НЕСКОЛЬКО ПЕРЕВОДОВ ОДНОГО ТЕКСТА

⇐ ПредыдущаяСтр 10 из 12Следующая ⇒

В речевой культуре имеются разные переводы одного и того же текста. Например, это русские детский и взрослый варианты " Путешествий Гулливера" Свифта и " Приключений Робинзона Крузо" Д.Дефо.

Немало и пересказов (а не переводов) одного и того же текста: А.Н.Толстой " Золотой ключик, или приключения Буратино" (К.Коллоди " Pinoccio" ), К.Чуковский " Доктор Айболит" (G.Lofting " Doctor Doolitl" ); Л.Лагин " Старик Хоттабыч" (Ф.Энстей " Медный кувшин" ).

Перевод является составной частью большого класса явлений, которые В.В.Виноградов назвал " вариантными формами воплощения того же замысла" (Виноградов 1959). К этому классу можно отнести литературные " переделки и подделки" (там же), произведения, созданные на основе одного сюжета (Виноградов 1963), новые произведения, созданные на основе иноязычных оригиналов, но не являющиеся переводами (Петровский 1986), а также переводы одного текста на разные языки, выполненные в разные исторические периоды (Борхес 1993).

Только стилистическая, литературоведческая или лингвистическая интерпретация таких явлений, возможно, позволяет ответить на многие вопросы, связанные с их жанровой принадлежностью и функционированием в общем контексте определенной культуры. Однако она не раскрывает полностью причины их появления. Важную роль здесь играет именно личность переводчика, понимаемая как " относительно устойчивая совокупность психических свойств" (Психологический 1996, 175).

Поэтому разные переводы одного и того же текста позволяют определить специфику когнитивной и эмоциональной сферы, а также его субъективное отношение к миру, а следовательно и к тексту самого переводчика.

Исследование В.Г.Красильниковой (1998) показывает, что эмоционально-смысловая доминанта художественного текста при переводе может искажаться, в соответствии с чем изменяются и некоторые семантические параметры текста. Причиной искажения эмоционально-смысловой доминанты текста при переводе, по ее мнению, служат различия в некоторых аспектах " картин мира" автора текста и переводчика.

Исходя из этого отношения перекодирования применительно к акту двуязычной коммуникации можно рассматривать в виде следующей цепочки:

автор		Реципиент
смысл	значение	смысл	значение	Смысл
	переводчик

Хорошо известны такие варианты одного и того же сюжета, как авторская волшебная сказка " Удивительный волшебник страны Оз" Баума (L.F.Baum " The Wonderful Wizard of Oz" ) и два ее перевода, опубликованных на русском языке (С.Белов " Удивительный волшебник страны Оз"; О.Варшавер, Д.Псурцев, Т.Тульчинская " Великий чародей страны Оз" ), а также произведение, созданное по ее мотивам (А.М.Волков " Волшебник Изумрудного города" ).

Характерной чертой перевода С.Белова является особый акцент, который делается на образах движения. Фраза Giving a great spring he shot through the air переводится как Распрямившись, как гигантская пружина, он пролетел в воздухе. (Ср. с другими переводами: Он мощно оттолкнулся. Он сделал огромный прыжок.)

При описании пространственного перемещения этот же переводчик часто подчеркивает его постепенность, используя для этого повтор: Река становилась все глубже и глубже, и шесты уже не всегда доставали до дна. Это перевод фразы The water grew so deep that the poles wouldn't touch the bottom.

Лексики с общим семантическим компонентом `страх' довольно много в этом переводном тексте. Характерным является употребление наречий " страшно", " ужасно" в качестве обстоятельств образа действия: Оз страшно рассердился, Злой Волшебнице ужасно не хотелось расставаться с Золотой Шапкой, и т.д.

Сопоставляя оригинал и текст, предложенный тремя переводчиками (О.Варшавер, Д.Псурцев, Т.Тульчинская) Красильникова выявила следующее: в первом фрагменте перевода имеется замена нейтральной лексики оригинала разговорной. При этом тексту, условно приписываемому первому переводчику, присуще некоторое снижение тона (частое использование разговорных форм), что делает текст " темным". I have always thought myself very big and terrible, yet... Вот те раз! Меня, большого и сильного...

Во втором же фрагменте эта установка на разговорность и упрощенность синтаксиса отсутствует. Он резко отличается и от третьего фрагмента по выбору лексики, которой оперирует переводчик.

Тон третьего фрагмента возвышенный, характерный скорее для религиозных текстов, и он может быть отнесен к " светлым". В частности, девочка стремится вывести волшебника-обманщика " на чистую воду" (в оригинале ― Doesn't anyone else know you are a humbug? ); она говорит соломенному человеку " со всей искренностью" (simply), что глупым он ей нравится не меньше, чем умным, на что соломенный человек отвечает, что когда он получит мозги, она станет его " ценить больше" (you will think more of me); Оз благодарит девочку за то, что она его ценит (Thank you, ― he answered). Иными словами, части перевода, которые предположительно выполнены разными переводчиками, можно выделить на основании определения их " вторичных" эмоционально-смысловых доминант (термин В.Г.Красильниковой).

Что же касается " Волшебника Изумрудного города" А.Волкова, то он отличается от оригинала гораздо сильнее, чем современные переводы. Его правильнее считать пересказом, переложением, адаптированным к условиям другой, нежели та, на которую ориентировался автор оригинала, социокультурной среды. Тут есть и изменения в именах персонажей, и добавление и пропуски отдельных глав. Но главное, значительно изменена эмоционально-смысловая доминанта.

Если текст Баума о необычных приключениях девочки по имени Дороти и ее друзей ― скорее " веселый", то текст Волкова следует отнести к " темным".

К примеру, в тексте Волкова Страшила испытывает определенные трудности при говорении: " Пршт... Фршт... Стрш... прыбры... хрыбры... Я ― Страшила, храбрый, ловкий..."; " Пш...Пш...Пшла! Ах, я несчастный! ― чуть не захохотал..., простите, чуть не зарыдал я" (в оригинале отсутствует). Волков часто использует звукоподражание: " Она прилетела на убивающем домике и ― крак-крак ― села волшебнице прямо на голову. Нет, кто тебя надоу... ффффф... ― голос волшебницы прервался, она с шипением осела на пол..." (эти фрагменты отсутствуют в оригинале).

Значительную роль в этом тексте играет размер предметов и рост персонажей. До того, как налетел ураган, Элли читала книжку о " могучем богатыре Арнаульфе, увидевшем волшебника ростом с башню" , ― деталь, отсутствующая в оригинале. Некоторые предметы имеют свойство менять свой размер, не присущее им в оригинале: добрая волшебница вынимает из складок своей одежды крошечную книгу, которая тут же превращается в огромный том; затем книга вновь сжимается до размеров наперстка и исчезает в складках одежды волшебницы.

В тексте оригинала к разряду тварей можно отнести только мышей и пауков, которые, однако, являются персонажами ― это полевые мыши, чью королеву спасает Дровосек от Кота и паук, которого убивает Лев. В тексте " Волшебника..." этот разряд пополняется такими существами, как лягушка, пиявка, крыса, крокодил, змея, крот, муха, муравей, червяк.

Красильникова также отмечает, что Волков внес в сказку элемент предопределенности: ураган, который унес фургончик с Элли, был вызван Гингемой; волшебница Виллина лишила ураган разрушительной силы, позволив ему захватить только один домик, и обрушила его на Гингему; дождь, от которого заржавел Железный Дровосек, был тоже вызван Гингемой. Виллина предсказала Элли, что та вернется домой, если поможет трем существам добиться исполнения их заветных желаний:

" Великий Гудвин вернет домой маленькую девочку, занесенную в его страну ураганом, если она поможет трем существам добиться исполнения их самых заветных желаний... Иди, ищи, борись! Я буду время от времени заглядывать в волшебную книгу, чтобы знать, как идут твои дела..."

Таким образом, возвращение Элли домой превращается в награду за послушание, а повесть, написанная в 1936 г., приобретает воспитательную направленность, тогда как сказка Баума ― приключенческая. Таким образом, перевод художественного текста имеет интерпретативный характер, причем эта множественность интерпретаций одного текста обусловлена: (а) непредставленностью в действительности референтной ситуации, соотносимой с текстом; (б) различным эмоциональным отношением переводчиков к описываемой в тексте ситуации, что проявляется в семантических трансформациях. Их наличие в тексте перевода нельзя объяснить только различиями в системах исходного языка и языка перевода и они могут быть описаны в терминах эмоционально-смысловой доминанты.

Как отмечал В.М.Жирмунский, можно " привести двух-трех-четырех разных писателей, которые пишут об одном и том же предмете, об одной и той же исторической эпохе, о тех же самых общественных отношениях, и пишут по-разному, потому что улавливают разные аспекты той же действительности и по-разному осмысливают их" (Жирмунский 1996, 185).

ОБЪЯВЛЕНИЯ О ЗНАКОМСТВАХ

Если среди американских объявлений типа lonely heart advertisements со стороны женщин преобладают запросы о материальном благополучии и сообщается о внешней привлекательности, а со стороны мужчин предлагается материальное благополучие и ищется привлекательность (Goode 1996), то в объявлениях, публикующихся в России в газетах типа " Из рук в руки" (по данным 1997― 1998 гг.) картина несколько иная. Есть лаконичные тексты:

Симпатичный москвич, бывший военнослужащий 68/171, создаст семью с одинокой симпатичной женщиной без жилищных проблем.

Есть стандартные:

Мне 47/172/87 свободная, приятная, верная, для дружеских встреч

на моей территории познакомлюсь с мужчиной без в/пр и проблем.

А есть и эмоциональные:

Найди меня, ты ― единственная, кто нужен мне. Я ― 20/178/73. Напиши, я так сильно этого жду. Не спонсор.

Наступили зимние холода, так хочется согреть душевным теплом милую, интеллигентную, с ч/ю, желательно высокую девушку, москвич 33/73/182 в/о, подробности по телефону.

Полной противоположностью им являются " сложные" тексты:

Предлагаю обмениваться всеобщими вопросами и ответами, для взаимной критики своих представлений, с целью познания понятий.

Текст с отрицаниями

Я не урод, не дурак, не бродяга. У меня пока нет в Москве жены, детей, квартиры и работы, но

есть серьезные намерения. Если вам нужен в мужья нормальный русский мужичина, то напишите мне. 34/175/77, разведен, юрист, не курю.

Иван, 32/180/66, тихий, скромный, верный, с заметным чувством юмора, проблемами не интересуюсь, зла не держу, со скукой не знаком, живу в творческом одиночестве, по наитию.

Ищу девушку, не из общества, тем более не из высшего, в общем не от мира сего!

Эпатажный (" красивый" ) текст:

Милые дамы! Внимательно посмотрите направо. Это все Ваше и никуда от Вас не денется. Ну, а теперь посмотрите налево: высокий, крепкий, 24 г. Скорпион, без... и с... Давайте подойдем поближе и рассмотрим. Давайте!?

Наличие разных по психологической реализации текстов с одним и тем же коммуникативным замыслом делает возможным реконструкцию личности автора по тексту. В соответствие с типом автора может быть приведен психологический портрет реципиента, на которого рассчитан определенный тип текста (по принципу " Рыбак рыбака видит издалека" ).

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

" СМЕШАННЫЕ" ТЕКСТЫ

Предложенная выше типология текстов не охватывает все типы художественных текстов, которые существуют и в принципе могут существовать. Типология является принципиально открытой.

Кроме того, описанные нами типы текстов достаточно резко выделяются из общего массива литературы своими особенностями.

Справедливости ради, отметим, что в художественной литературе существует большое количество произведений, которые, казалось бы, ничем не примечательны с точки зрения их языка или содержания ― так называемая " серая" литература. В частности, к такой литературе мы относим появившиеся в последнее время на русском языке многочисленные повествования о бизнесменах (типа " Карьера менеджера" Ли Якокка). Вторичность текстов, связанная с поспешной журналистской обработкой, достаточно часто ведет к утрате эмоциональности.

С другой стороны, многие тексты, если не большинство, могут заключать в себе описание нескольких типов сознания, целого ряда состояний и типов поведения людей. Тексты, которые однозначно можно отнести к определенному типу, так же редки, как люди, в отношении которых можно сказать, что они ― " чистые" холерики или меланхолики.

Тексты, которые содержат, как минимум, два типа мироощущения, две эмоционально-смысловые доминанты, назовем " смешанными".

В самом простом для анализа случае " смешанным" может считаться текст, в котором в рамках одной эмоционально-смысловой доминанты описывается мироощущение, обладающее характеристиками, соотносимыми с другой эмоционально-смысловой доминантой. При этом все персонажи получают оценки посредством предикатов, присущих лишь одной из них.

В качестве примера таких отношений можно привести басню Крылова " Стрекоза и муравей". Текст по семантическим компонентам и сюжету следует отнести к " темным". Главный герой ― маленький, но трудолюбивый. Стрекоза же ― это попрыгунья, жизнь ее полна песен, резвости. Она не враг муравья, она не несет ему угрозы, не является " сложной". Она реализует иной, параллельный тип поведения, соотносимый, на наш взгляд, с поведением " красивой" (демонстративной) личности (см. Леонгард 1981, 270-283). Между героями возникает конфликт, не похожий на конфликт в " темных" текстах, а состоящий скорее в противопоставлении двух типов отношения к миру, чем в их противоборстве.

Выготский рассматривал стрекозу как " истинную героиню небольшого рассказа" (Выготский 1987, 120), отмечая особую роль хорея, появляющегося в басне при ее описании. Он приводит следующее высказывание одного из литературоведов: " Благодаря этим хореям сами стихи как бы прыгают, прекрасно изображая попрыгунью-стрекозу" (там же). При всей существующей двойственности описанной ситуации победителем из конфликта выходит муравей, не признающий безделья (" Ты все пела? Это дело. Так пойди же, попляши" ).

Следует, однако, отметить психологическую недостоверность приписываемой стрекозе злой тоски, невозможной для героя " красивого" текста, но часто встречающейся у персонажей " простых" (" темных" ) текстов. Все сказанное позволяет причислить рассмотренную басню к " смешанному" типу текста.

Сделаем краткий обзор наиболее часто встречающихся разновидностей " смешанных" типов текстов.

10.1. " СВЕТЛО-ПЕЧАЛЬНЫЕ"

Среди текстов с доминирующим " светлым" началом отметим " светло-печальные".

К ним следует отнести некоторые японские танка и хокку. Созданные в рамках неевропейской культуры, они, возможно, связаны с иными личностными особенностями, чем те, о которых пишут европейские исследователи. Тем не менее, поскольку они известны и европейским читателям, мы полагаем возможным их типологизацию по эмоционально-смысловой доминанте.

Ах, в этом бренном мире

Итог всегда один...

Едва раскрылись сакуры бутоны ―

И вот уже цветы

Устлали землю...

Здесь явно присутствует и `благоговение перед природой' (характеризующее " светлые" тексты), и мысли о смерти (характерные для " печальных" текстов).

" Светлая" повесть Баха завершается смертью (" Чайка по имени Джонатан Ливингстон" ). Программное произведение известного распространителя дзен-буддизма в Европе Т.Судзуки " Zеn and the Art of Motorcycle Maintenance" также может быть отнесено к " светло-печальным". Оно близко " печальным" в той части, где описывается подготовка к путешествию на мотоцикле, а не само путешествие [Об усилении депрессии под влиянием мыслей о необходимости действий П.Жане писал в 1928 г. в статье " Страх действий как существенный элемент меланхолии" (Жане 1984)]. Описание же того, как герой повести учит детей писать сочинения на основе их собственного видения мира, сближает его со " светлыми".

К " светло-печальным" мы относим и " Обломова" (Гончаров). В этом романе превалируют лексические элементы, характерные для " светлых" текстов:

" Она (Ольга ― В.Б.) одевала излияния сердца в те краски, какими горело ее воображение в настоящий момент, и веровала, что они верны природе, и спешила в невинном и бессознательном кокетстве явиться в прекрасном уборе перед глазами своего друга. Он (Илья Ильич ― В.Б.) веровал еще больше в эти волшебные звуки, в обаятельный свет и спешил предстать пред ней во всеоружии страсти, показать ей весь блеск и всю силу огня, который пожирал его душу. Они не лгали ни перед собой, ни друг другу: они выдавали то, что говорило сердце ".

В мировоззрении Обломова есть " благоговение перед жизнью":

" Он чувствовал, что в нем зарыто какое-то хорошее, светлое начало"; " Сколько бы ни ошибался он в людях, страдало его сердце, но ни разу не пошатнулось основание добра и веры в них. Он втайне поклонялся чистоте женщины" и т.д.

Однако образу главного героя сопутствует `неспособность к действию', соотносимая нами с депрессивностью (о чем упоминают и психиатры ― см. ранее): " Бесплодные сожаления о минувшем, жгучие угрызения совести язвили его как иглы"; " В сотый раз раскаяние и поздние сожаления о минувшем подступали к сердцу".

Обнищание и смерть героя в конце произведения также сближает его по тематике с " печальными" текстами.

" Светло-печальной" является и повесть Р. и В.Зорза " Путь к смерти. Жить до конца" об умирающей в хосписе девочке.

10.2. " СВЕТЛО-ВЕСЕЛЫЕ"

" Светло-веселым" можно считать текст " Каникулы в Простоквашино" (Э.Успенский), который также может быть назван и " добрым", если исходить из понимания доброты как " отзывчивости, душевного расположения к людям, стремления делать добро другим" (Ожегов, Шведова 1993, 171).

Отметим, что выделение " добрых" текстов не связывается нами ни с каким типом акцентуации, поскольку очевидно, что построение типологии литературных произведений исключительно на психиатрической основе может вызвать законное чувство протеста у исследователей и почитателей литературы.

" Светло-веселые" тексты были характерны, на наш взгляд, для эпохи так называемого социального оптимизма. К примеру, о театрах писалось, что они " призваны активно участвовать в деле воспитания советских людей, отвечать на их культурные запросы, воспитывать советскую молодежь бодрой, жизнерадостной, преданной родине и верящей в победу нашего дела, не боящейся препятствий, способной преодолевать любые трудности" (Постановление ЦК ВКП(б) от 26 августа 1946 года).

10.3. " АКТИВНО-ТЕМНЫЕ"

К " активно-темным" (" активно-простым" ) могут быть отнесены многие тексты детективного жанра, где представлены действия хитрого и жестокого преступника. Преобладание описаний жестокостей сближает их с " простыми", наличие описаний поведения жертв ― с " активными". Динамичность повествования позволяет назвать такого рода тексты " интенсивными".

10.4. " КРАСИВО-ТЕМНЫЕ"

К " красиво-темным" (или к " щемящим" ) мы относим " Алые паруса" А.Грина. Артур Грей как и многие герои " темных" текстов связан с морем, его кредо ― делать счастье своими руками. Наличие же в повести цвета (алый) и почти вся линия, связанная с Ассоль, делают текст близким " красивым".

10.5. " ПЕЧАЛЬНО-ТЕМНЫЕ"

К таким текстам могут быть отнесены произведения Л.Андреева " Красный смех", " Баргамот и Гараська" (с высоким, толстым, громогласным городовым и тощим пьянчужкой), " Петька на даче" (где самый маленький из всех служащих в заведении, похожий на состарившегося карлика Петька постоянно слышит отрывистый, резкий крик " Мальчик, воды! " и вспоминает о чудесных днях, проведенных за городом).

" Печально-темными" являются также многие рассказы Чехова. Так, учитель (sic! ― В.Б.) латыни Беликов из " Человека в футляре" умирает в результате конфликта с братом понравившейся ему девушки ― человеком с большими руками и громким хохотом. В " Черном монахе" все действия происходят ночью, в сумерках, в темноте, и Андрей Васильевич Коврин, утомившийся от занятий психологией и философией магистр (sic! ― В.Б.), мечется между неспособностью к умственной работе и желанием быть непохожим на других. Черный монах, напоминающий дьявола (частый персонаж " темных" текстов), приносит и смерть.

Широко известна трактовка " Процесса" Кафки как произведения, где представлена аллегория чувства вины за возможное преступление эдипового характера (Siegel 1996). Чувство вины ― это то, что характерно для депрессии. Вместе с тем, в текстах Кафки присутствует и стилевая вязкость, и ощущение бессмысленности бытия. Именно поэтому его произведения (" Процесс" и " Превращение" ) могут быть отнесены к " печально-темным".

Подтверждением сказанного может служить небольшая басня Кафки:

― Ах, ― сказала мышка, ―

мир с каждым днем делается все меньше.

Сначала он был такой огромный,

что мне стало страшно.

Я пустилась бежать и очень обрадовалась,

завидев справа и слева стены, но эти длинные стены

так стремительно набегают одна на другую,

что вот я уже и в последней комнате,

а там в углу мышеловка,

в которую я сейчас угожу.

― Тебе следует лишь изменить направление, ―

сказала кошка

и съела ее.

В этой басне имеются лексические элементы с семой `размер', что характерно для " темных" текстов, и кончается он смертью, что сближает его с " печальными".

Фатальная безысходность описываемой ситуации позволяет называть такие тексты также " бессмысленными" и выделять их в особую подгруппу. [При обработке результатов эксперимента (Белянин 1992) именно такого рода микротексты были выделены в качестве фактора второго порядка].

10.6. " ПЕЧАЛЬНО-ВЕСЕЛЫЕ"

При описании " веселых" текстов отмечалось, что психической основой их эмоционально-смысловой доминанты является маниакальная фаза маниакально-депрессивного психоза. Тем самым становится объяснимым существование " печально-веселого" типа текстов, эмоционально-смысловая доминанта которого базируется на циклоидных состояниях личности, при каковых периоды повышенного настроения и состояния чередуются с периодами сниженного настроения и падения тонуса [Мы допускаем существование " весело-красивых" текстов, но не допускаем наличия " весело-темных", как не обладающих психической реальностью].

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 7 8 91011 12 Следующая ⇒