Глава вторая: знатность или личные заслуги?

 

Теперь, оставив на время казни, обратимся к ситуации на Руси в начале правления Ивана Грозного, а именно к вопросу: что было выше, знатность или личные заслуги?

Всем, кто прочитал наш труд об истории родов Рюриковичей, ответ очевиден: знатность. На чем же она основывалась? Далеко не на позициях в старшинстве. Скажем, потомки смоленских князей, которые были одной из старших ветвей, никаких привилегий не имели, а большинство и вовсе утеряло титул. Знатность было легко потерять, и очень трудно вернуть. Скажем, род Ржевских, потеряв княжеский титул, прославился на службе московских государей, но титула так и не вернул.

Или, например, князья Оболенские – самая младшая ветвь черниговских князей, однако же ставшие в итоге самыми заметными из потомков Ольговичей.

Но старшинство роль все же играло, хотя и не первостепенную. Так, скажем, князья Белозерские были на невысокой позиции в феодальной системе, и их потомство в итоге оказалось на той же самой невысокой позиции.

Важную роль играли несколько факторов. Во-первых, с каким багажом перешли на Московскую службу предки княжеских родов?

При Иване Третьем был массовый переход на сторону Москвы князей из Литвы. Потомков Гедимина, Ольговичей, князей Смоленских и т.д. Многие из них переходили с землями. Так вот, такие богатые феодалы оставляли за собой часть своих прав, они автоматически имели ряд привилегий – свою собственную дружину, свой суд, свои богатые владения. Они сразу же получали высокие должности. Они были вне иерархических споров, им не надо было местничать и не требовалось одерживать множество побед, чтобы выбиться в верхи. Они были уже с юности в боярской думе.

Однако к ним и требования были повышенные. Они были постоянно под подозрением, так как могли в любой момент перейти обратно в Литву. Их недолюбливали «местные» роды. И эти люди должны были быть постоянно на высоте положения, так как от них требовалась оборона южных границ от татарских нашествий. Они отвечали за систему обороны. В случае неудачи их ждала опала, однако, казнь была маловероятной – все-таки они были слишком сильны.

Такими родами были князья Белевские, Трубецкие, Воротынские, Одоевские, Мстиславские, Бельские. Их было, как видим, сравнительно немного. Любопытно, что они сохраняли фамилии по родовым владениям и не имели всяких уничижительных прозвищ, дополняющих фамилию. Они сохраняли за собой часть удельной гордости.

Те, кто перебегал «без земли», были на невысоком счету и должны были «выплывать» самостоятельно. Начиналась борьба на выживание, в которой род мог оказаться в самых низах иерархии и вообще пропасть, а мог и выбраться на самые верха. Но и спрос с них был меньше.

Те, кто были потомками великих князей Ростовских, Ярославских, Пронских, Тверских, Суздальских, также имели неплохой «старт». Так, Холмские, перешедшие с уделом, имели высокое положение в феодальной иерархии. То же самое можно сказать о Шуйских, которые перешли как вассалы на сторону Москвы и сохранили за собой высокие позиции в феодальной лестнице. Те, кто удела не имел или имел какой-нибудь крохотный удел под названием Шехонь, Ухора, Курба и так далее, не могли рассчитывать на высокое положение и даже уступали местной московской знати.

Исключение составлял род Оболенских, который выдвинулся еще при Василии Темном, показав ему верность и полководческий талант. Эта безудельная отрасль Черниговских князей заняла высокое положение в феодальной иерархии благодаря личным заслугам при Василии. Подобным образом удалось возвыситься также роду Палецких, Кубенских и еще немногим.

Наконец, потомки татарских родов – Глинские, Черкасские, или потомки Гедимина имели сходу высокое положение при дворе, гораздо выше, чем любые Рюриковичи.

Итак, мы видим, что старшинство изначально было за теми, кто либо с землями перешел на сторону Москвы и имел свою дружину, либо отличился еще при становлении Московского государства, либо произошел от Гедимина. Эти люди изначально имели высокое положение, и, если в их службе не было серьезных упущений, становились первыми людьми государства.

Остальные княжеские рода вынуждены были выбиваться из низов, должны были отличиться в каких-либо боях, чтобы выбраться наверх. Иного пути не было. Причем, возможность такая была не у всех, и, даже отличившись, не все пробивались наверх. Вступало в силу «местничество». Что это была за система?

Система эта основана на клановости. Несколько крупных родов составляли кланы. Клан Шуйских, клан Бельских, клан Оболенских, клан Ростовских, плюс находившиеся вне кланов полуудельные Воротынские и Мстиславские. Были, конечно, и кланы помельче. Как бы то ни было, каждый клан, заняв высокое положение, цеплялся за него всеми способами. Как только появлялся талантливый представитель из родов, ничем не примечательных, представители указанных кланов вступали с ним в «местничество», то есть талантливый выдвиженец никак не мог командовать лишенным таланта представителем высшего клана. И он должен был либо вступать с ними в местнические споры, рискуя проиграть и попасть в тюрьму, либо... отступить и сохранить невысокое положение. Причем представители кланов были непреклонны, готовы были скорее попасть ненадолго в тюрьму, но не уступить. Местничество доходило до абсурда. Так, князь Репнин не стал местничать с Сицким, так как оба были связаны с новым кланом Романовых, хотя Сицкий был явно ниже его по феодальной иерархии. Другие представители Оболенских, отраслью которых были Репнины, жаловались царю на то, что Репнин... не стал вступать в местнический спор.

Были разные способы бороться с местничеством. Например, принцип «номинального главнокомандующего». Так было в рейде на Литву, где командовал номинально Катырев-Ростовский, а фактически – Дмитрий Хворостинин. Или, например, при осаде Пскова, где номинально командовал Василий Федорович Скопин-Шуйский, на деле же – Иван Петрович Шуйский. Но это бывало редко. Зачастую в итоге либо командир вовсе не имел никакой власти, либо возникало двоевластие, либо – ссоры и разделение войска. Из-за этого не раз были неудачи. Хуже всего было, когда главнокомандующий обладал желанием решать все лично, но не имел никакого таланта. Такие яркие примеры были в смутное время в лице одержимого желанием командовать Дмитрия Шуйского, а также Федора Мстиславского и Ивана Воротынского.

Помимо княжеских родов, были роды боярские – из старого московского боярства, потомки тех, кто служил еще Ивану Калите и его потомкам. Конечно, виднейшим был род Захарьиных-Романовых. Были и другие рода – Бутурлины, Жеребцовы, Шереметевы, Сабуровы. Они спорили знатностью с князьями, которые к ним относились часто враждебно, как не к аристократам по крови. В местнических спорах зачастую даже низшие представители княжеских родов не хотели им подчиняться.

Еще одним способом для низких родов пробиться наверх был способ войти в систему какого-либо клана, поддержать его в борьбе за власть и таким способом выбиться в люди.

 

Были ли в клановой системе какие-то плюсы? Несомненно, были. Члены клана были вынуждены стоять друг за друга горой. Это вело к олигархии, но был и ощутимый плюс: была преемственность власти, и дети высшего боярства уже обучались управлению и воинской науке. Мстиславские, Бельские и Воротынские – три столпа наших южных рубежей, понимали, что защищают не только Русь, но и свои собственные владения, поэтому именно эти три рода создали систему охраны границы, разработали систему разведки, засечной черты, тактику «мобильного реагирования» на нападения крымчан, и эта система работала почти безотказно. По сути дела, она дала всего два сбоя – в 21 году (но там была большая вина Андрея Старицкого) и в 71 (опять же, виноваты были прежде всего опричные воеводы). Учитывая, что нашествия были постоянно, это не так уж много.

С другой стороны, минусов было куда больше. Например, Дмитрий Бельский уже в юности, не имея никакого опыта, в 21 году командовал номинально обороной от крымчан, что закончилось крахом. Иван Мстиславский в 20 лет уже фактически командовал осадой Казани. Личных заслуг ни у того, ни у другого еще не было, хотя впоследствии они и стали воеводами вполне дельными.

Но так было не всегда. Случаи с командованием Голицына, Андрея Палецкого, Кубенского, которые не обладали никакими талантами, но командовали крупными соединениями, явно говорит о том, что система эта была достаточно порочной и часто вела к крупным неудачам. Причем виновные даже не получали больших наказаний. Апогея эта практика достигла во времена Смуты.

Главным минусом было то, что таланту было действительно непросто пробиться. И, даже если талантливый воевода пробивался наверх, его дети должны были снова доказывать, что они обладают талантом, иначе следовало стремительное падение обратно. Самым показательным примером был пример Дмитрия Хворостинина, который, обладая великолепным талантом, так и не получил главного командования и боярство получил лишь при Федоре Иоанновиче. Подобное относится и к ряду других талантливых полководцев – герою Ленвардена Елецкому, Охлябининым, Хилкову, Засекину и многим другим. Брат Дмитрия Хворостинина Федор, герой обороны Пскова и похода на Кавказ, и вовсе не получил боярского титула.

Это мы берем лишь боярские и княжеские роды – дворянским родам было пробиться еще труднее, надо было совершить нечто выдающееся, чтобы тебя заметили (как было с Басмановым).

Итак, мы видим, что перед Иваном Грозным стояла огромная проблема – родовитая знать, оккупировавшая места во главе государства, постоянное столкновение кланов, под знаком которого прошла вся юность Ивана Грозного, с одной стороны – борьба одних княжеских кланов с другими, с другой стороны – борьба княжеских кланов против кланов «некняжеских» - Воронцовых, Романовых, Бутурлиных. И Иван Грозный понимал всю сложность положения, когда настоящему таланту пробиться вверх весьма трудно. Надо было искать выхода из ситуации.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: