О ДИАЛЕКТИКЕ  КАК  ТАКОВОЙ

 

Диалектика (греч. dialektike techne) — искус­ ство вести беседу, спор (от dialegomai — веду беседу, спор) — теория такого различия явле­ ний, понятий и предметов вообще, которая в то же самое время с необходимостью требует и ото-

 

1  Ленин В, И. Поли, собр, соч., т. 29, с. 435.

 

ждествления того, что различено. Так, человек непрерывно меняется с момента своего появле­ ния на свет и до последнего момента своей жиз­ ни, и все-таки это — один и  тот  же человек. В живом организме отдельные органы совершен­ но непохожи один на другой, и тем не менее все они представляют собой один и тот же вполне целостный  организм.  И  вообще,  части  целого, безусловно, отличны от самого целого; но тем не менее целое- есть то новое качество, в котором все составляющие  его отдельные качества сов­ падают в общей нераздельности. Короче говоря, диалектика в основном есть учение о единстве и борьбе противоположностей. Это — самое «яд­ ро диалектики».  «Вкратце  диалектику можно определить,  как учение о  единстве противопо­ ложностей. Этим будет схвачено ядро диалекти­ ки,  но это  требует  пояснений  и  развития»1.

«Диалектика есть учение о том, как могут быть и как бывают (как становятся) тожде­ ственными           противоположности,— при каких условиях они бывают тождественны, превращаясь друг в друга,— почему ум человека не должен брать эти противоположности за мертвые, застывшие, а за живые, условные, под­ вижные, превращающиеся одна в другую» 2.

Итак, пояснения и развитие основного опре­ деления диалектики должны заключаться в ус­ тановлении ее связей с действительностью. По­ этому и все категории диалектики не являются неподвижными, но переходящими одна в дру­ гую. Ведь если действительность есть самораз­ витие,  то  и  диалектика  должна  оперировать

 

 

1  Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 29, с. 203.

подвижными и саморазвивающимися категория­ ми, не только отражающими практическое твор­ чество природы и истории, но и способствующи­ ми изменению и природы и истории. Это и ле­ жит в основе всех принципов диалектики.

Здесь важны три уточнения.

Во-первых, когда говорят иной раз о диалек­

тике как о теории развития, то допускают неко­

торого рода  неточность,  поскольку  понятие

«развитие» указывает на рост, на увеличение и

на достижение нового, в то время как диалекти­

ка охватывает также и процессы увядания, ре­

гресса и даже гибели. Поэтому лучше говорить

не о развитии,  а о становлении  вообще,  ведь

становление  совершается  и  в  нарастании и в

убывании.

Во-вторых, как мы уже отметили, все диа­ лектические категории всегда находятся в ста­ новлении и во взаимном переходе одна в дру­ гую. Следовательно, когда мы говорим о диа­ лектическом единстве противоположностей, то будет точнее говорить не просто о единстве про­ тивоположностей, а о единстве и борьбе проти­ воположностей.

И в-третьих, когда говорится о диалектиче­ ском мышлении как об отражении действитель­ ности, то здесь часто возникает опасность по­ нимать отражение как пассивный процесс, в котором активность признается только за дейст­ вительностью, но в этой активности часто отка­ зывают самому мышлению. На самом же деле если мышление есть отражение действительно­ сти, а действительность есть вечное творчество, то и мышление обязательно есть вечное твор­ чество. Правда, творчество мышления так же специфично, как и само  мышление.  И  тем  не

менее если действительность вечно приходит все к новым и новым формам, то и мышление в результате своего специфического процесса то­ же приходит все к новым и новым формам; и эти формы соответствуют самой  действительности, то есть содействуют ее осмыслению и развитию. Когда математик решает свои сложнейшие урав­ нения, он не смотрит на Солнце, Луну или звез­ ды. Но оказывается, что применение этих урав­ нений к движениям небесных тел дает возмож­ ность точнейшим образом предсказывать те или иные явления, наблюдаемые на  небесном  сво­ де. Итак, если мы станем применять диалекти­ ческий метод, то убедимся, что мышление не только отражает действительность, но и ос­ мысляет ее и создает возможность ее преобразо­ вания.

Имеется один способ в кратчайшей форме изложить сущность диалектического процесса. То, что для диалектики необходимы по крайней мере две противоположности  и  объединение этих противоположностей в самостоятельную цельность, выражается в так называемой диа­ лектической триаде: одна противоположность, или тезис («полагание»); другая противополож­ ность, отрицающая первую, или антитезис («противополагание»); объединение этих двух противоположностей в общую их цельность, или синтез («совместное полагание»). В таком виде триада (троичность) действительно является элементарнейшим и кратчайшим способом вы­ ражения самой основной сущности диалектиче­ ского перехода. Однако широкая популярность диалектической триады часто приводила к оши­ бочному ее использованию, нарушающему осно­ ву диалектики.

Прежде  всего  эта  триада часто превраща­ лась в абстрактную схему, не базирующуюся на объективной действительности. Это делало диа­ лектическую триаду не только чем-то условным и относительным, по даже произвольным оправ­ данием любых противоречий жизни. Без опоры па объективную действительность такая диалек­ тическая  триада  всегда  рискует  превратиться (и нередко фактически превращалась) в чистей­ шую  софистику.  Далее,  чересчур  абстрактный схематизм диалектической триады часто приво­ дил  к пониманию  синтеза  как  чего-то  оконча­ тельного и в этом смысле мертвого и неподвиж­ ного. Но те синтезы, о которых говорит диалек­ тика, всегда подвижны и являются только тези­ сом для новой триады. Наконец, неоднозначны результаты использования диалектической триа­ ды и как обязательного метода изложения. Если триадичность вносит в изложение ясность и от­ четливую  последовательность,  такая  триадич­ ность, конечно, не должна быть отвергаема, хотя при  изложении  диалектической  мысли  можно пользоваться и другими способами.  Все такого рода опасности диалектической триады прекрас­ но понимал сам Гегель, сочинения которого пе­ стрят  самыми  разнообразными  триадами.  Тем не менее Гегель пишет о диалектической триа­ де: «...это единство, равно как и вся форма ме­ тода — троичность, есть                                           лишь совершенно поверхностная, внешняя сторона способа позна­ ния...  Формализм,  правда,  тоже  усвоил троич­ ность  и  придерживался  ее  пустой  схемы;  по­ верхностность, бесцеремонность и пустота совре­ менного философского так называемого конст­ руирования...  сделали  эту  форму  скучной  и приобрели ей дурную славу. Но из-за пошлого

 

характера этого употребления она не может по­ терять своей внутренней ценности, н следует высоко ценить то, что на первых порах был най­ ден хотя бы непостигнутый еще в понятиях образ разумного» '. Важно отметить, что геге­ левскую критику абстрактного схематизма диа­ лектической триады одобрил В. И. Ленин2 . Та­ ким образом, если в диалектической триаде ис­ ключить формализм, абстрактный схематизм, отрыв от объективной реальности, а также связь неподвижных понятий, то ее следует считать элементарнейшей формулой диалектического перехода вообще.

Диалектическая триада в той или иной фор­ ме выдвигалась на протяжении всей истории ан­ тичной и средневековой философии. Так, уже древние пифагорейцы считали принципами все­ го существующего, и прежде всего числа, «пре­ дел» («границу») и «беспредельное», причем беспредельное представлялось как  некий  фон, на котором вырисовывается та или иная огра­ ниченная фигура. В подобном  синтетическом виде трактовались в античности категории еди­ ного и многого, или монады и диады, и многие другие противоположности. Такого рода триада предела,, беспредельного и «смешанного» из того и другого в виде числа и любой другой структу­ ры, яснейшим образом трактуется у Платона («Филеб»). В диалоге Платона «Тимей» чувст­ венно-материальный космос и входящий в него человек представляются как совокупное дейст­ вие космического ума и необходимости (мате­ рии). Особенно тщательной логической отделке

 

 

1 Гегель.  Наука  логики.  М.,  1972,  т.  3,  с.  302—303.

2 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 29, с. 210—211.

диалектическая триада подверглась в неоплато­ низме, начиная с Плотина (III в.), в виде раз­ деления всего сущего на неделимое первоедин- ство, раздельный ум и самодвижно становящую­ ся космическую душу с дальнейшим воплоще­ нием этой триады в чувственно-материальном космосе. Наиболее богата триадическими пост­ роениями философия Прокла (V в.). Наконец, и все средневековье исходило из христианского догмата о троице. В новое и новейшее время немецкий идеализм часто базировался на ана­ лизе диалектической триады.

Вопрос о диалектической триаде в марксиз­ ме-ленинизме также является весьма глубоким и плодотворным. Здесь многое еще требует уяс­ нения, но, во всяком случае, производительные силы, производственные отношения и способ производства как их синтез, несомненно, по­ нимаются как весьма четкая диалектическая триада.

Диалектика  имеет  длительную, многовеко­ вую историю. Уже первобытное мышление со­ держало своеобразное представление о развитии. Древневосточная, а также античная философия создали непреходящие образцы диалектических теорий.  Античная  диалектика,  основанная на живом  чувственном  восприятии  материального космоса, уже начиная с первых представителей греческой философии рассматривала всю дейст­ вительность как становящуюся, как совмещаю­ щую в себе противоположности, как вечно под­ вижную и самостоятельную. Философы ранней греческой классики  (VI—V вв. до н. э.)  гово­ рили о всеобщем и вечном движении, в то же время  представляя  себе  космос в виде завер­ шенного и  прекрасного целого,  в  виде чего-то

вечного и пребывающего в покое. Они говорили, далее, о всеобщей изменчивости вещей в ре­ зультате превращения какого-либо одного ое- новного элемента (земля, вода, воздух, огонь и эфир) в другой. Это была диалектика движения и покоя, тождества и различия. Вся ранняя гре­ ческая классика говорила о бытии как о чувст­ венно воспринимаемой материи, усматривая в ней те или иные закономерности. Числа пифаго­ рейцев, по крайней мере в раннюю эпоху, совер­ шенно неотделимы от тел. Логос Гераклита есть мировой огонь, мерно вспыхивающий и мерно угасающий. Мышление у Диогена Аполлоний- ского есть воздух. Атомы у Левкиппа и Демо­ крита — геометрические тела, вечные и нераз­ рушимые, не подверженные никаким изменени­ ям, но из них состоит чувственно воспринимае­ мая материя. Ранняя греческая классика говорила о тождестве, вечности и времени: все вечное протекает во времени, а все временное со­ держит в себе вечную основу — отсюда и теория вечного круговорота вещества. Все создано бо­ гами; но сами боги — обобщение материальных стихий, так что в конце концов космос никем и ничем не создавался, а возник сам собой и по­ стоянно возникает в своем вечном существо­ вании.

Итак, уже ранняя греческая классика затра­ гивала основные категории диалектики, хотя, находясь во власти стихийного материализма, была еще далека от системы этих категорий и от выделения диалектики в особую науку. У Ге­ раклита и других греческих натурфилософов мы находим формулы вечного становления как единства противоположностей. Аристотель счи­ тал первым диалектиком элеата Зенона. Имен-

 

но элеаты впервые резко противопоставили единство и множество, или мысленный и чувст­ венный мир. В Греции возникла и чисто отри­ цательная диалектика у софистов, которые в не­ престанной смене противоречащих друг другу вещей и понятий увидели относительность че­ ловеческого знания и доводили диалектику до полного нигилизма, не исключая и морали. Впрочем, жизненные и житейские выводы из диалектики делал уже и Зенон. В этом окруже­ нии Ксенофонт изображает Сократа стремящим­ ся давать учение о чистых понятиях, но без со­ фистического их толкования, ища в них наибо­ лее общие элементы, разделяя их на роды и виды, обязательно делая отсюда моральные вы­ воды и пользуясь методом собеседования:  «Да и само слово «диалектика»,— говорил он,— про­ изошло от того, что люди, совещаясь в собрани­ ях, разделяют предметы по родам...»

Не следует принижать роль софистов и Со­ крата в истории диалектики. Именно они, отой­ дя от слишком связанной с бытием диалектики ранней классики, привели в бурное движение человеческую мысль с ее вечными противоре­ чиями, с ее неустанным исканием истины в ат­ мосфере ожесточенных споров и погоней за все более и более тонкими и точными мыслитель­ ными категориями. Этот дух эристики (споров) и вопросно-ответный, разговорный характер тео­ рии диалектики отныне стали пронизывать всю античную философию и свойственную ей диа­ лектику. Этот дух чувствуется в напряженной мыслительной ткани платоновских диалогов, в различениях у Аристотеля, в словесно-форма­ листичной логике стоиков и даже у неоплатони­ ков,  которые  при  всей  своей  мистической  на-

 

строенности  глубоко  погружались  в  эристику, в интерпретацию мифологии, в изощренпую систематику всех логических категорий. Без со­ фистов и Сократа немыслима античная диалек­ тика, и даже там, где она не имеет ничего об­ щего с ними по своему содержанию, древний грек — всегдашний говорун, спорщик, словес­ ный эквилибрист. Такой же была и его диалек­ тика, возникшая на основе софистики и сокра­ товского метода ученого разговора.

Продолжая  мысль  Сократа  и  трактуя мир понятий,  или  идей,  как  особую  самостоятель­ ную        действительность,  Платон  понимал  под диалектикой не только разделение понятий на четко         обособленные   роды  («Софист»)  и  не только искание истины при помощи вопросов и ответов  («Кратил»),  но  и  «познание  бытия, подлинного  и  вечно  тождественного  по  своей природе»1           («Филеб»).       Достигнуть  этого он считал возможным только при помощи сведения противоречащих частностей в цельное и общее («Государство»). Замечательные образцы этого рода античной         идеалистической  диалектики содержатся  в диалогах  Платона  «Софист»  и

«Парменид».

В «Софисте» рассматривается диалектика пяти основных диалектических категорий: дви­ жения, покоя, различия, тождества и бытия. Всякая  вещь  оказывается тождественной сама с собой и со всем другим, различной сама с собой и со всем другим, а также покоящейся и подвижной в самой себе и относительно всего другого. В «Пармениде» сначала дается диа­ лектика единого  как абсолютной и неразличи-

 

1  Платон. Соч.  В 3 т. М., 1971, т. 3, ч. 1, с. 74—75.

мой единичности, а затем диалектика едино- раздельного целого, как в отношении его само­ го, так и в отношении всего иного, которое от него зависит. Рассуждения Платона о разных категориях диалектики встречаются во всех его произведениях. Можно указать хотя бы на диа­ лектику чистого становления («Тимей») или диалектику космического единства, стоящего выше единства отдельных вещей и их суммы, выше самого противопоставления субъекта и объекта («Государство»). Недаром Диоген Ла- эрций считал изобретателем диалектики имен­ но Платона.

Аристотель, рассматривавший платоновские идеи в пределах самой материи и тем самым превративший их в формы вещей и, кроме того, присоединивший сюда учение о потенции и энергии и ряд других учений, поднял диалекти­ ку на высшую ступень. Всю эту область фило­ софии он называл «первой философией». Термин

«логика»  он сохранял за  формальной логикой, а под «диалектикой» понимал учение о вероят­ ных суждениях и умозаключениях или о види­ мости («Первая аналитика»).

Значение Аристотеля в истории диалектики огромно. Согласно его учению о четырех причи­ нах — материальной, формальной (вернее, смысловой, эйдетической), движущей и целе­ вой,— они существуют в каждой вещи совер­ шенно неразличимо и тождественно с самой вещью. С современной точки зрения это, несом­ ненно, есть учение о единстве противоположнос­ тей, как бы сам Аристотель ни выдвигал на первый план закон противоречия (вернее ска­ зать, закон непротиворечия) в бытии и позна­ нии. Учение Аристотеля о перводвигателе, ко-

 

торый мыслит сам же себя, то есть является сам для себя и субъектом, и объектом, есть не что иное, как фрагмент все той же диалектики. Правда, знаменитые десять категорий Аристо­ теля рассматриваются у него раздельно и впол­ не описательно. Но в его «первой философии» все эти категории трактуются достаточно диа­ лектично. Наконец, следует отдать должное тому, что он сам называл диалектикой, а имен­ но системе умозаключений в области вероят­ ных допущений. Здесь Аристотель дает диалек­ тику становления, поскольку сама вероятность только и возможна в области становления. Ле­ нин отмечал: «Логика Аристотеля есть запрос, искание, подход к логике Гегеля,— а из нее, из логики Аристотеля (который всюду, на каждом шагу  ставит вопрос  именно  о  диалекти­ ке), сделали мертвую схоластику, выбросив все поиски, колебания, приемы постановки вопро­ сов» '.

У стоиков «только мудрый — диалектик». Диалектику они определяли как науку пра­ вильно беседовать относительно суждений в вопросах и ответах и как науку об истинном, ложном и нейтральном. Судя по тому, что у стоиков логика делилась на диалектику и рито­ рику, понимание ими диалектики не было свя­ зано с учением о бытии.

Однако если принимать во внимание не тер­ минологию стоиков, а их фактическое учение о бытии, то в основном и у них мы находим ге- раклитовскую космологию, то есть представле­ ние о вечном становлении и о взаимном превра­ щении элементов, об огне-логосе, о материаль-

 

1  Ленин В. И.  Поли.  собр.  соч.,  т.  29, с.  326.

 

ной иерархии космоса. Таким образом, в учении о бытии стоики оказываются сторонниками диа­ лектики.

Линию Демокрита — Эпикура — Лукреция ни в коем случае не следует понимать механи­ стически. Появление каждой вещи из атомов тоже есть диалектический скачок, поскольку каждая вещь несет с собой совершенно новое качество в сравнении с теми атомами, из кото­ рых она возникает. Известно также античное уподобление атомов буквам: цельная вещь по­ является из атомов так же, как трагедия и ко­ медия из букв. Как видим, атомисты продумы­ вают здесь диалектику целого и частей.

В последние столетия античной философии диалектика Платона получила особенно боль­ шое развитие. У Плотина имеется специальный трактат о диалектике. Чем дальше развивался неоплатонизм, тем более утонченной и изощ­ ренной становилась здесь диалектика. Диа­ лектична основная неоплатоновская иерархия бытия: 1) единое, которое является  абсолют­ ной единичностью всего сущего, сливающей в себе все субъекты и объекты и потому неразли­ чимой в себе и допускающей только числовую раздельность этого единого; 2) качественная наполненность этих первочисел, или Нус-Ум, представляющий собой тождество универсаль­ ного субъекта и универсального объекта (за­ имствовано  у  Аристотеля),  или  мир  идей;

3) переход этих идей в становление, которое есть движущая сила космоса, или мировая душа; 4) произведение и результат этой под­ вижной сущности мировой души,  или  космос;

5) постепенно убывающие в своем смысловом наполнении  космические  сферы,  начиная  от

неба и кончая землей. Диалектично в неопла­ тонизме и само учение о постепенном и непре­ рывном излиянии и саморазделении первона­ чального единого, обычно называвшееся эмана- ционизмом (Плотин, Порфирий, Ямвлих, Прокл и другие философы конца античности — III — IV вв.). Здесь много диалектических идей, ко­ торые, однако, ввиду специфических особен­ ностей данной эпохи часто излагаются в форме мистических рассуждений и скрупулезно изощ­ ренной систематики. Диалектически важны, на­ пример, концепция раздвоения единого, взаи­ моотражения субъекта и объекта в познании, учение о вечной подвижности космоса, о чистом становлении.

Таким образом, в античной диалектике были продуманы почти все главные категории этой науки на основе осмысления стихии становле­ ния. Но ни античный идеализм, ни античный материализм не могли справиться с этой за­ дачей до конца ввиду своей созерцательности, слияния идеи и материи или же их разрыва, ввиду примата либо религиозной мифологии, либо просветительского релятивизма, ввиду слабой осознанности самой сущности категорий как отражения действительности и неумения понять характер творческого воздействия мыш­ ления на действительность. В значительной' мере это относится и к средневековой филосо­ фии, в которой место прежней мифологии за­ няла другая мифология.

Господство монотеистических религий в средние века перенесло диалектику в область богословия, где философия Аристотеля и нео­ платонизм использовались для создания схолас­ тических учений  о личном  абсолюте.

В смысле развития диалектики это было шагом вперед, так как философское сознание постепенно приучалось чувствовать свою собст­ венную силу, хотя и возникавшую из персо- налистски (личностно) понимаемого абсолюта. Христианское учение о троичности  (например, у  представителей  каппадокийской  школы (IV в.) — Василия Великого, Григория Бого­ слова (Назианзина), Григория Нисского и вооб­ ще у отцов и учителей церкви, например у Ав­ густина) и арабско-еврейское учение о соци­ альном  абсолюте  (например,  у  Ибн  Рошда, XII в.) строились по преимуществу методами диалектики. Утвержденный на двух первых все­ ленских соборах (325 г. и 381 г.) символ веры учил о божественной субстанции, выраженной в трех лицах, при полном тождестве этой суб­ станции и этих лиц и при полном их различии, а также при самотождественном развитии  са­ мих лиц: лоно вечцого движения (отец), рас­ члененная закономерность этого движения (сын, или бог-слово) и вечное творческое становление этой неподвижной закономерности (дух святой). В науке уже давно выяснена связь этой кон­ цепции  с  платоно-аристотелевской,  стоической и неоплатонической диалектикой. Наиболее глубоко эта диалектика выражена в трактате Прокла «Первоосновы теологии» и в так назы­ ваемых «Ареопагитиках». То и другое имело большое значение для всей средневековой диа­ лектики.

 

Эта диалектика, основанная на религиозно- мистическом мышлении, дошла до Николая Ку- занского (XV в.), построившего свое учение на основе идей  Прокла и  «Ареопагитик».  Тако­ вы его представления о тождестве знания и не-

 

знания, о совпадении максимума и минимума, о вечном движении, о  троичной  структуре  веч­ ности, о тождестве треугольника, круга и шара в  теории  божества,  о  совпадении  противопо­ ложностей, о любом в любом, о свертывании и развертывании абсолютного нуля.  Кроме  того, антично-средневековый неоплатонизм смыкает­ ся у него с идеями зарождающегося  математи­ ческого анализа, так что в понятие самого аб­ солюта вносится идея  вечного  становления  и абсолют  начинает  пониматься  как  своеобраз­ ный и всеохватывающий интеграл или, в зави­ симости от точки зрения, дифференциал. У не­ го фигурируют такие, например, понятия,  как

«бытие-возможность». Это — понятие вечности, являющейся вечным становлением, вечной воз­ можностью всего нового, что и является ее подлинным бытием. Таково же, например, и по­ нятие вечной потенции, порождающей все новое, так что эта потенция есть последнее бытие.

В этой связи необходимо упомянуть Джор­ дано Бруно (XVI в.), гераклитовски мысля­ щего пантеиста и материалиста, который тоже учил и об единстве противоположностей, и о тождестве минимума и максимума (понимая этот минимум близко к учению о бесконечно малом), и о бесконечности Вселенной (вполне диалектически трактуя, что ее центр находится повсюду, в любой ее точке). Такие философы, как Николай Кузанский и Джордано Бруно, все еще продолжали учить о божестве и о божест­ венном единстве противоположностей,  но  в этих концепциях большое значение приобре­ тает принцип бесконечно малого, а  через  век или полтора появилось и самое настоящее исчи-

 

сление бесконечно малых,  представлявшее собой новый этап в развитии истории диалек­ тики.

В новое время, в период господства рацио­ налистической метафизики, математический анализ (Р. Декарт, Г.  Лейбниц,  И.  Ньютон, Л. Эйлер), оперирующий переменными, то есть бесконечно становящимися функциями и вели­ чинами, стал хотя и не всегда осознанной, но фактически неуклонно назревавшей областью диалектики. Ведь то, что в математике называ­ ют переменной величиной, является с фило­ софской точки зрения становящейся величи­ ной; в результате этого возникают те или иные предельные величины, которые в полном смыс­ ле слова оказываются единством противопо­ ложностей. Так, производная есть единство противоположностей аргумента и функции, не говоря уже о самом становлении величин и о переходе их к пределу.

Необходимо иметь в виду, что, исключая неоплатонизм, сам термин «диалектика» либо вовсе не употреблялся в тех философских сис­ темах средних веков и нового времени, кото­ рые, по существу, были диалектическими, либо употреблялся в смысле, близком к формальной логике. Таковы, например, трактаты Иоанна Да- маскина «Диалектика» (VIII в.) в  византий­ ском богословии и «О разделении природы» Иоанна Скота Эриугены (IX в.) в западном бо­ гословии. Относящиеся к XVII в. учения Декар­ та о неоднородном пространстве, Спинозы о мышлении и материи, о свободе и необходимос­ ти, Лейбница о присутствии каждой монады во всякой другой монаде, несомненно, содержат в себе  весьма  глубокие  диалектические  построе-

5     А.     Ф.     Лосев 129

ния, но у самих этих философов диалектической логикой не именуются.

Философия нового времени также была ша­ гом вперед к осознанию того, что такое диалек­ тика. Эмпирики (Ф. Бэкон, Дж. Локк, Д. Юм) при всей своей метафизичности и дуализме приучали видеть в категориях отражение дейст­ вительности. Рационалисты при всем своем субъективизме и формалистической метафизи­ ке приучали находить в категориях некое са­ мостоятельное движение. Были даже попытки некоторого синтеза того и другого, но они не могли увенчаться успехом ввиду засилья инди­ видуализма, дуализма и формализма в буржу­ азной философии нового времени и слишком резкого противопоставления «Я» и «не-Я», причем примат обычно утверждался за «Я» в противоположность  пассивно  понимаемому

«не-Я».

Достижения и неудачи такого синтеза мож­ но продемонстрировать на примере Спинозы. Первые определения в его «Этике» вполне диа­ лектичны. Если в причине самого себя совпа­ дают сущность и существование, то это — един­ ство противоположностей. Субстанция есть то, что существует само по себе и представляется само через себя. Это также единство противо­ положностей — бытия и определяемого им же самим представления о нем. Атрибут субстан­ ции есть то, что ум представляет в ней как ее сущность, есть совпадение в сущности  того, чего она является сущностью, и  умственного ее отражения. Два атрибута субстанции — мыш­ ление и протяжение — это одно и то же. Атри­ бутов бесконечное количество, но в каждом из них  отражается  вся субстанция. Несомненно,

здесь у Спинозы мы имеем дело с диалектикой. И все-таки даже спинозизм слишком нечетко говорит об отражении и слишком мало понима­ ет обратное отражение бытия в самом бытии. А без этого невозможно построить правильно и систематически  осознанную диалектику.

Классическую для нового времени форму диалектики создал немецкий идеализм, начав­ ший с ее негативной и субъективистской трак­ товки у Канта и перешедший через Фихте и Шеллинга к объективному  идеализму  Гегеля. У Канта диалектика является не чем иным, как разоблачением иллюзий человеческого разума, желающего достигнуть цельного и абсолютного знания. Так как научным знанием, по Канту, является только такое знание, которое опира­ ется на чувственный опыт и обосновано дея­ тельностью рассудка, а высшие понятия разума (бог, мир, душа, свобода) этими свойствами не обладают, то диалектика обнаруживает неми­ нуемые противоречия, в которых запутывается разум, желающий достигнуть абсолютной цель­ ности. Однако эта чисто негативная трактовка диалектики имела огромное историческое зна­ чение, так как обнаружила в человеческом ра­ зуме его необходимую противоречивость. Это привело в дальнейшем к поискам путей преодо­ ления данных противоречий, что и легло в ос­ нову диалектики в положительном смысле.

Следует отметить также, что Кант впервые в новой философии указал на большое и само­ стоятельное философское значение диалектики. Но даже Кант бессознательно поддался впечат­ лению от той огромной роли, которую диалек­ тика играет в мышлении. И все же вопреки своему дуализму, метафизике и формализму он

 

5*                                            131

незаметно для самого себя весьма часто поль­ зовался принципом единства противоположнос­ тей. Так, в главе «О схематизме чистых поня­ тий рассудка» своего основного труда  «Крити­ ка чистого разума» он вдруг задает себе  воп­ рос: каким же образом чувственные явления подводятся под рассудок и его категории? Ведь ясно, что между тем и другим должно быть не­ что общее. Это общее, которое он называет здесь схемой, есть время. Именно время связы­ вает чувственно протекающее явление с кате­ гориями рассудка, так как оно и эмпирично, и априорно (доопытно). Тут у Канта, конечно, путаница, потому что, согласно его основному учению, время не есть нечто чувственное, так что эта схема отнюдь не дает объединения чув­ ственности и рассудка. Однако несомненно и то, что бессознательно для самого себя Кант пони­ мает здесь под временем становление вообще, а в становлении каждая категория в каждый мо­ мент возникает и в тот же момент снимается. Так, причина данного явления, характеризуя собой его происхождение, обязательно в каж­ дый момент проявляет себя по-разному, то есть постоянно возникает и исчезает. Даже знаме­ нитые антиномии Канта (как, например: мир ограничен и безграничен в пространстве и во времени) в конце концов тоже снимаются Кан­ том при помощи метода становления: фактиче­ ски наблюдаемый мир конечен; однако найти этот конец во времени и в пространстве мы не можем; поэтому мир и не конечен, и не беско­ нечен, а существует только искание этого кон­ ца согласно требованию разума.

Таким образом, диалектический синтез  (на­ пример, чувственности и рассудка) фактически

 

строился уже самим Кантом, но метафизически- дуалистические предрассудки помешали ему со­ здать здесь ясную и простую концепцию.

Фихте выводил возможность систематичес­ кой диалектики из понимания вещей в себе как субъективных категорий, лишенных всякого объективного существования. Получился абсо­ лютный субъективизм и тем самым уже не дуа­ лизм, а монизм, что способствовало системати­ ческому выделению одних категорий из других. Стоило только внести в абсолютный дух Фихте природу, что мы находим у Шеллинга, а также и историю, что мы находим у Гегеля, как воз­ никла система объективного идеализма, которая в пределах этого абсолютного духа давала бе­ зупречную по своему монизму диалектику, ох­ ватывавшую всю область действительности, на­ чиная от чисто логических категорий, проходя через природу и дух, и кончая диалектикой исторического процесса.

Гегелевская диалектика (если не говорить о всех прочих областях знания, хотя, по Гегелю, они тоже представляют собой движение кате­ горий, создаваемых мировым духом) — это сис­ тематически развитое учение, в котором дана содержательная картина «всеобщих форм дви­ жения» '. Гегель прав со своей точки зрения, когда выделяет в диалектике бытие, сущность и понятие. Бытие есть самое первое и самое абст­ рактное определение мысли. Оно конкретизиру­ ется в категориях качества, количества и меры (причем мера понимается как определенное и количественно ограниченное качество). Гегель понимает качество в виде исходного бытия, ко-

 

1  См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 22.

торое после своего исчерпания переходит в не­ бытие и становление как диалектический син­ тез бытия и небытия (поскольку во всяком ста­ новлении бытие всегда возникает, но в тот же самый момент и уничтожается). Далее Гегель рассматривает то же бытие, но уже с противо­ поставлением его ему же самому. Отсюда рож­ дается категория сущности бытия, а в этой сущ­ ности Гегель находит сущность самое по себе, ее явление и их диалектический синтез в кате­ гории действительности. Гегель исследует и ту ступень диалектики, где фигурируют категории, содержащие и бытие, и сущность. Это — поня­ тие. Гегель как абсолютный идеалист именно в понятии  находит  высший  расцвет  и  бытия,  и сущности. Он рассматривает понятие как субъ­ ект, как объект и как абсолютную идею. Геге­ левское понятие можно, как это делал Ф. Эн­ гельс, истолковать материалистически — как об­ щую  природу  вещей,  и  тогда  этот  раздел гегелевской  логики  теряет  свой  мистический характер  и  приобретает  рациональный  смысл. В общем же все категории продуманы у Гегеля так  глубоко  и  всесторонне,  что,  например, В.  И.  Ленин,  заключая  конспект  гегелевской

«Науки логики», говорит: «...в этом самом идеалистическом  произведении  Гегеля всего меньше идеализма, всего больше материализма. «Противоречиво», но факт!» '

Создание Гегелем логики становления яви­ лось наивысшим достижением западной филосо­ фии. Все логические категории берутся Гегелем в их динамике и творческом взаимопорождении, хотя они оказываются порождением только ду-

 

1  Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 29, с. 215.

ха, который понимается как такое объективное начало, где представлены природа, общество и вся история.

Огромным шагом вперед в домарксистской философии XIX в. явилась деятельность русских революционных демократов — В. Г. Белинского, А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского и Н. А. Доб­ ролюбова, которым их революционная теория и практика не только дали возможность перейти от идеализма к материализму, но и привели их к диалектике становления, что помогло им со­ здать самые передовые концепции в разных об­ ластях культуры. В. И. Ленин отмечал, что диа­ лектика Гегеля явилась для Герцена «алгеброй революции» '. Насколько Герцен глубоко пони­ мал диалектику, например, в отношении физи­ ческого  мира,  видно  из  следующих  его  слов:

«Жизнь природы — беспрерывное развитие, раз­ витие отвлеченного простого, не полного, сти­ хийного в конкретное полное, сложное, разви­ тие зародыша расчленением всего заключающе­ гося в его понятии, и всегдашнее домогательство вести это развитие до возможно полного со­ ответствия формы содержанию — это диалекти­ ка физического мира»2. Глубокие суждения о диалектике высказывал и Чернышевский. По условиям времени революционные демократы могли только подойти к материалистической диалектике.

Если формулировать общий вывод из исто­ рии диалектики, то, очевидно, эти исторические периоды есть не что иное, как частный случай общей теории общественно-экономических фор-

 

1 См.:  Ленин В.  И.  Поли.  собр.  соч.,  т.  21,  с.  256

2 Герцен А. И. Собр. соч.  В 30 т.  М.,  1954,  т.  3

с. 127.

маций.  Для  античности  характерна  фиксация чувственно-материального космоса;  таковой же является и ее диалектика. На место подобного вещественно-телесного понимания диалектики в эпоху средневекового феодализма приходит лич­ ностная интуиция, причем личность  мыслится лишь в своем абсолютном и надмировом состоя­ нии.  Поэтому  диалектика  характеризует здесь в первую очередь тринитарную, то есть связан­ ную с понятием троицы, проблему абсолютной личности.  В условиях капиталистической фор­ мации,  основанной  на  частном  предпринима­ тельстве,  диалектика продолжает                     оставаться личностной, но уже в смысле абстрактной че­ ловеческой личности. После того как абсолюти­ зировались  отдельные                         стороны  человеческой личности, то есть после европейского рациона­ лизма  и  эмпиризма  нового  времени,  человече­ ская  личность  впервые  благодаря  Канту  на­ чинает       трактоваться                  как                     полноценная  и абсолютная, а историзм  Гегеля приводит домарксистскую диалектику к ее окончательно­ му классическому виду'. В дальнейшем, в связи с  ростом  и  углублением  буржуазного  индиви­ дуализма,  философия  Гегеля  отстраняется  и заменяется  позитивизмом  и  весьма  дробным рассмотрением отдельных, крайне дифференци­ рованных  сторон  человеческого  субъекта.  Это свидетельствовало  о  разложении      домарксист­ ской диалектики и о наступлении нового перио­ да диалектики в связи с формированием пред­ посылок  новой,  коммунистической  формации.

История диалектики приводит к весьма по­ учительным  выводам  относительно  принципов и законов диалектики, как они должны мыс­ литься в связи с потребностями материального

и  духовного  развития  новой исторической эпохи.

С точки зрения материалистической диалек­ тики, формы мышления, категории являются отражением в сознании всеобщих форм пред­ метной деятельности общественного человека, преобразующего действительность: «...сущест­ веннейшей и ближайшей основой человеческого мышления является как раз изменение приро­ д ы человеком, а не одна природа как таковая, и разум человека развивался соответственно тому, как человек научался изменять природу» '. Субъектом мышления является не просто ин­ дивид, а личность в системе общественных от­ ношений. Все формы жизнедеятельности чело­ века определяются не просто природой, но ис­ торией, процессом становления человеческой культуры. Если вещь сделана человеком или переделана им из другой вещи, то это значит, что она сделана кем-то, как-то, когда-то и для какой-то цели, то есть в данном случае вещь представляет собой узловой пункт очень слож­ ных производственных и социально-историчес­ ких отношений. Но даже если вещь и не сде­ лана человеком (Солнце, Луна или звезды), а только мыслится им, то и в этом случае обще­ ственно-историческая практика входит в опре­ деление вещи. Принцип практики должен вхо­ дить в само определение  предмета,  поскольку все предметы либо созданы субъектом, либо пе­ ределаны им самим из других, либо, по крайней мере для тех или иных жизненных целей, вы­ делены им из действительности.

Будучи  осознаны,  закономерности  природы

 

1  Маркс  К.,  Энгельс  Ф.  Соч.,  т.  20,  с.  545.

и истории, в согласии с которыми человек из­ меняет любой объект, в том числе самого себя, выступают как логические законы, одинаково управляющие и движением объективного мира, и движением человеческой жизни. В сознании они выступают как идеальный образ объектив­ ной действительности: «Законы логики суть от­ ражения объективного в субъективном созна­ нии человека» '. Диалектика исходит из утверж­ дения единства законов объективного мира и мышления. «Над всем нашим теоретическим мышлением господствует с абсолютной силой тот факт, что наше субъективное мышление и объективный мир подчинены одним и тем же законам и что поэтому они и не могут проти­ воречить друг другу в своих результатах, а должны согласоваться между собой»2. Любой универсальный закон развития объективного и духовного мира в определенном смысле являет­ ся вместе с тем и законом познания: любой за­ кон, отражая то, что есть в действительности, указывает также и на то, как следует правиль­ но мыслить о соответствующей области дейст­ вительности.

Основными наиболее общими законами раз­ вития явлений действительности являются за­ кон единства и борьбы противоположностей, закон перехода количественных изменений в ка­ чественные и обратно, закон отрицания отри­ цания.

Существенный принцип диалектики — ут­ верждение всеобщей связи и взаимозависимос­ ти явлений, а также их развития, осуществля-

 

1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 29, с. 165.

2 Маркс К., Энгельс  Ф. Соч., т. 20,  с. 581.

ющегося через противоречия. Отсюда следует характерное для диалектики требование учета всех (могущих быть выделенными на данной ступени познания) сторон и связей изучаемого предмета и его связей с другими предметами, а также требование рассмотрения предметов в развитии. Развитие имеет место только там, где каждый момент является наступлением все но­ вого и нового. Но если в этих наступающих но­ вых моментах не будет присутствовать то самое, что становится новым, и нельзя будет его уз­ навать во всех этих новых моментах, то ока­ жется неизвестным то, что развивается, и, сле­ довательно, рассыплется и само развитие. Ис­ ключение различия моментов становления приводит к гибели само становление, поскольку становится только то, что переходит от одного к другому. Но полное исключение тождества различных моментов становления тоже устра­ няет это становление, подменяя его множеством неподвижных и ничем не связанных между со­ бою  точек.  Таким  образом,  как  различие,  так и тождество отдельных моментов необходимы для всякого становления, без них оно делается невозможным. Взятое в определенных границах и в конкретном содержании развитие есть исто­ рия диалектики, то есть прежде всего логика развития, логика историческая. В. И. Ленин писал, что диалектика — это «учение о развитии в его наиболее полном,  глубоком и свободном от односторонности виде, учение об относитель­ ности человеческого знания, дающего нам отра­ жение вечно развивающейся материи» '. Исто­ ризм — сущность диалектики.

 

 

1  Ленин В.  И.  Поли.  собр.  соч.,  т.  23,  с.  43—44.

Развитие есть такое осуществление противо­ речия и противоположностей, которое предпо­ лагает не только тождество и различие абст­ рактных моментов становления, но и их взаимоисключение. Таким образом, реальное становление есть не просто тождество и разли­ чие противоположностей, но их единство и борьба. Диалектика изучает развитие категорий, отражающих действительность, которая «сама себя движет» и вне которой нет не только ни­ какого двигателя, но и вообще ничего нет. От­ ражающие ее категории обладают относитель­ ной самостоятельностью и внутренней логикой движения.

Замечательной характеристикой диалектики являются следующие рассуждения В. И. Лени­ на: «Стакан есть, бесспорно, и стеклянный ци­ линдр и инструмент для питья. Но стакан име­ ет не только эти два свойства или качества или стороны, а бесконечное количество других свойств,  качеств,  сторон,  взаимоотношений  и

«опосредствовании» со всем остальным миром. Стакан есть тяжелый предмет, который может быть инструментом для бросания. Стакан мо­ жет служить как пресс-папье, как помещение для пойманной бабочки, стакан может иметь ценность, как предмет с художественной резь­ бой или рисунком, совершенно независимо от того, годен ли он для питья, сделан ли он из стекла, является ли форма его цилиндрической или не совсем, и так далее и тому подобное.

Далее. Если мне нужен стакан сейчас, как инструмент для питья, то мне совершенно не важно знать, вполне ли цилиндрическая его форма и действительно ли он сделан из стекла, но зато важно, чтобы в дне не было трещины,

чтобы нельзя было поранить себе губы, упот­ ребляя этот стакан, и т. п. Если же мне нужен стакан не для питья, а для такого употребле­ ния, для которого годен всякий стеклянный ци­ линдр, тогда для меня годится и стакан с тре­ щиной в дне или даже вовсе без дна и т. д.

Логика формальная... берет формальные оп­ ределения, руководясь тем, что наиболее обыч­ но или что чаще всего бросается в глаза, и огра­ ничивается этим. Если при этом  берутся  два или более различных определения и соеди­ няются вместе совершенно случайно (и стек­ лянный  цилиндр  и инструмент  для  питья), то мы получаем эклектическое определение, указывающее на разные стороны предмета и только.

Логика диалектическая требует того, чтобы мы шли дальше. Чтобы действительно знать предмет, надо охватить, изучить все его сторо­ ны, все связи и «опосредствования». Мы ни­ когда не достигнем этого полностью, но требо­ вание всесторонности предостережет нас от ошибок и от омертвения. Это во-1-х. Во-2-х, диалектическая логика требует, чтобы брать предмет в его развитии, «самодвижении» (как говорит иногда Гегель), изменении. По отноше­ нию к стакану это не сразу ясно, но и стакан не остается неизменным, а в особенности меня­ ется назначение стакана, употребление  его, связь его с окружающим миром. В-З-х, вся че­ ловеческая  практика  должна  войти  в  полное

«определение» предмета и как критерий исти­ ны и как практический определитель связи предмета с тем, что нужно человеку. В-4-х, диалектическая логика учит, что «абстрактной истины нет, истина всегда конкретна», как лю-

 

бил говорить, вслед за Гегелем, покойный Пле­ ханов...

Я, разумеется, не исчерпал понятия диалек­ тической логики.  Но пока довольно и этого» '.

Можно обратить внимание еще на одно суж­ дение В. И.  Ленина  о  диалектике.  Речь  идет об «элементах диалектики» 2. Прежде всего не­ обходимо утверждение объективной реальности самой по себе, вне всяких категорий. Для того чтобы вещь была познаваема, необходимо по­ знавать и ее отношение к другим вещам. Это зафиксировано у Ленина в первых двух «эле­ ментах диалектики». Однако отношения, суще­ ствующие между вещами в себе, не могут быть мертвыми и неподвижными; вещи необходимым образом изменяются, потому что им свойствен­ ны внутренние противоречия, приводящие в дальнейшем к единству  противоположностей. На это указывается в следующих четырех «эле­ ментах». В процессе развития вместо исходной и потому абстрактной вещи в себе возникает реальная вещь, полная противоречивых тенден­ ций, так что в ней потенциально и каждый раз специфически содержится всякая другая вещь. Об этом идет речь в дальнейших трех «элемен­ тах». Наконец, в последних семи «элементах» отмечается, что этот процесс живой действи­ тельности вещей бесконечен по своему разнооб­ разию, единство противоположностей вечно бур­ лит в нем, сменяя одни формы другими.

Таким образом, сформулированные В. И. Ле­ ниным 16 «элементов диалектики» представля­ ют собой целостную картину диалектики. Здесь

 

1  Ленин В. И.  Поли. собр.  соч.,  т. 42, с. 289—290.

2  См. там же, т. 29, с. 202—203.

 

мысль Ленина идет от бытия материи через оп­ ределение господствующих в ней существенных отношений к живой, внутренне противоречивой, вечно развивающейся конкретной действитель­ ности; теория этого процесса и есть диалектика.

В. И. Ленину принадлежит очень важное высказывание и о том, что логика, теория по­ знания и диалектика для правильной филосо­ фии являются одним и тем же. Таким образом, эти три философских термина настолько близ­ ки один к другому по своему содержанию, что можно даже и не употреблять этих трех слов, а ограничиться лишь одним общим принципом.

Действительно, логика есть учение о поня­ тиях, суждениях, умозаключениях, доказатель­ ствах и научных методах. То же самое пред­ ставляет собой и диалектика. Однако диалекти­ ка — это учение об элементах мышления, ко­ торые, как уже отмечалось, самоподвижны и противоречивы, и в этом  смысле  она  конечно же не тождественна формальной логике. В свою очередь, теория познания должна основываться на признании объективной реальности, без ко­ торой познание является бессмысленной фик­ цией. Но диалектика тоже основывается на при­ знании реальности бытия и материи и в этом смысле ничем не отличается от теории позна­ ния. Но, конечно, это не относится к субъекти­ вистской теории познания, которая несовмести­ ма с диалектикой. Суждение Ленина о единст­ ве диалектики, логики и теории познания основано на диалектическом понимании этих трех дисциплин и на констатации противоре­ чий, одинаково присущих и мышлению, и самой действительности.

Итак, сущность диалектики  заключается  в

противоречивом переходе одной категории в другую, как того требует объективная действи­ тельность. Здесь возникает необходимость рас­ крыть  сущность  диалектического  перехода. В чем она заключается?

В. И. Ленин писал, что понятия «должны быть... обтесаны, обломаны, гибки, подвижны, релятивны, взаимосвязаны, едины в противопо­ ложностях, дабы обнять мир» '. Эта идея «все­ мирной, всесторонней, живо й связи всего со всем» 2, очевидно, должна быть раскрыта в оп­ ределенной последовательности категорий так, чтобы была видна их диалектика. Всякая кате­ гория ввиду своей самопротиворечивости дви­ жется к снятию этого противоречия, что может произойти только в результате появления новой категории. Эта новая категория тоже находится в противоречии сама с собой и в результате снятия данного противоречия приходит к треть­ ей категории и т. д.

Всякая категория непрерывно и бесконечно становится, пока не исчерпает всех своих внут­ ренних возможностей. Когда же эти возможно­ сти исчерпаны, мы приходим к ее границе, ко­ торая есть ее отрицание, переход к ее противо­ положности; а так как бесконечность нельзя охватить при помощи конечного числа операций (например, при помощи прибавления все новых и новых единиц), то, очевидно, указанный пре­ дел бесконечного становления может быть до­ стигнут только путем скачка из области конеч­ ных знаний данной категории в совершенно новое качество, в новую категорию, которая и

 

 

1  Ленин В.  И. Поля.  собр.  соч., т. 29, с.  131.

2  См. там же.

является  пределом  бесконечного  становления предыдущей категории.

Противоречие как движущая сила становле­ ния не заменимо ничем, без него становление рассыпается в дискретную множественность. Однако здесь нас интересует сам механизм диа­ лектического перехода, то есть возникновения категорий из противоречия. Пока мы движемся внутри самой категории, противоречие хотя и остается на каждом шагу, но его не обязатель­ но фиксировать здесь постоянно. Только когда мы исчерпали все внутреннее содержание дан­ ной категории и натолкнулись на  ее  границу, на ее предел, только тогда мы впервые начи­ наем отчетливо констатировать момент реаль­ ного  осуществления  противоречия,  поскольку в окружности круга как раз совпадают проти­ воположности круга и окружающего его фона. Если уже самое простое движение есть единст­ во противоречий, если в каждом явлении нали­ цо противоречивые силы и сами противоречия подвижны, то естественно искать такое проти­ воречие, которое предстало бы перед нами как очевиднейший факт и чувственного восприятия, и разума. Таким фактом и является то, что Ге­ гель называл «границей», или «пределом» '. Ле­ нин отмечал: «Остроумно и умно!»2 по поводу следующего рассуждения Гегеля: «Нечто вме­ сте со своей имманентной границей, полагаемое как противоречие самому себе, в силу которого оно выводится и гонится дальше себя, есть ко­ нечное... Когда мы говорим о вещах, что они конечны, то разумеем под этим, что... небытие составляет их природу, их бытие. Конечные ве-

 

1 См.:  Гегель.  Наука  логики.  М.,  1970, т.  1,  с.  143.

2 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 29, с. 98.

щи суть... но истиной этого бытия служит их конец» 1 . Таким образом, единственной движу­ щей силой движения категории является ее са­ мопротиворечие, и единственной силой, приво­ дящей категорию к ее пределу, а следовательно, к другой категории, везде и всегда остается только противоречие.

Так, вписанный в круг многоугольник может иметь сколь угодно большое количество сторон и в то же время не сливаться с окружностью круга. И только при бесконечном увеличении числа этих сторон, в пределе, путем скачка, мы получаем уже не вписанный в круг многоуголь­ ник, но саму окружность круга. При этом ок­ ружность круга снимает весь процесс увеличе­ ния сторон вписанного в этот круг многоуголь­ ника и связанное с ним противоречие и явля­ ется непосредственной границей с другими геометрическими построениями уже вне круга. Поэтому, переводя точное математическое поня­ тие предела на язык логических категорий, сле­ дует сказать, что тайна диалектического пере­ хода заключается  в  скачкообразном  переходе от бесконечного становления к пределу этого становления, который, будучи границей с дру­ гой категорией, тем самым в зародыше уже со­ держит ее в себе и который, становясь отрица­ нием данной категории, тем самым начинает переходить к ее противоположности, то есть к новой категории. «Остроумно и умно! Понятия, обычно кажущиеся мертвыми, Гегель анализи­ рует и показывает, что в них есть движение,— замечает Ленин.— Конечный? значит, двигаю­ щийся к концу! Нечто? — значит,  н е  то,  что

 

 

1  Гегель. Наука логики, т. 1, с. 191, 192.

другое. Бытие вообще? — значит, такая неопре­ деленность, что бытие = небытию» '. Таким об­ разом, Ленин говорит не только о движении понятий, но и о движении их к пределу. А на примере категории «нечто» он констатирует, что достижение предела есть уже начало выхо­ да за этот предел. Ленин с одобрением цитиру­ ет Гегеля: «...если нечто определено как  пре­ дел, мы тем самым уже вышли за  этот  пре­ дел» 2.

Возьмем, к примеру, категорию бытия. Пройдем все его виды и вообще все, что в него входит. Цосле этого окажется, что больше уже нет ничего другого. Следовательно, бытие ни от чего другого не отличается, не имеет никакого признака и вообще не есть нечто. Такое бытие есть небытие.  Другими  словами, небытие есть тот предел, к которому переходит бытие после своего бесконечного становления и исчерпания и в котором оно себя скачкообразно отрицает.

Рассмотрим далее категорию становления. Когда становление исчерпало себя, оно прихо­ дит к своему пределу, к своей границе. А это значит, что становление остановилось и оказа­ лось теперь уже ставшим. Следовательно, кате­ гория ставшего есть тот предел, к которому пе­ реходит становление на путях своего бесконеч­ ного развертывания (заметим, что Гегель вме­ сто категории ставшего говорит о «наличном бытии»).

Проанализируем категорию движения. Дви­ жение может представляться с любой скоростью. Исчерпать все эти скорости можно лишь тогда,

 

1  Ленин В. И. Поли. собр. соч., т.  29, с. 98—99.

1 Гегель. Наука логики, т. 1, с. 197.

когда мы возьмем также и бесконечную ско­ рость. Но тело, движущееся с бесконечной ско­ ростью, сразу и одновременно находится во всех точках своего бесконечно длинного пути. А это значит, что оно покоится. Таким образом, по­ кой есть движение с бесконечно большой ско­ ростью. А то, что покой есть движение с нуле­ вой скоростью, это элементарно. Следовательно, категория покоя появляется тоже путем скач­ кообразного перехода к пределу от бесконечно­ го становления скоростей.

Реальное мышление под давлением фактов и экспериментов на каждом шагу показывает фактически и выражает в определенных поня­ тиях именно переходы, превращения противо­ положностей друг в друга, формулирует  зако­ ны, по которым эти переходы совершаются. Каждая из категорий диалектики отражает ка­ кую-либо сторону объективного мира, а вместе они «охватывают условно, приблизительно уни­ версальную закономерность вечно движущейся и развивающейся природы» '. Законы и катего­ рии диалектики выражают всеобщие свойства, связи, формы, пути и движущую силу развития объективного мира и его познания. Выражая объективную диалектику действительности, ка­ тегории и законы диалектики выступают в ка­ честве всеобщего метода познания мира.

Само собой разумеется, что при своей уни­ версальной значимости самое  доказательное свое применение и обнаружение диалектика должна иметь в отдельных науках. Уже в са­ мой простой арифметике каждое конечное чис­ ло состоит из многих единиц, но отнюдь не сво-

 

1 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 29, с. 164.

дится только к этим единицам, дискретным по отношению друг к другу. Это отражается и в языке, где имеются такие термины, как «едини­ ца»,  «двойка», «тройка»,  «десяток»,  «дюжина»,

«сотня», «тысяча», «миллион» и т. д. «Сотня» — это не просто сто разных единиц, но также и то целое, которое из них составлено, но которое к ним не сводится. И когда мы произносим слово

«сто», то прекрасно его понимаем, хотя вовсе не представляем при этом сто ничем не связанных друг с другом единиц. Далее. Математический анализ оперирует так называемыми перемен­ ными величинами. Но переменная величина — это совсем не то, что стоит на месте и не ме­ няется; потому она и называется переменной, что «может стать» меньше и больше заданной величины. И если переменная величина стре­ мится к  какому-нибудь  постоянному  пределу, то ввиду своей бесконечной делимости она мо­ жет достигнуть этого предела только путем скачка. Ф. Энгельс хорошо сформулировал этот диалектический метод анализа бесконечно ма­ лых, равно как и ряда других математических теорий'.

Закон сохранения энергии, несомненно, име­ ет диалектический характер, поскольку энер­ гия сохраняется при любых переходах от одно­ го типа энергии к другому, когда эти типы по своему  качеству  противоположны  друг  другу.

Замечательным проявлением диалектическо­ го мышления явилось создание современной квантовой теории. Так, в теории электромагнит­ ного излучения квант есть количество энергии, которое  в  единичном  акте  способен  излучить

 

1 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 124—125, 382, 574, 581-583, 586-587.

или поглотить цельный атом. Квант выступает здесь прежде всего как  неделимая  единица. Но это такая единица, которая в то же время представляет собой специфическую единораз- дельную цельность. Ведь квант как отдельная изолированная точка лишается здесь изоляции и становится принципом становления целого — электромагнитного излучения. Это значит, что по самому своему определению квант является специфическим единством противоположностей. Сам атом содержит в себе ядро, представляю­ щее собой специфическое единство протонов и нейтронов (в свою очередь имеющих богатую внутреннюю структуру); кроме того, это ядро окутано так называемым электронным облаком, благодаря которому весь атом можно трактовать как единство противоположностей.

Процесс происхождения видов, закономер­ ности которого изучает дарвинизм, есть не что иное, как проявление диалектического закона возникновения новых качеств в результате количественного накопления определенных свойств.

Наконец, научно мыслящий историк только тем и занимается, что изучает постоянную эво­ люцию социально-экономической, политической и культурной жизни, с тем чтобы выявить те революционные скачки, которые свидетельст1 вуют о переходе одного социального качества в другое. Можно сказать, что история науки есть не что иное, как трудное и все же победное шествие диалектического мышления, причем за­ частую без какого бы то пи было использования специальной диалектической терминологии, а лишь с помощью только тех категорий,  кото­ рые характерны для данной науки.

0 IIOJih3E <l>HIIOCO<l>HH

 

 

 

flJtaTOtf             Co1<paT

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться: