Татьяна ВОЕВОДИНА КОМУ И ЗАЧЕМ НУЖНА ДЕМОКРАТИЯ?

Демократия – не идеальное политическое устройство, но

остальные ещё хуже (У. ЧЕРЧИЛЛЬ)

…Я давно пишу о нелепости демократии в том виде, в котором она практикуется. Вообще, в основе, в фундаменте современной политической жизни лежит густо-псовый, очевидный абсурд. Забавно, что этот абсурд является священной коровой современной цивилизации. Причём абсурд многослойный (или многоэтажный – кому как нравится). Самое поверхностное, что всем видно: «народные избранни-ки», чьё избрание, как нас учат, есть плод народного волеизъявления, на самом деле избраны где пятью, где десятью процентами этого самого народа. Но даже пусть ВСЕ явившиеся на выборы проголосовали за имярек – и в этом гипотетичес-ком случае за него проголосовала бы лишь четверть избирателей. Но такого не было даже при советской власти – чтобы все сто процентов проголосовали.

Но это далеко не весь абсурд, а лишь его поверхностный слой. Углубляемся в сле-дующий. Подавляющее большинство голосовавших голосовали наобум, как я. Они плохие граждане: не изучили программы и биографии кандидатов, не посетили их предвыборные собрания? Может быть. Но даже если бы они из скуки или по чувст-ву долга ознакомились с той демагогической мурой, которую пишут и говорят депу-таты, никто из них не уловил бы даже самого незначительного различия между кан-дидатами. Все они «за всё хорошее против всего плохого» - вот что мог бы вынес-ти избиратель из такого ознакомления. Поэтому нет ничего дивного в том, что люди выбирают депутатов по внешности, по звучанию фамилии, по возрасту (как я).

Но и это не самый глубокий слой. Главный абсурд демократии, на мой взгляд, в том, что человек, любой человек, в том числе и тот, кто не способен заработать себе на кусок хлеба и сидит на пособии, предполагается способным понять, какому человеку следует доверить управление сложнейшей системой. Он сроду ничем не управлял, даже киоском, да и собой-то управляет через пень-колоду, но кому стать президентом или мэром – это, предполагается, он понять способен. Мнения этих людей (а из большинство) суммируется – и возникает некая политическая истина. Так придумал когда-то «женевский гражданин» Жан-Жак Руссо. Такова пресуппо-зиция (выражаясь философски), или презумпция (говоря юридически) современной демократии. Никто её, презумпцию, особо не выпячивает, но и не скрывает.

«Ко всему подлец-человек привыкает», - говорил герой Достоевского. Правильно говорил: привыкает. Вот и привыкли.

На этот счёт прелестный анекдот, родившийся, кажется, в прошлый политический сезон:
- Вы будете голосовать за кандидата имярек?
- Нет.
- Но почему?!!
- Я против того, чтобы важные политические решения принимали люди, ничего не смыслящие в политике и не видящие ничего дальше своего носа.
- Но имярек не такой!!!
- Так я не о нем, а о себе.

То есть демократия, это система, при которой каждый должен высказаться о том, чего решительно не понимает.
Теперь самый интересный вопрос: cui prodest – кому это выгодно? Почему совре-менная политкорректность предписывает считать демократию лучшим образом правления? Наверняка, кому-то это очень выгодно, раз этот абсурдный образ правления так горячо поддерживают сильные и властные? Гуманитарные бомбар-дировки происходят, как известно, во имя демократии, а американцы, овладев кА-кой-нибудь территорией, немедленно устраивают там демократические выборы. К чему бы это? И Советский Союз развалили ведь тоже под знаменем демократии…

Демократия – наилучший образ правления для того, чтобы действовать исподтиш-ка и ни за что не отвечать. Эта коллективная безответственность - своего рода управляемый хаос. Та самая мутная вода, в которой очень удобно ловить рыбу ис-тинным хозяевам жизни. Им сегодня совершенно не требуется сажать на первое место диктатора – это было бы грубо и наивно. Это прошлый век, даже позапрош-лый. Открытый диктатор или паче того самодержавный монарх правит открыто и выражает свою волю ясно и внятно. В результате он за всё отвечает и во всём виноват. Любое безобразие, происходящее в стране, инкриминируется ему, прави-телю (индивидуальному или коллективному). Он, он во всём виноват! Сто лет на-зад во всём был виновен царь – отсюда «Долой самодержавие! ». Тридцать лет на-зад во всём была виновата КПСС, открыто объявившая себя «руководящей и на-правляющей силой советского общества». Боже, какая детская наивность – вот так прямо заявлять: я тут главный! Иное дело правители демократически избранные: они всего лишь исполняют волю тех, кто их посадил на их властное место. А поса-дил их народ, избиратели, электорат. И народу, в общем-то, приятно, и начальни-кам – большое удобство и облегчение. Впрочем, народ испытывает к демократиче-ской процедуре возрастающее безразличие. Демократия – это система размазыва-ния и, следовательно, понижения ответственности власти. «Вы сами так решили, - говорят народу. – Таких выбрали. Не нравятся – не беда, в следующий раз выберете других».

А пока хлебайте последствия вашего свободного волеизъявления, - говорят они нам. - А мы что, мы не виноваты, это вы сами выбирали».
Это в недемократическом «совке», не имеющем разделения властей и, напротив, имеющем шестую (или какая она там была по счёту) статью конституции про руково-дящую и направляющую роль КПСС, так вот в этом заскорузлом «совке» власть была ответственна за всё: вовремя не затопили, не построили детский сад, Иванов бросил школу, сгорел урожай… Всем она была виновата и за всё отвечала – горе-мычная советская власть. А демократическая, свободно избранная власть ни за что не отвечает. Будут новые выборы – выберете новых.
А как сделать так, чтобы выбрали тех, кого нужно – на то есть избирательные тех-нологии. Они освоены, отыграны, никто их тоже особо не скрывает. Это что-то вро-де продвижения товара. Любой товар можно продвинуть, как и любого депутата. И всё это не имеет ровно никакого значения, потому что правит всё равно олигархия.

Никакого ровно влияния на действия власти простой человек не оказывает. И это не отклонение – это норма. Так задумано. И народ, повинуясь верному государст-венному (да-да, именно государственному! ) инстинкту, абсолютно не хочет демо-кратии. Нафиг не нужна она ему, плевать он на неё хотел. Двое из трёх, или даже трое из четырёх об этом ясно заявили. Не словами, а тем, что дороже всяких слов, - делом. Т.е. не пришли на выборы.

Я когда-то писала, что, в принципе, демократию легко отменить притом совершен-но демократическим путём: издать закон, по которому не явившийся на выборы лишается на всё дальнейшее время права голоса. Демократия рассосётся за пятилетку. Но, очевидно, никто этого не сделает.
Принято считать, что это у нас – плохая, недоразвитая демократия, а в приличных странах - вовсе не такая. Вот и надо развивать институты гражданского общества и прочие политкорректные материи, чтобы и у нас она стала такая, какая нужно. Это – иллюзия. У нас демократия ровно такая же, как везде. А то, что мы видим, это не отклонение от «правильной» демократии, а она самая – в полной красе. Это нор-мальная западная демократия, другой нет. Совершенствовать здесь нечего, пото-му что ложен сам принцип.

Не последнее дело – бешеная дороговизна демократии. Миллионы и миллионы – долларов, рублей, евро и всего прочего стоят эти обезьяньи пляски по имени вы-боры. Любопытно, что на дороговизну демократии указывал ещё Аристотель. Все эти листовки-плакаты-дебаты – подумать страшно, сколько стоит. Говорят: это всё частные, так сказать, инвестиции. Верно! А это что – не ресурсы страны? Помнится, в поэме Блока «Двенадцать» старушка смотрит на плакат «Вся власть Учредительному собранию! » и соображает, сколько порток можно было бы ребятам сшить из того кумача. Так вот из избирательных денег можно было бы не одну школу построить. И даже туннель под Химкинским лесом прокопать. И всё это движется по нарастающей. Прежде были ка-кие-то мелкотравчатые избирательные ко-миссии по полтора инвалида на каждую. А те-перь постоянно действующий Избирком - министерство абсурда во плоти. А ведь сколько пользы могли бы принести его служащие, если бы стали подметать улицы или убирать картошку! (Вряд ли их можно было бы использовать для более сложной работы, но всё равно польза вышла бы большая).
Поскольку деятельность эта – совершенно беспредметная, выборы всё больше превращаются в дорогостоящую клоунаду, а сами публичные политики – в клоунов. Их, собственно, и оценивают по внешности, манерам, общей «прикольности». А что они делают, куда рулят и рулят ли куда-то – всё это скрыто от глаз обывателя точ-но так же, как было скрыто сто или двести лет назад. Разница лишь в том, что се-годня есть телевизор, по которому «дают» ежевечерний спектакль на политические темы. Чем может быть заменена демократия?

У каждого общества всегда стоит важнейшая задача – выдвижения наверх лучших. Даже термин возник – «меритократия» – власть заслуженных. Как их следует изби-рать, как их вообще найти и выделить? Ни один народ в настоящее время не от-крыл достойной внимания системы меритократии. Мало того, происходящее сей-час – это нечто обратное меритократии. При современном демократическом прав-лении наверх выдвигаются мелкотравчатые, сероватые людишки. Советский писа-тель Юрий Трифонов в одном из своих романов (кажется, в «Доме на набереж-ной») высказал интересную мысль: наверх обычно выбиваются абсолютно «ника-кие» люди, люди без свойств. Те, кто их видит, могут приписывать им любые жела-тельные для себя качества – и поэтому их продвигают. Это очень точно. Ни Бис-марк, ни Наполеон, ни Столыпин никогда бы не выдвинулись в нынешних демокра-тиях. Современные демократические лидеры, даже и в самых солидных странах, всё больше напоминают пройдох невеликого калибра. Масштабных личностей, во всяком случае, среди них не просматривается. Демократия всё больше становится режимом политических напёрсточников. Вернее даже так: она не становится, а всё больше раскрывает, обнаруживает это своё имманентное свойство.

Нам, а также, по-видимому, и всему человечеству ещё предстоит выработать новый образ правления – недорогой, эффективный и в значительной степени соответствующий принципу меритократии. Это должна быть «полития» в аристотилевом смысле: сочетание всего живого и качественного, что было и есть в разных образах правления, но не сводимое ни к одному из них. Каким может быть этот образ правления – трудно сказать умозрительно: он должен сложиться в реальном опыте государственного строительства…

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒