РАСКОЛЬНИЧЬЯ ВОЛНА ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ

Владимир Киселев

ИСТОРИЯ

СТАРООБРЯДЧЕСТВА

В УРЕНЬ-КРАЕ

2015 г.

Из воспоминаний раннего детства. Арьевская, по материнской линии, бабка Евдокия была очень набожной и не таилась творить религиозные обряды в те богоборческие времена. И меня пыталась привлечь хотя бы к утренней молитве и упрямо заставляла, стоя рядом с ней перед божницей, складывать пальцы в трехперстное знамение. Другая же бабка, по отцовской линии, малошалежная Степанида переучивала складывать пальцы из трехперстного знамения в старообрядческое двухперстное. Но октябрятство, а затем бесшабашное пионерство заставило забыть даже такую обрядовую мелочь. Однако с той заревой поры в необъяснимую привычку мою вошло не пить чай, причину которой я познал лишь с крахом атеистической эпохи. «Чай от Бога отчаивает», - вот какое у старообрядцев есть на сей счет простое объяснение. А, учительствуя в школе, я повел среди прочих курс «Религии России», так что интерес к объяснению религиозных постулатов оформился у меня в полной мере. Отсюда и родилось желание написать историю старообрядчества в родном Урень-крае. И, по мысли моей, исследование это должно стать не только историей религиозного течения, но и историей возникновения и формирования самобытного региона, где древлеправославная вера не только не погибла, но и получает новое бытие.

А эпиграфом к данному исследованию могли бы стать стихи Пушкина «О, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух и опыт, сын ошибок трудных, и гений, парадоксов друг, и случай, Бог изобретатель», поскольку массу неожиданных открытий я сделал при изучении данного вопроса, массу трудно объяснимых парадоксов открыл. Вот с ними я и намерен Вас познакомить, уважаемый читатель. И разговор поведу с первоначальных времен, когда первые мужественные славяне проникли в наши края и начали их заселять, вытесняя к востоку инородные племена охотников-марийцев и властвующих над ними казанских татар.

КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ

В 1364 и 1365 годах на Руси стояла необычайная жара. По словам Никоновской летописи, «с полета и зной и жары бяху велицы, лесы и блаты и земля горяше, и реки пересохша, иные же водные места до конца иссохша и бысть страх велик и ужас на всех человецех и скорбь велия». Еще одна великая засуха приходится на 1371 год. Спустя три года страшная засуха повторилась: «Дождя сверху не едина капля не быва все лето». Всего в XIV веке в летописях зарегистрировано 12 засух, из которых 8 поразили всю Русь, а всего насчитывается 29 голодных лет.

Засуха и голод погнали людей за Волгу, в «черемисскую сторону». Первопроходцами становились, как правило, люди церковного звания. И только после освящения новых земель на них устремлялись пашенные крестьяне, а еще беглый люд и ссыльные нарушители законов.

Инородцы упорно не желали сдавать русским свои промысло вые угодья и потому, сообщает Г.И. Перетяткович (один из первых исследователей вопроса в 80-е годы XIX века) в «Очерках из истории колонизации края»: «Луговая сторона оставалась пустынною, почти ненаселенною областью Казанского царства до тех пор, пока само оно существовало» (до 1552 года – В.К.). На старинной карте примерное местоположение Уреня обозначено крестиком.

В первой половине XIV века возникла Макарьевская обитель на левом берегу Волги, (церковь была, однако, уничтожена в середине XV века казанским ханом Улу-Махметом). Возобновил обитель на старом месте муромлянин Авраамий в 1620 году. Любопытно, что в монастыре обучался православию послушником восемь лет Никон, а в 1650-х годах в чине патриарха всея Руси затеял церковные реформы, став тем самым злейшим врагом старообрядцев.

В начале ХV века на высоком правом берегу реки Ветлуги, там, где сейчас стоит рабочий поселок Варнавино, поселился русский священник-иерей Варнава, уроженец северного города Великий Устюг. Целых 28 лет прожил здесь христианский миссионер в одиночестве, найдя общий язык с хозяйничавшими в местных лесах марийцами и врачуя их. Со временем вместе с ним поселились другие люди - русские переселенцы или крещеные черемисы (при установке в 2000 году в Варнавине памятного креста на месте храма над могилой Варнавы Ветлужского были обнаружены останки 2 человек, вероятно учеников святого). Крохотные русские починки возникали выше по течению реки Ветлуги на территории нынешнего Ветлужского района, но жизнь в них была чрезвычайно опасна из-за постоянных набегов воинственных инородцев.

В 1433 году под давлением московского государя Василия Темного татарский хан Ахмет издал-таки указ о переселении марийцев с правого берега Ветлуги на левый. Славянская экспансия расширяется уже и на левобережную сторону, но упоминания здесь русских поселений от того времени пока не найдено.

К 1548 году относится первое упоминание в государственном документе местности Урень (не обязательно еще заселенной). В документе сообщается о зимнем походе Ивана Грозного на Казань по льду реки Волги и, в частности, говорится: «А идучи к Казани государь послал для своего дела… На Укрень посланы Михайло Иванов сын Воронова, да Назар Семенов сын Глебов казанских мест воевать и кормов добывать. Да на Укрень же посланы князь Федор княжев Борисов сын Ромодановский… Да по Галицкой дороге к засеке посыланы воеводы…» (В.В. Вельяминов-Зернов. Исследование о Касимовских царях и царевичах.- Ч. 2-я. СПб., 1864, с. 298).

Кстати, очевидно из этой летописной записи родилось предание о существовании якобы некой Ратной тропы (Царской тропы) Ивана Грозного в марийских лесах. По преданию, Иван Грозный при походе на Казань один из крупных отрядов послал вдоль левого берега Волги то ли по территории нынешних Шахунского, Тонкинского и Шарангского районов, то ли по территориям районов Воскресенского и Шарангского. Этот отряд должен был зайти казанцам в тыл, уничтожить их опорные пункты на берегу Волги, чтобы обеспечить беспрепятственное движение основных войск по Волге. Отряд прорубал просеки в тайге, стелил гати и скрытно вышел к Казани, чтобы поддержать осаду города русскими войсками. Но, на мой взгляд, это не более чем умозрительная легенда, не подкрепленная документально.

С завоеванием в 1552 году Иваном Грозным Казани спокойная жизнь в левобережье Волги начала налаживаться. Переселению русских сюда был дан «зеленый свет». Поток переселенцев из северо-восточной и центральной Руси потянулся в междуречье Волги и Ветлуги, в пределы нынешних Ковернинского, Семеновского, Воскресенского и Варнавинского районов.

Появление же русских на территории нашего района следует отнести к середине XVII века, когда для поселения крестьян в 1661 году на землях «Государева дикого леса» галичский десятильник Григорий Верещагин отмежевал участок в 16113 десятин по рекам Черная и Уста (сегодняшний Черновско-Минеевский «куст» деревень) (Материалы для истории Костромской епархии. Кострома, 1895, с. 220). Земли эти, имевшие в плане форму перевернутой трапеции, были приписаны к Варнавинскому монастырю, а потому и вошли позднее в состав Варнавинской волости одноименного уезда. Русские поселенцы порой вели себя как истые колонизаторы, чиня в отношении местного коренного марийского населения произвол и беззаконие, о чем свидетельствует челобитная грамота луговой черемисы Царевосанчурского уезда царю Алексею Михайловичу (1645-1676):

«Их де черемису в тех угодьях бьют и стреляют по ним из ружья и многую де черемису побили до смерти. И от тех де старцев многие ясачные дворы запустели и врозь разошлись. Оные же старцы Варлаам и Гурей (последний – из Варнавинского монастыря - В.К.) з братией и со крестьяны в их черемисских ясачных угодьях завладели рыбными ловлями и бобровыми гонами верст на сту и больши» (С. Шумаков. Обзор грамот коллегии экономии, стр. 151. 1917 год).

Царь через казанского воеводу Григория Куракина приказал разобрать жалобу, и на очной ставке спорящие стороны пришли к примирению. Однако продвижение русских поселенцев в Заветлужье остановлено не было. Более того, на отведенной под поселение русских крестьян земле была поставлена первая в Заветлужье церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы. Марийцы бросали монастырские земли и уходили еще дальше в леса. На территории Уренского и соседнего Тонкинского районов их поселений не осталось, но немало сохранилось в Тоншаевском и Шарангском районах.

К январю все того же 1661 года относится и первое упоминание о реально существовавшем на территории района названном выше поселении – Царегородке, покинутом марийскими охотниками, перебравшимися на новое место для промысла. Эту дату и можно считать началом заселения русскими территории Уренского района.

После подавления крестьянского восстания под руководством Степана Разина в 1671 году осколки его отрядов находили убежище в глухих поветлужских лесах, но о закреплении разинцев на территории Уренщины достоверных сведений не имеется.

ТРАГЕДИЯ РУССКОГО РАСКОЛА

Мощный импульс процессу колонизации Заволжья - Заветлужья дал массовый исход из срединной России раскольников, не принявших нововведений патриарха Никона и подвергшихся репрессиям за это после церковного собора 1666-67 гг. Собственно, протестное движение раскольников возникло еще в 1653 году с началом проведения никонианских реформ. А четырьмя годами ранее Соборным уложением было законодательно оформлено крепостное право на Руси и разрешено «впредь сыскивать по писцовым книгам без урочных лет». Подъем крестьянского возмущения был, таким образом, подготовлен.

Патриарх Никон (1605-1681) родился в селе Вельдеманово (ныне – Перевозского района Нижегородской области) и со своими нововведениями, суть которых сводилась к исправлениям канонов богослужения по отношению к общепринятым греческим, угодил «как нельзя кстати».

Само по себе реформаторство Никона несло некоторые элементы прогресса, перенося идею централизации русского государства на централизацию церкви. Ревнителей старой веры трудно было убедить в необходимости этого. Их духовный вождь – протопоп Аввакум (1620-1682) родился под Нижним Новгородом в селе Григорове (ныне – Большемурашкинского района) и занял одно из первых мест в ряду приверженцев старины, и был одной из первых жертв преследования, которому подверглись противники Никона. Аввакум объявил войну механистическому смешению греческого с нижегородским.

«Память» патриарха Никона, разосланная в марте 1653 года по епархиям и монастырям, стала тем взрывом бомбы, который сдвинул с места старообрядцев. В «Памяти» предписывалось: «По преданию святых апостолов и святых отец, не подобает во церкви метания творити на колену, но в пояс бы вам творити поклоны, еще же и трема персты бы есть крестились».

Для правильного, с точки зрения древлеправославия, крестного знамения складываются пальцы правой руки следующим образом: указательный и средний палец остаются распрямленными, сложенными вместе, Они символизируют два естества в Господе Исусе Христе - Божеское и человеческое. Большой палец, безымянный и мизинец соединяются кончиками вместе, сложенные так пальцы знаменуют Святую Троицу. Осеняя себя крестным знамением, кладут сложенные пальцы на лоб (для освящения нашего ума), на живот (для освящения наших внутренних чувств), потом на правое и левое плечи (для укрепления наших духовных и физических сил).

В Русской православной церкви соединенные три пальца, которыми касаются лба, символизируют Святую Троицу. Два других пальца, прижатые к ладони, символизируют также две природы Спасителя Иисуса Христа - Божественную и человеческую.

Это первое новоизменение канона, породившее бурю негодования. Но затем следовали еще и указания по изменению текста церковных книг, изменению формы креста на просфорах (допущение четырехконечного креста наряду с восьмиконечным), устанавливалось хождение» посолонь» (против солнца) при совершении религиозных обрядов, трехкратное, а не двукратное повторение слова «аллилуйя» в религиозной песне, написание «Иисус» против старого «Исус» и др.

Аввакум выражал протест на более широкой основе, нежели только культовых видоизменений. Он боролся против вмешательства царя в дела церкви, против подчинения ее светской власти, против развития товарно-денежных отношений, как деяний антихристовых. Весьма быстро он обрел себе сторонников и из среды состоятельных дворян и бояр. Государство устроило бешеную травлю на «ревнителей древлего благочестия». Последние вынуждены были, избегая телесных наказаний, а то и смерти самой, переселяться в места глухоманные, где несильна еще была государева власть.

Во второй половине XVII века по рекам Керженец и Узола начали возникать первые скиты – поселения раскольников оборонительного характера. Людская молва возвещала о них по России: " Живут бо тамо человецы зело добры, от разных градов приходят ради душевного спасения....несть бо во всей вселенной такия вера лучшия..."

Уже в 1662 году на притоке Керженца - реке Белбаж беглым монахом из-под Смоленска Ефремом Потемкиным (умер после 1670) был основан первый тайный старообрядческий скит, из которого он часто наведывался с проповедями в окрестные селения и на Макарьевскую ярмарку. Именно с этих мест и начинается заселение староверами современного Ковернинского района, прародины района Уренского.

К началу XVIII века в Заволжье существовало уже до девяноста четырех скитов, а раскольников насчитывалось до тридцати тысяч, что составляло треть всего населения.

Разумеется, царь и патриарх настигали бунтовщиков и здесь. Особое усердие в изничтожении скитов проявил нижегородский епископ Питирим (1665 - 1738). В миру Петр, родился он в селе Горицы близ города Шуя в семье старообрядцев и получил воспитание, согласное с их духом. С юности стремясь к отшельнической жизни, ушел к старообрядцам в скит на Ветку, где и был пострижен ими в монашество, после чего вернулся на родину и был наставником раскольников и защитником их преданий. Затем, совершив измену, перешел в лоно Православной Церкви и делом всей своей жизни почитал борьбу с расколом. Царь Петр одобрил все начинания Питирима, и велел нижегородскому губернатору Ю.А. Ржевскому оказывать ему всевозможную помощь.

Так начались массовые преследования старообрядцев. В Нижегородской епархии раскольников на ту пору было до 47 тысяч; из них до 9 тысяч приняли православие; часть записалась в непосильный двойной подушный оклад. Старообрядцы облагались двойным подушным окладом с 1714 года. Уплатившие его («записные раскольники») пользовались известной свободой, но большинство же уклонялись от записи на второй оклад и убегали в леса. В 1725 году была создана специальная Раскольничья контора по розыску беглецов. Тогда и сложилось у беглецов откровенно враждебное отношение к царю. Петра I они прозвали «антихристом», а чиновников – слугами антихристовыми.

Но, пожалуй, самым унизительным стал указ о необходимости ношения приверженцами старой веры специальной одежды. Ее главной отличительной чертой был красно-желтый козырь – лоскут, который раскольники должны были пришивать на спине. Отныне каждый верноподданный мог следить за поведением «меченного» таким образом раскольника в толпе и доносить о всяком его нарушении властям, за что получал награду. Женам раскольников предписывалось носить специальный головной убор – «шапку с рогами». За попытку снять установленное указами платье или переодеться в красный кафтан, на фоне которого козырь был не виден, раскольников жестоко преследовали. Указами 1720 и 1724 годов всем раскольникам было предписано немедленно, под угрозой смерти, сдать властям старопечатные и рукописные дореформенные книги.

Упорных монахов ссылали на вечное заточение в монастыри, а мирян наказывали кнутом и отправляли в каторжную работу. В леса посылались воинские команды, которые силой выгоняли из скитов раскольников, а сами скиты уничтожали. Одним из способов противостояния произволу церковных и гражданских властей были самосожжения — когда раскольники, священники и миряне с женами и детьми, запирались в каком-то здании, чаще всего в деревянной церкви, и поджигали сами себя. И запылали страшные гари – самосожжения старообрядцев, видевших

спасение только в огне. Карателям отвечали: «Аще вы нас погоните, и мы живы в руки вам не дадимся: береста и смолье, и дрова, и солома, и пороху с пуд приготовано».

В результате инквизиторских действий на Керженце в 1732 году оставалось всего лишь два скита, а к церкви насильно обращено более половины раскольников. Необращенные же подались еще дальше в глубь лесов, на реки Ветлуга и Уста.

После смерти Питирима (1738 г.) преследований раскольников стало меньше. В этот период в Нижегородское Поволжье устремляются миграционные старообрядческие потоки с Урала, из Сибири и других регионов. Возвращаются не только те, кто раньше проживал здесь и был вынужден оставить родные края из-за репрессий Питирима, но сюда направляются соратники «старой веры» и из других районов страны. В данных условиях происходит возрождение старообрядческих скитов в Заволжье.

Петр III, вступив на престол в 1762 году, повелел прекратить преследование раскольников. Пришедшая вскоре на его место Екатерина II вернула им гражданские права и свободу богослужения по старым книгам. Осмелевшие раскольники стали выбираться из скитов и строить часовни и церковки. Из тайников стали доставаться иконы старорусского (до реформы 1653 года) письма.

Старообрядческая икона в целом продолжает традиции древнерусской иконы. Поскольку старообрядцы считают, что не они откололись от православия, а как раз официальная церковь отпала от исконной древлеправославной веры, начиная со второй половины XVII века старообрядцы выступили защитниками византийского и древнерусского канона в иконописи. Обилие надписей на полях — характерная черта старообрядческих икон. Деревянные иконы старообрядцев обычно характеризуются темными ликами. Также старообрядцев характеризовали медные и оловянные «литые иконы». В XVIII веке официальное православие запретило изготовление подобных икон.

Прежде всего, необходимо отметить общую для всех старообрядческих икон особенность, позволяющую отделить их от никонианских. Одним из важнейших расхождений между старообрядцами и никонианами был вопрос, как уже сказано выше, о перстосложении. Официальная церковь в послереформенное время запрещала изображение на иконах двоеперстного сложения. Напротив, в старообрядческом изобразительном искусстве повсеместно встречается двоеперстие.

ВЫГОРЕЦКАЯ ОБИТЕЛЬ

(Выгорецкая пустынь, Выголе́ ксинское общежи́ тельство, Вы́ говская киновия). Полное название — Всепречестная и богоспасаемая киновия отец и братия Всемилостивого Спаса Господа и Бога нашего Исуса Христа Богоявления.

После разгрома Соловецкого монастыря в 1676 году соловецкий беглец, черный дьякон Игнатий поселился среди болот, простирающихся вдоль реки Выг. Начало обители и было положено в октябре 1684 года на небольшом острове озера Сарозеро вблизи Онежского озера (ныне Пудожский район Карелии) где укрылись беглецы, а иже с ними Пётр Прокопьев, Емельян Повенецкий, мирянин Андрей Денисов (1674—1730) и местные жители.

Между тем, в 1684 году к власти пришла поддержанная стрельцами Софья Алексеевна. Царевна продолжила борьбу с «расколом» уже на законодательном уровне, приняв в 1685 году «12 статей», на основании которых были казнены тысячи человек, обвинённых в «расколе». Правительство Софьи издало указ: всех нераскаявшихся раскольников жечь в срубах. Тем, кто отказывался причащаться, вкладывали в рот " кляп" и причащали силой. Оставалось умереть или бежать в пустыню.

Михаил Пришвин подробно описал злоключения Соловецких беглецов в очерке «Выговская».

Игнатий Соловецкий долго укрывался от преследований карательных экспедиций, которые посылались для розыска раскольников в лесах. Странствуя по деревням в Поморье, Игнатий искал подходящих людей для основания новой обители. Скоро он встретился с шунгским дьяком Данилом Викуличем, который тоже укрывался в выговских лесах, и близко сошелся с ним. (Викулин Даниил (1653 - 1733), видный деятель старообрядчества, основатель Выголексинского общежительства).

Но, узнав о посылке воинской команды и желая уберечь свои жилища от разорения, часть выговских жителей под руководством Игнатия, Германа Соловецких и Емельяна Повенецкого вышла в Палеостровский монастырь и заняла здесь оборону, затем устроила самосожжение (Палеостровская «гарь» 4 марта 1687 года, события повторились 23 ноября 1688 года).

Не так далеко от Андрея и Данила жил очень почитаемый 124-летний старец Корнилий Выговский. По непосредственному благословению старца, подвизавшегося в то время уже около полутора десятка лет на реке Выг, и началось строительство новой обители. Вдохновителем строительства " общежития" стал Андрей Денисов (кн. Андрей Дионисиевич Мышецкий), а духовными руководителями — Даниил Викулин и священноинок Пафнутий Соловецкий, первый настоятель обители. Инок Корнилий умер через год после начала строительства обители, в 1695 году, в возрасте 125 лет, как бы исполнив полностью свою миссию в этой жизни.

Первоначальное число участников общежития (насельников) составляло 40 человек. Но слyx о новой обители быстро распространился и общежительство стало расти. К 1695 году община за счет бежавших «по перемене благочестия» колонистов уже называлась Выгорецкой пустынью. А имя его основателя Данилы дало название монастырю и дошло до наших дней в названии деревни, которая стоит на месте пустыни.

Пу́ стынь — термин, обозначающий монашеское поселение в традиции православия, обычно удалённый от основного монастыря скит. Прежде пустынями называли небольшие мужские монашеские общины, имевшие обычно не более одного храма.

В 1698 году число выговских насельников уже достигало двух тысяч. Постепенно жизнь пустыни стала организовываться по монастырскому чину. Следуя заложенному с самого начала общежительства принципу раздельного проживания мужчин и женщин, поселение было обнесено оградой и разделено стеной на две половины — мужскую и женскую. Mежду женскими келиями и мужскими поставили небольшую келию с окном, где могли бы видеться родственники. За отсутствием свечей совершали службу при лучине и вместо колокола стучали в доску.

В 1702 году Пафнутий Соловецкий ушёл с Выга и настоятелем обители был избран Андрей Денисов.

Первый период истории Выговской обители на рубеже XVII - XVIII вв. был для выговцев одним из самых трудных. В 1698 году выговцы обсуждали проекты перехода из государственных крестьян в помещичьи и переселения в нижегородские земли, где к тому времени процветали керженские скиты и зарождались уренские. С 1705 года семь лет были неурожайные годы: «великий был хлебный недород». Наступили " зяблые и зеленые" годы. Подует морянка, то есть ветер с моря, хватит во время налива зерна мороз, и весь урожай погибает, — это " зяблые годы". А бывает, что хлеб до зимы не успеет вызреть, — это " зеленые годы". Чтобы не умереть с голоду, выговцы построили мельницу-толчею для изготовления муки из соломы и сосновой коры. Однако хлебы не всегда удавалось испечь из такой муки: они часто рассыпались в печи, и их выметали оттуда помелом. Наконец надумали для устранения такого рассыпания хлеба печь их в берестяных коробочках. " И такая скудость бысть тогда, что днем обедают, а ужинать и не ведают что, многажды и без ужина жили."

Так или иначе, очень остро встал вопрос о переходе на другие, более плодородные земли. Люди уходили с Выга семьями. Андрей Денисов, настоятель общежительства, решил исключить самую возможность голода. Из обители разослали людей «пашенной земли искать, где бы поселиться житии, и пахать». Разведчики побывали в Поморье, в Мезенской земле, даже в сибирских краях и поволжских губерниях. Видимо, тогда и прибыли на Уренщину поморские старообрядцы, о которых подробная речь будет впереди. Собрали все, что у кого было: деньги, серебряные монисты, платья и отправили Андрея для закупки хлеба на Волгу. Кое-как справились с бедой.

В 1702 году по лесам и болотам недалеко, всего в пятидесяти верстах проходил с войском Петр Первый. Старообрядческую округу охватил страх: иные, по примеру отцов, были готовы принять огненное страдание. В часовне уже были приготовлены смола и хворост. Все пребывали в неустанной молитве и посте. Другие собирались покинуть уже обжитые места. Царю донесли, что здесь неподалеку живут старообрядцы-пустынники.

- А подати платят? - спросил он.

- Подати платят, народ трудолюбивый, - отвечали ему.

- Пусть живут, - сказал Петр.

" И проехал смирно, яко отец отечества благоутробнейший", - радостно повествует скоропишущая трость Ивана Филиппова.

Мало того, старообрядцы получили от царя Петра I право отправлять службы по старым книгам и ряд экономических льгот, одновременно монахи обители были приписаны к Олонецким горным заводам.

С этого времени значительно возрос приток на Выг старообрядцев не только из окрестных мест, но и со всей России. Спасаясь от преследований, сюда стекались выходцы из Москвы, Поволжья. Новгорода, Архангельска, Устюга Великого.

В 1706 году в 20 верстах от Богоявленской обители, стоявшей на реке Выг, построили женскую — Крестовоздвиженскую — на реке Лексе. Первой настоятельницей стала мать Феврония (родная сестра Андрея Денисова — Соломония). Выгореция развивалась стремительно. Приток населения в монастырь увеличивался с каждым годом. Насчитывалось 27 скитов, отдельным же кельям и поселенцам по дебрям и горам не было счета.

К 1720-м годам обитель превратилась в экономически процветающую, крупную общину, окружённую многочисленными скитами (где разрешалось проживание с семьями) с пашенными дворами, административно подчинявшимися выговскому собору. Есть сведения, что в 1729 году число раскольников Выговской обители составляло 12 488 человек. В обители действовали библиотека, школы иконописания и грамоты, мастерская литья медных икон.

Однако в 1737 году под угрозой закрытия пустыни выговцы были вынуждены принять моление за царя. А в 1744 году на Выгу явилась следственная комиссия Самарина и еще более принудила к этому поморцев, получивших за уступку комиссии от неуступчивых последователей старой веры, противников молитвы за царя, еще и неодобрительное прозвище «самаряне». Это действие стало решающим в конфликте между иноком Филиппом и Симеоном Денисовым, в результате которого в том же году образовалось филипповское согласие. Многие олонецкие и архангельские беспоповские общины, жившие в лесу натуральным хозяйством и почти не имевшие сношений с внешним миром, осудили отступничество выговской общины. Филипповское согласие сумело пустить корни и получило довольно широкое распространение не только на Севере России, но и в Поволжье. Старец Филипп так обличал соглашательство выговских руководителей: " Зверевы указы паче Евангелия облабызали, помалу начали в мире проживати и свое благочестие забывати". Так произошло разделение беспоповщины на два разных толка - допускающих молитву за царя самарян и противившихся этому филипповцев и федосеевцев (по имени их нравоучителя дьячка Феодосия). В знак протеста Филипп со сторонниками покинули обитель. Очень вероятно, что иные из них оказались и оказались тогдана Уренщине.

В 1855 году при Николае I обитель прекратила своё существование. Таким образом Выговская пустынь являлась единственным крупным организационно оформленным центром старообрядцев-беспоповцев, сохранявшимся на протяжении более полутора столетий.

Ныне на месте процветающего некогда монастыря расположены небольшая деревня Данилово с часовней и несколько древних деревень со старинными постройками. А еще установлен поклонный крест с простенькой табличкой.

И ведь, что самое удивительное, связь Уренщины с реками Выгом и Лексой, на которых проживали соловецкие изгнанники с сотоварищи весьма убедительно подтверждается даже уренскими фамилиями! Так, в Арье проживает Т.Ф. Выговская, а в Урене – Ю.Г. Лексин.

Работы по восстановлению христианской жизни на месте бывшего Выговского Данилова мужского монастыря начались еще в 2010 году. За три последних года был приобретен участок земли, поставлен крест под сенью, выстроен небольшой гостевой дом, кладбищенские ворота и часть ограды, и главное — возведена часовня, освященная в 2014 г. во имя Пророка Илии и преподобных Зосимы и Саватия, Соловецких чудотворцев. Строительство продолжается...

УРЕНЦЫ – ПОТОМКИ СОЛОВЛЯН И ВЫГОВЦЕВ-ПОМОРЦЕВ

История, написанная федоссевцами и обнаруженная в Урень-крае, излагает версию образования старопоморских согласий. Для начала – небольшое разъяснение.

ПОМОРСКОЕ СОГЛАСИЕ (или толк) — старообрядческая доктрина, возникшая вскоре после образования раскола среди населения Поморья, от которого она и получила свое название. Основные пункты Поморского согласия сложились под влиянием тех условий, в которые было поставлено население Поморья. Разбросанные небольшими кучками, жители пустынного севера давно уже привыкли обходиться без иерархии, сами крестили младенцев, хоронили усопших и вступали в брачное сожитие без благословения священников, нередко сами же отправляли службы в часовнях. Это способствовало образованию первого основного пункта Поморского согласия, перенятого впоследствии и другими беспоповщинскими толками. В тесной связи с ним возникло деление таинств на " нужно-потребные" для спасения (крещение, покаяние и причащение) и просто " потребные" (остальные четыре), без которых, однако, спасение возможно. Таинства могут быть совершаемы и мирянином.

При этом стоит уточнить, что понятие " помор" и " поморцы" это две большие разницы. Поморы - коренные жители северо-запада Руси, поморцы же - приверженцы Древлеправославной Поморской Церкви (ДПЦ). Название дано в связи с географическим местом нахождения при её возникновении.

Уренские староверы неоднократно ездили в Данилов монастырь, так сказать, на практику. В одной из архивных бумаг – списке жителей, отправлявшихся туда по делам служения, под номером 18 записан житель деревни Бердники Леонтий Федоров, а под номером 22 – Лука Михайлович из Тонкина. Связи с Поморьем были постоянными. Известно, что глава Даниловского монастыря отче Андрей Дионисович бывал в Нижегородских краях.

Следует при этом усвоить, что с незапамятных времен уренская и тонкинская вотчины вкупе с семеновской, черновской и карповско-пакалевской являли собой единое целое под названием Урень-край. Отчего и данное исследование называется «История старообрядества в Урень-крае». Впрочем, автор несколько сузил предмет исследования, поскольку обладает сведениями более по уренским и тонкинским кустам деревень.

Рассмотрим подробнее картину появления старообрядцев-поморцев в наших краях. Старинная рукопись, описывающая это событие - настоящая изюминка данного повествования. Для удобства чтения старорусский текст несколько адаптирован мной (пояснительные слова заключены в скобки), и пунктуация упорядочена. Во фрагменте рукописи подробно описывается прибытие старообрядцев в тонкинские селения Урень-края в первой половине XVIII века без упоминания селений собственно уренских. Хотя ссылка на них делается. Надо полагать, ситуация с деяниями поморцев-федосеевцев и родственных им филипповцев была характерна для всех селений Урень-края

Уренская история.

Известное показание о нашей православной вере Устинской волости во Уренских пределех.

«Когда было гонение от новолюбцев православным християнам по всей России, то и в здешней Уренской волости мнози (многие) были пришельцы от всех стран. Понеже (ибо) тогда и от поморския страны были пришлецы, и поселишася в здешней стране Уренской в деревне Пристани Мартын Феофанов и род его влечашеся (пришедший). Еще же в деревни Чернаго ручия (сейчас – Шахунского района, прежде Черновской волости Урень-края) был Семен Иванов. Еще Степан. Обоих тех человек род ведется; еще же ины (другие) прихожане. С сими инок Герасим живал, и духовностию владел, Марию Петровну крестил. Еще тоя деревни Пристани поместныя (жители) жители ездили в Поморье в Данилов монастырь - Никита да Яким Евсеевы, да Гаврила Клементьев с сыны своими Алексием и с дочерью Евдокиею. Еще же Григорий Антипович сей духовным отцем был благословен от Даниила Викуловича. Еще же подруг был ему Иван Корнилович, еще же Лука Якимович да Кузма Петрович деревни Тонкиной, Лука Михайлов ис корел, Ульян Трифонов. Еще Лука Кирилович и сестра его Евфимия Кирильевна, жили в том Даниловском монастыре 30 лет».

Как видим, связи уренских староверов с центром старообрядчества были весьма крепкими. Посланцы Урень-края подолгу живали в Выговской обители и, конкретно, при Даниловом монастыре, набираясь тамошнего ума-разума. Причем делали это еще при жизни основателей обители Данииле Викулове и братьях Андрее и Семене Денисовых. Последним из братьев умер Семен в 1740 году.

«Выше показанныя отцы, которыя ездили в Поморскую страну, и ины с ними ездили: Григорий Юрьевич, Иван Иванович Астраханец деревни Пристани, Семен Устинов, два брата деревни Берниковской Леонтий да Кузма Феодоровы да Клементей Авдеевич Рыбняк. Влас Иванович Курдомской ис корел, приежжия был Дмитрий Андреевич. Вси вышепоказанныя отцы, ездили в Поморье в Заонежье в Данилов монастырь и жили в том общежительстве Даниловом при самых тех отцех, Данииле Викуличе да при Андрее и Симеоне Дионисьичах. И жили в том монастыре полтора года; и от хлебныя нужды уехали паки (снова) на Урень в здешнюю страну, в лета, 7235 [1727] года. И егда жили в том Даниловом монастыре, все церковное предание, писанное и неписанное, содержащее оными отцами, все то наши Уренския отцы и простыя братия навыкли (приучились) и в том уставе и на Урень приехали. И содержали непреложно все церковное предание, и отцы отцем последовали. Никто же что смеяше пременить от церковнаго чина или убавити, или прибавити. И жили вси вышепомянутыя отцы наши в нашей Уренской волости лет 10 и все церковное предание как в Даниловом общежительстве по отеческому преданию и уставу непреложно содержали.

А тогда правитель был духовных дел Григорий Антипович да Иван Корнильевич. И паки (снова) восхотеша отцы наши, Уренския жители, в Поморскую страну. Вси вышепоказанныя отцы и братия уехали на первое отечество в той вышепоказанный монастырь. А отцу Андрею Дионисьевичю ко Господу отшедшу в лето 7240 [1732]. И жили вси наши отцы, жители Уренския, в том монастыре, 5 лет.

Тогда при их бытности отец Даниил по братскому совету в духовныя отцы на свое место благословив Филиппа, а учителем тогда был Симеон Дионисьевич. Никита Евсеевич, нашея древния Пристани жил у отца Филиппа в келейной службе лета три, и тогда при них жительстве, была генеральная опись.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒