Инспектор полиции и прочие глупости

Несмотря на то что до свадьбы оставались считаные дни и, казалось бы, все уже давно решено, нас с Санни (чаще, к сожалению, меня) периодически продолжали беспокоить различные официальные инстанции.

– Джули, – начал Санни осторожно как-то вечером, когда я уже почти заснула. – Ты только не волнуйся…

– Что такое?! – перепугалась я. С меня моментально слетел всякий сон, потому что больше всего на свете я ненавижу такие вот «гениальные» фразы, предваряющие заведомо неприятный разговор.

– Завтра к тебе в отель явится один человек… Полицейский инспектор, – вздохнул Санни.

– Господи, зачем? – поразилась я.

– Чтобы задать тебе несколько вопросов…

– Ты убил кого-нибудь? Или ограбил банк? – на всякий случай поинтересовалась я, чтобы быть в курсе, о чем полицейский будет со мной беседовать.

– Да нет же, он придет по поводу нашей свадьбы! – объяснил Санни.

– Не поняла… А что в нашей свадьбе такого криминального? – насторожилась я.

– Да ничего криминального, это чистая формальность… Поспрашивает тебя кое о чем, сравнит имеющуюся у него твою фотографию с оригиналом, то есть с тобой, а затем напишет рапорт начальству, вот и все дела… У нас такие порядки, я же тебе уже объяснял – к бракам с иностранными гражданами наше правительство относится очень серьезно… По сто раз все перепроверяется, контролируется буквально каждая мелочь…

– Да уж, это мне давно стало понятно… – Я вздохнула. – И о чем же он будет спрашивать?

– Не беспокойся, все вопросы будут касаться исключительно нашей женитьбы. Например, когда и где мы с тобой познакомились, действительно ли ты меня любишь, готова ли выйти за меня замуж… В общем, как обычно, тебе не привыкать. Единственное… – Тут он посерьезнел.

– Что еще? – перепугалась я.

– Если он спросит тебя, при каких обстоятельствах мы с тобой встретились, пожалуйста, не говори, что я был твоим гидом…

– Почему? – поразилась я.

– Ну, знаешь, это не очень хорошо, если гиды заводят знакомства с туристками…

– В таком случае, что же мне ему сказать?

– Ну, скажи, допустим, что мы познакомились… В Макдоналдсе! Запомнишь?

– Чего ж тут не запомнить, – послушно кивнула я, – в Макдоналдсе – так в Макдоналдсе, хотя, откровенно говоря, я этот американский фастфуд терпеть не могу, не перевариваю во всех смыслах этого слова!

– Постой, – встревожился вдруг Санни, – да ты хоть знаешь, где в Агре находится Макдоналдс?

– Господи, – вздохнула я, – ну разве мне обязательно это знать? Скажу, что просто вышла из отеля, остановила рикшу и попросила его доставить меня в Макдоналдс – а уж где это заведение находится, не моя забота…

Санни с полминуты потрясенно смотрел на меня, а затем расхохотался и притянул к себе:

– И как у меня еще язык поворачивается иногда называть тебя глупенькой?! Да ты же просто гениальна! – в восхищении воскликнул он.

Я польщенно улыбнулась и скромно потупила глазки:

– Наконец-то ты это понял…

– Ты, главное, не дергайся, – дал Санни последнее напутствие. – Отвечай все, как есть… Тебе нечего опасаться. Если кому и стоит бояться – так это мне.

– Почему это? – осведомилась я.

– Допустим, ты скажешь ему всего лишь: «Нет, я не готова выйти замуж…» Меня тут же обвинят в похищении русской туристки, схватят и посадят за решетку…

– Ты шутишь?! – расхохоталась я. – Боже милостивый, ну и порядки у вас тут! Да ты, получается, полностью в моей власти – твоя судьба зависит от того, что я про тебя скажу…

– Надеюсь, ты это несерьезно… – вздохнул Санни.

На другой день с самого утра я принялась ждать прихода полицейского. Помыла голову, надела свой самый нарядный шальвар-камиз, немного прибралась в комнате… Санни предупредил меня, что визитер может явиться в любое время, но, скорее всего, это будет после обеда.

Разумеется, после обеда никакой полисмен не явился. Привыкшая к «обязательности» и «пунктуальности» индийских граждан (да простят мне мою язвительность, которая позволила заключить оба этих слова в кавычки), я терпеливо прождала его до шести вечера. Кто скажет, что шесть часов – это не «после обеда», пусть бросит в меня камень!.. Как, собственно, и следовало ожидать, после шести тоже никто не явился. Не пришел он и после семи… Зато надолго отключили свет. Я сидела как дура в темноте, ибо свечи тоже закончились, и ждала уже не полисмена, ибо потеряла всякую надежду, а Санни с работы. Санни задерживался, я начинала потихоньку скучать… А тут еще, совершенно неожиданно, хлынул дождь! Это зимой-то! Настоящий ливень, с громом и молниями! Для севера Индии это явление крайне редкое и потому удивительное. Я, кстати, дождь очень люблю и потому была ему рада. Но, как выяснилось, именно из-за этого дождя мы с Санни чуть было не остались без ужина!

Объясняю. Обычно мы ужинаем у Гульназ, я рассказывала. Но в тот день она отсутствовала – отбыла с семьей в другой город на свадьбу подруги. Санни думал, что купит, как обычно, готовый обед и принесет его в отель. Но ему не повезло! В связи с внезапно начавшейся грозой ресторанчики, кафешки и магазины, торгующие готовыми блюдами, стали поспешно закрываться, ибо практически все они находились под открытым небом. Никто не был готов к такому сильному дождю. В общем, Санни объехал половину города, но все как будто вымерло – нигде не удалось найти готовой еды или хотя бы купить продукты, чтобы эту еду приготовить!

Хорошо, подумал Санни, закажем ужин прямо в отеле… Но не тут-то было!!! Он же не знал, что в отеле уже несколько часов нет света! Что там могли ему наготовить в темноте?!

В общем, Бола в конце концов (подозреваю, что исключительно из глубокой личной симпатии ко мне) согласился испечь для нас несколько лепешек паратха с картофельной начинкой и подогреть молоко. Это и должно было составить весь наш ужин…

Санни был голоден как волк, ибо работал целый день без передышки и даже не пообедал. В ожидании паратхи я предложила ему пока то, что у меня было – фрукты и печенье. Он в секунду проглотил банан и торопливо сжевал печеньку; у меня аж слезы навернулись от такой картины, честное слово… До чего человека довели!

Вскоре появился Бола с паратхой и молоком. Не успели мы с Санни расположиться за столом, как раздался ненавязчивый стук в дверь… Я открыла и остолбенела. Это явился инспектор с проверкой!!! И в этот самый момент наконец-то включили свет…

Полицейский, видимо, решил проявить бдительность и застать меня врасплох – уж в половине одиннадцатого мы его никак не ждали! Но мы с Санни держались молодцами, проявив удивительную находчивость и сообразительность. Санни одним ловким незаметным движением руки торопливо сорвал мои мокрые трусы с ручки кресла, где они, пардон, сушились, и моментально засунул их под подушку. Я же мгновенно вырубила певшего у меня в ноутбуке Диму Билана и запустила какую-то традиционную индийскую музыку. В общем, вполне пристойная получилась картинка – «все так чинно, благородно»!

Полисмен был не один, а в сопровождении еще четырех человек. То ли для устрашения, то ли для большей важности – на фоне пришедших с ним парней он казался просто человеком-горой! Такой солидный, высокий, толстый… Слава богу, он хотя бы явился не в полицейской форме, иначе бы мне совсем жутко стало. Обычная одежда, очевидно, должна была придать нашей встрече дух неформальности – мол, я просто по-дружески зашел на огонек, не волнуйтесь!.. Нормальный в принципе дядька оказался. И с Санни, как выяснилось, он был даже немного знаком. Так что этот визит, собственно, ничем нам не грозил. Мы с Санни оба знали, что полицейский подаст положительный рапорт относительно нас. Просто старались держаться спокойно, чтобы произвести на него как можно более благоприятное впечатление.

Визит продлился минут двадцать пять. Все это время сопровождавшие полисмена четыре личности хранили безмолвие и неподвижно сидели на кровати рядом с боссом. Тот осмотрел мой номер (хорошо, что трусы спрятали), выкурил сигаретку (о том, что не выношу запаха сигаретного дыма в комнате, я решила не заикаться), с удовольствием съел банан (кстати, взял его без спроса, но я не стала реагировать на такие мелочи), выпил минеральной водички прямо из бутылки, хотя рядом на столе стояли стаканы… Нет, вы не подумайте, я не придираюсь, но просто мне, например, как-то не улыбается пить воду из этой же бутылки после незнакомого человека, такая вот я брезгливая… Затем полисмен дружески потрепался о чем-то с Санни на хинди и наконец, откашлявшись, приступил к моему «допросу»:

– Как вас зовут?

– Джулия.

– Откуда вы приехали?

– Из России.

– Вы работали там преподавательницей японского языка?

– Нет, – опешив, осторожно ответила я. – Вообще-то, моя специальность – журналист, а еще учитель литературы… Но, если вам угодно, я могу начать изучение японского языка, – пошутила я.

– Простите, – он не понял иронии, – я просто перепутал… Итак, мистер Сирадж хочет на вас жениться?

Хмм, а я-то думала, что у меня должны были спрашивать, хочу ли я замуж за Санни…

– Ну-у-у, надеюсь на это, – нервно отшутилась я, – если он не передумает… Это вам лучше у него спросить.

Непринужденно-светски помолчали. Я с умным видом уткнулась в свой сотовый, перечитывая в двадцатый раз эсэмэску от Дашки, она мне ее прислала еще утром. Санни делал вид, что ему вот-вот должны позвонить, и тоже теребил свой мобильник. Инспектор полиции задумчиво жевал второй банан. Наконец его осенило:

– А как вам индийская еда? Нравится?

– Поначалу казалась немного острой, – призналась я, – слишком много специй…

– Но сейчас она уже привыкла! – торопливо вставил Санни.

– Да-да, привыкла! – подтвердила я.

– Индийская музыка, как я погляжу, вам тоже нравится? – заметил он. Хорошо, что проявили смекалку и Билана выключили – вряд ли инспектор бы оценил…

Я кивнула, сделав преувеличенно восторженное лицо:

– Да, я люблю индийскую культуру – музыку, песни, танцы, фильмы…

– А индийского мужа? – сострил полисмен и захохотал, радуясь своему тонкому чувству юмора.

– Не знаю, – кротко отозвалась я, – у меня раньше никогда не было индийского мужа… Но, даст бог, в будущем это мне тоже понравится…

Все громко загоготали, даже сопровождающие.

– А вы сможете жить в доме господина Сираджа? – был задан мне новый вопрос.

– В каком смысле – смогу ли? – удивилась я. – Почему бы, собственно, и нет – чего там мочь-то…

– Ну, вы же в России привыкли к другому уровню, – принялся объяснять он, – а тут такое маленькое скромное жилище…

Ха! Можно подумать, россияне все во дворцах живут! Обычно те же самые стандартные две комнаты… Ну, может, чуть попросторнее…

– Я смогу там жить, – заверила я. – Мне там очень-очень нравится. Главное, согласитесь, не размеры дома, а царящая в нем атмосфера…

Согласившись со мной всем сердцем, инспектор доел банан, положил кожуру от него на кровать и сменил тему на более ему близкую:

– А в России вы ели когда-нибудь бананы?

– Да, конечно… Много раз. Хоть у нас они и не растут, но продаются практически всюду…

– А яблоки у вас тоже можно купить? – заинтересовался Санни.

– Яблоки у нас можно не только купить, но и вырастить, – поведала я с гордостью. – В России полно яблоневых деревьев… А вы думали, там вечная мерзлота и сугробы?..

В общем, беседа, как говорится, прошла в «теплой, дружественной атмосфере». Когда я уже была готова убить этого полисмена, кидая тоскливые взгляды на остывающую паратху и замечая голодный блеск в глазах Санни, визитер собрался уходить. Санни, правда, в душевном порыве приглашал его с нами отужинать, но тот, к счастью, отказался и отбыл в ночь со своей свитой. Хороший человек, дай бог ему здоровья и успехов по службе!

А мы с Санни принялись кушать. «Если бы „кушать", а то ведь „жрать"!» – как заявил однажды мой знакомый кавээнщик. Я к тому времени тоже изрядно проголодалась, поэтому нам обоим этот скромный ужин показался поистине королевским!..

– Джули, – сказал Санни после еды, – завтра мы с тобой поедем в Дели.

– Вот так новость… А зачем? – удивилась я.

– Тебе необходимо получить одну важную справку в твоем посольстве…

– Что еще за справку? – испугалась я. – Что случилось?

– Не бойся. – Санни потер виски. – Опять эти бумажные заморочки, простая формальность…

– Да сколько можно формальностей?! – возмутилась я. – Нам уже дату свадьбы назначили, даже фотографию нашу в загсе на стене вывесили, а тут какие-то справки новые требуют… Что на этот раз и кому от меня понадобилось?

– Для официальной регистрации требуется согласие от российского посольства – мол, они не имеют ничего против того, чтобы гражданка России такая-то связала себя узами брака с индийцем…

– А если они будут против? – перепугалась я еще больше. – Что, тогда нам не позволят пожениться?

– Да с чего это они будут против, – удивился Санни, – они должны, наоборот, тебя всячески поддерживать, ты же гражданка России, они русским во всем помогают! Говорю тебе – простая формальность, правило просто такое.

– Ох, как я устала от этих, абсолютно тупых, правил! – вздохнула я.

– Да ты не нервничай. Это легко: придешь и скажешь – так, мол, и так, мне нужно от вас разрешение на брак для загса города Агры… Вот и все! Дела-то – на полминуты…

К сожалению, он ошибся.

С самого начала ничто не предвещало хорошей поездки. Я проснулась в шесть утра в отвратительнейшем настроении – невыспавшаяся, нервная и дрожащая от холода, потому что этот негодяй Санни для скорейшего пробуждения бесцеремонно стянул с меня одеяло. В такое время суток, на мой взгляд, вылезать из теплой постели вообще противопоказано! А я к тому же еще и жуткая «сова»… Злая как черт из-за предстоящего визита в российское посольство (меня одолевали дурные предчувствия), я с отвращением отправилась в душ. К моему удивлению, оказалось, что в этот раз там была горячая вода! Я хоть согрелась немного… Вот, оказывается, когда мыться-то надо – ранним-ранним утром… Чаю попить мы не успели, ибо к отелю уже подъехала машина. Нас должен был везти в Дели Саннин знакомый водитель; кроме того, юрист Санни тоже собирался поехать с нами «на всякий случай» (это усилило мои нехорошие предчувствия), поэтому нужно было еще заехать за ним домой, а жил он где-то у черта на рогах.

Проехались по утренней Агре… Было серо и уныло, солнце еще не взошло. Несмотря на это, жизнь в городе уже кипела вовсю. Всюду сновали прохожие, зябко кутающиеся в теплые одежды и зевающие. Водители рикш, пока у них не начался рабочий день, разжигали костры прямо на улицах и рассаживались вокруг них на корточках. Мне на них даже смотреть было холодно…

Подъехали к дому юриста. Он пригласил нас зайти и выпить чаю на дорожку. Зашли… В большой комнате, продуваемой всеми ветрами, стояли впритык друг к другу три индийские кровати – ну, такие легкие плетенки, которые можно быстро убрать и снова поставить, это под силу даже ребенку. Какая-то женщина стала торопливо снимать постельное белье и уносить кровати в соседнюю комнату. Для этого ей пришлось согнать с одной из них сонного малыша лет пяти, который, еще не совсем проснувшись, тер кулачками глаза и поеживался от холода. Я почувствовала неловкость – вторглись в чужой дом, как говорится, «с ранья», людей перебудили, да еще и чая требуем… Впрочем, женщина держалась с нами вполне приветливо и чай подала очень скоро. Кстати, или я просто привыкла, или это факт, но самый вкусный чай готовит Гульназ; в остальных же домах, где меня угощают, чаю всегда чего-то не хватает!

Итак, мы отправились в Дели… Было около семи часов; мы планировали добраться до российского посольства где-то к десяти утра. На половине пути сделали остановку у придорожного ресторанчика, чтобы позавтракать. Милое местечко… Санни сказал, что это заведение пользуется огромной популярностью у всех, кто здесь ездит. Действительно, кормят там очень вкусно. Ресторанчик называется «Паппу»; будете проезжать по дороге Агра – Дели, не пропустите! Мы взяли себе на завтрак по паратхе: Санни и юрист – с овощами и острым соусом, а я – с сыром и сметаной. Безумно вкусно, и все такое свежее, горячее!..

Вот только три фактора омрачали мою радость от вкусной еды. Первый – это, собственно, нервозность из-за предстоящего визита в посольство. Второй – холод, ибо ресторанчик располагался под открытым небом, а воздух к тому времени еще не прогрелся, и было по-прежнему очень зябко. Третий – я, как на грех, безумно захотела в туалет. Несомненно, в ресторане туалет был, но я постеснялась спросить у Санни, где он находится. Это ужасно глупо, я знаю, но мне до сих пор неловко обсуждать с любимым такие интимные вопросы. Даже в отеле, когда мне захочется, простите, по-маленькому, я никогда не делаю этого так, чтобы Санни заметил, – потерплю, а потом, только после того как он заснет, осторожненько иду в туалет. Вроде я такая вся чистая и непорочная, никогда не писаю! Идиотское поведение, согласна. Санни вот никогда не стесняется при мне в туалет зайти – и что, я его от этого стала меньше любить, что ли? Конечно нет! Все понимаю, но ничего поделать со своей ложной скромностью не могу.

В общем, захотела я в туалет. А в Дели мы приехали не в одиннадцатом часу, как рассчитывали, а после полудня – из-за пробок. Мой мочевой пузырь уже готов был лопнуть…

Да к тому же еще и посольство долго отыскать не могли, никто не знал, где оно находится. Примерным ориентиром служило посольство США – как нам объяснили, оно «где-то рядом с российским». Наконец отыскали мы то посольство, а там и до нашего было рукой подать. Возле американского выстроилась очередь длиной в километр, состоявшая в основном из индийцев. Я была поражена – что они все так рвутся в Америку?

У российского же посольства вообще никого не было. Мы с юристом (кстати, его зовут Назир, что я о нем вечно, как о неодушевленном предмете!) вдвоем вошли в здание посольства. Назира пропустили внутрь без всяких вопросов. Очевидно, в «прихожую» пускали всех без разбора, а не только граждан России. Санни остался ждать нас на улице.

Внутри – в зале, так сказать, ожидания – было несколько застекленных окошек, а за ними я увидела РУССКИХ людей, которые общались с посетителями, выписывая им пропуска туда-то и туда-то. Боже, как оказалось приятно их видеть! Я так соскучилась по простым славянским лицам!

Я подошла к освободившемуся окошечку. За стеклом сидел худощавый блондинистый парень, совершенно рязанской наружности. Может, наше посольство отбирает сотрудников и по внешнему признаку тоже? Чтобы уж русский – так русский, чтобы это прямо в глаза бросалось! Вон как на меня это подействовало, я аж рассиропилась…

Однако долго млеть от радости встречи с соотечественником мне не пришлось.

– Российское посольство не дает таких разрешений, – выслушав, «обрадовал» меня паренек.

Я растерялась:

– Почему это?

– Да потому, что российские граждане имеют право самостоятельно вступать в брак, не спрашивая позволения ни у кого. Вы хотите замуж, вы совершеннолетняя – в чем проблема? Никакого разрешения вам не требуется, идите и женитесь!

– Но в индийском загсе требуют это разрешение, – растерялась я еще больше. – Что же мне делать?

– Ох уж, эти индийцы! – Парень с досадой покачал головой. – Сколько раз мы объясняли их правительству, что никаких разрешений нашим гражданам не выдаем. Девушка, скажите им – вы, как гражданка Российской Федерации, вольны поступать, как вам хочется.

– Но как я им это скажу? – начала горячиться я. – Меня специально послали сюда, в посольство, из Агры – именно за разрешением!

Он снова принялся доказывать мне, что они не имеют права требовать это разрешение. В общем, еще некоторое время мы с ним возбужденно спорили (пена, конечно, изо рта у меня не пошла, но Назир затем уверял Санни, что даже в другом конце холла было слышно, как я возмущалась, переругиваясь с этим пареньком). Но, несмотря на то что я продолжала по инерции гнуть свою линию, в глубине сознания у меня уже поселилась тоскливая мысль – ничего я тут не добьюсь…

Мы с Назиром понуро вышли из посольства. Санни тут же бросился к нам. Мы разъяснили ему ситуацию.

– Ты сказала, что без этого разрешения нас не хотят поженить? – спросил он.

– Сказала, я же не дура, – буркнула я, – но это ни капельки не помогло. Не выдают они здесь таких разрешений, понимаешь! Вот и весь разговор… – Мне хотелось плакать от досады.

Назир посоветовал пока не падать духом и обратиться теперь не в само посольство, а в российское консульство – может быть, там смогут разрешить нашу проблему. Слава богу, у нас был номер телефона консульства, и я с надеждой тут же принялась звонить. Девушка на том конце провода пришла в замешательство.

– Что вы говорите? Разрешение на брак? – недоуменно переспросила она. – Да ну, это ерунда какая-то… Мы таких разрешений не выдаем и никогда не выдавали. Граждане Российской Федерации могут заключать брак с кем угодно без чьего-либо согласия, – почти слово в слово повторила она фразу рязанского паренька. – Это исключительно ваше право, и никто не может вам это запретить или разрешить.

– Но как же нам тогда быть? – чуть не плакала я. – Вы таких бумаг в принципе не выдаете, а загс Агры их в принципе требует…

– А они хоть раз в жизни получали от нас подобный документ? – поинтересовалась девушка.

– Не знаю конкретно насчет вас, но посольства Австралии, Польши и еще каких-то других стран предоставляли такие разрешения… Именно их примерами загс и руководствуется, – объяснила я в отчаянии.

– Ну, так это же иные государства, у них, возможно, это и правомерно… А у нас свои законы, у нас этого не нужно.

Я была в жутком смятении.

– А может быть, вы тогда дадите мне какую-нибудь справку, что мне это разрешение не требуется?

Девушка расхохоталась:

– Это же идиотизм! Справка о том, что вам не нужна справка… Нет, таких глупых документов мы тоже не составляем.

На том и распрощались. Я объяснила Санни и Назиру, что разрешение мне и здесь не выдадут.

– Позвони еще раз, – предложил Санни, – и спроси у них – может, они просто дадут тебе справку, что тебе не нужно это разрешение?

– Не считай меня совсем уж тупой, – обиделась я. – Я об этом спрашивала! Меня практически обозвали идиоткой и сказали, что таких справок тоже не выдают.

– Почему? – удивился он.

Я начала злиться:

– Что – почему?

– Почему не выдают? Разве это сложно? Пусть засвидетельствуют документально – мол, нет такого правила…

– Да невозможно это, пойми! – совсем разошлась я. – Если есть закон – будет тебе документ. Если нет закона – нет и никаких документов по этому поводу, потому что это бред! Пустая трата времени и бумаги…

– Что же теперь делать? – расстроился Санни.

– А я знаю?.. Это из-за ваших дурацких правил столько проблем, волокитой занимаетесь… – проворчала я, и тут мои нервы сдали: злость улетучилась, остались только страх и растерянность; я закрыла лицо руками и горько заплакала.

– Джули, что ты, успокойся, – бросился ко мне Санни, – не плачь, мы обязательно что-нибудь придумаем…

Охранник-индиец, дежуривший у ворот российского посольства, выскочил из своей стеклянной будочки и торопливо подошел к нам.

– Что случилось? – спросил он бдительно. – Почему девушка плачет? Вы ее обидели?

– Это не мы ее обидели, – вздохнул Назир, – это наши дурацкие законы… В загсе требуют справку из посольства о том, что они не против ее брака с гражданином Индии…

– Чушь, – пожал плечами охранник, демонстрируя поразительную осведомленность в российских законах, – таких справок посольство не выдает…

Услышав это, я зарыдала еще горше. Санни обнял меня за плечи и повел к машине.

– Пожалуйста, перестань плакать, – уговаривал меня он, – мы непременно найдем выход из этой ситуации. Доверься мне, вот и все…

– Если честно, – всхлипывала я, – то мне уже не верится, что мы с тобой когда-нибудь вообще поженимся…

– Не говори глупостей, – мягко прервал он меня, – все будет хорошо… Мы обязательно поженимся!

– Ага, может, лет через пять, – прорыдала я, – потому что с каждым днем будут появляться новые проблемы – очередные полицейские проверки и визиты людей из министерства, разрешения, справки, документы… Какого черта вообще тогда было назначать дату свадьбы, – воскликнула я, – если им нужна от меня еще куча бумаг?!

– Не беспокойся, – решительно произнес Санни. – Наша свадьба состоится 8 января, как мы и планировали, день в день. Я верю в Бога и знаю, что Он нас не оставит, Он поможет… Джули, только не плачь больше, прошу тебя! Я сделаю все, чтобы решить этот вопрос, но сейчас мне нужна поддержка – твоя улыбка, твой смех, твоя любовь… Но только не твои слезы.

Я храбро изобразила для него улыбку – представляю, как она смотрелась на моей зареванной, распухшей физиономии…

– Не переживай, Джули! – подбодрил меня и подошедший Назир. – Все уладится… У меня есть один знакомый парень, он индиец, но работает в вашем посольстве. Я только что звонил ему; он согласен сделать для нас любую справку со штампом посольства… Правда, за свою работу он хочет десять тысяч рупий.

Примерно двести долларов… А морда у него не треснет, подумала я сердито, а вслух сказала:

– Отдавать такие деньжищи за одну паршивую бумажку, которая фактически и не нужна!.. Уж лучше напрямую дать денег работникам загса – глядишь, дешевле, да и быстрее, обойдется…

– А что, это здравая мысль… – задумчиво произнес Санни.

– Я не хочу, чтобы ты тратил на это деньги, – сказала я ему, – никто не имеет права требовать с меня этот документ… Вернее, я имею право этот документ не предоставлять…

– О деньгах не беспокойся, это не твоя забота, – сказал Санни непререкаемым тоном, совсем как Гоша из фильма «Москва слезам не верит»: «Запомни на будущее, что все вопросы я всегда буду решать сам – на том простом основании, что я мужчина…»

Я послушно заткнулась.

– Говоришь, российское посольство уже объясняло нашему правительству, что таких справок не выдает?.. – спросил Санни.

– Да, парень мне так сказал… – вспомнила я. – А девушка из консульства вообще смеялась – мол, это так глупо…

– Смеялась? Отлично, – распалялся Санни, – я так и заявлю в загсе: мол, вы что здесь все, сдурели?! Да над вашими замшелыми правилами другие государства смеются!..

– Так их!.. – подхватила я. – Скажи им, что Индия не может считаться цивилизованным государством, если здесь встречаются такие тупые законы! Стыд и позор!..

– Скажу! – заверил меня Санни. – Ишь, зарылись по уши в свои бумажки и штампы, ничего вокруг не видят и не слышат!..

– Да! – с воодушевлением подпевала я; слезы мои совсем высохли. – Скажи им еще – то, что они от меня требуют, является нарушением прав человека!!! Я буду жаловаться в посольство, что мои законные права здесь ущемляют! Или нет, я буду жаловаться сразу Путину!

– Путин будет в ярости, – подтверждал Санни, – он живо настучит всем нашим бюрократам по ушам!..

В общем, спасибо моему золотцу – Санни: он сумел поднять мой боевой дух и улучшить настроение. Я была готова сражаться за свою любовь! А что, поборемся!.. Мы им всем еще покажем! Никто, кроме Бога, не вправе разлучать нас, да и не под силу это никому… Санни в это верит – верю и я; значит, все будет в порядке!

…Вернулись в Агру мы около девяти часов вечера. Я чувствовала себя вымотанной до невозможности. Ей-богу, если бы в тот момент кто-нибудь спросил меня, чего я хочу, я бы ответила совершенно искренне – абсолютно ничего я не хочу, ничего мне сейчас не надо…

На другой день Санни отправился объяснять работникам загса, что все они – непроходимые болваны. Вернулся оттуда жутко раздраженный.

– Оказывается, в индийских загсах вообще нет такого правила – что положено предоставлять разрешения посольств. Это наше гениальное министерство само придумало. Я сказал им, что россиянам посольство такие разрешения не выдает. В ответ на это мне сказали, что выдает, и предъявили в качестве доказательства… разрешение из посольства Казахстана!

«Ну, тупы-ы-ые!» – как сказал бы Михаил Задорнов. Он, правда, говорит это об американцах, но это он просто, наверное, еще с индийцами не сталкивался!

– Я пытался объяснить им, что Россия и Казахстан – это сейчас разные государства и что граждане России, в отличие от граждан Казахстана, имеют право жениться и выходить замуж, не спрашивая ни у кого позволения. Я поинтересовался, для чего им вообще нужно это дурацкое разрешение. Знаешь, что они мне ответили?

– Что? – обуреваемая дурными предчувствиями, спросила я.

– Разрешение им нужно для того, чтобы в будущем у них не было проблем с российским посольством. Например, а вдруг посольство спросит, почему нас поженили без их согласия…

Ух, и раскричалась же я!.. Я была просто вне себя от злости!..

– Идиоты, кретины, дебилы!!! – вопила я. – Мое посольство никогда не спросит, почему нас поженили без разрешения, потому что это разрешение НЕ ТРЕБУЕТСЯ!!! Тупицы недоразвитые!!!

– Я-то все это понимаю, а вот они – нет… – Санни развел руками. – Замкнутый круг какой-то получается…

– Хорошо, – сказала я, пылая от бешенства. – Они боятся проблем с посольством? Что же, проблемы они получат, я им это гарантирую! И гораздо большие, чем те, которых они опасаются. Они боятся, что у них будут неприятности, если они нас поженят без разрешения?.. Они еще и не подозревают, какие их ждут неприятности, если они нас НЕ поженят! Вот этого-то им следует опасаться гораздо сильнее!

Санни от души веселился, глядя, как я распаляюсь все больше и больше. Нет бы поддержать меня!..

– Прекрати смеяться! – оборвала я его. – Я говорю серьезно!.. Они меня надолго запомнят!.. Пусть дадут мне официальный документ – мол, мы не поженим этих людей без разрешения. И с этим документом я поеду в российское посольство! Вот тогда-то у всех работничков вашего загса будут ОЧЕНЬ большие проблемы!!! Их всех просто-напросто вышвырнут с работы пинком под зад – полетят со своих мест только так!.. Как они смеют так грубо нарушать мои права?! Они не уважают гражданку другой страны – значит, они не уважают и другую страну! Дело закончится международным конфликтом!!! Что ж – пусть получают свои неприятности, сами напросились… Я им такое устрою!!!

Санни искренне любовался этой вспышкой. Ему моя ярость нравится куда больше, чем мои слезы… В конце концов он протянул мне руку:

– Джули, что бы ты ни задумала – я с тобой! Мы их всех порвем!..

Уж не знаю, как он всех «рвать» собирался, но я была взбешена как собака! Да по сравнению с индийскими недоумками в России вообще нет бюрократов!..

Одно я знала точно: что-что, а плакать из-за них я больше не буду – много чести!

Очень вовремя на ум пришли слова моего дедушки: «Внучка, крепис, не поддавайса!» «Не поддамся, дедуля! – пообещала я мысленно. – Я же оптимистка по натуре – вся в тебя… Все будет хорошо, обещаю! Я еще покажу этим индийцам, где раки зимуют!»

Предновогодний дурдом

Ближе к Новому году нервы мои сдали окончательно. Я стала плакать каждый день, чем ужасно расстраивала Санни. Но я ничего не могла поделать со своим состоянием – все время находилась на грани истерики и взрывалась по любому пустяку. Сказывалось все: постоянное ожидание, усталость, волнение, переживания из-за предстоящей свадьбы…

Прежде всего, на меня давила неясность в плане того злосчастного разрешения на брак от российского посольства. До сих пор было неясно, что делать: наш брак категорически отказывались регистрировать без разрешения, а посольство категорически отказывалось это разрешение выдавать… Оставалась последняя надежда – дать взятку либо работникам посольства, либо работникам загса. Больше всего меня раздражало то, что, казалось, я одна так переживаю, Санни же был спокоен как танк! На все мои тревожные вопросы он лишь отмахивался: мол, не бери в голову, все будет хорошо… А я не могла быть такой же спокойной, как он, – до нашей свадьбы оставалось всего две недели!

Санни говорил мне, чтобы я не думала о подготовке к свадьбе, потому что все заботы об этом он возьмет на себя. Но именно потому что я ни в чем не участвовала, мне казалось, что ничего и не происходит! Я не была в курсе, как идет подготовка, да и идет ли вообще?! Что делать с разрешением?.. Известно ли время нашего бракосочетания – утром, в обед, вечером?.. Состоится ли религиозный обряд («никах») в тот же день, что и гражданский, и если да – то договорился ли Санни со священнослужителем?.. Успеют ли сделать ремонт в нашей квартире?.. Смогу ли я переехать в наше новое жилище сразу после свадьбы или придется подождать какое-то время?.. Санни покупает новую мебель в дом, а мне можно хоть взглянуть на нее – вдруг у нас с ним вкусы не совпадают, вдруг мне совсем-совсем не понравится?.. Где будет устроена свадебная вечеринка с угощением (на улице или в помещении), когда (днем или вечером), да и будет ли она вообще?.. Санни, вовсю занятый обустройством дома, ремонтом, рабочими (ну все, засосало мещанское болото!), лишь неопределенно пожимал плечами, оставляя все мои вопросы без ответа. Да, в конце концов, как насчет моего свадебного платья?! Я пыталась серьезно поговорить об этом с Санни, но он отговорился чем-то вроде:

– Да не волнуйся, ты же не индианка, тебе вовсе не обязательно надевать традиционный свадебный наряд – ленг ху. Сошьем тебе обычный камиз, и ладно!..

Эх, и ни фига себе! «Необязательно надевать»… Как будто для меня это – неприятная обязанность! Я САМА хочу облачиться в традиционный костюм индийской невесты. Я хочу, чтобы у меня был настоящий свадебный наряд!

Свадьба – это же такое важное событие, оно раз в жизни бывает (обычно), а он хочет, чтобы я напялила простой шальвар-камиз?!

Между тем по городу стремительно расползались слухи и сплетни относительно Санни и меня. Недавно на улице Санни повстречал соседа, и тот с ходу принялся выговаривать:

– Ты почему не угощаешь меня сладостями, поросенок этакий?

– А с какой стати? – безмерно удивлся Санни.

– А то ты не знаешь! Ай-ай-ай, нехорошо… Зажал угощение!

– Да ничего я не зажал, ты мне просто скажи, по какому поводу я должен тебя угостить, и я с удовольствием это сделаю! А сейчас – ну, правда, не знаю…

– По какому поводу?! А то, что ты недавно женился, – это тебе недостаточный повод?!

Санни мягко объяснил, что тот несколько торопит события, что до женитьбы, собственно, дело еще не дошло, поэтому сладости они поедят попозже…

Буквально в этот же день Санни отправился в аптеку, чтобы купить себе новую бритву (да, в Агре почему-то бритвы продаются в аптеках). Едва он вошел, как хозяин аптеки схватил его за руку и принялся энергично трясти, приговаривая:

– Поздравляю! Поздравляю!

– А с чем? – растерялся Санни.

– Как это с чем? Со свадьбой, конечно!..

М-да… Как это говорят у нас в России: «В одном конце деревни пукнешь, в другом скажут – обосрался!»

Между тем мой дорогой Бола, чувствуя, что срок моего проживания в отеле подходит к концу, заметно грустнел.

– Скоро вы нас покидаете, мисс Джули? – спрашивал он, тихонечко вздыхая. – Мне будет вас очень не хватать…

Вы не забывайте нас, этот отель… Приходите в гости! Вы так давно здесь живете, что стали для всех нас значить намного больше, чем все остальные постояльцы, вместе взятые…

Верный мой Бола… Я тоже буду скучать по нему. Я даже подарила ему матрешку на память…

Санни чувствовал мое подавленное состояние и просто из кожи лез вон, чтобы как-то развеселить меня, поднять мой боевой дух. Он видел, что я очень нервничаю из-за всего подряд… Я уже знала, что к свадьбе он собирается подарить мне золотые украшения – таков обычай. Так вот, чтобы хоть немного развеселить и порадовать меня, Санни вручил мне этот подарок немного раньше, чем полагается. Индийское золото – очень необычное, сильно отличается от российского. Наше – бледно-желтое, а индийское – очень яркое, даже с каким-то оранжевым оттенком. Настолько насыщенный желтый цвет, что золото кажется ненастоящим. В Индии просто культ золота, и благосостояние семьи чаще всего оценивается именно по тому, сколько золотых украшений у женщин. Да и украшения такие… массивные, крупные, в России подобные постесняешься надеть, а для Индии – как раз самое то! Санни подарил мне цепочку с кулоном, серьги и кольцо – все безумно красивое и, видимо, жутко дорогое…

– Тебе, правда, нравится? Честно-честно? Действительно, нравится? – не переставая, спрашивал меня он, пока я примеряла его подарки. Я заверила его, что нахожусь в диком восторге.

31 декабря утром Санни, как обычно, ушел на работу, оставив меня одну. Что уж тут поделаешь, в Индии встреча Нового года – вовсе не такой культовый праздник, как у нас. Если где-то его широко и отмечают, так только в Гоа. У индийцев есть свой собственный праздник такого масштаба – это Дивали, «фестиваль огней», и проводится он осенью, а 31 декабря и 1 января для них – обычная календарная смена года, не более того. Да уж, подобного Нового года у меня, ей-богу, никогда еще не было… Ни снега, ни елки, ни шампанского… Радовало только то, что друзья периодически присылали мне эсэмэски: «С наступающим!», и это не давало окончательно забыть о том, что сегодня – все-таки праздник…

Я сидела на крылечке у себя в отеле, разглядывала сад и предавалась размышлениям о России. Там сейчас вовсю идет предпраздничная суматоха, спешно выбирают подарки, кто еще не успел, наряжают елки, режут салатики, по телевизору непременно показывают фильм «Ирония судьбы, или С легким паром!»… Ровно в полночь Путин подравит всех с наступлением 2007 года… Как же я теперь далека от всего этого – даже не верится, что где-то продолжается ТА жизнь…

В принципе я не могла сказать, что скучаю по традиционному новогоднему застолью, когда все только и делают, что едят, пьют да пялятся в телевизор, где по всем каналам показывают одни и те же рожи, прости господи, представителей отечественного шоу-бизнеса… Абсолютное большинство встреч Нового года в моей жизни проходило именно так. Нет, если я и скучала малость по всему этому – то только из-за того, что жутко хотелось банального оливье и селедки под шубой. Но вот по чему я всерьез тосковала – это по всей новогодней атмосфере, по наряженным елкам, по разноцветным гирляндам, по серебристому «дождю», хлопушкам и фейерверкам… По снегу, в конце концов…

А с другой стороны, думала я, этот Новый год я встречу вместе с любимым… Это ли не счастье?

Отправила маме эсэмэску – поздравила с наступающим и посетовала на то, что не брала в рот ни капли алкоголя вот уже два месяца. Она ответила: «Ничего, вот я приеду, мы с тобой втихаря где-нибудь пива купим и ночью в отеле выпьем!» Посмешила… Еще она написала мне, что наготовила много-много холодца – и я поспешила свернуть переписку, дабы не захлебнуться голодной слюной.

К вечеру я почувствовала ставшее уже привычным смутное раздражение и обиду на Санни. Потому что именно в такой день он оставил меня так надолго одну. До половины десятого вечера я сидела в номере, отвечала на поздравительные эсэмэски из России и раз за разом слушала на компе новогодний альбом Селин Дион… Весело, ничего не скажешь… Чем больше времени проходило, тем больше мне становилось жалко саму себя.

Санни явился в половине десятого. С порога принялся извиняться – мол, прости, так занят был, мне во столько мест надо было съездить, да я еще и ремонтом в нашем доме занят, там много работы… А я стою, надувшись как мышь на крупу, и настроение мое все падает… Вижу – он ужин привез с собой, значит, мы тупо поедим в отеле и ляжем спать, никаких походов в ресторан или хотя бы праздничного ужина у Гульназ не предвидится: накрылся мой Новый год медным тазом…

– Ты сердишься на меня? – спрашивает. Подумай, какой проницательный…

– Нет, не сержусь, – отвечаю я, готовая разреветься из-за того, что я такая несчастная.

– Я же вижу, что ты очень грустная, – огорченно произносит он и принимается снова извиняться – мол, пойми, действительно был очень занят и никак не мог вырваться…

А у меня все – и праздник испорчен, и настроение испорчено… Молчим оба. Наконец он спрашивает:

– Ужинать сейчас будем или позже? Я за тарелками к Боле схожу…

Я пожимаю плечами:

– Мне все равно. Как скажешь.

– Как это все равно? – удивляется он. – Либо ты хочешь сейчас есть, либо нет!

– Как ты скажешь, – повторяю я. – Мне действительно все равно. Ну, давай сейчас…

Он расстроился, поняв, что на контакт я идти отказываюсь, продолжаю дуться… Молча встал и вышел из номера – за тарелками.

Я осталась одна. Сижу на кровати, насупившись, и вдруг думаю – ох, ну что же я такой стервой-то становлюсь прямо на глазах? Пилю и пилю парня, постоянно пробуждая в нем чувство вины и неполноценности – мол, ей со мной плохо, она из-за меня всегда плачет… Да в чем он виноват-то, в конце концов?! Он же меня не обманывает – он действительно ужасно занят, устает и выматывается жутко… Для меня же, неблагодарной, старается – ремонт делает, новую мебель в дом закупает, все там обустраивает… Мне ведь там жить! А до свадьбы совсем мало времени осталось, вот он и торопится все успеть… А я, понимаешь, губы надула – мол, не сидит мой благоверный со мной целыми днями напролет и за руку не держит! А дела, наверное, сами собой все сделаются! Ну, не сука ли?!

В общем, стало мне жутко стыдно за свой эгоизм. А тут еще смотрю, что Санни привез – это не просто банальный ужин, это праздничный ужин, состоящий из множества вкусных блюд, включая даже торт… Плюс свежевыжатый ананасовый сок, который я обожаю… И в довершение вижу – он мне еще и коробку шоколада привез… Причем шоколада не абы какого, а специального, новогоднего – коробка вся изрисована фейерверками и исписана поздравлениями… А внизу – подпись: «Шоколад такой-то – лучший подарок для любимых!» То есть Санничка специально для меня эту коробку выбирал, старался… А я тут взъелась на него…

Короче, когда он вернулся, я бросилась ему на шею, обняла и говорю:

– Прости меня…

– За что простить? – удивляется он, а сам такой печальный…

– За то, что испортила тебе настроение… – говорю.

– Нет, это ты меня за это прости, – протестует он, но я его перебиваю:

– Ты ни в чем не виноват, я все-все понимаю… Я действительно была немножко грустная, когда ты пришел, но, поверь мне, причина вовсе не в тебе!

– Я знаю в чем, – вздыхает он. – Ты привыкла всегда отмечать наступление Нового года, а в этот раз из-за меня у тебя ничего не получилось…

– Это все ерунда, – горячо говорю я, – главное, что ты рядом со мной, мне больше ничего не надо…

– Прости, – еще раз говорит он, – этот Новый год мы пока еще не можем встретить в нашем с тобой доме… Но обещаю тебе, даю слово – в следующем году мы будем с тобой в нашем собственном жилище, и отпразднуем так, как ты этого захочешь…

– Я тебе верю, – говорю.

В общем, совместными усилиями мы восстановили мир, согласие и покой.

– Я сначала хотел тебя в ресторан отвести, – говорит он, – но, знаешь, сегодня на улицах и в ресторанах очень много пьяных… Не хочу, чтобы ты на них смотрела, не надо…

В Индии ведь считается, что нехорошо не только тогда, когда ты пьешь, но и когда кто-то пьет на твоих глазах, тем самым тебя оскорбляя.

– Ничего страшного, – говорю. – Мне гораздо приятнее провести этот вечер здесь, с тобой, чем в каком-нибудь шумном ресторане…

…Как встретишь Новый год – так его и проведешь. Согласно этой примете, весь 2007 год я должна буду только и делать, что заниматься любовью! Собственно, я и не протестую…

О наступлении новогодней полуночи мы узнали по донесшимся с улицы залпам салютов, в то время как сами лежали, обнявшись, в постели. Санни сразу стал очень серьезным, крепче прижал меня к себе…

– Джули, – говорит, – поздравляю тебя с Новым годом… Обещаю, что я сделаю все для того, чтобы ты была счастлива… Это будет прекрасный и незабываемый год для тебя, даю слово…

– Я тоже сделаю все для того, чтобы ты был счастлив… – отзываюсь я.

– Я люблю тебя больше жизни, – говорит он.

– Я тоже…

– С Новым годом!

– С Новым годом!..

Да-а-а, такого Нового года у меня еще никогда не было…

Приезд мамы

Итак, Новый год наступил. Было очень занятно утром первого января отправлять эсэмэски своим российским друзьям и обнаруживать, что все они поголовно умирают с похмелья. Я даже порадовалась за себя, что бодра, весела и свежа – в отсутствии алкоголя есть свои плюсы!..

Однако затем мое настроение вновь сменилось на мрачное, полное дурных предчувствий и печальных раздумий.

Нет, это был не предсвадебный мандраж – это была настоящая предсвадебная паника! Разрешение на брак от посольства России мы до сих пор не получили, и не было надежды, что получим в ближайшее время, ибо в посольстве наступили новогодние каникулы; а через несколько дней уже прилетала моя мама. Прилетала на нашу с Санни свадьбу!!! Мне было страшно даже подумать о том, что свадьба может не состояться. Что я скажу маме? Да и вообще, глупая ситуация…

За два дня до маминого прилета я решила ей звякнуть – сердце все-таки было не на месте. Она же впервые летит за границу… Да еще и с багажом… Как одна справится?

Когда мы приехали в дом к Гульназ, я спросила у Санни (напоминаю, что звонить в Россию я могла только с его мобильного, потому и приходилось всегда спрашивать разрешения):

– Могу я сегодня маме позвонить?

– Сейчас? – удивляется он. – Зачем? Она же скоро и так приедет…

И вот тут я взрываюсь:

– Зачем?! У меня МАМА прилетает, я волнуюсь за нее!!! Она одна совсем – и английского языка не знает!!! Я просто хочу дать ей несколько советов и задать пару вопросов, что тут непонятного?! Я попросила о чем-то запредельном?

– Все понятно, не кричи, – пожимает он плечами. – Я просто подумал, может, ты хочешь ей пожаловаться на проблемы с разрешением… Скажешь, что свадьба под угрозой… В общем, напугаешь ее еще, чего доброго…

– Ты что, больной? – говорю я не очень-то вежливо. – Или это я похожа на идиотку? Меньше всего мне хочется, чтобы мама из-за меня нервничала и расстраивалась. Но если я не могу ей позвонить – просто скажи сразу «нет»…

– Ну почему же «нет», звони, – протягивает мне мобильник. Но я вижу, что он все равно насторожился. Не понимает, балда, что я действительно не собираюсь маме ничего рассказывать и выливать на нее весь свой негатив. Я просто очень сильно скучаю по ней, а уж за два дня до приезда – особенно…

Дозвонилась до дома быстро, поговорила с мамой тоже коротенько – чтобы не рассиропиться и не выдать свое состояние дрожащим голосом. Сказала, чтобы в Шереметьево-2 перед посадкой в самолет она завязала знакомство с кем-нибудь из русских пассажиров; пусть они ее в индийском аэропорту, по прибытии, направят куда надо – где паспортный контроль, где багаж получать, где выход, где что…

– Да не волнуйся ты за меня! – смеется она. – Все будет в порядке, я же у тебя пробивная!..

Это правда. Уж кто-кто, а мама нигде не растеряется… Но как я могу не волноваться?! Все-таки мама… Она у меня одна…

Отдаю Санни мобильный, а на душе – такая тоска и пустота… Я бы с этим, может, и справилась сама, но тут вездесущая Гульназ заметила, что у меня глаза на мокром месте. Слезы еще не текли, нет, но глаза ими уже наполнились… Она тут же заохала, заахала, сказала об этом Санни, они вдвоем кинулись ко мне – мол, Джули, Джули, что с тобой?! Вот это они зря, конечно… Потому что, когда меня жалеют, я еще пуще плачу… А реветь при всех ужасно не хочется – в комнате еще и Джавед-бхай, и Увез, и папа Санни… В общем, нервы у меня сдали, я вскочила с дивана и побежала в туалет – рыдать. Стыдно было, что не сдержалась, поставила всех в неловкое положение (вот как им на это реагировать прикажете?), но… это было уже выше моих сил. Не могла я терпеть…

Гульназ побежала было за мной, но поняла, что Санни лучше сможет меня успокоить, и уступила ему дорогу. Он зашел за мной в туалет, обнял, начал успокаивать… А я рыдаю взахлеб, никак не остановлюсь.

– Я устала, не могу больше, – говорю ему. – Сил нет…

– Понимаю, – кивает он, – ну конечно, устала…

– Ты не можешь понять всего до конца, – возражаю я, – потому что ты в иной ситуации… Ты занят целыми днями, то работой, то ремонтом – в общем, какими-то делами… У тебя просто нет времени так беспокоиться о проблемах, как я это делаю… Мой день не занят ничем, и я постоянно думаю, думаю, думаю, потому что мне просто не на что больше убить время… Вот уже два месяца, каждый Божий день, я переживаю из-за нашей свадьбы…

– Да, мы ждали два месяца, – соглашается он, – но ведь осталось совсем чуть-чуть, потерпи еще пару дней! И мы будем вместе – навсегда…

– Это для тебя прошло два месяца, – вздыхаю я, – для меня же они тянулись как два года… Ты даже не представляешь, насколько длинный, насколько бесконечный каждый мой день в отеле! Потому что каждый день полон размышлений, переживаний и ожиданий…

Вижу – он понемногу начал «въезжать» в мою ситуацию, ему стало по-настоящему меня жалко, а не просто «Джули, не плачь!»…

– И если ты думаешь, что каждый новый день придает мне сил, – продолжаю я, – то ты ошибаешься. Наоборот, я слабею с каждым днем… Мне уже ничего не хочется. И бороться за свое счастье тоже не хочется… Мне практически все равно… Я уже почти ненавижу эту свадьбу, у меня с ней больше негативных эмоций связано, чем радости… Ненавижу, потому что ожидание этой самой свадьбы меня медленно, но верно убивает… И я знаю, что в любой момент может опять случиться что угодно, потому что это Индия!.. Завтра они захотят какую-нибудь очередную бумажку для свадьбы, которую мы не сможем достать…

В общем, рыдала я минут сорок, а он меня успокаивал… Потом Гульназ позвала ужинать. Я сказала Санни, что есть не буду и в комнату тоже возвращаться не хочу – еще не хватало, чтобы все пялились на мою зареванную физиономию. Разумеется, я знала, что никто не осудил бы меня за мой плач, они все понимали (Санни вкратце объяснил – мол, нервы у человека сдали, волнуется сильно, замучили все эти бюрократы), но все равно не хотелось в таком виде на глаза показываться.

– Хочешь, я возьму еду и мы поужинаем в отеле? – предложил Санни. Я с облегчением согласилась. Он вынес мне в коридор стульчик, а сам пошел ужин в термос укладывать, чтобы не остыл. Из комнаты вышла Гульназ, обняла меня, что-то говорит на хинди – утешает, видимо… Достала из холодильника яблочко, протянула мне – скушай, мол, и успокойся… Я сижу, держу это яблоко в руке, есть его нет ни настроения, ни желания… Но Гульназ практически насильно заставила меня открыть рот и откусить кусочек яблока. Я невольно рассмеялась, она тоже… Хорошая она все-таки… Неудобно так перед ней – разревелась в ее доме…

Мы с Санни быстренько собрались и уехали. В отеле молча поужинали и легли спать. Я уснула с абсолютно пустой головой – думать ни о чем не хотелось…

На следующее утро Санни долго не мог уехать из отеля – видимо, помнил, как сильно я вчера плакала, и боялся оставить меня одну. Перед уходом крепко обнял меня и всю-всю расцеловал, да с такой нежностью, что меня аж пробрало…

– Хорошая моя девочка, – говорит он и целует по очереди мои руки. – Храбрая девочка, сильная девочка… Все будет хорошо!

После его ухода я немного встряхнулась, заставила себя не думать о плохом. Мамино «пришествие» все приближалось – сейчас она едет в поезде до Москвы, а завтра ночью будет уже в Дели! Даже не верится… Я стала готовиться – попросила Болу хорошенько убраться в номере, поменять постельное белье, вымыть пол… Бола проявил большую заинтересованность: мол, мама ваша приезжает? В самом деле? На свадьбу? А все ваши остальные братья и сестры приедут? Как, у вас всего одна сестра? У нее сессия?.. Высказал предположение, что я сейчас, должно быть, очень счастлива… Я сказала ему, что ужасно нервничаю. Он посочувствовал… Да и вообще, говорит, в отеле, наверное, надоело?.. Еще бы не надоело… Больше двух месяцев уже я живу в этой комнате…

Вечером того же дня Санни признался мне, что остается только один выход – нужно пойти в загс, упасть в ножки самому главному министру и уломать его, чтобы нас поженили без разрешения. Ну, дать ему денег в случае чего… И лучше с этим делом не затягивать, потому что приезжает моя мама. Санни очень не хотел, чтобы она была свидетельницей всех наших бюрократических заморочек, пусть лучше просто наслаждается тем, что приехала на свадьбу к дочери.

Но на следующий день в загс мы не успевали – нужно было ехать в Дели, чтобы встретить маму в аэропорту. Неожиданно помощь предожил Биту-бхай, тот самый строгий и авторитетный кузен Санни, которого побаивалась и уважала вся семья. Биту-бхай искренне мне симпатизировал и заверил, что сам отправится в загс и поговорит с министром. Не сказать, чтобы у меня прямо камень с души упал после его обещания, но немного от сердца отлегло – это правда… Биту-бхай – уважаемый в городе человек, министр должен пойти ему навстречу… Ну, должно же, должно у нас все быть наконец хорошо?!

На следующий день мы отправились в Дели.

Ожидание маминого рейса было нервным и бесконечно долгим. Мы, перестраховавшись, выехали из Агры задолго заранее и потому были в международном аэропорту имени Индиры Ганди чуть ли не за два часа до прилета! С нами приехал и Назир, юрист. У него в столице оказались какие-то свои дела, вот он и попросил нас захватить его с собой, а потом, соответственно, доставить обратно в Агру.

За час до прибытия самолета из Москвы раздался звонок мобильного телефона Санни.

– Это Биту-бхай, – сказал Санни, глядя на определившийся номер и бледнея на глазах. Сердце у меня ушло в пятки. Что-то он нам скажет сейчас?..

Пока Санни разговаривал по сотовому, я с волнением наблюдала за его лицом и нервно вслушивалась в интонации. Вижу – он засиял, заулыбался, начал горячо и благодарно говорить что-то в трубку, а сам глазами мне показывает – мол, да, да, да!.. А я и верю, и не верю… Думаю, неужели свершилось?.. А Санни все говорит и говорит по телефону, несмотря на то что я рядом уже подпрыгиваю и скулю от нетерпения, так хочется узнать точную информацию… Наконец минут через десять Санни закончил разговор и радостно заорал:

– Джули, нам позволяют пожениться без разрешения!!! Биту-бхай все устроил…

От счастья я чуть было не рухнула в обморок – с меня разом схлынуло напряжение всех последних дней. Я принялась визжать, прыгать, вопить, несмотря на то что на меня пялились люди, затем кинулась к Санни на шею:

– Ура, ура, ура, УРА!!!

Господи, думаю, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо…

Когда я немного успокоилась, Санни рассказал мне подробности. Оказывается, Биту-бхай сегодня провел в кабинете министра два с половиной часа, все это время пытаясь убедить его. Как я поняла, решающим фактором послужило то, что Биту-бхай упомянул о приезде моей мамы.

– Поймите, – втолковывал он министру, – мама этой девушки прилетает из России специально на свадьбу, она с трудом смогла вырваться с работы… Вы подумайте – лететь из такой дали на свадьбу дочери! А тут такая неприятность – отсутствие маленькой, никому не нужной бумажки ставит под угрозу этот брак и счастье молодых…

Это и добило министра.

– Ну хорошо, хорошо, – махнул он рукой, подписывая соответствующую бумажку, – пусть женятся, исключительно из моей личной симпатии и уважения к вам…

Не передать словами, как я была счастлива!.. Я готова была целовать на радостях всех пассажиров и служащих аэропорта!

Вскоре объявили о прибытии аэрофлотовского рейса. Санни, чтобы я не скучала, предложил мне разыграть маму – точно так же, как это сделал он в день моего прибытия.

– Скажи ей – мол, Санни не смог приехать, у него работа…

Я развеселилась – а что, идея неплохая!

Сказано – сделано… Объявили посадку ожидаемого нами рейса. Я, опасаясь пропустить маму, тут же кинулась к выходу, откуда должны были появиться прибывшие пассажиры, а Санни с Назиром скромно отошли в сторонку.

Мама вышла спустя примерно полчаса, после того как самолет сел. Я за это время проглядела все глаза, всматриваясь в пеструю толпу. Очень волновалась за нее: как она там, как прошла паспортный контроль, как вообще в индийском аэропорту сориентировалась… Гляжу – идет моя маман, тащит свои сумки, озирается испуганно, дуреха моя любимая… Я бешено замахала ей руками, закричала:

– Мама!..

Как она ко мне кинется!.. Как разревется – вот так, прямо с ходу! Я ей говорю – идем, мол, на выход, что ты меня через забор обнимаешь… А она вцепилась в меня мертвой хваткой и рыдает! Я даже испугалась поначалу.

– Тебя обидел кто-нибудь? – спрашиваю.

– Нет, – отвечает, – это я от радости…

И продолжает реветь, к величайшему удовольствию публики.

– Поехали домой обратно, – говорит мне сквозь слезы, – ну ее, эту Индию, к черту! Я не могу привыкнуть, что ты так далеко…

В общем, я-то думала, что наша встреча будет радостно-приподнятой, восторженной и счастливой, но мама с первой же секунды взяла надрывно-слезливую ноту. Если честно, я жутко огорчилась… Потому что сама-то была в очень хорошем настроении – из-за разрешения ну и из-за ее приезда… В такой ситуации шутить про то, что Санни не приехал в аэропорт, было как-то неуместно… Но поздно – Санни уже спрятался, смешался с толпой…

– А где Санни? – проревевшись, спрашивает меня мама. Я делаю деловито-озабоченное лицо:

– Да понимаешь, он на работе сильно занят, не смог вырваться…

– Как же ты приехала? – ахает она.

– Да он послал со мной машину с водителем…

В общем, схватили мы ее баулы вдвоем и потопали к выходу из аэропорта. Вскоре нас догнал Назир – видимо, не выдержал зрелища того, как мы тащим неподъемный багаж. Догнал, схватился за мамин чемодан. А она перепугалась:

– Ой, это кто?

Мне пришлось сказать:

– Он с нами, это водитель…

Назир, наверное, был бы в шоке, если бы понял мои слова – подумать только, его, высококлассного юриста, обозвали водителем такси! Зашагали мы к стоянке. Тут дорогу маме преграждает Санни, встает перед ней и выпаливает по-русски:

– Привет, как дела?

У мамы – настоящий шок!!!

– А это кто?! – говорит ошарашенно. – Это Санни, да?!

Тут до нее дошло, что мы над ней подшутили. Обняла она Санни и опять как зарыдает в голос!.. Мне неловко стало, да и Санни, гляжу, растерялся. Уж скорее бы, думаю, она плакать прекратила…

Все, разобрались, познакомились, пошли все вместе к машине. Мама, узнав, что Назир – никакой не водитель, а юрист, пришла в большое смущение и попыталась вырвать у него из рук свой чемодан – мол, ах, не надо, что вы, что вы, я сама донесу!.. Но тот в честном бою чемодан все-таки отбил.

Подходим к нашей машине. Мама, увидев, кто у нас настоящий водитель, пришла в ужас:

– Это вот ОН нас повезет?! А он водить-то хорошо умеет?..

Что и говорить, выглядел наш шофер неказисто – худенький, усатый, простуженный, в шерстяной шапочке… И это после Назира – красавец, косая сажень в плечах! Вот такому водителю мама бы доверилась…

Сели в машину, поехали…

Если честно, всю дорогу мама меня расстраивала все больше и больше. Одобрения и поддержки от нее я получила ничтожно мало… Она постоянно охала, вздыхала, жалела меня, принималась плакать… В общем, то радостно-приподнятое ожидание, которым я была полна в аэропорту, сменилось обидой и разочарованием. Так тоскливо сразу стало на душе… Я понимала, что она просто жутко устала. От поезда, от самолета, от обилия новых впечатлений, от волнения… Но меня, наверное, тоже можно было понять – я-то от нее не этого ждала. А тут еще, видимо на нервной почве, мама начала показывать свой характер.

– Не хотите перекусить? – спрашивает Санни.

Я перевожу маме его вопрос, она качает головой – нет, мол. А потом, спустя какое-то время, заявляет мне:

– Мы с тобой, когда приедем, в какой-нибудь магазин сбегаем, купим чего-нибудь поесть…

– Ты есть хочешь? – удивляюсь я.

А она мне, с таким раздражением:

– Да уж не отказалась бы!

– Тебе же предлагали… – напоминаю я. – Где мы с тобой ночью в Агре магазин искать будем?

– Что, там нет круглосуточных магазинов? – начинает злиться она.

– Может, и есть, но я не знаю, где они…

– Ну, так спроси у Санни! – почти уже кричит она на меня.

– Спрошу, – говорю я примирительно, – только вот что ты там купить хочешь?

– Колбаски какой-нибудь…

– Ну какой, подумай, колбаски?! – начинаю злиться уже я. – Тут в круглосуточном магазине ты точно колбаску не найдешь…

– А сосиски? Сосиски тоже не продаются? – с возмущением спрашивает она.

– И сосиски тоже не продаются…

– Ну, мы можем просто зайти в магазин! – взрывается она.

– Мы можем просто сказать Санни, что ты хочешь есть, и он все сделает…

– Да не хочу я зависеть от твоего Санни!!! Я хочу есть, когда мне вздумается, а не когда он мне эту самую еду принесет!..

Ну все, думаю, начинает качать права… Понесло ее, вот ведь!.. Свое внутреннее раздражение срывает на мне, с ней это бывает…

– Что случилось? – спрашивает у меня Санни обеспокоенно. Разумеется, он не понял ни слова из того, что мы с мамой говорили, но интонацию-то, общий настрой он чувствует…

– Ничего, все в порядке, – отвечаю я с вымученной улыбкой. Мамочка приехала…

Возле ресторанчика «Паппу» Санни попросил водителя остановить машину, чтобы купить нам всем чай и печенье. Мама от чая отказалась.

– Ну, съешь хотя бы печенье… – предложила я.

– Да не хочу я ваше дурацкое печенье! – психанула она снова. – Я есть хочу! Мне бы бутерброд с колбасой…

Далась же ей эта колбаса!.. (В итоге, кстати, печенье она потом уписывала в отеле за обе щеки.)

В общем, дорога оказалась очень нервной. Когда мама не злилась, она принималась жалеть меня и причитать: какая я худенькая, и бледненькая, и как же я смогу здесь жить, и как мне тут будет плохо, и так далее, так далее, так далее…

Санни, правда, сразу же попросил меня перевести ей следующее: мол, за Джули не беспокойтесь, я все для нее сделаю, я ее очень люблю… Уж не знаю, насколько его слова маму убедили, но, слава богу, хоть Санни ей очень понравился. С первой же минуты знакомства. Сказала, что по нему сразу видно – очень хороший парень…

Кстати, в конце нашей поездки, когда мы уже подъехали к отелю, мама заметила с немалым удивлением:

– А сопливый-то хорошо ведет машину!.. – как будто, если у человека насморк, он по определению не может считаться хорошим шофером.

Было уже около четырех утра, когда мы попрощались с Санни (не мог же он оставаться ночевать у меня в номере, когда приехала мама!) и упали на кровать как подкошенные – безумно хотелось спать…

Мама и Индия

На следующее утро мы проснулись рано и вышли позавтракать в сад. Бола при виде нас прямо-таки расплылся в улыбке:

– Мисс Джули, к вам мама приехала?..

Выразил сожаление, что не встретил нас лично – в тот момент, когда мы приехали в гостиницу, он крепко спал. Принес яичницу, кофе и тосты, пожелал приятного аппетита и деликатно удалился. Мама со вкусом принялась уплетать завтрак, нашла, что он очень даже недурен. Вообще, выспавшись и наевшись, она немного подобрела и пребывала уже в более благодушном настроении, чем ночью, когда ее бросало то в слезы, то в претензии. Она даже сделала несколько фотографий в саду отеля – особенно ее умиляли сновавшие туда-сюда юркие бурундучки.

Ближе к обеду приехал Санни и предложил отвезти нас к Гульназ домой. Улучив момент, шепнул мне, что очень плохо спал этой ночью – потому что меня не было рядом, пришлось ему обнимать подушку. Да и я, признаться, уже успела по нему соскучиться… Ведь за эти два месяца почти ни разу не случалось, чтобы мы не ночевали вместе… Только однажды, когда ему пришлось уехать в Дели по делам…

Знакомство с Гульназ и ее семьей прошло в целом нормально. Мама, правда, все время упорно разговаривала с индийцами по-русски. Ей почему-то казалось, что, если она будет орать как можно громче, они ее сразу поймут. Но за всей ее внешней раскованностью скрывалось жуткое эмоциональное напряжение – уж мне-то это было легко заметить, я хорошо ее знаю. Очевидно, она еще не совсем освоилась в новой, непривычной для себя обстановке и потому нервничала. Мы поднялись наверх, в наше с Санни будущее жилье. Санни (тоже, кстати, жутко нервничающий) показал ей, как продвигается ремонт – пара флегматичных рабочих в тот момент как раз укладывала кафельную плитку в ванной комнате. Мама постоянно улыбалась – не сказать, чтобы натянуто, но со слишком уж преувеличенной радостью, кивала к месту и не к месту и все время орала:

– Гуд! Гуд! Гуд!..

Потом мы вчетвером – я, мама, Санни и Гульназ – поехали выбирать мне материал на свадебный шальвар-камиз. Санни все-таки решил не ограничиваться «простеньким», обычным нарядом – мы купили по-настоящему красивую ткань! Затем Санни хотел нас свозить еще куда-нибудь – например, просто покататься по городу – но мама сказала, что очень устала и хотела бы вернуться в гостиницу. Видимо, у нее началась акклиматизация, и она чувствовала себя неважно. Санни отвез нас обратно и пообещал, что вернется за нами к восьми, чтобы ехать на ужин к Гульназ.

Итак, мы с мамой остались вдвоем в гостинице… и вот тут ее как прорвало!!! Она начала ругать меня изо всех сил и плакать.

– Да куда ты попала, посмотри?! – восклицала она со слезами на глазах. – Что это за страна?! Я в шоке! Я не ожидала, что все будет настолько ужасно… Грязь, нищета, неграмотные люди, попрошайки… Я-то думала, что отпускаю тебя в цивилизованное место… А тут просто кошмар!!! Я не хочу, чтобы ты здесь оставалась, я заберу тебя домой…

Я тоже разревелась, а она все продолжает высказывать претензии: и район, дескать, где мы с Санни жить будем, плохой, и дома там все обшарпанные, и у Гульназ все в квартире так бедно, и что хуже живут только бомжи… В общем, много чего лишнего и несправедливого сгоряча наговорила. Я так плакала… Было настолько больно и обидно… Понимаю, конечно, что первая встреча с Индией – это всегда потрясение, Индия всех шокирует, даже если до этого они многое знали об этой стране… Но нельзя же вот так, сгоряча, делать в самый первый день скоропалительные выводы и вообще обвинять Индию во всех смертных грехах! Что «бомжи живут хуже» – это уже был откровенный поклеп… Да, в доме у Гульназ, конечно, не было евроремонта, и стены выглядели обшарпанными – но не потому, что Гульназ с мужем так бедны, а потому, что это район такой, здесь влага сочится из всех щелей, и краска на стенах постоянно выглядит облупленной…

– Ты из-за этого Санни готова закрыть глаза на все! – говорит мне мама, продолжая рыдать. – Совсем голову потеряла от своей любви…

И вот как, скажите, объяснить ей, что я не закрываю глаза – наоборот, держу их широко открытыми, и то, что я вижу, мне действительно НРАВИТСЯ?! Я люблю эту страну, этих людей, эти традиции… Я чувствую себя здесь спокойно и комфортно, у меня душа прикипела к Индии… И ведь не доказать маме, что я такая не одна – многие люди просто болеют Индией, навеки отдав сердце этой стране. Но ничего этого, разумеется, я ей не сказала – момент был неподходящий. Мне просто было очень горько. Нестерпимо… Я ждала от мамы если не бурных восторгов, то хотя бы моральной поддержки, а не этих слез, причитаний и осуждения…

К вечеру, когда Санни заехал за нами, мама сказала, что кушать не хочет, плохо себя чувствует, и что, мол, мы можем ехать вдвоем, а она останется в отеле и ляжет спать. Санни очень расстроился, тем более что из-за мамы и я стала отказываться ехать – ну как я оставлю ее одну?! В конце концов решили, что мы с Санни уедем буквально на полчасика, там быстренько поужинаем, а потом вернемся в отель с едой для мамы. Сказано – сделано…

Когда мы приехали обратно, я сразу заметила, что мама немного успокоилась и выглядела менее взвинченной, чем днем. Санни ушел, и мама с теплотой отозвалась о нем – какой, мол, он все-таки замечательный парень, и что он ей очень нравится, и что сразу видно, как сильно он меня любит – заметно хотя бы по тому, как он на меня смотрит…

В общем, заснули мы с ней обе, немного успокоенные…

А на следующий день мама проснулась вообще в превосходном настроении, и, как результат, день прошел просто отлично, замечательно, великолепно!

Утром, как обычно, завтрак на свежем воздухе – тосты с джемом, кофе, омлет… Маме очень понравился Бола (она даже с первого раза запомнила, как его зовут), потому что он все время ей почтительно улыбался и вообще был с ней вежлив и обходителен. Самое смешное, что мама, абсолютно не зная ни английского, ни хинди, умудрялась с Болой как-то общаться! (Как-то раз я выскочила из номера на крыльцо, где мама курила, и застала их с Болой мирно беседующими о постояльцах-итальянцах из соседнего номера… Сказать, что я была потрясена, – не сказать ничего!)

После завтрака мы с мамой решили немного прогуляться. Санни, боявшийся отпускать меня куда-либо одну, беспрекословно позволил нам выйти на улицу вдвоем. (Смешно, можно подумать, что мама более ориентирована в жизни Индии, чем я!) Мы вышли на Малл-роуд и двинулись по направлению к переговорному пункту – маме не терпелось позвонить домой и узнать, как там без нее Дашка и дядя Володя.

Манера всех встречных индийских прохожих улыбаться, махать руками, здороваться – я к ней уже привыкла – маму просто поразила.

– Хэлло, мадам! Хау ар ю?^[27] – И все так искренне, от души, сверкая белозубыми улыбками…

– Какие они все открытые и доброжелательные, – подивилась мама. Теперь ее уже даже не так пугало количество бедняков и грязи на улицах, она всему радостно удивлялась… Когда нам навстречу попался малыш лет пяти (шел куда-то один, такой деловой, самостоятельный, заулыбался нам, помахал ручкой, поприветствовал…), мама даже прослезилась – так ее это растрогало. Когда же мимо нас проехала на велосипедах группка девочек-школьниц (все в одинаковой форме, красивые, как с картинки), мамино сердце было покорено окончательно, поскольку одна из учениц на ходу протянула маме пакетик сладостей, который держала в руках, – мол, угощайтесь, мэм!..

– Может, в этом и есть их сила?.. – задумчиво проговорила мама, пока мы шли по дороге, встречая все новых и новых индийцев. – В их душевности? Или даже – духовности?..

Ее поразило, насколько сильно индийцы любят свою страну и гордятся ею. А мы, русские, вечно хаем Россию – это наша отличительная черта… В общем, мамин настрой относительно Индии менялся прямо на глазах.

В отель вернулись уставшие, но довольные – успели и деньги поменять, и сувениров приобрести (русским друзьям и родным раздаривать), и позвонить в Самару, и – самое главное – купить маме сигарет! А то она мучалась изза того, что все ее сигареты закончились, а просить Санни она не решалась. Потом мама захотела есть, и я попросила Болу принести нам овощной салат и картофельную лепешку – паратху. Бола ответил, что ради моей мамы он готов лично заняться приготовлением паратхи (видимо, это следовало расценивать как большую честь, оказанную нам, – ведь Бола-то не повар!). После того как мы с аппетитом пообедали, Бола прислал к нам в номер дядечку-уборщика, чтобы тот вымыл полы и сменил постельное белье. Маму больше всего умилило то, как уборщик разулся перед дверью и прошлепал в комнату босиком.

– Какие у него ножки тоненькие! – воскликнула она со слезой в голосе, а затем дала ему на чай сто рупий – он был в диком шоке, потому что это составляло примерно десятую часть его месячной зарплаты.

После обеда приехал Санни и отвез нас с мамой в Тадж-Махал. У него самого было полно дел, связанных с нашей послезавтрашней свадьбой, поэтому мы великодушно разрешили ему не идти с нами, просто договорились, что он заберет нас через полчаса.

Про посещение Тадж-Махала, собственно, писать не буду – можно почитать путеводители. Скажу только, что мама была в диком востороге и даже попросила меня отправить со своего телефона эсэмэску Дашке о том, что она «потрясена».

Вечером ехать к Гульназ мама уже не отказывалась – отправилась туда с удовольствием! По дороге мы заехали в кондитерскую лавку и купили коробку сладостей в подарок Санниной родне. Ужин прошел весело и непринужденно, никто больше не стеснялся и не ощущал неловкости. Поднялись на второй этаж – посмотреть, как движется работа. Всего за один день там настолько все изменилось! Душевую не узнать – все блестит и сверкает, мама визжала уже в непритворном восторге, как все замечательно! Я видела, что она не прикидывается, на этот раз ей действительно все нравилось… Даже про дом Гульназ она не говорила больше, что хуже живут только бомжи, наоборот, заявила мне:

– Как у них все чистенько, культурно… Скромненько, но со вкусом… А холодильник у них какой хороший, дорогой! Новый! И тарелки фарфоровые – красивые…

На следующий день было Рождество и канун нашей с Санни свадьбы. Будущий муж был по горло занят делами, поэтому мы с мамой весь день развлекали себя сами. Сначала поехали с ней на рикше в христианскую церковь. Не православную, конечно (в Агре с православными церквями проблематично), а в католическую, ну да все равно, Бог-то один… Церковь была закрыта, поскольку служба, как нам объяснил местный работник (индиец лет двадцати), начинается в пять вечера. Но, увидев, как мы расстроились, парень сходил куда-то за ключами и отпер нам церковь – заходите, мол! Нашей благодарности не было предела… Мы с мамой помолились (все-таки Рождество!) и, успокоенные, умиротворенные, отправились дальше по своим делам.

Поехали на Садар-базар – самый главный туристический район Агры. Мама решила докупить подарков и сувениров в Россию всем тем, кому еще не успела. Если честно, вот тут мне пришлось с ней порядком помучаться! Я помню еще по тому времени, когда жила в Самаре, что с мамой совершенно невозможно спокойно ходить по рынкам и магазинам. В Индии же хождение это превратилось в сплошной кошмар! Совершенно не зная языка, мама, тем не менее, умудрялась как-то торговаться, спорить и ругаться с индийскими продавцами. Еще и меня заставляла тоже торговаться с ними, а я это дело терпеть не могу!.. В общем, весело…

Когда мы вернулись в отель, мама заявила мне, что ее мнение об Индии поменялось кардинально. Теперь она чувствует, что может быть спокойной за меня, потому что с такими замечательными людьми, как Санни и его семья, у меня все непременно будет хорошо! Отныне и впредь мама стала смотреть на Индию другими глазами – позитивными и оптимистическими…

Затем приехал Санни, и мы отправились в ателье – забирать готовые свадебные наряды. Санни выглядел жутко уставшим – еще бы, столько предсвадебных забот, а он все взвалил на свои плечи, оберегает меня от хлопот и переживаний, дурашкин мой… А сам последнюю неделю спит по два часа в сутки… Похудел, щеки ввалились, не брился уже дня четыре – времени не хватает… Сказал, что ремонт в нашей квартире завершен, но сегодня ночью нужно довести жилище до ума – до блеска отмыть все от пыли, отчистить от известки, расставить новую мебель… Мы с мамой предложили помочь. Но Санни великодушно отказался от нашей помощи – сказал, что сегодня ночью к нему специально приедут друзья, они и займутся генеральной уборкой. Милые, милые люди… Готовы не спать всю ночь ради предстоящей свадьбы друга… Мы с мамой были тронуты до слез.

– О чем ты все время думаешь? Ты какая-то необычная сегодня… – заметил Санни, весь вечер искоса поглядывавший на меня.

– Честно, мне не верится, что завтра мы с тобой станем мужем и женой… – тихо отозвалась я. – Как-то все… нереально. Мы так долго этого ждали, и все равно… это наступило как-то очень неожиданно… Как будто не со мной это все происходит, а наблюдаю со стороны…

– Мне тоже не верится, что завтра ты будешь моей женой… – признался Санни. – Но я все равно очень, очень, очень жду этого…

При прощании с Санни (до завтрашнего дня) моя мама вдруг расплакалась.

– Что случилось? – испугался будущий зять.

– Я так за вас счастлива… – ответила мама сквозь слезы. – Я никогда в жизни еще не видела такой любви, как у вас…

Они обнялись, и Санни тоже вытер набежавшие слезы.

А завтра… завтра…

Краткость – не моя сестра. Ибо все-таки свадьба!

Как и следовало ожидать, в день регистрации возникли новые проблемы. Неожиданно выяснилось, что чиновник, который должен нас расписать, отсутствует – уехал из города в неизвестном направлении на неопределенный срок, а кроме него, никто этого сделать не может (обожаю тебя, Индия!)… К чести Санни, следует отметить: он не стал «радовать» меня с утра пораньше новостью, что наш с ним брак под угрозой. Я оставалась в счастливом неведении – он раскололся уже после того, как все уладил…

Санни буквально поднял всех на ноги, заплатил кому-то огромные деньги, договорился, что нас распишет другой человек; но тот выдвинул условие – тогда давайте женитесь немедленно, прямо сейчас (было утро, а планировалось, что нас поженят после обеда).

Я была абсолютно не готова к поездке в загс. Мы с мамой валялись на кровати в гостиничном номере и лениво болтали, обсуждая предстоящее событие. Времени, как мы думали, у нас было еще навалом… Вдруг раздается телефонный звонок:

– Джули, срочно будь готова… Я заеду за тобой через минуту!

Какое там – «будь готова»! Ни я, ни мама не одеты, не накрашены, не причесаны… Мне одних только украшений сколько надеть надо! Я попыталась ему как-то деликатно об этом намекнуть, а он в ужасе вопит в трубку:

– Мы уже опаздываем, поторопись, а то потом будет поздно!

Короче, мы с мамой «в темпе вальса» стали наряжаться, торопиться, суетиться… Санни уже стучал в дверь, а мы еще бегали полуголые.

– Быстрей, быстрей! – страдальчески застонал он, узрев, в каком мы виде.

Путаясь в одежде, я раздраженно ответила ему:

– Между прочим, это твоя вина – надо было предупредить заранее, а не в последний момент…

– Так вышло, я потом тебе все объясню, а сейчас, я тебя умоляю, побыстрее! Да не наряжайся ты так, сдались тебе эти серьги…

– Между прочим, у меня сегодня свадьба, – огрызнулась я, – и я не хочу явиться на регистрацию, как последний бомж…

Вылетаем мы втроем из отеля, я – злая как черт, несемся к ожидающей нас машине практически бегом; я на ходу застегиваю сумочку, потому что все из нее вываливается; мама лихорадочно проверяет, не забыла ли она фотоаппарат и расческу… Золото, которое подарил мне Санни – цепочку с кулоном, серьги и кольцо, – пришлось взять с собой, я принялась надевать их прямо в машине… Затем, в машине же, я торопливо красила губы и причесывалась, поправляла одежду (шальвары у меня перекосились просто невероятно – в такой спешке я их натягивала)… Про браслеты я вообще забыла, так что руки мои остались неукрашенными. В общем, хорошенькое начало: я нервничаю, Санни расстроен из-за того, что я нервничаю, мама психует из-за того, что я злюсь на Санни, и начинает шепотом на меня орать, все на взводе… Настроение – с ума сойти!..

Плакать хочется. А мы к тому же уже здорово опаздываем…

Как мы неслись!!! Водитель гнал так, что я всерьез боялась попасть в аварию и дрожала от ужаса. В центре города мы угодили в пробку (час пик); обгоняли кого-то, сигналили, объезжали препятствия прямо по тротуарам, выделывали такие пируэты… Как нас не арестовали, удивляюсь! У меня просто душа в пятки ушла от страха.

По дороге Санни разъяснил мне сложившуюся ситуацию.

– Я понял, что никак не смогу сказать тебе сегодня, что наша регистрация отменяется или переносится – ты бы меня просто убила! – ухмыльнулся он невесело.

– Нет, ну нормально, да?! – возмущенно воскликнула я. – Не перестаю удивляться, что за порядки тут у вас… Нам же официально назначили дату регистрации, а этот человек вдруг взял и так запросто уехал из Агры по каким-то своим дурацким делам!!!

– Ну, не я же это специально подстроил! – вздыхает Санни устало.

Подъехали к загсу. Настроение паршивое. С мамой не разговариваем – по дороге поцапались, она меня до слез довела даже… Как будто не понимает мое состояние…

Завели нас в какой-то кабинет. Ну, правда, назвать это помещение кабинетом можно было только с большой натяжкой… Так, каморка какая-то. Грязная и убогая. В нее втиснулись все – мы втроем, четыре свидетеля (два Санниных и два моих), Саннин юрист Назир (на всякий пожарный случай) и еще несколько совершенно посторонних личностей, непонятно что вообще тут делающих. Оказалось, это – очередь: все были с какими-то прошениями, бумажками, документами… Мама была в шоке от внешнего вида этого «офиса»; особенно ее потрясло, когда через открытое окно она увидела на соседней крыше стайку обезьян. Две обезьяны подрались у нас на глазах – большая отлупила маленькую, причем маленькая вопила и ругалась на всю округу. Все ждали того же чиновника, что был нужен и нам. Традиционно, как это водится, выяснилось, что спешили мы зря – он еще не появился в загсе. Нам пришлось ждать его около часа. К счастью, когда оне все-таки соизволили приехать, нас с Санни приняли первыми, невзирая на вопли возмущенной очереди в духе: «Вас здесь вообще не стояло!»

Чиновник, которому предстояло поженить нас, с интересом принялся изучать все наши документы с самого начала (честное слово, меня уже тошнило от одного только вида этих бумажек, которые порядком поистрепались за два месяца!). Затем он устроил мне небольшое интервью на плохом английском («Вы уверены, что хотите выйти замуж за этого человека?» – мой «любимый» вопрос, мне его в Индии задали, наверное, сто миллионов раз!!!), после чего сказал, что для полного комплекта необходимы фотография и подпись моей мамы (ну просто уже не знают, что еще придумать!!!).

– А то вдруг ваша мама против этого брака, – важно заявил он.

Ага, разумеется, она против. Она и в Индию прилетела просто так, и в загс приехала только с нами за компанию. А так вообще-то она против, ага… Вот не надоедает же им всем переливать из пустого в порожнее! Ведь есть же у них уже документ – согласие моих родителей на этот брак, нет, ему еще дополнительно подпись моей мамы понадобилась… Ну, благо, юрист был с нами, он быстренько состряпал нужную бумажку, мама расписалась на ней, и все было готово к таинству бракосочетания. Мы поднялись на второй этаж, в зал регистраций, если это можно было так назвать. На стене, в «расписании брачующихся», висела наша с Санни совместная фотография. Мистер такой-то женится на мисс такой-то… Так забавно! Я смотрела на наши лица со стороны – и веря, и не веря… Сама регистрация заняла не больше минуты. Я даже не поняла, что замуж вышла. Все так обычно, без помпы, без торжественности… Мы подошли к столу, где сидел какой-то человек, сосредоточенно писавший в толстой тетради. Мне дали бумажку, сплошь покрытую индийскими иероглифами, и заставили расписаться. Затем то же самое сделал Санни. Я подумала, что это очередная бюрократическая формальность… А оказалось – это, собственно, и есть заключение брака! В тот момент, когда мы с Санни расписывались, мама, раньше меня понявшая, что к чему, умудрилась нас сфотографировать, да еще и кричала при этом:

– Юля, Юля! Посмотри в кадр!

Нормально, да?! Я тут расписываюсь в свадебных документах, а она мне в кадр велит смотреть и улыбаться…

Затем расписались по очереди все наши свидетели. Но я все еще не понимала, что происходит. Когда мы вышли из этого зала, все вдруг кинулись к нам с Санни обниматься, жать руки, улыбаться, аплодировать и кричать:

– Поздравляем!!!

– А что, все уже? – ошарашенно спросила я. Все захохотали и принялись горячо заверять меня – мол, да-да, дело сделано, назад пути нет!.. Мама фотографировала нас всех, как заправский папарацци, успевая при этом смахивать слезы с глаз…

– Жена! – Санни шутливо толкнул меня в бок.

Я захихикала и отвесила ему тумака:

– Муж!

– Ну вот, – заметил «бхай-джан», – не успели пожениться, а уже дерутся!..

Правда, для Санни, его родственников и друзей большее значение имел все же религиозный обряд – «никах», который должен был состояться вечером. Только после него Санни мог с полным правом назвать меня своей женой и, по местным обычаям, привести в свой дом на правах хозяйки.

Не успела я толком прийти в себя после загса, как муж (как же приятно, хоть и немного пока непривычно, было думать о нем – «мой муж»!) заявил:

– Сейчас поедем расписывать тебе руки хной…

– Зачем это? – испугалась я.

– Так положено, ты же вышла замуж, и вообще – это очень красиво…

– Это на всю жизнь? – ахнула в ужасе мама.

– Нет, всего на пару недель, – успокоил Санни, – это же не тату, постепенно сойдет…

(Кстати, враки! Полностью хна смылась с моих рук лишь спустя три недели…)

Мы отправились на Садар-базар, где профессионально делали «мехнди» – рисунки хной. Мастера росписи действовали быстро, умело и слаженно: пока главный «художник» занимался моей правой рукой, его ученик расписывал левую. Разрисовывали с обеих сторон, начиная с ладоней. Какой-то дядька все время суетился с фотоаппаратом и без конца щелкал меня. Я подумала, что это просто турист, здесь это обычное дело: снимает индийские обычаи в действии… Но нет!.. Когда Санни сказал мне: «Ну все, завтра в газетах появится твоя фотография!», я думала – он шутит, посмеялась и забыла. Но об этом – позже…

Минут через десять—пятнадцать все было готово: хной расписали обе мои руки. Я стала абсолютно беспомощной – пока рисунки не высохли, мне нельзя было ничего делать руками, ни к чему прикасаться, чтобы не смазать свежую хну. Так я и ходила, растопырив руки и пальцы в стороны, как идиотка. Санни взял мою сумку, открыл передо мной дверцу машины, закрыл ее – я НИЧЕГО не могла сама сделать!!!

«Сохла» я часа полтора. Зато результат был потрясающим! Так красиво! Даже маме понравилось, хотя она все эти индийские прибамбасы не любит.

У нас дома (да, теперь я уже могла называть эту квартиру НАШИМ домом: за ночь он преобразился самым волшебным образом!) к вечеру собралось полно народа – все желали лично присутствовать при священном обряде. Как водится в Индии, присутствующие разделились на кучки («мальчики отдельно, девочки отдельно»); вся женская часть подхватила меня под белы рученьки и повела в спальню – одевать. Гульназ усадила меня на кровать. Ну, как говорится, понеслася!..

Мне самой не дали сделать абсолютно ничего – я просто куклой какой-то себя чувствовала, которую наряжают, словно играя в дочки-матери… Полностью процесс «одевания невесты» занял, наверное, минут сорок. Все время пелись песни – словом, весело было!.. Пока кто-то из девушек расчесывал мне волосы и заплетал их в косу, Гульназ принялась торжественно надевать на мои руки браслеты – красные с золотым, Саннин подарок к свадьбе. Естественно, сама бы я справилась с этим делом куда быстрее, ведь Гульназ не могла чувствовать, как мне удобно, а как неудобно, и даже изрядно поцарапала мне запястья в процессе надевания… Хорошо хоть, на разрисованных хной руках это было практически незаметно… Затем на голову мне накинули красную дупатту и множеством шпилек и заколок-невидимок закрепили ее, чтобы не спадала. Далее, несмотря на мое сопротивление и вопли, что я ненавижу пользоваться косметикой, вот если только губной помадой, меня попытались накрасить. Я отбивалась руками и ногами. Понимаю, что, может быть, это и было бы красиво, но от туши у меня на второй минуте бы слезы потекли, проверено; и сидела бы я, такая вся раскрасавица невеста, с черными потеками на щеках!.. С честью выиграв этот бой, я уступила лишь в одном – позволила ярко-ярко накрасить мне губы красной помадой (не могла долго сражаться с толпой теток, орущих: «Джули, липстик! Липстик!»^[28]) под цвет наряда, хотя вообще-то я предпочитаю более сдержанные тона…

Санни постоянно заглядывал на «женскую половину» и пытался разглядеть мое лицо под дупаттой. На меня тем временем стали надевать золотые украшения – цепочки, серьги, кольца, и еще одну штучку – висюльку на лоб, забыла, как называется, она постоянно уползала вбок… Я ощутила себя новогодней елкой, такой же сверкающей и блестящей.

После того как все было готово («Как картинка!» – ахнула моя мама, а «картинка» сидела и боялась пошевелиться, чтобы ненароком не испортить всю эту красоту), начались бурные дискуссии – какое имя мне предстоит получить во время обряда; о том, что имя сменить все-таки придется, я была предупреждена заранее, поэтому особо не удивилась. Предлагались и активно обсуждались следующие варианты: Зара, Риджа, Анила, Зоя… В итоге остановились на имени Арсила (ударение на «А»). Мне-то в принципе было безразлично – я знала, что для Санни и всех его родственников я останусь Джули, так что, как говорится, «хоть горшком назови – только в печку не ставь!».

Наконец прибыл священнослужитель, который должен был нас «соединить перед лицом Божьим», то есть перед лицом Аллаха, если уж по мусульманской традиции. И в ту же самую секунду, как он появился, в доме и вообще во всем квартале погас свет!!!

Собственно, сам факт отсутствия света никого не удивил, я уже писала, что такое здесь случается постоянно. В общем, это было не ново, но – как же не вовремя!!! Но мы не стали ждать, когда свет вновь дадут (кто знает, может, пришлось бы просидеть в ожидании несколько часов). Гульназ принесла несколько свечей. Наше бракосочетание совершалось в кромешной темноте – ах, как романтично!.. Не каждый индиец может похвастаться, что женился при свете свечи, а уж про русского тем более молчу…

Священник сел напротив меня. С ним пришел переводчик. Мне было велено повторять за священником все слова, что он говорил, – это были слова брачной клятвы пополам с молитвой. Я послушно проговаривала все, что он произносил, не понимая ни слова – для меня это был лишь бессмысленный набор звуков… Хотя всю важность момента я, несомненно, осознала и прочувствовала! Затем меня три раза спросили, согласна ли я на этот брак. Три раза я должна была ответить: «Да, да, да». Меня начал разбирать глупый смех, и я боялась, что сейчас расхохочусь и испорчу весь пафос ситуации. Далее я поставила свою подпись несколько раз в какой-то «священной книге» (религиозные обряды тоже фиксируются документально!), причем переводчик подсвечивал мне карманным фонариком – обхохотаться можно!

Далее священнослужитель подступился с такими же церемониями к жениху. В темноте я не могла видеть Санниного лица, но голос его был таким серьезным, особенно когда он отвечал – да, мол, согласен, что я немного устыдилась своей смешливости. Напоследок священник даже запел что-то религиозное. Женщины тут же накинули на головы дупатты и сделали серьезные лица. А я сидела и соображала – мы уже муж и жена по религиозным обычаям или пока еще нет (ну что ты будешь делать, ни в загсе не поняла, что дело сделано, ни во время «никах»)?.. Священник замолчал, все тут же принялись дружно аплодировать, громко заговорили разом, кинулись обнимать, целовать и поздравлять… Короче, я сообразила – обряд совершен!..

Мама моя рыдала в три ручья и обнималась с Санниными родственниками. Такая сентиментальная стала, прямо кошмар! Я ее в Индии просто не узнавала… Постоянно плакала – от счастья… Все-таки впервые дочь замуж выдает! И когда все уже было закончено, в ту же самую секунду дали свет! Должно быть, Бог просто не хотел испортить священнодействие какими-то пошлыми благами цивилизации и соединил нас наиболее естественным образом.

Мне принесли чашку сладкой воды и заставили выпить – это как бы символизировало начало сладкой семейной жизни. Затем гостей принялись обносить сладостями и фруктами. Ну, а дальше… Дальше – свадебная вечеринка!

От процесса подготовки к «гулянке», как я уже упоминала, Санни нас с мамой полностью отстранил. Даже неловко было – жених все организовывает от начала до конца, и приглашения, и праздничную программу, и угощение, и оформление, и т. д. и т. п., ночами не спит, с ног валится от усталости, а мы с мамой едим сладкие ладу, гуляем по городу, занимаемся шопингом… Поначалу Санни еще настаивал, чтобы на свадьбе присутствовало около двух тысяч человек – все его родные и друзья. Но потом мы вместе решили, что не стоит особо выпендриваться (для меня две тысячи – это не то что перебор, это вообще что-то запредельное и нереальное), и свадьбу решено было сыграть скромно – пригласить «всего» двести человек. Ну, может, двести пятьдесят… Только самых-самых близких друзей и родственников.

Вечеринку решено было устроить прямо в нашем дворе. Ну, и устроили… Всего за одну ночь строители воздвигли огромный шатер: с потолка свисали настоящие хрустальные люстры, пол устелили коврами, стены украсили гирляндами цветов и разноцветных лампочек… Сам шатер был разделен на три больших зала – в одном гостям подавали угощение, там стояли рядами множество длинных столов (этакий банкет а-ля фуршет); в другом была украшенная сцена, на которой установили два красивых трона для нас с Санни, а перед сценой – стулья для гостей-зрителей; в третьем зале располагался танцпол, и диджей не переставая менял там пластинки…

Дом тоже был украшен до самой крыши, и в саду на деревьях были развешаны лампочки… В общем, красота неописуемая! У моей мамы был буквальный шок – она никогда раньше не видела, как в Индии проходят свадьбы и, по ее собственному признанию, не представляла, что все будет НАСТОЛЬКО потрясающе! Впав в ступор, она только и повторяла:

– Боже, как все красиво!!! Как все здорово!!!

До официального начала самые близкие родственники периодически группами заходили к нам домой, осматривали все, хвалили ремонт и обстановку, фотографировались со мной и с Санни… Все были такие нарядные! Я многих даже не сразу узнавала. Вроде бы в быту какая-нибудь обычная тетка, толстая домохозяйка с тремя детьми, а сейчас – «прынцесса, как есть – прынцесса!». Вся в золоте, сверкает, улыбается, даже дотронуться до такой страшно… Хотя, конечно, я тоже была «прынцессой», чего уж тут скромничать…

Санни в своем костюме смотрелся великолепно – черные пиджак и брюки, белая рубашка и красный, в тон моему наряду, галстук. Бедненький, он в этот день мучился ужасно – купил по случаю свадьбы новые черные туфли, а они немилосердно натерли ему ноги, и он ходил прихрамывая весь вечер.

Наконец пришла пора торжественного выхода из дому – гости уже расселись в шатре перед сценой, ждали только нас.

Спустились мы по лестнице, вышли из дому, зашли в шатер, поднялись на сцену, уселись на своих тронах…

Далее в течение двух или двух с половиной часов происходило следующее – все гости по очереди поднимались к нам на сцену, говорили слова поздравлений, фотографировались с нами, вручали цветы, подарки и конвертики с деньгами. Мне подарили много золота – в основном родня. Но один подарок меня тронул особенно сильно. Ваджид, мой дорогой братец, несравненный «бхай-джан», подарил мне на свадьбу золотые серьги, цепочку с кулоном и кольцо. Такой дорогой подарок… Как будто я и в самом деле его родная сестра. Мне даже неудобно стало.

Если честно, к концу официальной части у меня затекли ноги и спина, но я стойко позировала фотографам, ощущая себя немножко куклой, декорацией, на фоне которой все эти двести пятьдесят человек по очереди фотографируются… Но все равно, я чувствовала себя очень счастливой – как никогда раньше…

Были и забавные моменты. Санни даже во время «официоза» не выпускал из рук мобильный, ему периодически кто-то звонил, он отдавал какие-то очередные распоряжения по свадьбе… В общем, даже сидя на троне, контролировал весь процесс – чем не государь-император, а? Один раз его зачем-то на пару минут отозвали со сцены; он ушел, а на его место тут же уселся какой-то парень, чтобы сняться со мной. Так вот, некоторые сгоряча подумали, что вот это и есть мой муж, и сердечно нас обоих поздравляли. Я так смеялась…

Мама, правда, почему-то думала, что индийским невестам смеяться не положено, и постоянно шипела мне из зрительного зала: «Не улыбайся! Не улыбайся!» – до тех пор, пока не вернулся Санни и не сказал, что все нормально, улыбаться вовсе не запрещено, а даже приветствуется.

Постепенно, вручив все подарки и вдоволь нафотографировавшись, народ стал перемещаться в соседний зал, к угощению. Сначала – мужчины, как положено по местным обычаям, потом – женщины. Банкет, надо сказать, удался на славу! Санни все переживал – говорил, что найти хороших поваров для свадебного ужина не так-то легко. В итоге все было очень вкусно – пальчики оближешь, гости то и дело бегали за добавкой. Курочка тандури, плов бриани, тушеная баранина, панир в соусе (домашний сыр), овощное ассорти, лепешки чапати, фруктовый десерт, халва… Все остались очень довольны угощением.

Ну, а затем – танцы!!!

По индийской традиции, плясали одни мужчины. Ну, и дети еще. Женщины скромно наблюдали за весельем в сторонке, сидя на стульях, как в театре.

Едва мы с Санни и с мамой появились в поле зрения танцующих, как те тут же схватили Санни в охапку, подняли на руки, усадили на плечи и потащили его на танцпол! Он поначалу немного стеснялся, да и ноги болели, но потом зато разошелся так, что его оттуда самого за уши утащить невозможно было! Вот наяривал!.. Затем из толпы выскочил мой дорогой «бхай-джан» и потащил меня тоже танцевать. Мне поначалу было неловко, я была единственной девушкой среди танцующих парней, но потом утешилась – я, в конце концов, невеста, даже уже жена, и значит, мне сегодня все можно! Тем более мужчины меня встретили таким дружным восторженным ревом и аплодисментами, что я совсем раскрепостилась! Мы с Санни принялись отплясывать вдвоем от души!..

А потом… потом на танцпол притащили мою маму. Ну, она у меня женщина абсолютно без комплексов. Так зажигала!!! По-нашему, по-русски! Все индийцы просто остолбенели – такого они еще не видели… И тут настал апофеоз – к нам на площадку выскочил танцевать старенький дедушка, родственник Санни – отец Биту-бхая. Мировой дедок, вообще-то мы с ним здорово подружились… Ему мама моя приглянулась, он все говорил, что, мол, «Джули красивая, но мама у нее – вообще невероятная!», за что каждый раз получал тычок от своей престарелой супруги… Так вот, выскочил он, значит, на танцпол и давай отплясывать! Ух, он перед мамой и хорохорился! Поклонник нашелся!..

– Классно он танцует, – сказала я Санни в восхищении, на что тот ошеломленно ответил:

– Честно, я и сам не знал, что он так умеет… Он НИКОГДА не танцевал раньше, никто не мог его уговорить, он все время стеснялся… А сейчас я его просто не узнаю!!!

Вот как моя мама индийского деда раскрепостила!..

…Позже я спросила у Санни – как, мол, вообще гостям наша свадьба?.. Нам-то с мамой понравилось, а по индийским меркам?.. Он ответил, что все очень-очень-очень довольны, понравилось абсолютно все: организация, музыка и наша пара (ведь большинство родственников и друзей впервые увидели меня только на свадьбе).

Все дети, которые были с родителями на нашей свадьбе, на следующее утро дружно не пошли в школу, ибо танцевали целую ночь напролет, и родители разрешили им остаться дома, признав повод уважительным.

Уже под утро мы отвезли маму в отель, а я вернулась вместе с мужем ДОМОЙ. К нам домой… Поначалу я хотела было остаться с мамой в гостинице или предлагала ей переночевать у нас, но мама, свято соблюдая традицию «первой брачной ночи», наотрез отказалась от таких жертв с моей стороны.

… А на следующее утро, когда мы с Санни проснулись в НАШЕЙ кровати, к нам вереницей потянулись соседи. У каждого в руках был свежий номер утренней газеты, и все довольно тыкали пальцем на вторую полосу, где я увидела… свою фотографию!!! Я была запечатлена в тот момент, когда мне разрисовывали руки хной на Садар-базаре… Тот парень и правда оказался репортером!..

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться: