Обращаясь к Лайнами Мелвилл, 1969

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 11Следующая ⇒

Джоэмин (Joemin), целитель австралийских какаду, ставший мифическим героем, увидел однажды, заглянув в колодец, свою собственную тень. Он нырнул под воду с головой и открыл глаза; это называется «каракейю поро», или «промывание глаз». Пройдя через это, человек становится ясновидящим и учится видеть сквозь большие расстояния или сквозь деревья и людей (Petri, 1952, 205).

Нечто подобное жители Огненной Земли рассказывают о духовном зрении, «азикаку», а гавайцы с Папалуа — о двойном зрении или двойном знании; австралийские раи — о внутреннем глазе, которым они видят невидимое, а сенегальские бадьяранке — о «глазах ночи», которые находятся между обычными глазами или сбоку от них.

С тех пор, как шаманам приписываются фантастические способности, они сами не особенно избегают присвоения им славы владения опытом духовных переживаний. Все родовые культуры хранят причудливые истории о таинственных силах. Наша наука принимала это пестрое собрание ирреального опыта, пока толковала это как сказку, миф или деятельность примитивного сознания. Но как только кто-то предложил заняться этим вполне серьезно, он ощутил на себе гнев научно мыслящего сообщества.

Следуя практически-реалистической позиции, мы предполагаем, что магический мир основан на наличии истинного спиритуалистического или трансперсонального опыта, и, рассуждая так, быстро оказываемся у границы возможностей нашего познания, потому что пытаемся средствами современной науки объяснить специфику сил, которые возникают в результате психического преображения. Единственное научное направление, которое предлагает нам свою помощь, — это парапсихология, о которой, однако, до последнего времени были также сокрыты действенные психологические и биологические факторы транспсихическои коммуникации. Способы исследования, используемые нашей наукой, представляются ограниченными, страх перед непривычным сковывает ее, завышенная самооценка заслоняет ей перспективу. Поэтому психология народов, живущих естественной жизнью, не может открыть нам путь к их тайному знанию, так как тайна, которую нам до сих пор не удавалось раскрыть, является порождением нашей собственной исследовательской ограниченности.

Ещё Роберт Лоуи (Robert Lowie), великий этнолог (1979) охарактеризовал всех северо-американских целителей павне как “мастеров-фокусников”, а их умения — как трюкачество. Но в этнологической литературе нет существенных указаний на то, каким образом выполняются эти «трюки». Попытки разгадки сводятся к фантастическим предположениям. Даже в случае таких простых феноменов, как бег сквозь огонь и управляемое сознанием подавление болевых ощущений, исследователи говорят о дешевом трюкачестве. Сегодня подобные явления объясняются психофизиологическим самоконтролем. Рассмотрим бегло широкий спектр героических деяний шаманов и их возможностей. Мартин Гузинде (1931, т.1, 775) рассказывает о том, как Адам, индеец племени зелкнам с Огненной Земли, воткнул три стрелы в свое тело позади ключиц, а затем они вышли между ребрами. При этом Гузинде весьма выразительно замечает, что эта способность шамана не имеет ничего общего с возможным обманом или шарлатанством, но основывается на очевидном умении владеть собственным телом. Хоны, шаманы, пропускали стрелы не только через свои руки и ноги, но протыкали острыми предметами спины другим людям, и при этом те не чувствовали боли и не обнаруживали крови. Гузинде наблюдал одного хона, который был побежден во время состязания борцов, стыдился своего поражения и хотел обратить на себя внимание, демонстрируя свои магические возможности: из-под его ключицы стал выделяться гной, однако сама рана не была обнаружена. Другие хоны с помощью особой концентрации вызывали у себя кровотечения и по собственному желанию останавливали их. Другие делали женщин бесплодными простым обмазыванием их животов.

Многие известные этнографы приводят наблюдения, очевидцами которых являлись, что шаманы обладали такими психологическими возможностями, которые лежат по ту сторону допустимого общепринятой медициной. Вот несколько коротких примеров, как можно устранить боли, вызывающие повышение температуры и сделать тело неуязвимым для огня, франц Боас (1964, 260) описывает следующим образом происходящее у эскимосов:

«После того, как лампы были потушены, ангакок, шаман, приступил к своим заклинаниям. Внезапно он подпрыгнул и устремился вон из хижины, туда, где стоял поднятый гарпун. Со всей силой он бросился на гарпун, который воткнулся ему в грудь и вышел из спины. Трое мужчин быстро бежали за ним и затем протащили его, истекающего кровью, на нити гарпуна вдоль всех хижин деревни. Когда они подошли вновь к первой хижине, он сам вытянул из себя гарпун, лег на постель, и другой ангакок усыпил его монотонным песнопением. Через некоторое время спавший проснулся и показал людям, что он не пострадал, несмотря на разорванную одежду и кровоточащие раны».

Теб-Тенгри, тот чародей, который наделил хана Генгиса титулом Чингиз-хан, с которым тот вошел в историю, должен был обладать властью над «магическим полетом и огнем». Он говорил о себе: «Когда Господь говорит со мной, я поднимаюсь в небо». Во время трескучего мороза Теб-Тенгри бежал голым по пустыне, а зимой садился на лед замерзшей реки. Жаром своего тела он растапливал лед, и от его тела исходил пар. Подобная же власть над собственной психикой приписывалась Квитуле, внучатому дяде Чингиз-хана. Когда он спал на огне и на его кожу падали куски распадающейся древесины, он лишь почесывался, словно от укуса насекомого (Boyle, 1972, 181).

Алагирские буряты рассказывают о своём шамане Махунай, который, обладал, по их словам, способностью передвигаться на своих санях без лошади. Когда власти Иркутска хотели запретить занятия шаманством, то всем шаманам было сказано собраться вместе. Они должны были продемонстрировать свои силы. Махунай приказал навозить 70 возов сена, сел в середину со своим волшебным барабаном и велел разложить костер. Когда сено сгорело всё без остатка, Махунай поднялся невредимым из пепла. После этого власти позволили шаманам продолжать заниматься своей деятельностью (Nioradze, 1925, 102).

У индейцев Луизено целители могли класть в огонь целые плюмажи, которые не сгорали при этом. Один из шаманов, Турийо, бросил свой плюмаж в костёр — пахло опаленными перьями и было видно, как они сгорали. Турийо обошел костер вокруг, осмотрелся и увидел свой плюмаж лежащим неподалеку на земле.

Луизено раскладывали большие костры, величиной с дом, и старик прыгали в них и задерживались там по нескольку минут. Пахло опаленными перьями, им самим, однако, ничего не делалось (Du Bois, 1908).

Североамериканские шаманы пинобскот (Speck, 1919) умерщвляют и ранят животных, просто указывая на них пальцем. Они могут становиться невидимыми во время бегства от врагов, оставлять отпечатки ног н каменистом грунте, с легкостью приподнимать толстый лед, проходить сквозь сплошные препятствия, такие, как двери, сдвигать тяжелые скалистые образования, подолгу оставаться под водой, узнавать в животных переодетых замаскировавшихся людей, укорачивать своё тело или наращивать его и, конечно, они обладают способностью к левитации, телепатии и ясновидению.

Эскимосские шаманы могут бегать под водой, втыкать в скалы перья и проходить сквозь скалы, гнать рыбу из моря в сторону суши, чтобы легче было ловить её, могут разговаривать с животными, устранять снежные лавины, которые загораживают дорогу на материке или на фьорде, превращать паковый лед в зеркальный. Эскимосы полагают, что тень шамана, его душа, может от него отделяться и двигаться совершенно независимо; может при этом происходить и так, что шаман становится прозрачным и сквозь него могут проходить обычные люди. Повсеместно полагают, что шаман способен видеть души других людей, проникать внутрь, до скелета, узнавать внутреннюю сущность. «Рентгеновский взгляд» шамана имеет в культуре эскимосов особенное значение. Эскимосским шаманам приписывают также искусства наращивания бороды за несколько секунд, умение выжимать кровь иа снега, заковывать себя самого и в мгновение ока освобождаться, cnoсобность соединить концы разрезанного шнура, положив его себе в рот. Шаманы сами себе наносят раны, чтобы показать, как они могут самостоятельно исцелиться. Для этого, как было сказано, они «закалывают» себя гарпуном, «стреляются», «сжигают» себя или отрезают себе палец. У эскимосов копэ шаман вступает в связь с духами и получает в результате способность видеть в темноте, предсказывать будущие coбытия, а также ощущать испарения, исходящие от беременных и менструирующих женщин. Он читает будущее и постигает тайны, характер, мысли и грехи других людей. Он видит души умерших и слышит ия разговоры, он знает об убежищах дичи. Он, действительно, видит, слышит и знает всё (Winnipeg, 1979).

Дапик, шаман индейцев племени кро, был известен своей сверхъестественной силой. Зимой под воздействием его силы росли репа и ягоды, кора деревьев превращалась в сухое мясо, а его собственные раны сами исцелялись (Lowi, 1951, 30).

Шаманы племени мосси Судана приходят во время танца в состояние экстаза и совершают при этом различные трюки: изо рта у них вылетают обезьяны и собаки. Они рассыпают семена, которые тут же всходят, дают плоды и засыхают. Они выплевывают изо рта так много воды, что она может доходить им до шеи. Они разрезают горло другим людям и тут же лечат их. Из распростертых рук, из ничего, у них могут появляться ласточки. У них по всей голове могут вырастать рога, и они могут превращаться в диких зверей, во львов, диких кабанов и леопардов (Friedrich, 1939, 306).

Шаманы североамериканских папаго сопровождали группы своих воинов и разговаривали с духами тех воинов, которые погибли на территории врага и которые как шпионы разведывали движение враждебных апачи.

Индейцы племени хопи полагают, что ясновидящий может переносить любую боль, так как обладает способностью проникать в того, кто его бьет, так что тот ощущает удары на себе (Simmons, 1976, 74).

Сибирский шаман Качикат-Оюн, о котором ходит много историй, из Качикатского Наслега пригласил своего знакомого, шамана Солколооха, сопровождать его во время одного путешествия. Когда они отыскивали различные селения, им пришлось как-то раз пересекать Лену. Качикат-Оюн привязал к ногам украшенные резьбой ивовые ветви и перебежал через реку, в то время как Солколоох приманил щелканьем лодку с другого берега, на которой он и перебрался через реку (Ksenofontov in Friedrich/ Buddruss, 1955, 188).

Шаман Кюстах-Оюн из второго Мальдшегарского Наслега был в путешествии с двумя сопровождающими на левом берегу Лены. Там их застигла ночь, и в темноте они потеряли дорогу. Один из сопровождающих потребовал от него употребить свою силу, пока они не погибли от холода. Кюстах-Оюн попросил своего более юного спутника сорвать ветку ивы и вырезать на ней определенный рисунок. После того, как он ударил веткой по снегу, из него поднялось синеватое пламя. Пламя указало им дорогу к какому-то селению, возле которого пламя бесследно исчезло (9, там же, 185).

Иекамусы йамана были в состоянии растягивать границы своего тела до 10 метров. Все, попадавшее в эту зону, воспринималось целителем как принадлежащее его собственному телу (Гузинде, 1931, том 2, 1390). И, как уверяют нас различные этнографы, непогода стихала, как только кто-то из иекамус начинал на неё воздействовать.

В Лойма-йекамус, школе целителей племени йамана, постоянно собиралось множество целителей с намерением сделать погоду благоприятной. Когда во время длительных непогод возникала опасность перебоя в снабжении жителей Огненной Земли провизией, только йекамус мог отвести эту опасность. Для осуществления охотничьего счастья он затягивал свою песнь кованни: он устремлял взгляд в даль, простирал руки, хватал воздух, вращал сомкнутыми руками, словно отталкивая невидимую сущность от своего тела. Эти движения приманивали кеспиксов, души животных. В состоянии транса от призывал духов кованни, которые тотчас же подгоняли косяки сельдей и других рыб к тому берегу, где находилось бедствующее население. Духи кованни делали также так, что множество крабов выходило само на берег, так, что птицы опускались на близко расположенные камни, а целые семейства китов приплывали к берегу. После выполнения необходимой работы йекамусы отзывали дyхов вновь к Высокому Озеру.

Знание чего-то заранее облегчает жизнь в условиях суровой природы. Гузинде сообщает, что один из йекамус сказал: «Я вижу, как приближается длинный кану с тоувизива (видом животных)». Спустя день, действительно появился косяк этих птиц.

И страшные эпидемии, разражающиеся среди жителей Огненной Земли, также бывали предсказаны задолго до их наступления (Гузинде, 1931, том 2).

Хельмут Петри рассказал, как он, будучи членом экспедиции Фробениуса в 1938 году, находился на туземной станции Мунья у Walcott Inlet в северном округе Кимберли и как с ним произошел непонятный случай. Один из его коллег поскакал в сторону Брокман-крик на севере станции и вернулся лишь на закате дня. Когда они вечером разговорились, выяснилось следующее: и Петри, и его коллега в одно и то же время разговаривали с йаорбида, одним туземцем, и оба на одну и ту же тему, а именно о родственных отношениях племени. Они были поражены: как мог йаорбида быть одновременно в двух различных местах и, как выяснилось позже, говорить в одно и то же время на одну и ту же тему? (Petri, 1984. Неопубликованный манускрипт).

Старому Вабику, одному североамериканскому шаману племени миктак, также приписывались паранормальные способности. Он мог подставлять грудь орудийным и пушечным ядрам и обладал удивительной силой господства над элементами. Он мог вызывать также сокрушительные бури. Другой шаман, Сапиэль Сайамау, имел обыкновение курить звучащую трубку, которую он, как ленту, сворачивал вокруг своей шляпы, не переламывая её при этом. Одними лишь руками он сминал церковные колокола и делал на них вмятины, особенно если они мешали ему во время рассказывания историй. Как-то раз он остановил ветряную мельницу, так как мельник отказал старой женщине из племени мистак. По тем же причинам другая шаманка из племени мистак сделала так, что коровы одной из деревень не давали молока. Другой шаман племени мистак, Габриэль, сыграл с одним священником такую шутку: он заставил его лодку повернуть в обратном направлении, так что святой отец не попал в нужное место.

Шаманы используют свои способности, конечно, и в собственных целях, например, во время игры, когда они поворачивают кубик в нужном направлении. Шаманы вообще во время общих игр выбирают какую-то одну группу и пытаются манипулировать ходом игры в своих интересах. Возможность психокинетического и провидческого воздействия играет при этом особо важную роль (Johnson, 1943, 77).

О влиянии шаманов на погоду существуют сотни анекдотов, рассеянных по книгам, журналам и описаниям путешественников. В настоящее время пока что недоступно подробное описание, выходящее за пределы совокупности неисследованных индивидуальных способностей шаманов. Правда, в описанных наблюдениях выражается удивление по поводу неожиданного изменения погоды вслед за соответствующим ритуалом, однако каузальная зависимость до сих пор не была выявлена.

Будущий исследователь не может больше довольствоваться просто заметками на полях и субъективными комментариями, а этнология, коль скоро она предполагает всерьез заняться проблемой шаманства, должна в этом случае принять масштабы современной науки и проводить компетентные исследования.

Типичной реакцией исследователей и путешественников, столкнувшихся с психическим воздействием на природу, является растерянность, затем признание того, что здесь имеет место связь между ритуалом и изменением погоды, но всякий раз за некоторым размышлением следует высказывание: «Хотя и существуют вещи, которые не могут быть нами объяснены, но, вообще говоря, такого не может быть». Сохраняя подобные высказывания, этнология как бы предоставляла суть явления своему собственному развитию.

Индеец племени пабиотсо Джек Вильсон вызвал дождь во время своего посещения Свитуотер (Невада). Он начал ритуал с того, что снял со своей шляпы вороньи перья и, как веером, обмахивался ими у лица. Тотчас же образовались облака, начался дождь. Когда он закончил обмахиваться перьями, дождь тоже прекратился.

Целитель племени лакота Лейм Дир рассказывает: «Как-то раз, когда я был маленьким мальчиком, состоялся праздник, и мы собрались играть. Слегка дождило, и я был в плохом настроении. И тогда моя бабушка сказала: «Почему ты не нарисуешь черепаху? » Но ещё до того, как мы закончили рисовать, дождь прекратился. Я бы мог высушить землю. Я бы мог все затопить с помощью особой черепахи, которая стоит на голове. Ты должен только знать верную молитву, верные слова, которые здесь нужно применить. Я не открою их тебе. Это слишком опасно, с этим не шутят. Я вижу на твоем лице характерное для белого человека выражение. Ты мне не веришь» (Lame Deer, 1981, 136).

Пит Катчес, другой целитель племени лакота, мог предотвратить грозную бурю с помощью танца солнца:

«Многие хотели идти, чтобы быть дома до того, как разразится непогода. Стена облаков приближалась. Они принесли мне мою трубку, которой я постоянно пользовался. Я называл её трубка-вождь. Я взял её и попросил Великого Духа разделить грозовую область пополам, чтобы мы смогли закончить свой танец солнца. Весьма заметно для всех завеса облаков распалась на две части до того, как достигла нас. Часть ушла на север, понеслась к Вайтриверленд, срывая крыши домов, опустошая сады и поля и ничего не: оставляя на пути. Другая же часть потянулась в югу, в направлении Пейн-ридж, осыпая все градом. А на площадке, где мы танцевали, всё время светило солнце» (там же 1981, 137).

Воле шаманов подвластно направление ветра и степень его постоянства. Когда у селения племени павиотзо весной все время замерзала река, а они нуждались в рыбе для еды, они обратились к одному шаману из племени пирамид лак, который обладал способностью вызывать теплые ветры, растапливающие лёд. Шаман пел, а лёд тем временем отходил от берегов. Люди находили много рыбы и одаривали шаманов частью своей добычи, так как их труд должен быть оплачен только рыбой, в противном случае, шаман терял свою силу (Park, 1938, 60).

Фрэнк Джонсон Ньюкоум, ставший знаменитым, целитель навахо Хостин Клах и другие находились по дороге от Альбукверка до навахо-Reservat (заповедника), когда столкнулись с циклоном, рождающимся в миле от них поперек их пути. Они остановили автомобиль. Клах вышел и бесстрашно помчался навстречу вихрю. Ньюкоум писал:

«Мы начинали уже ощущать боковой ветер, который всё засасывал к центру циклона, когда, к нашему ужасу, всё начало двигаться прямо в нашу сторону. Мы все стояли у автомобиля и наблюдали за образованием этого смерча. Я заставил детей поторопиться и сесть в машину. Но Клах повел себя совсем иначе: он стал медленно бежать в сторону движущейся массы, которая приближалась с шумом роя из тысячи пчёл. Время от времени он приостанавливался, поднимал ком земли или листок пустынного растения и отправлял всё это себе в рот, напевая при этом. Мы не могли просто повернуть и уехать, оставив его наедине с торнадо, и, кроме того, было уже слишком поздно бежать; поэтому мы просто остались сидеть — четверо мужчин, перепуганных до такой степени, что вряд ли кто-то видел. Клах продвигался всё дальше внутрь смерча, и затем вдруг поднял руки, выплюнул то, что было во рту, навстречу приближающемуся столбу ветра и затянул громкую песню. На мгновенье столб замер и затем разделился в центре. Верхняя часть взлетела вверх и была буквально «всосана» низко висящими облаками, нижняя часть, подобная большому опрокинутому горшку, сжалась в правом углу, принимая вновь прежнее направление (1964, 198).

Этнолог Пауль Радин записал несколько историй о целителе винне баго Мидьистега, который, как и другие целители, овладел искусством превращать вещи или являть их в новом обличье. Когда мужчины в хининах затягивали свои песнопения, Мидьистега проходил на всех четырех конечностях вокруг хижин четырежды, брал немного древесного угля из костра, тряс в своих руках, и тогда его зубы начинали выдаваться вперед, как у гризли, он рычал, как настоящий медведь. Угли он клал в миску, и за то время, пока он вновь четырежды пробегал вокруг костра, они превращались в порох. Горсть его он бросал в огонь, где тот взрывался. Позднее он подобным же образом делал табак, пёстрые краски и даже топоры, мотыги и шило и объяснял: «Вот я тут почти всё сделал и теперь попробую изготовить немного виски. Если не получится, это никому не повредит». Как-то раз Мидьистега отправился на рынок, чтобы обменять шкуры на маисовую муку. Торговцу он сказал: «Слушай, торговец, у наших людей нет больше красок, ты должен им что-то дать». «Нет, Мидьистега, так не пойдет». «Но, — проговорил Мидьистега, — ящички с красками так малы, что это не будет большой тратой, и поэтому тебе следует сделать моим людям несколько подарков. Но я знаю, что ты очень скуп». Торговец же ответил: «Моя сделка состояла в том, чтобы я обменял мои товары на твои шкуры, а красок я тебе даром не дам». «Если бы у меня было немного муки, — сказал Мидьистега, — я бы мог изготовить немного красок, но у меня нет ни капли муки». Разговор продолжался слово за слово, пока торговец не предложил пари. Если бы Мидьистега удалось самому изготовить краски, то ему причитался бы весь дом торговца; если бы он с этим не справился, торговцу бы стали принадлежать все шкуры и меха Мидьистега. Пари было заключено. Была сооружена хижина и в неё были принесены барабан и флейта. Торговец насыпал немного муки, тщательно проверил миску, в которой должно было проводиться действо, так как подозревал какие-то трюки и сел со своими служащими у входа, чтобы наблюдать церемонию. Мидьистега протанцевал по кругу с миской в руках. Сначала мука окрасилась в желтый цвет, а затем в красный. Затем он сказал торговцу: «Ну, торговец, я выиграл твою лавку». И торговец сказал: «Ты выиграл мою лавку. Я никогда не думал, что индеец будет способен на такое». В заключение Мидьистега сделал ещё немного сахару из миски, которую он подарил своим конкурентам (Radin, 1970, 207).

Подобное же представление разыграл шаман племени селкнам Теннеск перед исследователем Мартином Гузиндой. Он положил на ладонь несколько камней, сосредоточился, немного подул, и вдруг камни исчезли. И при повторных номерах Гузинде не удавалось обнаружить какого-нибудь подвоха (Гузинде, 1931, т. 1, 775).

Широко распространена способность шаманов оставлять отпечатки ног на скалистых камнях или исчезать ногами или всем телом в земле. Франк Спек воспроизводит множество примеров подобного рода. Шаманы племени микмак танцевали по кругу и при этом погружались ногами в твердый грунт, пока не оставалась выступающей одна голова. Отпечатки ног и отверстия, оставленные одним шаманом, ещё долго не сходили. Другой шаман из племени микмаков так долго топал ногами, когда бывал рассержен, что на камнях оставались отпечатки его ног. Об одном шамане из племени пассамакводди рассказывалось, что он согласился на пари с белым и издал вначале звук, потрясший весь рынок, так что все присутствующие оказались парализованными и вдруг замолчали, а затем сделал семь шагов, словно шел по рыхлому, как порошок, снегу и при этом проваливался в твердый грунт. Шпек цитирует целый ряд сообщений очевидцев, которые видели отпечатки ног на камнях или наблюдали самих шаманов во время исполнения этих трюков (Spek, 1919, 263).

Франк Спенсер, один из миссионеров, основавших в 1970 году движение танца духов у племени прерий и равнинных областей, был известен своей неуязвимостью для пуль. Когда он исцелял молодую девушку, а та не выздоровела, то другой привлеченный к этому шаман, обвинил его в применении черной магии. Мстительный отец девушки подкрался позже к типи Спенсера и выпустил в него три пули. Спенсер же поднялся так, словно с ним ничего не произошло. Отец девушки вновь выстрелил по нему. И вновь ничего не случилось. Спенсер тогда дружелюбно пригласил стрелявшего в него человека войти к нему и объяснил, что пули и уколы ножом для него не опасны, а что другой доктор его обманул. Однажды Спенсер заболел в Ловелоке (Невада). Он сделал отметку зубами на пуле, дал её одному мужчине, сказав, что тот должен выстрелить по нему, но целясь только в тот круг, который он начертил у себя на груди. Много людей собралось посмотреть. Выстрел прозвучал не так, как обычно, не так громко. Через несколько минут Спенсер покашлял и выплюнул пулю в руку — это была та самая пуля. После этого он почувствовал себя лучше (Park, 1934, 109).

Подобные «представления» наблюдал Оуэн Дж. Дорси в 1871 году (1889, 417) у индейцев племени понка. Шаман Сжатая Рука (Cramped Hand) велел выстрелить по нему из револьвера в присутствии 200 зрителей. Во время выстрела он замертво упал на землю. Через некоторое время он поднялся и, кашляя, выплюнул из себя пулю.

Сибирские тунгусы утверждают, что если они хотят вступить с кем-то в контакт на расстоянии, то должны испытывать при этом сильное желание увидеть того, другого. Нужно думать «пожалуйста, приди сюда» и продолжать находиться в этом сосредоточенном состоянии до тех пор, пока не возникнет чувство, что другой услышал призыв. Чем лучше люди знают друг друга, тем успешнее они могут объясниться телепатически. Шаманы постоянно пользуются этим методом. Часто они уходят куда-то не зная почему, только чтобы позже отметить, что их кто-то позвал. Они лишь чувствовали, что должны идти. Наилучшими условиями для телепатической связи являются хорошая погода и ночь (современные русские эксперименты в области телепатии также подтвердили, насколько действеннее передача мыслей. При ясной безоблачной погоде). Телепатическое сообщение, по мнению сибирского исследователя Широкогорова (1935, 118 и 364), используется повсеместно у тунгусов, когда не может быть послан гонец. Он сам провел в 1921 году попытку телепатического сеанса. Он был одним из немногих этнологов, которые были убеждены в резервных возможностях мозга. Он поддерживал шаманов в их деятельности перед лицом русских властей и помог одной шаманке продолжить образование в то время, когда религия тунгусов была уже в значительной степени притесняема московским правительством.

Людей, которые знают, что произойдёт в будущем, гавайцы называют «икэ папалуа». «Папалуа» значит «двойное зрение», род второго лица. Эти люди видят то, что происходит в отдаленных местах. Они обладают врожденным даром, маной, сверхъестественной властью, которая исходит от богов. Но мана остается для них Э эпа, то есть чужеродной и непонятной. Эскимосы из Св. Лоренса (Исландия) называют людей, которые обнаруживают телепатические способности и могут отыскивать потерянные предметы, «duenn» («тонкий»). Не каждый “тонкий” человек является шаманом, но все шаманы — «тонкие» люди (Murphy, 1964, 58).

Многие паранормальные способности зависят от осознанного отделения души от тела, то есть связаны с внетелесными переживаниями. В Северном Демпирленде в Австралии целитель Д, альнге, обладает вторым Эго или жизненной силой, как Рай, дитя духа, ещё не явившееся на свет, то есть в предродовом состоянии. Эта жизненная сила соединена с плацентой и оказывает влияние на все человеческие жизненные ритмы, управляет всеми заболеваниями и даже смертью; а то, что называется смертью, является ни чем иным, как высвобождением второго Эго из тела (Petri, 1952, 262).

Австралийские доктора племени «Черный товарищ» (Blackfellow) или Бан-ман обладают способностью йа-йари, то есть посылать свои души в «Валькабу», в даль и глубину земли или воды с тем, чтобы выспрашивать у Унгуд, дождевой змеи, о творческом принципе извлечения новых кристаллов. Высылая свои души, доктора получают информацию, которая недоступна им в нормальном состоянии сознания; они предвидят, что за посетители придут из дальних и ближних мест, они ставят диагнозы больным и вызывают дожди. Эти сновидческие путешествия впоследствии инсценируются. Один Бан-ман отправился со своим йа-йари в Перт, удаленный на 2000 километров. Он представил свои переживания в виде театрализованного представления. Участникам спектакля лица были выкрашены в белый цвет, они должны были иметь шляпы, идти позади друг друга или рядом, чтобы продемонстрировать, как движутся по городу белые люди. Этот целитель никогда не выходил за пределы окрестностей (Petri, 1952, 175).

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒