Природа медитации и медитатора.
Предмет медитации в данном случае – это присущая уму природа. Медитатору не стоит довольствоваться простым интеллектуальным познанием и схватыванием того, что природа ума обособленна от необусловленного происхождения, пребывания, или прекращения и что, будучи лишённой распознаваемой сущности, она выходит по ту сторону измерения интеллекта. Вместо этого, он должен добиться осознавания несомненности относительно ощущений и переживаний через кои ум, настроенный на присущую ему чистоту непосредственно воспринимает [предельную реальность]. Для того чтобы осуществить это, медитатор сперва должен в расслабленной манере поддерживать нерассеиваемое осознавание, как он проделывал это в ранних медитациях. После того как он отчётливо фокусировался снова и снова на присущей медитационному субъекту природе, в отсутствии рассеяния или прилипания, медитатор должен переместить фокус на природу его сознания. Делая это, раз он воспринимает какие-либо дуальности, вроде двух протвоположностей или внешнего/внутреннего, то это значит, что медитатор всё ещё не уничтожил сомнения и предрассудки. Посему ему надо повторять процесс определения до тех пор пока он не реализует определённое осознавание. Короче говоря, медитатор должен добиться чёткого сознания нерасторжимого и нераздельного союза медитации и медитатора, кои должны быть на подобие эфемерной иллюзии. В то же самое время он должен быть уверен, что это чёткое сознание не является ничем иным как обозначением и что в действительности оно совершенно лишено всякой идентифицируемой сущности или сути. Это всё равно как сказать, что не существует ни какой реальности, даже величиной с крохотную частичку волоска. Раз такое состояние достигнуто, медитатор сменяет [предмет медитации]. Он теперь фокусируется на мыслях о трёх промежутках времени и размышляет о них с тем чтобы выяснить, существует ли какая-нибудь заметная разница между ними. Кроме этого, он изучает каждую временную фазу отдельно так чтобы проследить исход прошлой мысли, природу настоящей мысли и источник будущей мысли. Коль скоро он воспринимает эти мысли о трёх промежутках времени как объективные реальности происхождения, пребывания, или прекращения, он всё ещё не достиг определённой уверенности. Поэтому он должен продолжать медитацию до тех пор пока полностью не обретёт чувство уверенности, что эти мысли – лишь неразрывный поток, не только недифференцируемый на языке трёх временных фаз, но и подобный пространству – уникально чистому и открытому – во всех временах. Двойственность сознания должна быть исследована похожим образом: сперва то, что липнет к "я" или "себе", а потом то, что липнет к другим. Когда, в ходе их изучения, медитатор воспринимает двойственные явления, внешние и внутренние или две противоположные реальности, это показывает, что он не вычистил свои сомнения и предрассудки. Тогда ему следует продолжать наблюдать и исследовать, как прежде, до тех пор пока он не станет способен достичь сокровенной уверенности в том, что все эти двойственные восприятия – лишь манифестации ума и что ум сам с самого начала был свободен от субстанции, основания, или опоры и что он – это единый поток, самовозникающий и самораскрывающийся. Далее, медитатору следует добиться осознавания уверенности в том, что двойственные сознания себя и других, медитации и медитатора, и мыслей в трёх промежутках времени суть лишь различные названия или обозначения. Эти разные проявления не отделены от потока сознания, чья присущая природа лишена действительной сущности и чьё естественное состояние [чистоты и пустотности] не находится под влиянием ни преходящего заблуждения ни достигнутого освобождения. Присущая природа выходит по ту сторону хорошего и плохого, обретения и утери, объединения и разделения. Для того чтобы реализовать осознавание уверенности, медитатору надо фокусироваться в течение многих дней на всякой возникшей мысли или явлении, оставляя их находиться в естественном расслабленном виде, не вмешиваясь и не меняя, без какого бы то ни было утверждения относительно их, отказа от них, или прилипания к ним. Сараха поясняет:
Не претендуй на медитацию на внутренней реальности, коя лишена самоприроды. Когда разумеют медитацию и медитатора как дуальность, тогда оставляют дух просветления и тем самым обрекают себя на многие мучения.
Он далее разъясняет:
Ум, не имеющий самоприроды, должен освободиться от двойственности медитации и медитатора, ибо предельной свободой от упования и страха является неразрушимый ум [ваджрачитта].
Наконец, он говорит:
Ум в его грандиозном высочайшем блаженстве не раздвоен, ни на себя ни на других, ибо он воспринимает присущую реальность, коя переди, сзади и вокруг во всех десяти направлениях.
Шавари сообщает:
Для реализовавшегося ума двойственности медитации и медитатора не существует. Точно как пространство не может воспринять себя в качестве объекта, так и пустота не может медитировать на себе. В состоянии недвойственного осознавания разные восприятия смешиваются не замирая, как молоко и вода, в один аромат великого блаженства.
Вирупа соглашается:
Не существует никакого раздвоения медитации и медитатора в просторе присущей уму реальности, коя лишена тождества.
И он продолжает:
Отстраняясь от двойственности наблюдения и наблюдателя, ум достигает самоосвобождения от разделения; сокрушив таким образом [выдуманного] практикующего, ум освобождается от стремления и страстного желания; отбрасывая [заботу о] плоде внутреннего развития, медитатор лишается оков упования и страха; уничтожая [чувство] "себя" и "я", ум выходит победителем в битве с внутренними противниками; стряхивая цепляние к субстанции, медитатор обретает освобождение и от сансары и от нирваны.
