Как разобраться в двуликом образе советской жизни, соединяющем в себе свет и тьму? Мне казалось, что эти взаимоисключающие начала порождены самой советской действительностью.

... Однажды в «зеленый уголок» вторгся незваный гость — инженер- геодезист с приборами для съемки местности. Шла подготовка к возведению моста через Ангару под будущую железнодорожную магистраль.

— Ну как, по Токио соскучился? — спросил инженер.

— Не то слово!

— Слышал когда-нибудь об автономной Республике немцев Поволжья?

— Слышал.

— Это моя родина. Я ведь немец. Когда в 1941 году началась война, германская армия стремительно продвигалась на восток, оккупировала Украину. Мы ожидали, что наши соотечественники в скором времени продвинутся еще дальше. Кровь свое берет! И вот в один прекрасный день у нас появилось несколько немецких танков со свастикой на броне. Солдаты были вооружены немецкими автоматами. Но самый большой восторг у нас вызвали звуки родной речи. Великий день, когда до нас дошли родные братья! Люди высыпали на улицу, бросая букеты воинам, восторженно крича:

— Хайль! Хайль!

А солдаты оказались совсем не гитлеровскими. Русские, говорившие на немецком языке. Представляешь? Гнусный спектакль, разыгранный Сталиным. По всей территории республики началась охота на немцев. Оторвали детей от родителей, разлучили жен с мужьями и всех до единого загнали подальше, в Сибирь. Я тоже остался одни, без родителей и братьев. В эти края отправили с полсотни немцев, но я ничего не знаю о них. Встречал здесь двух или трех земляков. От родных никаких известий нет, где они, живы ли, один бог ведает.

А ты слышал известный тезис Сталина об интернациональной культуре? Национальная по форме, социалистическая по содержанию. Сплошное лицемерие! Я это хорошо знаю по своей родине. Недавно смотрел фильм «Встреча на Эльбе». Он о том, как встретились советские войска, наступавшие на Берлин с востока под командованием Жукова, с американцами, продвигавшимися к немецкой столице с запада. В фильме сравнивается политика Советов в Восточной Германии с американской в Западной. Американцы грузовиками вывозят художественные ценности, крутом одни кабаре и джаз-оркестры, по улицам шляются потаскухи и валяется упившийся солдат-негр. А тем временем в Восточной Германии происходит церемония открытия памятника поэту Генриху Гейне, запрещенному нацистами. Эго символизирует освобождение немецкой культуры от фашизма. Одна пропаганда! На самом деле там наверняка не бронзовый Гейне, а Сталин установлен, а немецкий народ не наслаждается стихами, а штудирует сталинский «Краткий курс истории ВКП(б)». В самой Советской России без цензуры невозможно даже рта раскрыть.

Последнюю фразу инженер повторил еще раз по-немецки:

— Kein Wort ohne Zensur!

Я пришел в замешательство от столь дерзкой откровенности. Встреча с советским немцем таила опасность. Нужно держать ухо востро, он же сам рассказал, как сталинские солдаты появились в фашистской форме, думал я. Но сердцем я чувствовал, что геодезист — настоящий немец, не солгавший мне ни слова.

— Я далек от политики... Прочту вам лучше одно из стихотворений Гейне, — отозвался я и, не смущаясь фонетических погрешностей, продекламировал «Лорелею».

Инженер лежал на траве, глядя в небо широко раскрытыми глазами.

— Прима! — произнес он на немецкий лад, когда я умолк.

— Как тебя зовут? Меня Степан, ну, а на самом-то деле, конечно, Стефан.

— Юдзо, — назвался я, с новой силой почувствовав, что следует быть осторожным с пришельцем.

Однажды ясным днем, на исходе сибирского лета, из тайги появилась группа детей. Каждый ребенок держал в кулачке какие-то веточки. Ребята направлялись к реке. Это были детсадовцы. Они совсем не походили на японских воспитанников детских садов — в непременных передниках с именными бирками на груди. Здесь малыши несли на себе печать скудости жизни. Заметив меня под березой, один из них поздоровался.

— Здравствуйте, ребята! — ответил я.

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: