смысл – «ворота культурогенеза»[52]

Рефлексия не способна идти дальше смысла, она упирается в него. ( Тема XVI )

Деление смыслов на культурные и какие-то еще - бессмыслица.

Смысл - информационная и структурная единица культуры и ментальности, равно как и единица их анализа. Клетка культурного организма.

Культурология - это наука о смыслах.

Любые культурные феномены сводятся к способам смыслообразования, оформления, сохранения и передачи смыслов.

Культура - это смыслообразование и его результаты (феномены)

Способность порождать смыслы - коренное отличие человека от животных. Животные действуют благодаря инстинктам и сигналам. Сигнал - не есть смысл, так как смысл многозначен.

Смысл - основа для установления вторичной всеобщей связи - дискретно-кодовой, т. е. культурной. Новая связь - система социальных кодов, прорастающая сквозь прежнюю, эмпатическую. В культуре это единственно возможный способ связи. ( Тема II. 5 ). ИСС плохо вербализуется, да и в конечном счете, передается через смыслы, как и все остальное. (Тема VIII. 6). Западная философия тщетно пыталась выскочить из смыслового пространства.

Социум возникает как единство людей, объединенных общими кодами. Код - это не предмет интерпретации, а ее правило. Проще говоря, важен не сам предмет, который объединяет людей, а тот смысл, который они ему придают. В начале истории - то, что обеспечивает ритуальную партиципацию, психическое единство, восстанавливающее разорванную в антропогенезе связь с миром. ( 3 E; Тема III. 2 )

Смыслогенез происходит внутри сознания, а не где-то за его рамками.

Культура была ответом на вызов антропогенеза, то есть, эволюционную болезнь. Все остальные вызовы культура создает для себя сама. Каждый вызов и ответ имеет смысловую природу. (Тема VII. 7)

Смыслогенез это «буфер конвертации», точка сопряжения природы и культуры. Конвертация означает, что природные программы как бы развинчиваются, разбираются, а затем вновь собираются уже на культурной, смысловой основе.

Культура передается в виде первичных смысловых конструкций, из которых как из зародыша вырастает ментальность. (Тема V). Так происходит единый процесс биосоциальной трансляции опыта. При этом каждый индивидуум окружен собственным смысловым полем. В зонах смыслового несоответствия рождаются надиндивидуальные смысловые структуры. Каждый предчеловек вел собственный диалог с феноменом, выпавшим из всеобщей связи, значит, понимал и переживал смыслы по-разному. Для адекватного диалога было необходимо развитие знаковых систем. Знаковые системы и смысловые комплексы - не просто сумма сознаний индивидов. Они имеют собственную природу, что отчасти объясняет субъектность культуры. (Тема VII. 2, 3). Культура формировалась из взаимоналожения смысловых полей, представляющих собой рыхлые базовые значения, окруженные облаком смысловых возможностей. Из точечных актов смыслогенеза формируется своего рода протокультура. Наложение смысловых полей постепенно умножает количество возможных значений и т.о. расширяет культурное пространство.

В культурологии речь идет не об Абсолютной Истине, а о постигаемых смыслах разного уровня и разных свойств.

Каждый отдельный смысл включен в некую смысловую структуру, а также несет в себе память о своем происхождении (генетическая цепь).

Смысл не исчерпывается понятием и значением. Переживание, не до конца раскрытое, трансцендентное - самое важное для культуры. Эти компоненты она старательно скрывает от адекватного осознания. (Тема VIII)

Любой вопрос о беспредельном «попадает в клетку смысла»[53]

Локальная культурная система - контекст смысла. (Тема VII. 1A)

Разные культуры и цивилизации, их суб- и подсистемы отличаются друг от друга способами и формами образования, понимания и передачи смыслов. Здесь крайне важна структура изначальных смысловых отношений и формы оперирования бинарными оппозициями (инверсия или медиация) ( Тема VI. 13 )

Глубинные основы ментальности не зависят от локальных исторических кризисов и не разрушимы в принципе. Однако их усвоение невозможно без процесса инкультурации, то есть, вхождения в конкретную культуру. ( Тема V. 2 B)

В каждой культуре одни смыслы осознаны более глубоко, полно и дифференцировано, чем другие. Поэтому культуру образно можно представить в виде неправильной многоугольной фигуры. (Тема VII. 1A)

Наиболее продуктивное смыслообразование - синтезирование промежуточных, третьих, компромиссных смыслов, т.е. медиация.

«Можно сказать, что развитие Культуры – это, прежде всего, эволюция смысловых форм медиации человека с миром»[54] ( Тема VI. 13 B)

Также это борьба смысловых комплексов за возможность обеспечивать чувство единства с миром (опосредовать партиципацию). ( Тема III; Тема VII. 2, 3) Из этой борьбы и рождаются институты, традиции и нормы.

 

3. Смыслообразование

A. Единство смысло- и культурогенеза.

Смыслообразование играет решающую роль в появлении культуры. Природа превращается в культуру, благодаря вытеснению переживания единства дуализмом субъекта и объекта. Этот дуализм выражается знаком. (E; Тема VI. 5 )

Смыслообразование - основная форма внебиологической активности человека

Смыслогенез - это общая модель формирования сознания, ментальности и культуры как таковых, в то же время всегда имеющая некий частный контекст. Это и момент первого появления смысла в истории, и конкретные принципы и модели формирования смыслов в разные эпохи в разных культурах. ( Тема V )

Культуро- и социогенез, символизация, знаковое поведение - это все частные проявления смыслогенеза

Формирование смысла - это своего рода рамка, превращающая природные программы в культурные. Можно сказать, сам конвертор. Инстинкт превращается в облако значений, которое является частью культуры как новой системы. ( Тема II. 5 )

Обостренная способность к творческому смыслообразованию у детей - показатель резерва избыточных смыслов, которые культуре могут понадобиться в кризисной ситуации. Среди взрослых к этому способно небольшое число субъектов, но именно таковые создают необходимые новые смыслы. (P; Тема II. 3 ). Они нужны для полноценного развития культуры, обеспечивают ей способность гибко и адекватно отвечать на внешние вызовы. Наиболее «творческая» зона – язык ( 6 ), но не только он.

Смыслогенез имеет индивидуальный и социальный уровень. Программа размножения, например, конвертируется в культурную программу брачных, или шире, половых отношений. Регулируется отношениями табу и нормы, имеет сакральную или профанную окраску. ( Тема VI. 3, 4, 6; Тема IX)

Культура развивается исключительно благодаря тому, что человек создает смыслы. Смыслогенез связывает ЛКС и ментальность. Различия между культурами - в различных способах смыслообразования и оперирования смыслами. Отсюда и идет тезис о ментальных различиях между людьми и основание для отвержения идеи «философского человека», «человека вообще». ( Тема I. 3 A; Тема V; Тема VII. 1A)

 

B. На квантовом уровне ( Тема II. 2 )

В квантовом, импликативном мире хранятся как бы потенциальные сгустки различных возможностей. Человеческое сознание может быть способно невольно усиливать и осуществлять конкретные. Так могут объясняться, например, изобретения. Чистая потенциальность конвертируется в бесконечность семантических значений. Появление знаков, или семантических репрезентаций - психическое конструированне инобытия потенциальности импликативного мира. Это можно считать началом появления культуры и ментальности.

 

C. Бессознательные основы смысла

Смыслы формируются из своеобразных психических (а может быть) квантовых направленностей сознания на смыслообразование определенного рода. Недра бессознантельного – наиболее глубокий источник смыслогенеза. (Тема VII. 1B). Даже обращение к наиболее древним и синкретичным знаковым формам – это еще не возвращение в начало процесса. «Мысль изреченная» есть двойная ложь. Любая знаковая форма есть отрицание исходного смысла прафеномена. К тому же, знаковые формы в принципе весьма условно соответствуют стоящим за ними смыслам.

Некоторое значение для понимания смыслогенеза может иметь трансцендентальная парадигма Платона. Аристотель считал сознание изначально ничего не знающим. Он полагал, что мы объединяем образ из восприятия разрозненных отдельных его элементов. По Платону же мы знаем предмет изначально. Соответствие предмета чему-то еще уже есть в нашем сознании. В нас есть некое предзнание предметов, что проявляется, например, в мире сна.[55] Метаксю – что-то вроде состояния начала отпадения, где лишь намечена дуализация между субъектом и объектом, бытием и мышлением. Концепция анамнезиса Платона – «припоминания» вещей, которые забыла наша душа, а мы думаем, что не знаем. Платоновская парадигма стабилизирует партиципацию.

Смыслообразование строится по определенной существующей в сознании модели, которая может не осознаваться и не рефлектироваться субъектом. (Тема VII. 1B, b, d)

Предпосылка смыслообразования – сбои и задержки в психике. О них говорил еще Фихте[56] ( Тема II. 9 )

Фетишизм объясняется бессознательными интенциями психики, сформировавшимися еще в досоциальный период. Это своеобразные структуры психики, наделяющие объекты неправильными смыслами и обозначениями. Отсюда привязанность к различным замещениям у фетишистов. Вообще и сама культурная традиция уже есть уход от первоначальных структур, но фетишизм превращает его в патологию.

Назаретян возводит знаковость и культуру к патологичности нервной системы ранних гоминид[57]. Пелипенко указывает, что до знаковости мышления формируются важнейшие психические, когнитивные и ментальные аспекты смыслогенеза.

Атавизм ВЭС - то, что позволяет психике воспринимать вещи в их целостности (не фрагментарно), далее они воспринимаются благодаря внутренним моделям, сформированным культурой. ( Тема II. 2, 3 )

 

D. Психические основы

Для всякого смыслообразования необходимо переживание.

Способность к порождению смыслов отличает человека от животных. Они создают лишь сигналы, хоть иногда и довольно сложные. В их языках нет многозначности и множества возможностей интерпретации.

Правое и левое полушарие играют разную роль в смыслообразовании. Правое выдает целостный гештальт, содержащий в себе всю ситуацию целиком[58].

Правополушарный гештальт:

«я, переживающий нераздельность с этим конкретным нечто, которое есть это-здесь-теперь и так»[59]

Левое – «размазывает» его во времени, по новой его собирает. Оно хранит стремление к созданию целостных несемиотизованных образов.

Грубо говоря, правое отвечает за означаемое, левое за означающее.

Левое разбирает и семиотизует элементы гештальта.

Разница между полушариями - основание принципа попеременного доминирования смысла. (Мс)

Абстрагирование, формирование идеальных образов, рефлексия, в целом - способность к надситуативной активности – возникают на стадии вторичного отчуждения (Отчуждения от прафеномена. Дело в том, что сам прафеномен – результат первичного отчуждения от палеосинкрезиса). Все это представляет собой единый синкретический смыслогенетический комплекс, не по отдельности. (F; Тема II. 3; Тема XVI. 1, 2 )

Вторичное отчуждение - необходимая фаза смыслогенеза. Можно наблюдать в раннем детстве человека, также имеется в виду период перехода к культуре от природы. Тогда имели место дисфункции психики. В то же время протекает почти незаметно, когда формируется знаковая система, стандартные модели поведения. Психика в это время погружена в фоновые режимы партиципации.

Обусловленная межполушарной функциональной асимметрией разница между восприятием непрерывности и дискретным мышлением - фундаментальна и неснимаема. Она - источник развития ментальности. ( Тема V )

Одна из важных линий разрыва всеобщей связи - разрыв между воспринимаемыми гештальтами и имеющимися в памяти образцами. Отсюда стремление к копированию образца и вообще ориентации на образец. (H) Однако приводит к эффекту, обратному желаемому. Выделяется пространственно-временная ситуация. Установка все еще сильна в современном обыденном сознании[60].

Между чувством объективности воспринимаемого правым полушарием образа и развитием левых когнитивных техник - прямая связь. Смысл рождается из взаимодействия левого и правого полушарий.

Левое полушарие разбивает правополушарный единый гештальт на множество мини-целостностей. Фокус партиципации смещается с размытого и диффузно-синкретического общего целого на отдельные локусы. Сознание, еще стремящееся удерживать все целое, «плавает» между локусами, пытаясь устанавливать пока временные структурно-смысловые связи. Это мифологическое мышление. ( Тема X; Тема XI. 4 )

Это не совсем хаос, мини-целостности организуются вокруг того локуса, который вызывает наиболее сильную партиципацию. Там пребывают основные, «ядерные» значения. Выделяется все, что задето партиципационным переживанием. ( Тема III )

Человек, в отличие от животных, способен комбинировать отдельные блоки поведенческих программ, да и вообще отдельные действия. Это дает возможность формировать новые программы поведения. То есть, программы животных были раздроблены аритмическими психическими сбоями, а затем собраны заново смысловым образом. Это трансформация биологически заданных ролей и сценариев.

Благодаря конвертации любой сигнал, любое действие, приобретают многозначные возможности интерпретации. Каждый отдельный элемент новой системы (смысл) представляет собой маленькое целое: обладает своим ассоциативным полем и множественностью толкований. Первоначальное значение становится не единственным, а просто доминирующим и обросщим многослойной периферией. Причем, одно из периферийных значений вполне может само стать доминирующим. (Mc)

Выделенность сознания из первоначальных природных связей по современным меркам была ничтожной, но в то время она уже грозила дезинтергацией. Необходимо было создать новые связи, то есть, совершить ресоциализацию. Последняя является одной из проекций смыслогенеза. Она совершалась благодаря общим культурным кодам, заделывающим «дыру в космосе». (Тема VII. 3)

Ментальность - это система, которая переработала для своих нужд первоначально биопсихические природные программы. ( Тема V. 2 A) Но рождается она из поначалу точечных актов смыслогенеза, происходящих в отдельных редких зонах. Животные программы развинчиваются на мелкие и подвижные компоненты, которые по новой свинчиваются уже в культурной модальности. Любой смысловой конструкт может иметь множество значений и знаков. Структурная основа оперирования смысловыми конструктами – бинарный код, ибо он в принципе является основой для любого структурирования. ( Тема VI. 2 – 5 )

Конвертация психических биопрограмм и смыслогенез – триединый процесс: артефактуальная деятельность (изготовление каменных и других артефактов), речевая деятельность и ресоциализация.

Протокультурный праксис – своего рода магические действия по изменению формы и вида предмета в соответствии с внутренними импульсами, стремление зафиксировать себя в нем, «запомнить» и отметить ситуацию единства с феноменом (партиципацию). Артефакт в данном случае – предмет, соответствующий ощущению прафеномена в его истине. Ситуацию партиципации рождает практическое воздействие. Похожие состояния испытывают играющие дети: часто внешний вид игрушек для них не так важен и предпочтительнее могут быть поломанные и потрёпанные, так как они являются источником ощущения единства с миром. ( Тема III. 4 )

Первобытный человек переживал себя, свою сущность как бы вовне, поэтому фиксировал себя и свои ощущения во внешних объектах. Мир же воспринимался как единство посюстороннего и запредельного. Первый диалог – с миром, на языке смыслов посредством изготовления магем-медиаторов. (G; Тема XI. 1 )

«Можно сказать, что первый акт культурной коммуникации, в отличие от биологической сигнальной, это диалог человеческой экзистенции со своим отражением в практически преображенном прафеномене, ставшем таким образом магемой – предметом культуры»[61]

Предчеловек был максимально неспециализирован, что усиливало травматизм, в то же время, он сохранил обезьянью способность к подражанию, спроецировав ее на полуотчужденные реалии природы и образование партиципационных связей. Целью обработки камней была предмагическая имитация когтей и клыков хищных животных. Качество имитации и техническое использование не имели судьбоносного значения. Основной целью была гармонизация психики. Хотя жизненно важный мотив тоже не стоит сбрасывать со счетов. ( Тема III. 3 )

Прием пищи, половой акт – все проходит через конвертор смыслообразования, приобретая совсем иное значение, чем в природе. Наделяясь, например, сакральным или профанным смыслом. (Тема IX)

Полуотчужденная природность дает смыслообразованию своеобразные «подсказки», которые неверно воспринимаются первобытным сознанием. Причина – в многозначности смысла. Действия и их результаты каждый раз провоцируют взрыв смысловых возможностей.

Даже движения и позы приобретают уже иной, человеческий смысл в культурном измерении. В этом смысле крайне важно значение жестовых знаков в переходе к человеческому языку от животной сигнальности[62].

Влияние этой проекции смыслогенеза тянется вплоть до сегодняшней разницы в костюме. Костюм также задает мимику, жестикуляцию, кинематику, ритмику и пластику движений. Все это влияет в т.ч. и на ментальность.

Постепенное формирование человеческого социума связано с установлением более-менее четких правил интерпретации кодов.

Начало культуры – точечные акты смыслогенеза, когда природная биосоциальность разладилась, а культурная социальность еще не успела сложиться. Смысл рождается индивидуальной психикой, стремящейся снять травматичность разрыва единства с миром, но никак не по внешне социальным причинам. Социальное измерение он приобретает, когда становится общепонятным кодом.

Дуальная организация социума – результат конвертации биопрограммы. Это не развитие инстинкта, а его инобытие. Моногамные отношения окрашиваются определенным значением, которое нормативизируется и приобретает в т.ч. и ритуальное значение.

Одно из основных отличий смысла от сигнала: у каждого свои оттенки, а порой и различия в понимании значений.

Объективность связана с развитием надситуативной активности, в т.ч. способностью экстраполировать переживание партиципации за пределы конкретных объектов. То есть, когда происходит партиципация к знаку.

( Тема XVI. 3 )

 

E. Роль метаоппозиции и партиципации ( Тема VI. 8; Тема III. 2, 3 )

Метаоппозиция я - иное - отправной пункт всякого смыслообразования. Смысл возникает благодаря стремлению снять отчуждение между собой и объектом, важнейшую роль в этом играет партиципация. Партиципация происходит благодаря «узнаванию» себя в объекте, открытию каких-то скрытых общих вибраций. Поэтому в акте партиципации возникает чувство гармонии и порядка.

Знак внутренне отрицает первоначальную мыслеформу. Это замещающее «не-оно». Первичная партиципация - чувство единства субъекта, феномена и знака. Вторичная - замыкается на знаке. Первые знаковые конструкты, замещающие мыслеформы, наделяются выраженным сакральным смыслом. ( Тема III. 4; Тема IX)

Присущее культуре состояние дуальности стимулирует самоорганизацию. Упрощенная общая схема смыслогенетического процесса: задержка сознания на прафеномене (F), установление экзистенциальной связи с ним, распад этой связи и установление связи со знаком, замещающим феномен, вписание артефакта (G) в идеально-реальное пространство культуры. Затем распад и этой связи. Человека постоянно мучает потребность выхода из дуального пространства культуры.

Прафеномен дуализуется в пространстве культуры: становится вещью в себе и множеством смысловых модусов, актуализуемых социальным коллективом. (Тема VII. 2Сс)

Для смыслообразования необходимо симметрическое разделение пространства. ( Тема VI. 9 )

Во всей ситуации смыслогенеза самую важную роль играет первичное, бессознательное стремление к природнению другого. Первичная партиципация протекает еще в режиме почти полного неразличения субъекта и объекта и абсолютного погружения в выхваченную из континуума таковость. Нет осознания я-самости. Разрыв этой связи и создает тот зазор, в котором возникает культура.

Задержка может быть бессознательной и осознанной, между продолжительными ситуациями партициации. При последней партиципация происходит не к прафеномену, а к достаточно отчужденному объекту. ( Тема III. 3 )

После распада единства в психике остается своего рода след объекта. Это отличает человека от животных. Они воспринимают мир преимущественно в единой модальности, разрывов и сбоев во всеобщей связи нет, и нет необходимости в партиципации. Замешательство при виде нового - это еще не человеческий онтологический вопрос «что это? ». Выбор поведения зависит от предшествующих обстоятельств, а не произвола, как порой у человека. Память также действует по иным законам.

После возникновения смысла двойственность из чисто психического состояния становится универсальным кодификационным принципом. ( Тема VI. 4, 5, 6 )

Помимо значения важнейшими компонентами смысла являются экзистенциальное переживание и ценностная окрашенность. Обыденное сознание чувствует, что за непосредственным значением скрыто что-то еще. До европейского рационализма это было чем-то очевидным. (Тема VIII. 1)

Потребность в партиципации - основа любых протокультурных, в т.ч. социогенетических практик. Последние строились вокруг темы родства и родственных связей. ( Тема XI. 6 ) Важнейшая составляющая этой темы - формула слитность - разъединенность - воссоединение, которая соответствует ОФС и восходит еще к квантовому уровню (локальность - нелокальность). ( Тема II. 2 ). Круг партиципационных связей расширялся (Тема VII. 1Cd), и гоминиды как бы заново «узнавали» друг друга. Они объединялись благодаря элементам речи, артефактам и самому процессу их изготовления. Обмен смыслами некоторым образом сделал видимым ментальные различия. ( Тема V. 2 B). Это расширение партиципационных связей увязывает социальное и индивидуальное. (Тема VII. 3, 6)

 

F. Прафеномен

Термин восходит к Гете, взят на вооружение Юнгом. Имеется в виду идеальный тип, прообраз существ и вещей. Cинкретичное ( Тема II. 2, 3 ) нечто, первично отчужденное от переживающего я ( Тема III. 2, 3, 10; Тема VI. 8 ). Разделяется на явление как таковое и его образ во внутренем строе психики. (I) Это воплощение единства субъекта и объекта. Прафеномен отвечает за освоение, даже за «изобретение» предметов.

Прафеномен еще слишком в континууме, чтобы стать дискретным объектом, но уже достаточно выделен, чтобы представлять собой конечный феномен. Поэтому и партиципация к нему конечна. У него есть (хоть и едва намеченные) параметры, когда сознание упирается в его границы, это и вызывает шок вторичного отчуждения.

 

G. Артефакты и объекты-медиаторы

Объект-медиатор - объект для я и для отчужденного нечто. Способствует природнению, освоению и прагматическому использованию прафеномена. ( Тема VI. 13 B)

Объекты-медиаторы – технологии, одежда, предметы, табу, нормы, ритуальные формулы, имена

Самые ранние медиаторы были наиболее синкретичными. ( Тема II. 3 ) Они хранят в себе образ диалога между субъектом и отчужденным прафеноменом. Это опредмеченная его форма. Эти медиаторы есть нечто большее, чем значение и функции, придаваемые им субъектом. Наиболее ранние несли магический смысл и, вероятно, были способны воздействовать. Особенно морфемы языка. Морфемы воспринимались как субъекты, а оперирование ими как диалог с ними. (Тема VII. 2С, 3)

Объекты-медиаторы знаменуют собой рождение культуры. Конечно, их природа синкретична, но уже знакова. Медиатор представляет собой конкретный слепок общих законов: «искусственный феномен есть форма имманентизации трансцендентных принципов упорядочения в предметной форме»[63]. (Тема VIII. 1 ) Также в каком-то смысле они являются отражением структур психики. Самые ранние как бы хранят память о началах мира.

Синкретические сущности нельзя описывать посредством отпавших от них (благодаря рефлексии) элементов. ( Тема II. 3; Тема XVI. 4)

Самые древние предметы как бы воплощают в себе Вселенную, керамические горшки лепят боги - человек не осознавал и не видел себя субъектом собственных действий. ( Тема XI. 1 ). Когда предметы подвергаются рефлексии в ходе истории - это состояние выдыхается, растет субъектность. ( Тема II. 5; Тема XVI. 4 )

Артефакт получается, когда сознание останавливается на неком отчужденном нечто, устремляется к единству с ним, рождая социально транслируемый знакообраз ( 4 ). Это и есть рождение смысла.

Артефакт это и феномен и знак одновременно - слепок партиципации ( Тема III. 2 ). Единство вещи и кода. Увеличение контактов с внешним миром расширяет число объектов партиципации, а это увеличивает число артефактов. Но чем их больше - тем слабее переживание. (Тема VII. 1Cd; Тема XI. 7 С)

Магема – «опредмеченное средство медиации между психическим образом и его прафеноменом»[64] (I; Тема VI. 13 B)

Код возникает раньше знака - он есть правило интерпретации, а не предмет.

Ранние формы коммуникации - семиотическая анархия: означаемое со множеством означаемых и наоборот. Означающее и означаемое меняются местами. (Mc)

Магема - тот же артефакт, все то, что является посредником (медиатором) между субъектом и объектом, возвращает психику в мир когерентных отношений. У магемы 2 функции - 1. Возвращает психику в ВЭС ( Тема II. 2, 3 ). 2. Является как бы закладкой, ключом - запускает ассоциативный ряд, связанный с определенной мифологемой. Актуализуется уже имеющееся у субъекта мифологическое знание о мире в каком-то частном аспекте ( Тема X. 1, 2 ). Магема - репрезентант определенной области реальности. Роль играет некоторое раскрепощение животной интуиции, ослабленной развитием сознания и первичным отчуждением. Расширяются возможности познания, и из континуума немного вытягиваются относительно дискретные элементы - прафеномены. (F; Тема VIII. 4)

Способность воспроизводить колоссальный объем информации у первобытных людей - не самопричинное явление. Это происходит благодаря магемам[65].

Амулет - вариант магемы.

Артефакт - опредмеченный смысл, у ранних предметов смысловая функция намного важнее утилитарной. Это же и трансляция партиципационной ситуации вовне - то есть, она становится фактором социализации. ( Тема III. 7 ) Социальные связи возникают уже в культуре, это не продолжение инстинктов. Так благодаря коллективной партиципации происходит ресоциализация.

Древнейшие каменные артефакты не есть орудия труда.

Магема возникает не отдельно или в рамках ритуала, она активно участвует в его формировании. ( Тема II. 9, 10 )

Камень мог быть прямым представителем индивидуума, особенно, умершего - отсюда скопления камней на первобытных стоянках. Можно проследить вплоть до каменных надгробий в современных культурах.

«До недавнего времени считалось, что самые ранние признаки погребальной ритуалистики присутствуют у homo sapiens idaltu («человека разумного старшего») из Херто в Эфиопии (возраст – 160–154 тыс. лет назад). Но теперь граница древнейших захоронений отодвинулась к рубежу 300 тыс. лет. В карстовом провале у входа в пещеру Куэва-Майор (Испания) обнаружены останки тридцати гейдельбергских людей. Показательно, что в могиле найден бифас из розового кварцита, не имеющий следов утилитарного использования»[66]

Ранние магемы, соответствующие первосмыслам, сакрально окрашены и всегда определенным образом выделены и отмечены. (Тема IX) Магема - это также и форма идентичности. Поначалу глубоко индивидуальны, затем формируют социальность.

 

H. Копирование образца

Изначальной целью копирования образца была задержка распада синкрезиса, сохранение пространственно-временной ситуации. ( Тема II. 5, 8 ). Однако это играет роль в дроблении, поскольку ситуация выделяется из общего потока, происходит рефлексия прошлого. ( Тема XVI. 4 ) При каждом выходе из ситуации партиципации в будто единую пространственно-временную ситуацию, сознание обнаруживало усиление разрыва между пространством и временем.

Копирование образца служит в том числе тому, чтобы сохранять творческую энергию для формирования культурных практик - не приходится каждый раз проходить по новой весь цикл смыслообразования. (Ma)

Ключевую роль в этом играют принципы формообразования. Они есть первичные правила прочтения и трансляции партиципационного опыта.

В олдувайскую эпоху форма - это лишь возможность осмысленной коммуникации, позже это ее прямой канал.

Устремленность к геометрической правильности есть свидетельство знаковой природы орудийных форм. Правильная, симметричная форма есть код партиципационного опыта. (G)

 

I. Психический образ

Возможности для возникновения психического образа появляются после вторичного отчуждения от прафеномена. ( Тема III. 10 ). ПО репрезентирует некоторые аспекты прафеномена, некий его модус.

«Субстанция прафеномена, этой «вещи в себе», эксплицируясь в психическом образе, обнаруживает себя в наборе модальностей, закладывая тем самым фундамент будущего смыслообразования»[67]

Формирование психического образа - предпоследний шаг на пути рождения смысла. Так первобытная психика превращается в протосознание и переходит от почти полностью бессознательных устремлений к началам мышления, ищущего путь назад к вещам, чтобы преодолеть «образовавшиеся бреши и лакуны в полуразрушенном природном психическом порядке»[68]

Это не непосредственное отражение психикой внешних реалий, а вторично сконструированный самой психикой образ, модель. Это складывание нового образа из отдельных элементов вещи (прафеномена), далеко уже отстоящего от самой его субстанции.

Целостность прафеномена органична, целостность ПО - относительна. Его компоненты могут как угодно комбинироваться и рекомбинироваться, а это уже переход от сигнальности к семантике.

Сознание как бы формирует вещь заново, а тем самым и самое себя. Открытие новых аспектов вещи расширяет возможности партиципации.

«история формообразования есть одно из отражений истории сознания и ключ к её археологии и реконструкции. Так, сколотые камни олдувая – это ещё не формы, а всего лишь абстрактные морфемы. А вот разница между деструктивной технологией мустье, которая знает лишь раскалывание и расщепление камня до нужных размеров и формы, и конструктивной технологией верхнего палеолита, оперирующей уже специально заготовленными деталями, может многое сказать о путях и характере трансформации раннего сознания. Правда, этот первичный «праксис» по «исправлению» вещей, дабы они могли быть заново природнены и пережиты как часть себя, протекает уже в психических репертуарах завершающих стадий смыслогенеза»[69]

Прафеномен превращается в артефакт благодаря технологическо-магическому диалогу с ним палеосознания. Психический образ как образец, на основе которого вещь «очищается» от лишних модальностей. Так ему придается форма. Бревно содержит в себе лодку, которая извлекается благодаря диалогу со стихией дерева и духом, заключенным в конкретном бревне.

С социально-практической и психологической точки зрения, ПО и его социальная трансляция - необходимейшее условие рождения смысла.

Выведение образов вовне вызвано болезненностью их формирования. Не хватало памяти. Штрихи, засечки, зарубки - еще до верхнего палеолита были способами выноса памяти вовне. Позже эту функцию выполняли парциальные изображения (такие, при которых минимумом средств передавался целостный образ – а это уже практически смысловая деятельность).

Механизм экспликации ПО:

1. Отслаивание от образа прафеномена конкретных аспектов.

2. Разрыв партиципации с прафеноменом из-за его несовпадения с психическим образом.

3. Частичное ее восстановление благодаря работе над исправлением прафеномена в соответствии с ПО. Лодка из бревна.

Отсюда также и природа Должного. Отношения между прафеноменом и ПО - это разница между есть и должно быть. ( Тема XV. 5 B)

Партиципация к ПО не удовлетворяет древнее мышление, оно стремится к прафеномену как таковому - и пытается «достать» его благодаря деятельности, опредмечивая ПО.

«Таким образом, цели экспликации психического образа и рождения смысла представляют собой глубоко синкретический, монолитный комплекс. Категориально отделить одну от другой можно лишь с большой долей условности. Основные таковы:

– психологическо-терапевтическая – необходимость разгрузки памяти и стабилизация психического режима;

– социально-прагматическая – коммуникация с соплеменниками для коллективного осуществления жизненно важных программ (эта функция была присуща протокультуре в самой минимальной степени и развилась впоследствии лишь к верхнему палеолиту, когда ОФС заработала полноценно и стабильно);

– экзистенциальная – медиация между психическим образом и прафеноменом и снятие таким образом онтологической дистанции между ними.

А за всем этим стоит, напомню, неизбывнее стремление вернуться из травматически дуализованного состояния психики в режим партиципационного единства с миром»[70] ( Тема II. 2, 3, 9, 10; Тема III. 3; Тема VI. 3-5, 8 )

Трансляция ПО - это не знаковая деятельность, правил оперирования системой знаков и кодов у палеомышления еще не было.

«… корни всякой коммуникации уходят не в код, в отсутствие какого бы то ни было кода. Стало быть, структуры разных языков и исторически сложившиеся коды могут существовать, но это не структура языка как таковая, не некая Пра-система, не Код кодов. Последний никогда не станет нашей добычей»[71].

 «экспликация психического образа есть акт рождения смысла, который представляет собой сложный, внутренне связанный комплекс, состоящий из:

1. дискретного психического состояния;

2. психического образа как семантемы этого состояния;

3. интенции к экспликации этого первичным образом семантизованного состояния вовне;

4. формирования наличного репрезентанта этой экспликации в виде феномена культуры (артефакта)»[72]

Экспликация ПО - рубеж, отделяющий животную психику и активность от человеческой ментальности и деятельности. ( Тема V. 2 A)

У экспликата ПО двойная природа: предметная и знаковая. Он есть артефакт, и он есть сообщение о партиципационной ситуации посредством кода. Носитель кода - эмпирические характеристики вещи. В эпоху протокультуры система кодов еще не сложилась.

Благодаря экспликации ПО смысл формируется как бы одновременно на индивидуальном и социальном уровне. Индивид решает собственную проблему, попутно формируя социальность.

 

J. О-пределенность

Переживание единичного феномена само по себе устанавливает его пределы - делает его определенным. Всякое понятие формируется благодаря полаганию ему предела (в соответствии с диалектикой Гегеля).

Распад синкрезиса происходит посредством сгущения энергии экзистенциального переживания на отдельном фрагменте реальности, затем значение закрепляется, и объект становится относительно равен самому себе.

Твердая семантика (конкретность значения) кажется современному человеку изначальной данностью, так как он с детства приучен оперировать мельчайшими смысловыми единицами, почти не вызывающими партиципацию. ( Тема XVIII. 3, 4 )

Даже в современности жесткость семантических границ размывается в случае перестроек культурной системы, объект перестает быть равен сам себе. ( Тема XX )

Раннее сознание в принципе не способно к положению границ и партиципации к застывшим значениям, еще в значительной мере находится внутри ВЭС и скользит по потоку, натыкаясь иногда на относительно выделенные феномены. (Мс)

Относительно твердая семантика появляется, когда культура почти сформировала новую целостность, находясь в полуотпадении от первоначальной. Смысловые границы сформированного данной культурой текста становятся границами мира, и у культуры есть возможности для его упорядочения. ( Тема V. 2 B)

Сначала из континуума выделяются лишь самые простые и непосредственные феномены и переживания - они формируют первое поколение смыслов.

Второе поколение смыслов - формирование знака знака и образа образа. Они менее наполнены партиципационным переживанием, но более операбельны. В первую очередь они формируют смысловое пространство культуры. Благодаря инкультурации субъект приобретает способность к построению из второго поколения смыслов целостностей (текстов), представляющих собой модель всей культуры.

Затвердевание смысловых границ, выделяемых из всеобщего континуума - важнейший процесс на любой стадии культурогенеза. Становление Логоса - один из значимых его этапов. ( Тема II. 5 )

Смысл становится более определенным, когда становится комплексным. Внешние ассоциативные значения уходят внутрь, превращаясь во внутренние связи. Чем сложнее и многосоставнее смысл - тем жестче его границы.

Образование специализированных культурных форм происходит благодаря их отслаиванию от более синкретической основы.

Ядерные значения слов определяются тем, насколько хорошо они способны замещать или дополнять контекст.

В ситуации мифологемы вообще не приходится говорить о связке означающее - означаемое. В данном случае движение к зрелой мифологии задано вектором самоограничения, относительной устойчивостью значений.

Мифологические смысловые комплексы - нечто среднее между континуальностью природы и дискретностью культурного сознания.

Синтаксис в языке, табу и нормы в традиции - все нужно для отсечения лишних смыслов и упорядочения. Партиципация всегда происходит по отношению лишь к одному из возможных модусов прафеномена, что формирует конкретный смысл, потенциальные смыслы остаются смутно мерцать. (Тема VIII. 1)

 

K. Мысль

«смысл, интериоризованный в пространство сознания и, соответственно, идеализованного культурного опыта субъекта»[73]

«кодированный слепок вторичного партиципационного переживания»[74]

В ментальности остаются своего рода следы первичной партиципации, обращение сознания к ним открывает путь, по которому иногда можно добраться до самого прафеномена и пережить новое единство. Его обозначение и будет мыслью или идеей. ( Тема III. 2 )

 

L. Распад феноменов, смыслов и знаков

Благодаря распаду синкрезиса разрывается однозначная связь между переживаемыми смыслообразами и соответствующими им знаками. По мере роста субъектности (Тема VII. 3, 6, 7) и усиления рефлексии (взаимообусловленный процесс), последняя добирается до понимания собственного бытования знаковых форм, которые становятся все более самостоятельными и не зависимыми от чего-либо. Связь с означающим становится все более условной. Возникают знак знака и образ образа. Об этом писал М. Фуко в книге «Слова и вещи». ( 4 )

Язык, по мере развития, начинает отрицать мир феноменов, который он был призван выражать. Он замыкается в себе. Тогда базовое значение знака становится лишь одним из возможных в ряду других. ( 6 )

Семиотизация и называние всегда запаздывают по отношению к самому феномену. Греки не знали, что такое совесть, но не были бессовестны. Идея нервов откололась от синкретических понятий «душа», «ум», «дух». Искусство, политика, религия - все это появилось до своих понятий. Поначалу феномен всегда получает не совсем правильное обозначение, описывается через понятное (лошадь – «большая свинья»). Постепенно приобретает собственную знаковую форму, но не сразу.

 

M. Общая Формула Смыслогенеза (ОФС) и экспликация смысла

a ). ОФС

Сначала происходят сбои и задержки в психическом потоке, затем психика фиксируется на иноположенном нечто, партиципирует к нему ( Тема III. 2 ), субъект временно погружается в ВЭС ( Тема II. 3 ). Когда партиципационная связь разрывается, происходит формирование психического образа вторично отчужденного нечто (это и есть прафеномен). ПО эксплицируется в виде кода, и тогда субъект партиципирует к связке прафеномен – код (F-I). Последний многозначен, он формирует частично внешнее по отношению к психике субъекта содержание. Последняя стадия - усвоение новообразованного смысла коллективом и использование его для связи с миром.

 

b ). Экспликация смысла

Психика как бы забыла первоначальные «значения» вещей. Устремляясь к ним, она переходит от сигнальности к семантика. Последнее означает, что вокруг базового значения формируется облако дополнительных, ассоциативных. Так формируется поле смысловых возможностей (напоминает потенциальный мир в квантовой механике). (B; Тема II. 2 ). Благодаря трансляции смысла вовне и усвоению его социумом, он конкретизируется. Тоже аналогично квантовым процессам. Однако психика разных субъектов формирует разные смыслы или их оттенки на основе базовых значений. Это и объясняет многозначность элементов культуры. ( Тема V. 2 B)

 

c ). Принцип попеременного доминирования смысла

Особенно характерен для мифологического мышления с его неустоявшимися значениями. ( Тема X. 1, 2 ) Сходит на нет там, где сильно влияние логоцентризма с его объективизмом и стремлением к четким определениям. ( Тема XV. 1 )

 

N. Вербализация

Вербально выражена лишь часть смыслов, имеющих бытование в культуре.

«…Существуют мысли, которые очень трудно выразить словами и при объективации которых мы сталкиваемся со значительными трудностями. …Большая часть нашего знания находится в ещё не выкристаллизовавшемся состоянии и лишь в момент речи лежащее в её основе знание выкристаллизовывается в пропозициональные «языковые структуры»[75].

 

O. Неоднозначность смыслообразования для культуры. Избыточность смыслов ( Тема XXI )

Широта возможностей смыслообразования человека для культуры и необходима, и опасна. Это обеспечивает ей рост по всем направлениям, но и расшатывает ее основы. Это, чревато, например, вылезанием смыслов, актуальных в древности - фетишизмом.

Пока культура развивается, формируются не только дополнительные ядерным, но и параллельные, даже альтернативные значения. Возможности наделения смыслом отдельных поведенческих ситуаций практически бесконечны, они могут быть сколь угодно далеки от базового ядра. Жестокие практики уничтожения лишних детей и стариков в первобытности связано в т.ч. с тем, что они производили лишние смыслы. ( Тема XI. 7 С)

Интрига развития системы человек - культура - в том, что у человека всегда больше возможностей для смыслообразования, чем культуре нужно. Разницу культур определяет в том числе и их реакция на образование избыточных смыслов.

Диссистемный смысловой материал на периферии системы хоть и является угрозой для нее, в то же время представляет собой спасительное хранилище альтернативных культурных форм и моделей поведения в случае кризиса. Полностью подавляя все диссистемные смыслы, культура выигрывает тактически, но стратегически может проиграть. ( Тема XXI. 5 )

 

P. Творчество

Может рассматриваться как вариант избыточного смыслообразования. Это всегда непривычная для данной культуры форма семиотизации ( 4 ) партиципационной ситуации ( Тема III. 2 ). Субъект узнает какие-то наиболее глубокие структуры явлений и предметов, но индивидуально их опредмечивание конкретно этим субъектом. Творчество наиболее мучительно, но и продуктивно там, где субъект вне привычной для своего сознания среды.

«в акте продуктивного культуротворчества, дуализм апофатического и катафатического достигается уже, так или иначе, на уровне вторичной рефлексии»[76]

Чем выше рефлексия смыслообразования и способность выбора его направления - тем меньше возможностей у культуры для манипулирования человеком. Он может создавать и диссистемные смыслы. ( Тема XVI; Тема VII. 6)

ИСС - альтернативная стратегия, кодификация подобного опыта крайне затруднительна. Соответствующие знаки только указывают на этот опыт, сам он практически не выразим. (Тема VIII. 2, 4A)

Другая альтернатива - стратегия рутинизации ( Тема XI. 5 ). Последняя не бессознательна, бессознательное может быть мощным смыслопорождающим фактором (Тема VII. 1B), рутинизация - воспроизводит смыслы.

Механизм продуктивного смыслообразования - череда циклов из противоречия, выбора, партиципации и последующего отчуждения. ( Тема XVII. 3 )

 

 

Семиотизация

«Организуясь в завершенные ноуменальные структуры, смыслы опредмечиваются, застывая в конечных и единичных формах, образующих предметное тело производных – причинно-следственных цепей»[77]

Возникновение элемента культуры - расщепление синкретического переживания на субъект и объект с последующей кодификацией этого отношения. ( Тема VI. 8 ) Новый смысл вновь подвергается дуализующей рефлексии. ( Тема XVI. 1 ). Семиотизация - единственный способ сделать смысл культурным фактом.

Новообразованные феномены развивают знаковую систему. Знак - это культурная ипостась феномена. Знакообраз - способ сделать объект частью внутреннего ментального пространства. ( Тема V. 1, 2 ). Согласно Бахтину знак никогда не равен себе - указывает на что-то еще, дополнительные значения. (Тема VIII. 1 ). Отсылает к опыту переживания партиципации. ( Тема III. 2 ) Первые знаки (магемы) непосредственно выражали собой этот опыт. ( 3 G) Магема – «оно-само», знак - нет. Знак всегда искажает прафеномен ( 3 F).

Знаковостью заведует левое полушарие, она была формой компенсации чрезмерного развития правого. Она ослабляет способность и восприимчивость ко внушению. ( Тема II. 9 )

С одной стороны, знак моделирует ситуацию партиципации. Это вторичная партиципация, намного слабее первичной. Знак одновременно идеален и реален (он предмет, текст, вещь). В то же время семиотизация делает феномен отчужденным объектом, глубокой партиципации не происходит. Природная знаковость - отсылает к другому, культурная - замещает его во вторичном партиципационном переживании.

Семиотизация делает феномен более конкретным, отсекая лишние и альтернативные смысловые возможности. Семиотизация делает запредельное посюсторонним. Акт познания - частный случай замещения ситуации партиципации знаком. Усваиваются те смыслы, содержащиеся в феномене, которые сознание способно кодифицировать. Остальные так и мерцают в сфере трансцендентного. (Тема VIII. 1, 7)

Всякий знак обрывает единство, замкнувшись в своих границах, становится не зависим от породивших его форм. Любая определенность есть помеха для погружения в ВЭС[78]. ( 3 J)

Свои базовые основания и высшие сакральные ценности культура бережет от семиотизации. Там наиболее силен синкрезис. Древние и восточные культуры практикуют нерефлективную ассимиляцию смыслов, уходящую от создания конфликтных альтернатив. (Тема VIII. 4)

В акте рефлексии ( Тема XVI. 2, 4 ) сознание ассимилирует в себя переживаемый прафеномен (так обращаясь на само себя), при этом происходит отчуждение, и отчужденный феномен получает знаковый заменитель. По сути, знак является отрицанием прафеномена (F).

В трактате Чжуанцзы «Небо и Земля» описывается нечто подобное[79]

Следует различать субъективирующую (что есть объект для меня) и объективирующую (что есть объект сам по себе) рефлексию. Объективирующая рефлексия имеет дело с объектом-для-культуры. ( Тема XVI. 3 )

Природные феномены становятся культурными благодаря семиотизации. Блоки культурных феноменов на определенном этапе попадают во фронт рефлексии. Отчуждаясь, они образуют новый синкрезис из отчужденных элементов. ( Тема II. 5 )

Партиципация в момент семиотизации - прозревание бесконечного в конечном (суммы смысловых возможностей в единичном знаке). ( Тема III. 2; Тема VIII. 1 ) Для полноценной партиципации отдельные акты смыслообразования должны организоваться в некие структуры.

Семиотический код - третий элемент между прафеноменом и переживающим сознанием.

Пирс и Соссюр заговорили о знаках, нетождественных означаемому.

Согласно Чарльзу Сандерсу Пирсу (1834 – 1914), семиозис - производство и интерпретация знаков, имеющие 3 позиции – репрезентант (замещающий объект или знак), интерпретант (ментальный образ) и референт (сам объект). Знак появляется только после интерпретанта, последний становится репрезентантом[80]

Фердинанд де Соссюр (1857 – 1913) – исследовал статические состояния знаковых структур, особенно язык, но говорил о полезности наработок для других сфер культуры. Ролан Барт применял семиотичсекий анализ к чему только можно

Конкретные свойства, отличительные черты, определенные свойства знака превращают его в основу для социальной коммуникации. Они делают его стандартным для коммуникации в конкретном культурном контексте.

Знак всегда не равен себе, так как указывает на некие общие принципы организации (объекта или системы). Чаша - реально знак «чашности», так как она указывает на общие принципы структурообразования. (Тема VIII. 1 )

Знак всегда ослабляет непосредственное переживание, разрывает магическую связь. Чем дальше идет семиотизация - тем дальше сознание отделяется от прафеномена.

Знак-медиатор - продукт взаимодействия субъекта и объекта-медиатора (несущий черты их обоих). Знак-медиатор - модальность объекта-медиатора ( 3 G). Знаковая структура не является чем-то произвольным, она отражает в себе субъект и объект взаимодействия. Предмет и знак медиаторы - по сути две стороны одной медали. Различие лишь смутно намечается. Собственно предмет формируется также благодаря ограничению, сужению комплекса возможных смыслов. Тогда появляется и относительно устойчивая знаковая форма. ( 3, J, L; Тема II. 5 )

Синкрезис дробится сначала на семантические ряды ( Тема VI. 7 ), которые затем сменяются знаковыми системами. Прафеномен всегда окружен косвенными, ассоциативными знаковыми формами. ( 3 F). Золото и пурпур почти везде значат одно и то же. Партиципация смещается с предмета на его знаковый образ. Вторичная рефлексия формирует знак знака и образ образа. Увеличение семиотических знаков и расширение фронта рефлексии - обоюдный процесс. ( Тема III. 10; Тема XVI. 2 )

Наиболее синкретичны самые древние знаки. История семиотизации это движение от знакообраза к слову. Распад синкрезиса ( Тема II. 4, 5 ), наращивание дуалистических расчленений ( Тема VI. 7 ), становление субъектности (Тема VII. 3, 6, 7), разворачивание знаковых систем  - все единый процесс.

Семиотический цикл актуален и для макрокультурной динамики, и для локальных культур. Характер искажения знаком прафеномена - специфика ЛКС. (Тема VII. 1A). Впрочем, кодификация простейших смыслов (ощущения и т.д. - везде примерно одинаковая). В данном случае партиципация крайне слабая, а формы означивания стандартные. Эти знаки рутинизованы ( Тема XI. 5 ) и находятся в области бессознательного (Тема VII. 1B).

Семиозис всегда догоняет. Сначала феномен имеет много обозначений, часть из них представляют его в замещенной форме, объясняя неизвестное через известное. Затем лишние значения отпадают ( 3, J, L). Адекватный код обретается, когда возникает устойчивая связка феномена с конкретным знаком и когда партиципация смещается на этот знак. Партиципация смещается с феномнна на знак, ее энергия размазывается по звеньям опосредующих феномен знаков. ( Тема III. 10 )

Семиозис - догоняющая фаза авторефлексии культуры (Тема VII. 2). Он оформляет новообразуемые смыслы.

Фазы семиотического цикла:

1. Целостное нерасчленённое апофатическое переживание. Синкретические «я» и «другое» ( Тема VI. 8 ) определяются по отношению друг другу - как бы узнают друг в друге нечто общее, психика субъекта соответствует структуре феномена. Происходит первичная, слабая (априорная) рефлексия. ( Тема XVI. 1 )

2. Распад под действием отчуждающей (уже не априорной) рефлексии. Осознание дуализации субъекта и объекта. Рефлективная интенция расщепляется на объективирующую и субъективирующую. ( Тема XVI. 3) Разделение не осознается до конца или осознается в замещенных формах. Феномен попадает в координатную сетку из 3 осей.

3. Первичная семиотизация в замещённой форме. Феномен находится в процессе отпадения от некоего синкретического блока ( 3, J, L; Тема II. 5 ), поэтому окружен облаком ассоциаций и еще не имеет четкого кода. Партиципация в процессе смещения на знак ( Тема III. 10 ). Это необычайно продуктивная стадия, так как здесь широчайшие возможности для создания новых смыслов.

4. Обретение адекватного кода.

Безусловные значения, практически синтез идеи и знака. Собственно, формирование смысла. Партиципация смещается ровно наполовину. Создание классических образцов. Все это выражалось особым отношением к имени в Древней Греции (Тема XIII. 1, 2 ) и в христианстве ( Тема XV. 3 D; Тема XVII. 5 С). Интерес к проблеме в начале XX века - показатель степени растождествления предмета и имени в современную эпоху ( Тема XVIII. 5; Тема XX. 3 ).

5. Окончательное смещение партиципационного переживания к знаковой структуре. Единство разрушается под действием вторичной рефлексии (рефлексии по поводу знака). Знак начинает жить своей жизнью, выступает в качестве нового прафеномена, продуцирующего бесконечную семиотическую прогрессию.

6. Знаковая структура окончательно замыкается в себе.

Происходит «врастание в нишу». Чисто инструментальное использование, знак не несёт в себе переживания. Партиципация «размазывается» по семиотическим цепям. ( Тема XVIII. 3, 4 ) Предшествующий опыт отходит в культурное бессознательное (Тема VII. 1Bc2). Запас культурного смыслообразования окончательно исчерпан, знак отрывается от феномена безвозвратно. Культура превращается в набор ни к чему не обязывающих языковых игр. Нужна новая культурная конфигурация, но сформировать ее может лишь субъект с другими установками (ментальностью) ( Тема V ). Подобные состояние – в поздних античности и Средневековье, в эпоху авангарда и модерна, особенно – в нынешнем постмодерне (Тема XIII. 4; Тема XV. 9; Тема XVII. 5 C-E)

Формирование знака потрясло основы мифо-ритуальной системы ( Тема XI. 3, 7 H). Он разрывает синкретические связки (, опосредующие знаковые звенья, отбирает энергию переживания у самих феноменов. ( Тема III. 10 ) Письменный знак - эквивалент элемента вербального языка ( 6 ). По ходу истории невербальное и некодифицированное культурно-бессознательное загромождается, становится невозможно выйти за пределы наглядного опыта. (Тема VII. 1Be) Письменный знак замещает собой прямое (изначально ритуально-магическое) переживание. В знаках и артефактах скопилось столько энергии, что за ними скрылись сами вещи. В сочетании с колоссальной инерцией синкретического сознания, это привело к сильнейшим ментальным сдвигам. Знак всегда у же смысла, он всегда лишь сколок более широкого смыслового поля. Особенно сужение было характерно для появления письменности (Тема VII. 1C). Генетическая и экзистенциальная компоненты ушли на периферию. Это было выражением эволюционного принципа ограничения ( 3 J). Энергия смыслопереживания была направлена в необходимые для культуры направления.

 

Символ

Образуется в эпоху монотеизма ( Тема XV. 3 C-E, 5 E). Связь с феноменом крайне условна. Нельзя говорить о символах применительно к древнейшим обществам.

«В каждой целостной совокупности или системе существует ядро доминантных символов, которые характеризуются чрезвычайной многозначностью (имеют много смыслов) и центральным положением в каждом ритуальном исполнении. …Доминантные символы создают фиксированные точки всей системы и повторяются во многих из составляющих систему ритуалов. Каждый из этих символов имеет, стало быть, множество референтов. Процесс «избирательности» состоит в создании вокруг доминантного символа контекста символических объектов, действий, жестов, вербального поведения и социальных отношений между исполнителями ритуальных ролей (молитвы, заклинания, песни, речитативы, сказания, священные повествования и т.п.), что одновременно группирует и подчёркивает те из референтов, которые полагаются существенными в данной ситуации»[81]

Чтобы эта модель действовала, необходимы более-менее устойчивые смысловые поля, сложившиеся в культуре.Но если говорить не о символах, а о значениях – схема напоминает принцип попеременного доминирования смысла ( 3 Мс)

 

Язык

Вербальный язык - универсальный переводчик. Через него выражаются любые другие языки культуры. Слово - «пороговый уровень дискретизации»[82].

Единство языка и бытия - иллюзия. Язык един только с ЛКС (Тема VII. 1A)

В начале истории язык крайне беден, но слова многозначнее и насыщеннее в плане воздействия, синкретичны. Это отношение возрождается в поэзии. В ходе истории слова все менее насыщены, но значения определяются, уточняются, ограничиваются - связи с феноменами остается все меньше и реальность скрывается за знаками. Отдельные сферы культуры замыкаются в себе, занимаясь необязательными языковыми играми. ( 3, J, L; Тема II. 5 )

«язык животных не знает многозначности»[83]

В раннем культурогенезе вербальный язык находился в равном положении с другими языками - жестов, пантомимы, изображений. С верхнего палеолита становится главным. В основном он формируется левым полушарием и сам его развивает. ( Тема II. 9 )

Вербальный более продвинут в плане комбинаторики. Слово - мельчайшая операбельная единица языка, позволяющая развинчиаать и заново свинчивать целостный гештальт. Устойчивое значение слова определяется его способностью замещать или дополнять образы значений в определенном контексте. Слово в максимальной степени определяет и различает смыслы. Это и делает вербальный язык универсальным переводчиком. Слово максимально отчужденно от непосредственного партиципационного опыта ( Тема III. 2 ), но наиболее оптимально для моделирования новых смыслов.

Смысл появился задолго до языка, для него необходимо в первую очередь переживание. ( 1 )

Большинство смыслов до верхнего палеолита выражались невербально, и даже после слово долго уступает в сакральном отношении ритуальному действу. ( Тема X. 2 )

Язык начинает формироваться с имен.

Ребенок втягивается в смыслообразовательную активность через язык. Язык сам его и втягивает.

Язык - одно из главных сосредоточений зон относительно свободного смыслообразования (резервных зон на случай кризиса и деструкций культурной системы), хотя к таковому способно ограниченное количество культурных субъектов ( 3, O, P). Также эти зоны в большой мере доступны в раннем детстве. ( Тема II. 3 )

Язык кодирует феномены, но не внутренние устремленности сознания. Благодаря возникновению вербального языка резко снизилась глубина партиципации ( Тема III. 10 ), зато чрезвычайно расширились возможности смыслопорождения.

Существует теория, согласно которой ключевую роль в возникновении вербального языка играли жесты, а не звуки[84].

Рождение языка - это не развитие, а отрицание биосигнальности. Знак языка не практичен в животном смысле, это трансляция партиципационного опыта вовне. Так рождаются не сигналы, а смыслы.

Хотя в животном языке и был признан своего рода синтаксис, связка между сигналом и предметом в животном языке железная. У человека в начале формирования языка - смутные пучки смысловых возможностей. ( Тема II. 2 )

Социальная коммуникация не была целью первых слов, отдельный человек выражал свой опыт партиципации для стабилизации психики. ( 3 G)

Звукообразовательная активность изначально тоже не преследовала цель информационного общения, скорее представляла собой канал для свободного выхода в ВЭС. Смысловой потенциал соответствовал необузданной фантазии ребенка. Когда сознание встречалось с природой прафеномена, происходило ограничение смысла с последующим имянаречением. ( 3 J; Тема II. 3, 5, 10 )

С самоограничением связаны языковые табу.

Всю историю знаки языка все более конкретизировались и определялись, теряя энергетическую составляющую. Однако никогда он не доходит до чисто животной сигнальности.

Синтаксис очерчивает смысл. Для формирования синтаксиса, семантики и интонационности необходима была интенциональность - определенная направленность смыслообразования. Интонационность - выражение эмоциональной окрашенности смысла. На ней, например, построена музыка.

Причина образования языка - трансформация аудиальных аффективных форм (различное выражение эмоций) в семантемы (собственно, смыслы). Синтаксис - сворачивание смысловых возможностей до более определенного значения.

Самые древние слова-имена были аналогичны олдувайской гальке ( 3 G).

 

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться: