Синдромы патологической влюбленности

Фрейд утверждал, что при влюбленности Эго лишается либи-динальных катексисов, направляющихся на объект любви как на замену идеала Эго (1921). Я согласен с Шассге-Смиржель (Chas-seguet-Smirgel, 1985), возражавшей Фрейду, указывая на обогаще­ние либидинальной заряженности "Я" влюбленного человека. При нормальных условиях объект любви, нс отвечающий взаимностью на любовь субъекта, оставляется им посредством процесса опла­кивания. Когда любовь взаимна, самооценка любящих повышает­ся. Различие между нормальной и мазохистской влюбленностями заключается именно в том, что мазохистские личности чувствуют непреодолимое прр1тяжение к тем объектам, которые не отвечают взаимностью. Действительно, мазохистскую влюбленность харак­теризует бессознательный выбор такого объекта, который явно не способен или не хочет ответить взаимностью.

Важно провести различие между такими невозможными рома­нами и мазохистской сексуальной перверсией, при которой объект любви приносит сексуальное удовлетворение вместе с физическом болью, подчинением или унижением. Хотя эти паттерны могут сочетаться, такое случается редко. Описание сексуального мазо­хизма, данное Захер-Мазохом в "Венере в мехах" (откуда и иде1 название "мазохизм", 1881), соответствует отношениям писателя с его первой женой (а затем и со второй) и иллюстрирует типич­ные первсртные практики в контексте стабильных отношении с любимым объектом.

Пожертвовать собой и всеми своими интересами для кого-либо, кто не отвечает взаимностью (как это драматически иллюстрирует новелла Генриха Манна и фильм "Голубой ангел"), значит, по-видимому, обладать депрсссивно-мазохистским расстройством личности. Но драматическое самопожертвование и та легкость, с котором субъект, кажется, отказывается от всего уклада жизни в пользу идеализированного, недоступного объекта любви, могут произвести на клинициста впечатление, что это квазинарциссиче-ские качества, игнорирование всех других людей, кроме любимо­го объекта, полная самопоглощенность страдающего индивида Действительно, пациент, проявляющий подобную патологическую влюбленность, демонстрирует чувство нарциссичсского удовлет­ворения и нарциссическои реализованное в этой своей порабощенности недоступным объектом. Он, несомненно, гордится собой как величайшим страдальцем на земле, что динамически свя­зано с нарциссическим удовлетворением от того, чтобы быть "ве­личайшим грешником" или "несчастнейшей жертвой".

При таком типе патологической влюбленности любовь к недо­ступному объекту представляет собой подчинение аспектам Эго-идеала Супер-Эго, которые проецируются на объект, и эта болез­ненная и лишенная удовольствий любовь дает индивиду чувство гордости и эмоциональной насыщенности. Мазохистская привя­занность к недоступному объекту любви может также проявляться у пациентов с истерической структурой личности. Например, женщина может влюбляться лишь в мужчин, третирующих ее. В других случаям пациент делает выбор не недоступного, а явно са­дистского объекта.

Отвержению всех, кто пытается встать между пациентом и его любовью-самопожертвованием, может произвести на наблюдате­ля впечатление нарциссического, но, с моей точки зрения, оно отражает нормальный детский, а нс патологический нарциссизм. Чувство превосходства мазохистского пациента ("я — величайший страдалец на .свете") относится к особой области страданий, а не ко всем другим областям жизни пациента.

Например, одна женщина продолжала неприятные для нее от­ношения с садистским, почти недоступным мужчиной, одновре­менно поддерживая стабильные глубокие отношения с другими друзьями и знакомыми, имея культурные интересы и выражая преданность работе и семье. В переносе ее критическое и умаля­ющее поведение по отношению к любой попытке аналитика указать на унижающие себя аспекты ее отношений с садистским любовни­ком соответствовали ее усилиям по поддержанию неприятного ха­рактера психоаналитических отношений из-за бессознательного чувства вины за эдиповы желания к аналитику.

На втором, более тяжелом уровне патологической влюбленно­сти, имеет место противоположное развитие, а именно, пациент мазохи стеки поддерживает невозможные любовные отношения, в то время как все его другие объектные отношения являются нар-циссическими. Например, молодая женщина большого очарова­ния и красоты безжалостно чернила и обесценивала мужчин и интересовалась только тем, кто был физически привлекателен, социально престижен, богат или влиятелен. Эти качества она надеялась приобрести через связь с ними и для себя. Отвержение со стороны такого мужчины вызывало тяжелую депрессию, попытки суицида или отрицание того, что она была отвергнута. При отри­цании невнимания со стороны интересовавшего ее мужчины она заходила так далеко, что в течение многих месяцев истолковывала любое обычное дружелюбие с его стороны как знак того, что их отношения имеют будущее.

Неудивительно, что когда кто-либо из этих мужчин отвечал на любовь пациентки, через несколько недель она начинала обесце­нивать его, так же как чернила всех других мужчин в своей жиз­ни. Более того, растущее осознание ею этого паттерна своего по­ведения привело женщину к поиску еще более недоступных мужчин и бессознательно создало ситуацию, которая точно делала ее от­вергнутой, так что ее стремлению к "идеальному мужчине" ниче­го не угрожало. Другие се объектные отношения содержали в себе черты, типичные для нарциссического расстройства личности.

В данном случае мы наблюдаем не проекцию нормального иде­ала Эго на недоступный объект любви, а проекцию патологичес­ки грандиозного "Я" вместе с попыткой установления отношении, которые бы бессознательно подтверждали стабильность собствен­ной грандиозности пациента. При аналитическом исследовании такие мазохистские любовные романы нарциссических личностей могут представать в качестве бессознательной попытки упрочить символическую интеграцию характеристик обоих полов внутри своего грандиозного "Я" путем установления симбиотического единства с идеализированным объектом.

В таких случаях отношения к идеализированному объекту люб­ви обычно отражают сгусток эдиповых и преэдиповых проблем, от­ношения с идеализированным позитивным эдиповым объектом любви и наложившиеся на это отношения с садистским, но при этом необходимым преэдиповым объектом любви. Купер (Cooper. 1985) привлек внимание к сочетанию в клинической практике нарциссических и мазохистских черт характера Хотя я и не согла сен с его предположением, что эти две констелляции характера соответствуют одному базовому типу патологии характера, и ду­маю, что он недооценивает различия между нормальным детским и патологическим нарциссизмом у этих пациентов, я все же счи­таю, что синдром патологической влюбленности требует внима­тельной оценки как своих мазохистских, так и нарциссических характеристик.

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться: