Артемий и русский бунт, предыдущая попытка.

Не забывая про научную работу, Артемий пытается разбираться с историей предыдущего «русского национального бунта», который и вызвал появление в городе нового губернатора. Демократическая пресса говорила о нем как о странной выходке черносотенцев, националисты упирали на стихийное возмущение действиями банды азербайджанцев, которая пыталась подмять под себя город. Однако, общаясь с Лаксом и его друзьями по коалиции, Артемий выясняет, что эта история гораздо более сложна и является для него своего рода уроком или предостережением. Дело в том, что, до определенного времени, коалицией руководил Олег Кинель, - тот самый строительный магнат, пропавший без вести в день «народного схода». Именно его интриги и привели, в целом, к сложившейся ситуации.

Став наследником своего отца и руководителем Коалиции, Кинель не собирался останавливаться на достигнутом и думал о политической карьере. Он собирался выдвигаться в Совет Федерации, но этот план встретил противодействие иных его партнеров по коалиции, которые, видимо, считали, что надлежит довольствоваться малым, и контролировать город, а выход на уровень большой политики может повлечь гораздо большее внимание властей и большие проблемы.

Тогда Кинель разработал план, который, в целом, сводился к следующему. Несколько видных представителей коалиции или их родственников становятся жертвами странных покушений. При этом через третьи руки Кинель организовывает покушение не только на других, но и на себя, за исключением того, что в его случае убийцу успевают пристрелить раньше, чем он успеет нажать на курок, и главное – рассказать что-то кому-то. Это сплачивает Коалицию и вынуждает ее согласиться с мыслью о том, что в чрезвычайной ситуации чрезвычайные меры, которые предлагает Кинель, будут гораздо более допустимы. А сам Кинель получает чрезвычайные полномочия.

Однако, некоторые покушения сорвались, и представители коалиции начинают свое расследование. Кинель чувствует угрозу и решает увеличить уровень хаоса в городе, чтобы половить рыбу в мутной воде. Вначале, частично с его подачи, в городе оказывается азербайджанская преступная группировка, которая не сможет не вызвать неприязни или возмущения. Руками этих азербайджанцев будут уничтожены те, кто пытался копать под Кинеля, как представители Коалиции, так и гражданские активисты, недовольные его строительными проектами. Затем, подогретое правильными людьми местное население даст им бой, попутно уничтожив их как важных свидетелей. Хаос оказывается способен прекратить только Кинель, зарабатывающий в Москве репутацию перспективного политика.

Как видно, Кинель явно любил штамп политического детектива, при котором вначале случается политическое убийство или иное преступление, а потом ликвидируют сначала убийцу, а потом и тех, кто непосредственно занимался его ликвидацией.  

Однако, выстроив сложную манипулятивную схему, Кинель излишне доверял своей СБ и не предполагал, что ее начальник может начать играть в собственные игры, пусть и не совсем политические. Дело в том, что этот человек оказался впоследствии не то просто получавшим удовольствие от изощренных казней маньяком, не то членом какой-то мутной секты, которая вроде бы практиковала ритуальные убийства молодых девушек. Именно его люди засветились как во время покушений на членов Коалиции, так и в организации убийств азербайджанцев.

В результате, по-видимому, когда Кинель понял, что ситуация выходит из-под контроля, было поздно. Байдаковский сбежал, при этом похитив некие важные документы, а разгоряченная толпа оказалась переориентирована на погром жидов и чурок в основном для того, чтобы разгромить офис Кинеля и затереть вероятные следы преступления. Сам Олег Кинель после этого пропал без вести, но, скорее всего, был похищен и убит Байдаковским.

А толпа оказалась под контролем совсем маргиналов из числа тех лиц, которые вместе с Байдаковским принимали участие в убийствах девушек (один из них, утонувший в пластиковом туалете при попытке спрятаться от ОМОНа, был опознан как человек, проходивший фигурантом по соответствующим делам), после чего кто-то совершенно от балды провозгласил лозунги отделения и повел массы тушить Вечный огонь. 

Уже с этого момента толпа начала расходиться, офигевая от того, кто стоит во главе, после чего ее остатки были без труда рассеяны силами правопорядка.

Разбирая для себя этот кейс, Артемий выделяет несколько ошибок, которые, по его мнению, совершил Кинель. Во-первых, он уделял слишком большое внимание «многоходовочкам». На самом деле, сверхсложные комбинации опасны тем, что чем больше в них «сюжетных развилок», тем больше вероятность того, что на какой-то из них действительность свернет не в ту сторону и «что-то пойдет не так». Если ты не работаешь с трендами, а пытаешься разработать конкретный план, простая система в большей степени поддается контролю, чем сложная.

Во-вторых, Кинель, который, в целом, это понимал, но понимал это применительно к политическим шахматам, решил упростить ситуацию политической борьбы бездумно снимая с доски не столько своих политических противников, сколько тех, чье поведение во время большой игры казалось ему слишком странным или мало предсказуемым. Нет, это был даже не концепт «сакральной жертвы», а идея того, что если ты не знаешь, как будет вести себя влиятельный человек, то вместо того, чтобы пытаться переманить его на свою сторону или нейтрализовать проще убить его чужими руками, запустив очередной вариант многоходовки. А это, кстати, означает, что Кинель, на самом деле, не был манипулятором, поскольку для того, чтобы устраивать провокации и натравливать врагов друг на друга, требуется значительно меньший уровень знания человеческой психологии, чем для приобретения друзей или завоевания сторонников.

Да, чертовски обидно, что «народный мятеж» оказался сочетанием интриг человека, который никак не относился к народу, и нелепой случайностью, при которой контроль над грамотно разогретой толпой перехватил абсолютно маргинальный и полукриминальный элемент, который направил ее в свою сторону. Однако, как народные выступления будут рассмотрены в литературе, особенно западной, - отдельный вопрос. С научной точки зрения, источники Артемия недостаточно авторитетны, многое является предположениями или намеками, и цепочку событий, включая исчезновение Кинеля, можно объяснить рядом иных версий, кроме этой. Так что, это не повод пересматривать сложившуюся парадигму. Ведь все равно, лозунги, которые были объявлены с трибуны, были вполне конкретными. Безусловно, мы добавим, что «есть и такая версия», но в целом, именно с этого времени лозунг сецессии впервые появился – а как он развивался, уже совсем иная история.

 

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться: