Эссе № 5. Инджекшн (Injunction)

Положения о негативных обязательствах являются достаточно частым явлением в международной документации, связанной с кредитными договорами.

В российских договорах негативные обязательства несколько лет назад можно было встретить достаточно редко, и то в основном в договорах, которые заключались с дочерними предприятиями иностранных компаний в России.

Однако ситуация начала меняться после выхода информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13 сентября 2011 г. N 147 " Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с применением положений Гражданского кодекса Российской Федерации о кредитном договоре" , а также с принятием изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации на основании Федерального закона от 8 марта 2015 г. N 42-ФЗ " О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации"

Негативное обязательство - это обязательство не совершать определенные действия в течение срока действия кредитного договора.

Федеральным законом от 8 марта 2015 г. N° 42-ФЗ внесены изменения в ст. 393 Гражданского кодекса РФ п 6 (далее - ГК РФ) в части появления в нем нового правило, являющееся аналогом института injunction в англосаксонской системе права, следующего содержания: в случае нарушения должником обязательства по воздержанию от совершения определенного действия (негативное обязательство) кредитор независимо от возмещения убытков вправе требовать пресечения соответствующего действия, если это не противоречит существу обязательства. Данное требование может быть предъявлено кредитором и в случае возникновения реальной угрозы нарушения такого обязательства.

На стадии становления правоприменительной практики в отношении данного положения закона среди участников гражданского оборота стали возникать вопросы о его соотношении с иными положениями ГК РФ, в частности, с п. 3 ст. 328 ГК РФ.( Ни одна из сторон обязательства, по условиям которого предусмотрено встречное исполнение, не вправе требовать по суду исполнения, не предоставив причитающегося с нее по обязательству другой стороне.)

Для обоснования практической значимости поднятого вопроса о порядке и условиях применения нормы п. 6 ст. 393 ГК РФ приведем следующую ситуацию.

Допустим, сторонами, осуществляющими предпринимательскую деятельность, заключен агентский договор, по условиям которого принципал поручил, а агент принял на себя обязательство за вознаграждение совершать от своего имени, но за счет принципала юридические и иные действия, направленные на реализацию производимого принципалом товара (например, молочной продукции), а принципал обязался уплатить агенту вознаграждение за выполнение указанного поручения.

По условиям договора принципал обязался также воздерживаться от самостоятельной деятельности, направленной на реализацию производимой им продукции на территории действия агентского договора (например, территория Приволжского федерального округа России).

С учетом того, что производимая принципалом молочная продукция объективно не предполагает длительного срока хранения, стороны предусмотрели в агентском договоре в качестве одного из существенных условий обеспечение непрерывности продажи агентом производимой принципалом продукции по утвержденному сторонами графику (стороны согласовали объемы производства и корреспондирующие им объемы продажи).

Далее предположим, что агент реализовывал молочную продукцию принципала с систематическим отклонением от согласованного сторонами графика. Тогда, поскольку агентом систематически допускалось исполнение обязательств с нарушением условий договора, принципал, исходя из встречности отношений и взаимности обязательств по агентскому договору, в соответствии со ст. 328 и 404 ГК РФ произвел частичную самостоятельную реализацию своей продукции. Указанные действия принципал объяснил необходимостью реализации скоропортящейся продукции под угрозой ее полной утраты.

Теперь разберем приведенный пример правоотношений сторон сквозь призму применения п. 6 ст. 393 ГК РФ о последствиях неисполнения должником негативного обязательства с учетом положений п. 3 ст. 328 ГК РФ.

В соответствии с п. 3 ст. 307 ГК РФ при установлении, исполнении обязательства и после его прекращения стороны обязаны действовать добросовестно, учитывая права и законные интересы друг друга, взаимно оказывая необходимое содействие для достижения цели обязательства, а также предоставляя друг другу необходимую информацию. Указанная норма права обязывает сторону договора (в нашем случае - агента, действующего в интересах принципала) осуществлять свои права на наиболее выгодных для контрагента условиях и в соответствии с его указаниями. Иными словами, при нормальном осуществлении обязанностей и с учетом условий агентского договора агент применительно к положениям ст. 307 ГК

РФ должен был реализовывать продукцию принципала по утвержденному сторонами графику.

Применяя норму п. 6 ст. 393 ГК РФ в отрыве от иных норм ГК РФ, агент может предъявить принципалу исковое требование о воздержании последним от реализации своего негативного обязательства, а именно запретить самостоятельную реализацию производимой продукции даже в том случае, если последний вынужден к такой реализации в силу виновного бездействия агента, который не исполняет свои встречные договорные обязательства и не реализует по установленному графику скоропортящуюся продукцию. При этом агент может ссылаться на то, что норма п. 6 ст. 393 ГК РФ сама по себе не предполагает необходимости установления виновности или невиновности поведения кредитора для обязания должника воздерживаться от реализации негативного обязательства.

Полагаю, что подобное толкование п. 6 ст. 393 ГК РФ не может быть признано правильным.

Возвращаясь к анализу п. 6 ст. 393 ГК РФ, следует отметить, что комментаторы ГК РФ пока с осторожностью подходят к вопросу системного толкования данной нормы, преимущественно ограничиваясь анализом ее применения в ситуации, когда убытки кредитору реально причинены, и в ситуации, когда требование к должнику предъявляется до нарушения обязательства при возникновении реальной угрозы такого нарушения [3, с. 393]. Вопрос о соотношении п. 6 ст. 393 ГК РФ и п. 3 ст. 328 ГК РФ пока широко не освещается.

Следует обратить внимание на позицию, высказанную А.Г. Карапетовым, который для раскрытия конструкции исполнения должником негативного обязательства приводит пример, схожий с приведенным. Ученый указывает: «Например, если эксклюзивный дистрибьютор перестает выплачивать иностранному поставщику автомобилей положенную оплату за отгруженные автомобили, было бы логично, если бы право давало поставщику право приостановить исполнение своего негативного обязательства воздержаться от поставок автомобилей на российский рынок через других посредников»

В заключение рассмотрения вопроса о применении нормы п. 6 ст. 393 ГК РФ можно сделать следующий вывод:

В двусторонне обязывающих (синал- лагматических) правоотношениях наложение на должника безусловной обязанности по воздержанию от совершения определенного действия (негативное обязательство) вне зависимости от исполнения или неисполнения кредитором своего встречного обязательства будет противоречить существу взаимообязывающего

обязательства. Следовательно, применение п. 6 ст. 393 ГК РФ как способа защиты нарушенных прав кредитора, без исследования вопроса об исполнении самим кредитором своего встречного обязательства, приведет к ущемлению прав добросовестного должника и лишит последнего прав, предоставленных ему законом, а именно способа самозащиты права, предусмотренного ст. 12, 14 ГК РФ, а также возможности отказа от исполнения встречного обязательства до момента исполнения кредитором своей части обязательства (п. 3 ст. 328 ГК РФ). Иная трактовка порядка применения п. 6 ст. 393 ГК РФ может породить злоупотребление кредитором правом требования исполнения от контрагента при собственном недобросовестном бездействии (ст. 10 ГК РФ).

⇐ Предыдущая12131415161718192021Следующая ⇒

Поделиться: