Вопрос 57. Стилистические ошибки. Проблемы их классификации и устранения.

⇐ ПредыдущаяСтр 15 из 15

Стилистические ошибки – разновидность речевых ошибок (немотивированных отступлений от строго обязательных норм русского литературного языка). Стилистические ошибки являются нарушениями стилистической нормы. Такой тип ошибок связан с употреблением слов, грамматических форм и синтаксических конструкций без учёта их стилистической окраски: функционально-стилистической и эмоционально-экспрессивной.

Стилистические ошибки подразделяются на лексико-стилистические и грамматико-стилистические.

· Лексико-стилистические ошибки – разновидность стилистических ошибок, состоящая в неправильном выборе слова в зависимости от его стилистической окраски. Стилистическая окраска – дополнительные стилистические оттенки, которые накладываются на основное, предметно-логическое значение слова и выполняют эмоционально-экспрессивную или оценочную функцию, придавая высказыванию характер торжественности, фамильярности, грубости и т.п. Пример лексико-стилистических нарушений: «Промышленность развалена. Армия способна мочить только внутри страны» (Из газеты).

· Грамматико-стилистические ошибки – разновидность речевых ошибок, возникающих при таком употреблении грамматических форм и таком синтаксическом построении предложений, которые приводят к нарушениям стилистических норм: «Часто приходили посылки с Перми» («Известия». 2004. №32).

Стилистические ошибки, приводящие к нарушению точности, ясности речи

Речевая избыточность

Лишние слова в устной и письменной речи свидетельствуют не только о стилистической небрежности, они указывают на нечёткость, неопределённость представлений автора о предмете речи.

Плеоназм

Многословие может принимать форму плеоназма. Плеоназмом – употребление в речи близких по смыслу и потому лишних слов (упал вниз, главная суть) Часто плеоназмы появляются при соединении синонимов: мужественный и смелый; только лишь.

Тавтология

Тавтология – повторное обозначение другими словами уже названного понятия (умножить во много раз, возобновить вновь, необычный феномен, движущийся лейтмотив). Явная тавтология возникает при повторении однокоренных слов: Можно спросить вопрос?

Скрытая тавтология возникает при присоединении иноязычного и русского слов, дублирующих друг друга (памятные сувениры). Скрытая тавтология обычно свидетельствует о том, что говорящий не понимает точного смысла заимствованного слова.

Речевая недостаточность

Ошибкой, противоположной избыточности, является речевая недостаточность, неполнота высказывания (непреднамеренный пропуск структурно необходимого элемента). Основная причина подобных ошибок в том, что малоопытный пишущий переносит навыки устной, разговорной речи на процесс создания письменного текста, предполагающий более полное, развёрнутое выражение мысли. Примеры: Марат встал пораньше, вычесал Джульбарса, надел новый ошейник и повёл в военкомат (следует: надел на него.

К наиболее распространённым стилистическим ошибкам относятся:

•Стилистическая неуместность речи

•Плеоназм

•Тавтология

•Речевые штампы

•Употребление слов-паразитов

•Немотивированное использование нелитературной лексики: просторечия, диалектизмов, профессиональных слов

•Канцелярит

•Неудачное использование экспрессивных средств

•Употребление слова в несвойственном ему значении

•Нарушение лексической сочетаемости

•Смешение лексики разных исторических эпох (анахронизм)

•Стилистический и смысловой разнобой между частями предложения

•Неразличение паронимов

Примеры

Стилистическая неуместность речи: Командир приказал сматывать удочки. Правильно: Командир приказал уходить (отступать).

Плеоназм: свободная вакансия (слово вакансия само по себе означает " свободная рабочая должность), прейскурант цен (слово " прейскурант" само по себе означает " справочник цен" ).

Речевые штампы: люди в белых халатах, на данном этапе.

Употребление слов-паразитов: это, значит, типа, как бы, ну, это самое, как его, так сказать, скажем так, э-э-э.

Немотивированное использование нелитературной лексики: просторечия, диалектизмов, профессиональных слов, жаргонизмов: Народу внушена мысль: «А на кой хрен этот парламент? » (Из газеты).

Канцелярит: «находился в состоянии усталости» (вместо «устал»), «он понимаем нами» (вместо «мы понимаем его»), «было принято решение» (вместо «решили»). В этих примерах обнаруживается один из признаков канцелярита – замена глаголов причастиями, деепричастиями и существительными, использование глаголов в пассивной форме, а также расщепление сказуемого. Еще одна характерная для канцелярита черта – цепочки существительных.

Неудачное использование экспрессивных средств: «Монтажники пересекли экватор монтажных работ» (Из газеты). «Угнанный автомобиль унес две молодые жизни» (Из газеты).

Употребление слова в несвойственном ему значении: Чтобы быть грамотным и обладать большим жаргоном слов, надо много читать. Правильно: Чтобы быть грамотным и обладать большим запасом слов, надо много читать.

Нарушение лексической сочетаемости: дешёвые цены (правильно: низкие цены); это играет большое значение (правильно: это имеет большое значение или это играет большую роль – значение сочетается с глаголом иметь, играть сочетается со словом роль).

Смешение лексики разных исторических эпох:

Неправильно: На богатырях кольчуги, брюки, варежки.

Правильно: На богатырях кольчуги, латы, рукавицы.

Стилистический и смысловой разнобой между частями предложения.

Пример: Рыжий, толстый, здоровый, с лоснящимся лицом, певец Таманьо привлекал Серова как личность огромной внутренней энергии.

Лучше: Огромная внутренняя энергия, которой привлекал Серова певец Таманьо, сказывалась и в его внешности: массивный, с буйной рыжей шевелюрой, с брызжущим здоровьем лицом;

Неразличение паронимов (близкозвучных однокорневых (исторически) слов): Надеть – одеть, убежденный – убедительный, представиться – преставиться, абонент – абонемент.

Алогизмы (логические ошибки)

Алогизм – тип лексической (речевой) ошибки, состоящий в бездоказательных для данного сочинения и неоправданных выводах, нарушении логических связей в тексте, логических разрывах и т. п.

К алогизмам в речи часто приводит нарушение правил и законов логики (закона тождества, закона противоречия, закона исключенного третьего, закона достаточного основания).

Закон тождества:

Всякое суждение в процессе доказательства должно оставаться неизменным (т.е. тождественным самому себе).

Закон противоречия (непротиворечия):

Не могут быть одновременно истинными два суждения, одно из которых что-либо утверждает, а другое отрицает это.

Закон исключённого третьего:

Из двух противоположных суждений одно – истинное, другое – ложное, третьего не дано, никакой третьей возможности не допускается.

Закон достаточного основания:

Всякое суждение должно быть обосновано с помощью другого суждения, истинность которого уже доказана.

Причина нелогичности – подмена понятия, которая часто возникает в результате неправильного словоупотребления: Плохо, когда во всех кинотеатрах города демонстрируется одно и то же название фильма. Конечно, демонстрируется фильм, а не его название. Можно было сказать: Плохо, когда во всех кинотеатрах города демонстрируется один и тот же фильм. Подобные ошибки в речи возникают и вследствие недостаточно чёткой дифференциации понятий, например: Приближения премьеры коллектив театра ждёт с особым волнением (ждут не приближения премьеры, а самой премьеры).

Нелогичной речь делает и неоправданное расширение или сужение понятия: Нам рассказали о великом писателе и прочитали отрывки из его творчества (надо: из его произведений). Дети любят больше смотреть телевизор, чем читать книги (не только книги, но и журналы, поэтому следовало бы написать короче: чем читать)

Особенно часто используют родовое наименование вместо видового, и это не только лишает речь точности, приводит к утрате тех конкретных сведений, которые составляют живую ткань текста, но и придаёт стилю официальную, подчас канцелярскую окраску. В качестве примера можно привести использование словосочетания головной убор вместо слова шапка и словосочетания верхняя одежда вместо пиджак в неофициальной обстановке.

Вопрос 58. Индивидуальные стили. На примере творчества отдельных произведений русской классической литературы.

В отношении эстетического идеала Пушкин был «гармоничнее», «художественнее» своих гениальных преемников; при мысли о Пушкине тот час же возникает внутренний образ четкой и стройной, законченно-совершенной, кристального стиля.

Это свойство Пушкина в свое время хотели использовать деятели «чистого искусства», от Фета до акмеистов. Однако же они не имели особого успеха на этом поприще – и совершенно ясно почему. Пушкин не «просто великий стилист», форма, стиль у него не самодовлеет. Недаром Толстой по контрасту вспомнил о Пушкине: «вон у Пушкина: его читаешь и видишь, что форма стиха ему не мешает». Толстой тут выражает мысль, в сущности, очень точно очерчивающую главный принцип стилистики Пушкина: форма – это гармоничное, точное выражение чего-то (т.е. содержания, сути духовной). Как только нарушается это строгое равновесие, как только совершается перекос в ту или иную сторону (у некоторых акмеистов, например в сторону «формы как таковой»), так мы сразу интуитивно знаем, что пушкинский стих, пушкинская традиция тут уже переосмыслены в своей сути, а не в деталях.

Показательна в отношении индивидуального стиля лирика Пушкина: тот принцип гармонии, стройности, полный сообразности и соразмерности всех элементов, который столь кардинально важен для Пушкина, в его лирике выступает обнажено – он не заслонен всем тем, с чем приходится иметь дело в крупных жанрах в силу самой жанровой специфики:

В те дни, когда мне были новы

Все впечатленья бытия –

И взоры дев и шум дубровы,

И ночью пенье соловья,

Когда возвышенные чувства,

Свобода, слава и любовь

И вдохновенное искусство

Так сильно волновали кровь, -

Часы надежд и наслаждений

Тоской внезапной осеня,

Тогда какой-то злобный гений

Стал тайно навещать меня.

Печальны были наши встречи:

Его улыбка, чудный взгляд,

Его язвительные речи

Вливали в душу хладный яд.

Не истощимый клеветою

Он провиденье искушал;

Он звал прекрасною мечтою;

Он вдохновенье презирал;

Не верил он любви, свободе,

На жизнь насмешливо глядел –

И ничего во всей природе

Благословить он не хотел.

(1823г)

Это стихотворение по сути и по форме обратило на себя особое внимание самого Пушкина и – Белинского, одинаково ненавидевшего в период статей о Пушкине как голую риторику с «хорошим содержанием», так и бессодержательное рифмоплетство. Тут есть высокая, глубокая мысль – и пристальное претворение. Это претворение, эта гармония сути и формы прежде всего видны в композиции – вообще в одном из наиболее мощных лирических средств Пушкина, с его архитектонизмом, стремлением к стройной форме.

Если взглянуть на другие стороны стиля – на лексику, ритмику, на систему деталей, то увидим ту же особенность: ясное, чуткое соответствие внешних форм – внутренним, образных сил, средств – духовному, содержательному заданию. Все – мера в меру, везде – сообразность и соразмерность: всего не более и не менее, чем требуется для прямого дела. Это – законченно-замкнутое художественно-стилевое решение.

Почти в каждом стихотворении Пушкина есть эта внутренняя четкость композиционных средств. Мало того, она сплошь и рядом выведена во вне, акцентирована, возведена в доминанту. Так, Пушкин очень любил лирическую композицию «двух частей», соединенных между собой по контрасту или какому-либо иному принципу. Сплошь и рядом две части – это просто две строфы: столь четко деление, столь важен, подчеркнут принцип симметрии.

Пушкин любит стихотворение – развернутое сравнение. Ему импонирует простота, наглядность, контрасты и действенность этой формы. Два образных алгоритма, две линии резко оттеняют, «освежают» друг друга – и вместе дают естественное, живое целое. Сплошь и рядом сама разгадка, секрет сравнения оттянуты в конец.

Тем самым ясность и само влияние композиции на контекст резко увеличиваются; в то же время Пушкин всегда в душе озабочен тем, чтобы композиция, при всей ее резкости, была именно естественной, живо-непринужденной; отсюда, например, любовь как раз к развернутым сравнениям – тропу более свободному и открытому, чем напряженное, субъективно-спресованная метафора:

На небесах печальная Луна

Встречается с веселою зарею,

Одна горит, другая холодна.

Заря блестит невестой молодою,

Луна пред ней, как мертвая, бледна,

Так встретился, Эльвина, я с тобою.

(1825)

Пушкин неизменно ценит такие средства поэтики, как рефрен (повторение какого-либо стиха или ряда стихов в конце строфы), сравнение, вообще композиционный повтор, - средства, дающие композиции и четкость, и легкую и ясную условность, и напевность, свободу одновременно.

Но все это не значит, что композиция, как и другие средства стиля, подчиняется у Пушкина одному лишь закону строгости и симметрии. То есть они подчиняются, но сама его стройность, строгость неизменно внутренне полна и напряжена. «Сладкозвучие», музыка, бег, напевность пушкинского стиха нередко сбивают с толку; он кажется только плавным и легким, тогда как на деле он скрыто патетичен, конфликтен. Многие даже и сведущие люди споткнулись на «простоте», мнимой бездумности и гладкости Пушкина. Играет роль и то, что строки Пушкина уже «автоматизировались», в сознании стали само собой разумеющимися.

Для пушкинской композиции нередко характерно прямое и четкое сопоставление чисто человеческого и пейзажного планов. Пушкин любит природу, любит ее и в вихре, и в покое; но неизменно природа для Пушкина – напоминание о простоте, свободе, духовном пределе в самом человеке.

Бросается в глаза, что между описанием природы и остальной частью стихотворения (выражением чувства) нет никакой логической связи. Однако если мы попробуем отбросить пейзаж и начнем читать стихотворение с третьего стиха (“Мне грустно и легко, печаль моя светла ”), то сразу станет ясно, что выражение чувства не мотивировано пейзаж создает лирическое настроение и тем самым подготавливает читателя к восприятию следующих строк. Третий стих состоит из двух коротких предложении, каждое из которых — оксюморон (соединение логически не сочетаемых, противоположных понятии) Читатель как бы стоит перед загадкой если “мне грустно”, то почему одновременно и “легко” Второй оксюморон не прибавляет ничего нового, а по смыслу повторяет первый: если “печаль”, то почему “светла”?

...Синонимический повтор того же оксюморона усиливает напряжение" отчего может быть такое странное сочетание чувств.

Переходу тихой нежности в бурную страсть, резкой смене словаря и синтаксического строя соответствует и полное изменение структуры стиха...

Вместо спокойной симметричной композиции первого четверостишия — композиция неуравновешенная, стих беспокойный... напевная стихотворная интонация уступает место неровной, изменчивой, выражающей страстный, прерывистый характер речи.

Нередко видим у Пушкина стихи, в которых природа, просторы мира и мироздания будто и не названы прямо, но подразумеваются, составляют скрытый фон; именно это часто дает опять-таки такую внутреннюю полноту и объемность его внешне совершенно простой и строгой лирической.

Издавна имя Пушкина было в скрещении лучей при обсуждении вопроса о так называемых «классическом» и «романтическом» началах в искусстве, о двух генеральных принципах жизнеощущения и художественной организации материала. Действительно, многими любимое и в старые, и в новые времена мнение, будто Пушкин – это прежде всего «гармония» (в узком смысле), «классика», спокойствие, светлая созерцательность стройная радость, «нирвана», в противовес стихии, опровергается, во-первых, самой практикой лирического творчества как раннего, так и позднего Пушкина, а во-вторых – и самим характером тех споров, которые шли по этой части вокруг его поэтики.

Метод письма у Пушкина остается «стройным», но жизнеощущение отчасти тяготеет к «хаосу». Но дело, собственно, не в том, чтобы в пику сторонникам «дневного», «светлого» Пушкина доказать, что Пушкин, наоборот, был «ночным» и «темным», а в том, чтобы восстановить истину в ее рельефности.

Пушкин в данном случае гармоничен в высоком и философском значении слова: он не боится «стихии», а одолевает ее, обретает над ней художественную власть. Поэт всю жизнь сражался как раз с «классицизмом», а отстаивал «истинный романтизм» против романтизма ложного. Это второе было столь вразумительно, что мысль, традиция была немедленно подхвачена и в какой-то степени держится до сих пор: мы внутренне очень различаем романтизм как нечто дутое и фальшивое, как то, что «темно и вяло», - и романтизм как порыв к высокому, как поиск духовного содержания человеческой жизни, как личностное начало.

Пушкин – «одно в одном» «стихии» и «классики», подрыва и «нирваны» (высшего созерцания): такова природа его гармонически-художественного гения. Не ведать этого – исказить ведущую черту жизнеощущения, стиля Пушкина. Конечно, каждый ищет и находит в Пушкине подтверждение своим стилевым принципам, это естественно, это было и будет; но и исконным характером исходного материала надо считаться. Универсальность, многомерность – эти качества Пушкина ныне не должны быть забыты в пользу более частных и плоских.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 10 11 12 13 1415