СЕМЬ ПОДНОШЕНИЙ ЧАШ С ВОДОЙ

(тиб. tingphor)

Подношение семи наполненных водой чаш традиционно выполняется ранним утром, чаши размещаются на буддийском алтаре чуть ниже изображений Трёх драгоценностей. Чаши обычно изготовлены из латуни, бронзы или серебра, их размер равен примерно семи-десяти сантиметрам в диаметре, они часто бывают украшены благоприятными узорами рельефной золотой или серебряной мозаики. Семь чаш представляют «семичленную практику» (санскр. saptanga, тиб. у an lag bdun ра) очищения негативных тенденций и накопления заслуг. Семичленная практика

 

состоит из: 1) простираний, 2) совершения подношений, 3) раскаяния в неблагих деяниях, 4) сорадования позитивным деяниям своим и других,

5) просьбы к буддам учить, 6) просьбы к буддам оставаться в этом мире,

7) посвящения заслуг.

Перед тем как чаши помещаются на алтарь, в каждую из них наливается немного воды. Это предварительное подношение гарантирует, что чаши не будут поставлены на алтарь пустыми. Чистые, составленные одна в другую чаши держатся в левой руке, освящаются повторением трёх слогов «Ом А Хум», и затем первая чаша частично наполняется водой. Потом большая часть воды из первой чаши выливается во вторую, перед тем как она помещается на алтарь, и этот процесс продолжается до тех пор, пока все чаши не выстраиваются в ровную линию слева направо. Расстояние между чашами должно составлять толщину одного ячменного зерна. Если чаши соприкасаются, то считается, что это предвещает упадок умственных способностей совершающего подношение. А если чаши расположены слишком далеко друг от друга, то это может привести к разлуке с учителем.

Свежая вода, которая используется для наполнения чаш, описывается как льющаяся из носика кувшина «подобно зёрнам ячменя». Имеется в виду, что струя воды должна быть тонкой или медленной в начале, более широкой или быстрой в середине и превращающейся в тонкую струйку в конце. Чаши наполняются таким образом,

чтобы до верхнего обода оставался зазор высотой в ширину ячменного зёрнышка. Переливание воды через край грозит упадком нравственности, а недостаточно высокий уровень воды в чаше может вызвать снижение благосостояния. Также не следует дышать прямо на чаши подношений с водой, поскольку это создаёт загрязнение подношений божествам.

Семь чаш также могут представлять семь подношений. Эти подношения божествам совершаются в благоговейной манере, как встречали бы почётного гостя в Древней Индии. В первой чаше содержится чистая вода для питья и ополаскивания рта. Во второй чаше налита вода для омовения стоп, поскольку по индийской традиции порог дома пересступают чистыми ногами и босиком. Третья чаша содержит свежие цветы, символизирующие индийскую традицию встречать гостя-мужчину ожерельем из цветов, или цветочной гирляндой, а гостей-женщин — меньшей гирляндой для украшения причёски. В четвёртой чаше находятся тлеющие благовония для привлечения богов и «питающихся запахом» (санскр. gandharva, тиб. dri za) и для услаждения обоняния. В пятой чаше находится масляный светильник, представляющий свет как просвещение мудрости. В шестой чаше содержится розовая или ароматизированная вода для освежения лица и груди. В седьмой чаше содержатся изысканные яства для почтенных гостей. Тибетское подношение пищи обычно состоит из красного или белого жертвенного торма конической формы, приготовленного из обжаренной ячменной муки, различных красителей и масла (см. стр. 273).

Традиционно в перечень включается восьмое подношение музыки, представленное лютней, флейтой, кимвалами, раковиной или ручным барабаном (санскр. damaru). Но это подношение музыки чаще просто визуализируется и редко присутствует среди подношений семи чаш. В определённых схемах ритуалов первые две чаши с водой могут объединяться в одну чашу, а в седьмую чашу может быть помещена маленькая раковина или дамару, представляя подношение музыки. Если присутствуют все восемь чаш, они могут соответствовать восьми богиням подношений мандалы. В таком случае четыре богини промежуточных направлений подносят цветы, благовония, свет и аромат — они представляются чашами с третьей по шестую, а четыре богини основных направлений — богини красоты, гирлянд, пения и танца — представляются парами чаш с каждого конца.

Когда чаши с подношениями расставлены на алтаре, они освящаются при помощи стебля травы куша, который опускается в сосуд с водой, а затем подношения окропляются, что сопровождается трёх- или семикратным повторением слогов «Ом А Хум». В конце дня или сессии медитации подношения убираются с алтаря. Вода из чаш сливается в сосуд и вместе с цветами и подношениями пищи выставляются наружу для блага проходящих животных или голодных духов. Семь чаш очищаются и вытираются насухо, складываются одна на другую вверх дном до наступления следующего утра или сессии медитации.

Другая практика подношения воды выполняется во время особого ритуала водной пуджи, где набор водных подношений (тиб. chu gtor chos) используется, чтобы умилостивить нагов и некоторые классы божеств. Этот набор состоит из четырёх металлических приспособлений: 1) небольшого неглубокого сосуда с носиком, 2) широкой вместительной чаши, 3) небольшой треноги внутри широкой чаши,

4) маленькой плоской чаши, устанавливаемой поверх треноги. Маленькая статуя нага или божества богатства помещается на меньшую из этих чаш, а затем вода, раз за разом, выливается на статую и в малую чашу, представляя ритуальное действие очищения или приумножения.

ЭМБЛЕМА КОЛЕСА И ОЛЕНЯ

Буддийская эмблема золотого колеса с восемью спицами, по обе стороны от которого изображаются два оленя, символизирует первое учение Будды, которое он провёл в Оленьем парке в Сарнатхе, недалеко от Варанаси. Эта учение известно как «первый поворот колеса Дхармы», Будда объяснял Четыре благородные истины и Восьмеричный благородный путь пяти индийским нищенствующим монахам. Как символ учений Будды, позолоченное трёхмерное колесо и олени традиционно помещаются в центре монастырских и храмовых крыш, откуда они сияют, как венчающий золотой символ Буддадхармы. Эта эмблема также появляется над четырьмя входами в божественный дворец мандалы.

Источник возникновения эмблемы колеса и оленя, вероятно, предшествует возникновению буддизма, поскольку и символ колеса, и мотив двух оленей, склонившихся перед божеством Шивой Пашупати, найдены на глиняных изображениях при раскопках древней цивилизации в долине Инда (около 2500 лет до н. э.). Эти древние изображения Шивы как Па- шупатинатха, «Владыки животных», возможно, наводят на мысль о связи между ранним шиваизмом и первыми учениками Будды. Олений парк

в Сарнатхе, куда отправился Будда после своего просветления в Бодхгае и где он даровал своё первое учение, был священной рощей, посвящённой Шиве Пашупати, там жили и практиковали шиваитские йогины. Сарнатх располагается очень близко от древнего города Каши (современный Варанаси), «Города света», который считается священным городом Шивы. С постройкой в Сарнатхе великой ступы и монастырской академии ранние буддисты, вероятно, переняли традиционный образ Пашупати, сопровождаемого двумя оленями, и заменили центральную фигуру Пашупати неиконическим символом буддийского колеса. Мотив колеса и оленей стал затем символом превосходства учений Будды над учениями его шиваитского предшественника. Считается, что в монастырской академии в Кушинагаре, где был кремирован Будда, над воротами была эмблема погребального костра между двумя деревьями сал. Возможно, что каждое из святых мест, связанных с основными событиями жизни Будды, имело особенные эмблемы, знаменующие эти события. Однако колесо и олени со временем стали прочным символом установления Дхармы повсюду, где передаются учения Будды и где продолжает своё непрестанное вращение колесо Дхармы.

Два оленя, мирно отдыхающих во внимательном почтении по обе стороны от золотого колеса, изображаются как самец справа и самка слева. Самец оленя иногда изображается с единственным рогом оленя серу (единорога) или носорога, также на позолоченных бронзовых скульптурах могут быть изображены и соответствующие гениталии двух разнополых оленей. Мягкость и изящество оленя представляют качества истинного буддийского нищенствующего монаха.

Животные и мифические создания

слон

(санскр. gaja, hastin, тиб. glang chen)

Белый слон-альбинос — «огромный, как снежная гора» — почитался как царское или храмовое средство передвижения по всей Индии, Шри-Ланке, Бирме и Таиланду. Так называемый белый слон получил подобный статус благодаря тому факту, что слонов- альбиносов очень трудно контролировать, а их содержание весьма хлопотно и требует больших затрат. Впрочем, считалось, что во лбах белых слонов образуются слоновые «жемчужины», которые используются для приготовления драгоценного лекарства, известного как горочана (см. стр. 43).

Слово «слон» (англ. elephant) этимологически происходит от первой буквы древнееврейского алфавита — Алеф, что означает «вол» или «бык». На санскрите «слон» известен под названием «хастин», что означает «обладающий рукой» (санскр. hasta). Этот термин относится как к проворности хобота слона, так и к легенде о создании слона из руки Брахмы. В древнем индийском военном деле слоны образовывали одну из «четырёх ветвей» (санскр. chaturanga) или дивизий армии. Слонов долго тренировали, чтобы они были способны выдержать все травмы боевых действий. Для того чтобы подчинять и контролировать своих животных, смотритель или погонщик слонов использовал аркан из верёвки и стрекало, и два этих приспособления были приняты в ранний буддизм как

символы подчинения. Будда сравнивал распущенный ум с диким слоном — этот мотив позже был задействован в медитативной тренировке шаматхи (тиб. zhi gnas), или «обретения покоя». В мнемонической схеме, которая иллюстрирует девять стадий обретения покоя, дикий чёрный слон представляет распущенный ум. По мере того, как развивается опыт на стадиях медитации шаматхи, чёрный слон постепенно становится белым, а монах, которому сначала приходилось гнаться за слоном, наконец становится его хозяином. Верёвка и стрекало, которые монах использует для подчинения слона, представляют соответственно внимательное памятование и ясное понимание.

Драгоценный слон является одним из семи объектов владения чакравартина, и иногда он описывается имеющим шесть бивней. Это соотносит драгоценного слона с Айрава- той, великим белым слоном с шестью бивнями, средством перемещения Индры. Этимология имени Айравата приходит от санскритского «iravat», что означает «рождённый из воды», это относится к появлению Айра- ваты во время пахтанья океана (см.

приложение 1). Ганеша, человеческая голова которого была отрублена пристальным взглядом Шани (Сатурна), был первым сыном Шивы. В отчаянии Шива заместил голову сына головой первого живого создания, которого встретил, и это был слон Айравата. Слоноголовый бог Ганеша известен как «Устранитель препятствий», это наречение происходит от способности слонов расчищать тропы в джунглях своими бивнями и хоботом. Царице Майе, матери Будды, приснился сон, что белый слон с шестью бивнями вошёл в её чрево в момент зачатия. Возможно, этот сон предопределял то, что ребёнку суждено стать Буддой,

поскольку Будда изначально воспринимался как эманация Индры.

На плечах гневных божеств часто бывает наброшена окровавленная шкура недавно убитого слона, которая иногда именуется кожей Индры. Символизм содранной кожи слона означает, что божество «разорвало слона неведения на куски», мотив, который также относится к слону как к символу неподчинённого ума. Человеческая кожа, слоновья тигриная шкуры, украшающие тело гневных божеств, символизируют разрушение трёх коренных ядов — неведения, желания и гнева соответственно.

На драгоценном белом слоне восседают многие божества ваджраяны. В особенности слон является средством перемещения Акшобхьи, «Незыблемого» синего будды центра или запада и владыки семейства ваджра. Восемь слонов поддерживают трон Акшобхьи, приравнивая его к индийскому континенту, который, как считается, находится в центре Вселенной и в ведической мифологии описывается как поддерживаемый восемью слонами.

ОЛЕНЬ

(санскр. mriga, тиб. sha ba)

Олени обычно рисуются в пейзажах тханок мирных божеств. Здесь они символизируют естественную гармонию и отсутствие страха в чистой сфере божества, и первое учение, дарованное Буддой в Оленьем парке в Сарнатхе. Как и любящий уединение носорог, олень — это символ отречения, поскольку он никогда не отдыхает в одном и том же месте две ночи подряд. Особь оленя мужского пола может также изображаться с одним рогом оленя серу (единорога) или носорога (тиб. hse гм). В Китае олень — это символ долголетия, и существует поверье, что это единственный зверь, способный определить местонахождение сакрального гриба бессмертия (кит. ling-chih). Говорится, что кончики его рогов содержат эссенцию этого гриба, а целебные пилюли, изготовляемые из рогов оленя, считаются дарующими долголетие, здоровье и жизненную силу. В тибетском искусстве олени, как правило, появляются парами, мужская особь и женская, что символизирует гармонию, счастье и верность. Эти благоприятные качества могут быть усилены присутствием в пейзаже пары белых журавлей.

Шкуры оленя или антилопы служат сиденьями для медитации (санскр. asana) для буддийских йогинов, или сиддхов, таких как Миларепа, Речунг- па или Тангтонг Гьялпо. Такая асана из шкуры оленя считается увеличивающей спокойствие уединения и осознания, необходимого для аскетов, а чистая саттвическая энергия оленя передаётся практику. Для практик гневных божеств чаще используется асана из тигриной шкуры, подчёркивающая раджас, или динамическую энергию.

У Авалокитешвары, бодхисаттвы сострадания, на уровне сердца через левое плечо перекинута бирюзовая шкура волшебного оленя или антилопы. Эта шкура известна как криш- насара, или кришнаджина, что означает «шкура чёрной антилопы», и это символ любви божества, его сострадания и доброты. Изначально шкура чёрной антилопы была эмблемой Шивы в его форме Аоканатха, или Локешва- ры, « Владыки миров ».

По всей Индии и в Гималайском регионе встречается множество разновидностей оленей, антилоп и газелей. Возможно, самый известный и самый искомый из них — это мускусный олень, который вырастает в высоту всего до полуметра, у него длинные выступающие верхние клыки. Мускусная эссенция добывается из маленького мешочка яйцеобразной формы, который находится на животе у самца, или собирается с камней, которые олень метит своим запахом.

ЛЕВ И СНЕЖНЫЙ ЛЕВ

(санскр. singha, simha, тиб. seng ge, sengge dkar)

Лев как царь зверей — это древний индийский символ верховной власти и защиты. Ранний буддизм принял льва как символ Будды Шакьямуни (тиб. Sakya Seng ge), «Льва племени Шакья». Восемь львов поддерживают трон Будды, что символизирует его верховную власть. Восемь львов

в восьми направлениях символизируют Восемь великих бодхисаттв, или «Восемь близких сыновей» Будды. Симханада, или «Львиный рык», — это имя, данное форме Авалокитеш- вары. Термин «львиный рык» относится к превосходству учений Будды над всеми остальными еретическими доктринами. Лев — это средство перемещения многих божеств вад- жраяны, включая Вайшравану, Ман- джушри, Ганапати и Таши Церингму. Для многих будда-форм нирманакайи является общим львиный трон, например, на львином троне восседает Будда Медицины, Ратнасамбхава и Вайрочана — белый Будда центра или запада и владыка будда-семейства Татхагата.

Лев индийского искусства нашёл своё культурное воплощение в тибетском искусстве как мифологический снежный лев Тибета. Этот белый снежный лев с бирюзовой гривой — главное местное божество (тиб. gnyan) тибетских горных снежных хребтов. Поскольку можно сказать, что буддизм «перепрыгнул» через Гималаи из Индии в Тибет, считается весьма благоприятным заметить игривые прыжки снежного льва с одной снежной вершины на другую. Снежный лев — это национальная эмблема Тибета. Его изображение украшает государственный флаг, правительственные печати, монеты, банкноты, марки и знаки отличия Далай-ламы. Пара снежных львов на тханках часто изображается в игривых позах на снежных шапках горных вершин, образуя гармоничный мотив, схожий по символизму с изображением пары оленей и журавлей. Снежные львы также могут изображаться играющими с мячом, подобно котятам. Китайская легенда гласит, что у львицы из лап сочится молоко и если оставить пустые мячи, чтобы львы играли с ними, то немного этого молока попадёт внутрь мяча. В тибетском искусстве мячи обычно рисуются как трёхцветные «колёса радости» (тиб. dga' 'khyil).

Великий тибетский йогин Миларе- па однажды увидел пророческий сон, в котором фигурировал снежный лев. Гуру Миларепы Марпа так истолковал этот сон: «Лев, стоящий на вершине колонны, показывает львиноподобную природу йогина. Его роскошная грива показывает то, что йогин окружён мистическими учениями. Четыре лапы льва представляют четыре безмерных. Глаза льва, обращённые к небесам, показывают отречение йогина от мирского существования. Свободное странствие льва по снежным вершинам показывает, что йогин достиг измерения абсолютной свободы».

ТИГР

(санскр. vyaghra, тиб. stag)

Тигры не водятся в Тибете, но бенгальский тигр Индии и длинношёрстный тигр соседнего Китая обеспечили частое появление этого животного в тибетском изобразительном искусстве. В Китае, где не водятся львы, тигр на-

делялся всеми величественными качествами, приписываемыми индийскому льву. В Китае тигр — это символ силы, бесстрашия и воинской доблести. Считается, что на лбу у него имеется естественная отметина, напоминающая китайский слог и слово «царь» (кит. wang). Как в китайской, так и в тибетской медицинских системах разные части тигра считались обладающими сильными целебными свойствами. Кости тигра используются для излечения болезней костей, его зубы — для облегчения зубной боли, а пепел от его шкуры, костей, когтей и внутренних органов используется для излечения множества недугов.

В Индии шкура тигра изначально была эмблемой Шивы, который убил «тигра желания» и использовал его шкуру как сиденье для медитации. Как в индуистской, так и в буддийской традиции целая шкура тигра часто используется как подстилка или сиденье (санскр. asana) для медитации многими йогинами, сиддхами и божествами. Традиционно шкура оленя символизирует мирные или сострадательные активности, а шкура тигра представляет гневные или мощные активности. В XIX веке винтовки британского

Раджа существенно уменьшили численность бенгальских тигров Индии, и это привело к возникновению природоохранной традиции ткачества ковров с узорами тигровых шкур в Тибете и Бутане. Тигровые шкуры надевались во время битвы, а победоносное буддийское знамя часто украшается вставкой из тигриной шкуры.

В буддизме ваджраяны тигр является троном многих божеств, особенно тех, кто обладает гневной или воинственной природой. Здесь осед- лание дикого тигра символизирует бесстрашие и неукротимую волю сиддха или божества. Иногда тигр может быть описан в деталях: например, белый тигр или жёлтый тигр с разноцветными полосками, беременная тигрица, или мать-тигрица, из сосцов которой струится молоко. Набедренная повязка из тигровой шкуры (санскр. dhoti) украшает гневных мужских божеств-херук и защитников, а их супруги носят юбки из шкур леопарда. Здесь фаллические полоски на шкуре тигра символизируют мужской аспект метода, а подобные утробе пятна на шкуре леопарда представляют женский аспект мудрости. Когда на божестве надета шкура тигра, это символизирует его контроль над ядом гнева и ненависти. Два других наряда божества — из содранной человеческой кожи и слоновьей шкуры — символизируют его контроль над двумя другими ядами желания и неведения.

На стенах монастырей традиции гелуг часто встречается сюжет «Монгол, ведущий тигра», где монгольский лама или сановник ведёт усмирённого тигра на цепи. Считается, что эта эмблема представляет Владык трёх семейств, где монгол символизирует Авалокитешвару, цепь — Ваджрапа- ни, а тигр — Манджушри. У этой эмблемы также есть более сектантский символизм, в соответствии с которым монгол, ведущий тигра, представляет превосходство «желтошапочников» школы гелуг над их «усмирёнными» соперниками, «красношапочниками» старых школ тибетского буддизма.

ЛОШАДЬ И ВЕТЕР-КОНЬ

(санскр. ashva, тиб. rta) и (санскр. ashvavayu, тиб. rlung rta)

В Древнем мире лошадь была основным транспортным средством, и в до- индустриальном обществе качества хорошей лошади ценились так же, как качества современного автомобиля. Поселения и общины располагались на больших расстояниях друг от друга, иногда в труднодоступных районах, и преодоление сложного ландшафта во многом зависело от наездника и ездового животного, обладавшего выносливостью, силой, скоростью и покорностью. Соревнования и скачки помогли выведению чистокровных пород лошадей — лёгких, быстрых и элегантных. Как просветлённые существа, наделённые тридцатью двумя главными знаками божественности, великолепные лошади наделены тридцатью двумя знаками совершенства. Большинство из этих знаков касаются глаз, рта, головы и гривы лошади и особенных качеств конечностей, костей и мышц животного. Особым мистическим смыслом наделяются цветовые пятна на лбу, на копытах и на теле прекрасного породистого коня, который, даже если поводья сильно натянуты, никогда не будет напуган внезапными звуками или устрашающими зрелищами.

Лошадь или лев — это средство перемещения Ратнасамбхавы, «Рождённого драгоценностью» жёлтого будды юга и владыки семейства Ратна, или Драгоценности. Эмблема Ратнасамбхавы — это драгоценность. Эта драгоценность часто изображается на седле коня-ветра и драгоценного коня чакравартина. В иконографии лошадь изображается украшенной золотыми драгоценностями, колокольчиками, шёлковыми балдахинами и кистями из ячьих хвостов. Эта парадная сбруя является символом преданного коня Будды. Коня звали Кантхака, что означает «ожерелье», он погиб от того, что сердце его разбилось, когда его хозяин отрёкся от своего царства.

Ржущая лошадь — это символ гневного божества Хаягривы (тиб. rTa mgrin), «С шеей лошади». Голова этого божества увенчана одной или тремя ржущими лошадиными мордами. Считается, что могущественное ржание коня ужасает всех мар и способно вселить веру в Буддадхарму. Ашвагоша, что означает «Ржущий конь», был знаменитым индийским буддийским учёным первого века, который написал самую вдохновляющую историю жизни Будды.

Ветер — это естественный элемент лошади. Когда она скачет галопом по полю, ветер поднимается ей навстречу, её длинный хвост и грива развеваются, когда она скачет сквозь неподвижный воздух. Считается, что причёска ман- джуров «конский хвост» возникла благодаря их уважению к развевающимся хвостам лошадей, служивших им верой и правдой. И лошадь, и ветер — это естественные средства передвижения, лошадь переносит материальную форму, а ветер — эфирную. Молитвы разносятся ветром, и в Тибете молитвенные флаги известны как ветер-конь (тиб. rlung rta). Молитвенный флаг состоит из благоприятных мантр, узоров, слогов и молитв, которые печатаются при помощи деревянной матрицы на квадратах хлопковой материи, окрашенных в цвета каждого из пяти семейств будд. Наиболее часто на флагах изображён ветер-конь в середине и «четыре сверхъестественных создания» (см. ниже) в каждом из углов. Обычно ветер-конь несёт в своём седле исполняющую желания драгоценность чакравартина, которая распространяет мир, благополучие и гармонию всюду, где появляется.

Также в центре молитвенного флага может быть изображён тибетский эпический герой Гесар из Линга, мчащийся верхом на своём божественном белом боевом коне Кьянго Каркар сквозь клубящиеся облака.

Тибетские медицинские и астрологические системы определяют четыре категории личного здоровья или гармонии человека: 1) жизненная энергия (тиб. srog), 2) здоровье (тиб. lus),

3) личная сила (тиб. dbang thang),

4) удача, или ветер-конь (тиб. rlung rta). Сам по себе ветер-конь символизирует комбинацию этих четырёх категорий как позитивную энергию, которая устраняет все препятствия, вызванные болезнями, неудачами, демоническими и планетарными воздействиями. Энергия ветра приравнивается к беспрепятственному движению жизненных энергий (ветров) по психическим каналам (санскр. nadi) тонкого тела, создающим мощный поток, который, словно ветер-конь, может быть осёдлан умом (см. приложение 3).

Призывание лунг-ma сопровождается выполнением «дымной пуджи» по утрам на растущей луне. Во время этой церемонии для очищения психических каналов и усмирения духов местности возжигается можжевеловое благовоние (тиб. bsang).

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: