Первичные и вторичные качества

⇐ ПредыдущаяСтр 9 из 13Следующая ⇒

К сказанному выше можно подойти и другим путем. Вспомним Демокрита, который впервые выдвинул идею первичных и вторичных качеств. Реально существуют, согласно Демокриту, только атомы и пустота, а такие качества, как цвет, запах, вкус, звук – это результат воздействия атомом на наши органы чувств. Сами атомы этими качествами не обладают. Следовательно, мир без человека, без его органов чувств был бы совсем другим миром: не было бы ярких пейзажей, игры красок, шелеста листьев, шума водопада, пенья птиц, запаха цветов... Разве у вас вызывает возражения такая точка зрения? Можно только добавить, что мир чувственных восприятий, как было показано выше, определен не только физиологией органов чувств, но и социальными нормами в рамках той или иной культуры.

А почему бы не обобщить сказанное и на человеческий разум? Мир запахов и вкусов, мир звуков и цвета порожден нашими органами чувств, но разве не в такой же степени и мир демокритовских атомов порожден разумом человека? Не обладай человек способностью к рациональному познанию, и не было бы ни атомов Демокрита, ни атомов Дальтона или Резерфорда, ни представлений современной теоретической физики. Но тогда противопоставление первичных и вторичных качеств в значительной степени теряет свой исходный смысл, так как все качества становятся «вторичными». Они относительны либо к органам чувств, либо к теоретическому разуму, но все они есть порождение нашей человеческой способности познания на определенном этапе ее развития. Первичных качеств, т. е. качеств, присущих Миру самому по себе, нет вообще. Отсутствие каких-либо первичных качеств в принципе вовсе не означает отсутствия и самой объективной реальности. Просто мы ничего не можем о ней сказать, она есть нечто неопределенное.

Итак, Природа сама по себе есть нечто неопределенное, но почему бы не предположить, что она приобретает эту определенность именно в контакте с Человеком, в контакте с человеческим разумом? Парадоксально, но элементарная частица сама по себе не имеет траектории и таких динамических характеристик, как скорость и координаты. Однако, что еще более парадоксально, мы можем с помощью приборов зафиксировать эти характеристики, так как они возникают в процессе самого взаимодействия частицы с прибором. Возникает вопрос: а не имеет ли место нечто подобное и при взаимодействии человека и природы? В этом случае закон Бойля–Мариотта не существует до тех пор, пока он не был сформулирован, не существует в Природе самой по себе. Но он и не является произвольным творением нашего разума. Закон возникает в самом акте взаимодействия Природы и Культуры как характеристика этого взаимодействия. Перефразируем с целью иллюстрации известный пример И. Канта: я могу вообразить, что у меня в кармане сто талеров, но это не поможет мне что-либо купить. Можно придраться к этому примеру и задать вопрос: а независимо от меня эти сто талеров существуют? Примерно в такой же степени, как существует число 100. Но, – как сказал мне один математик, – числа на дороге не валяются.

Обобщение принципа дополнительности

Важно отметить, что взаимодействие наших знаний с реальностью – это в принципе очень сложный вопрос. Выше мы приводили точку зрения Мак-Витти, согласно которой постулаты теории являются творениями разума, но «должны находиться в согласии с наблюдениями». Здесь, однако, на нашем пути вновь возникает принцип дополнительности, который Нильс Бор неоднократно пытался обобщить на гуманитарные науки.

В 1929 г. он писал: «Строго говоря, глубокий анализ любого понятия и его непосредственное применение взаимно исключают друг друга» [21, с. 58].Проходит почти два десятка лет, и в 1948 г. Бор повторяет ту же мысль: «Практическое применение всякого слова находится в дополнительном отношении с попытками его строгого определения» [22, с. 398]. Фактически это означает следующее: либо мы практически используем слово, но тогда не можем его определить, т. е. сформулировать правило словоупотребления, либо мы точно формулируем это правило, но тогда мы не способны практически это слово употреблять.

Бор не дает никаких разъяснений и не выводит никаких следствий из этого своего утверждения. Попробуем дать ему определенную интерпретацию [Там же]. При практическом использовании слова мы опираемся не на вербальные правила, а на образцы речевой практики, которые ситуативны и не определяют точных границ словоупотребления. Поэтому и точно определить эти границы нельзя, нельзя, ибо их и не существует. Поэтому, если мы все же определяем эти границы, отвлекаясь от многих ситуаций, мы получаем некоторую идеализацию, т. е. получаем правило, которое практически неприменимо. Это относится к любому общему утверждению, а, следовательно, и к теории.

Допустим, вы хотите объяснить своему знакомому, как пройти от метро к вашему дому, и говорите, что надо идти прямо через парк по центральной аллее. Вы искренне убеждены, что дали правильное указание, но на следующий день ваш знакомый сообщает вам, что не смог пройти, так как в парке ремонтируют трубы и поперек аллеи выкопана огромная канава. Вы извиняетесь, хотя, очевидно, вы не могли этого предусмотреть. Столь же очевидно, что ремонт труб – это далеко не единственно возможное препятствие. Во время дождя аллею могут перегородить большие лужи, ворота парка могут оказаться неожиданно закрытыми в силу каких-либо ситуативных причин, ночью в парке могут погаснуть фонари... Многое зависит и от вашего знакомого: мужчина это или женщина, в сапогах или в модных туфельках, какие препятствия готов ваш знакомый преодолевать ради счастья оказаться у вас в гостях... Что же вы имели в виду, когда давали свое указание? Вы явно предполагали некоторую нормальную ситуацию, а точнее, предполагали, что указанная дорога всегда проходима. Иными словами, речь шла о некоторой идеальной или абстрактной дороге. Вот вы и построили «теорию»: здесь налицо и абстрактный объект, и некоторое утверждение относительно этого объекта. Но теория нигде не применима, ибо идеальных дорог не существует.

Мы часто слышим, что теорию следует проверять на практике. Но из сказанного следует, что теория и практика взаимно дополнительны. Теория построена для идеальных объектов, например, для материальных точек, а таких объектов нет в сфере практического использования теории. С другой стороны, мы все же постоянно практически используем теорию там, где можно пренебречь неточностями, связанными с тем, что речь идет о реальных, а не об идеальных объектах. Однако такое использование всегда ситуативно, и его нельзя задать в виде точного правила. Иными словами, теория действительно является творением Разума, а ее проверка наблюдением носит очень опосредованный характер, предполагая большое количество неявных предпосылок.

Библиографический список

1. Котарбиньский Т. Избранные произведения. М., 1963.

2. Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983.

3. Бархударов Л. С. Язык и перевод. М., 1975.

4. Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983.

5. Ромер А., Парсонс Т. Анатомия позвоночных. М., 1992. Т. 1.

6. Мейерсон Э. Тождественность и действительность. СПб., 1912.

7. Фейнман Р. Характер физических законов. М., 1968.

8. Лошак Ж. Эволюция идей Луи де Бройля относительно интерпретации квантовой механики // Л. де Бройль. Соотношение неопределенностей Гейзенберга и вероятностная интерпретация волновой механики. М., 1986.

9. Мак-Витти Г. Общая теория относительности и космология. М., 1961.

10. Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983.

11. Дирак П. А. М. Воспоминания о необычайной эпохе. М., 1990.

12. Хунд Ф. История квантовой теории. Киев, 1980.

13. Бунге В. Теоретическая география. М., 1967.

14. Кун Т. Структура научных революций. М., 1975.

15. Бутлеров А. М. Сочинения. М., 1953. Т. 1.

16. Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983.

17. Уилер Дж. Квант и Вселенная // Астрофизика, кванты и теория относительности. М., 1982.

18. Садбери А. Квантовая механика и физика элементарных частиц. М., 1989.

19. Размышления и афоризмы французских моралистов XVI–XVIII веков. Л., 1987.

20. Валери Поль. Об искусстве. М., 1993.

21. Бор Н. Избранные научные труды. М., 1971. Т. 2.

22. Розов М. А. О природе идеальных объектов науки // Философия науки. М., 1998. Вып. 4.

М. А. Розов

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒