Проповедь: серьезная и радостная

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 8Следующая ⇒

Почти два с половиной века назад служение замечательного богослова, Божьего человека и великого проповедника зажгло сердца тысяч верующих. Имя этого человека - Джонатан Эдвардс. Отдавая должное его таланту, многие могут сказать, что за всю историю церкви другого такого богослова не было (хотя первое место всегда будет оставаться незанятым). Эдвардс, конечно, не был идеальным человеком, но сколько уроков о нелегком труде проповедника мы можем почерпнуть из его жизни!
Будучи еще очень молодым, он обнаруживал глубокую убежденность и напористость во всем, что бы ни делал. Однажды он написал в своем дневнике: “Решено, что буду жить всеми силами, покуда жив”. Его проповеди от начала и до конца были воплощением строгости и серьезности: 1200 проповедей - и ни одной шутки.
Во время проповеди, посвященной его рукоположению в 1744, он произнес следующие слова: “Если служитель церкви светит без тепла, развлекает слушателей заученными, безвкусными речами, из-за отсутствия святости, в которых нет и намека на огонь духа, рвения о Господе и благосостоянии душ, то он просто доставляет удовольствие ушам прихожан, заполняя их головы пустой болтовней, которая не может ни сердце согреть, ни душу спасти”.1
Эвардс был более чем убежден в реальности славы небес и ужаса ада, что и сделало его проповеди и все служение таким искренним. Он подвергался серьезной критике за активное участие в движении духовного Возрождения. Чарльз Чанси, священник из Бостона, обвинял Эдвардса и других за то, что они возбуждают слишком много чувств своим до ужаса серьезным отношением к спасению души. На что Эдвардс ответил:

Если бы вы увидели своего ребенка в доме, охваченном пламенем, и ему угрожала опасность сгореть заживо, а он отказался покинуть горящее здание, не осознавая при этом всей опасности положения, то стали бы вы - сказав раз, сказав два - безразличным тоном продолжать предлагать ему спастись? Разве вы не стали бы кричать, от всего сердца уговаривать, объяснять всю опасность его положения, риск погибнуть в любую минуту - и делать это любыми возможными способами? Если бы вы говорили безразличным тоном, со скучающим видом, будто обсуждаете обыденные, ничего не значащие вопросы, то возникло бы сомнение - в своем ли вы уме?

И мы, кому поручено заботиться о душах, знаем, что есть ад, что есть проклятие, осознаем ужас положения наших слушателей, понимаем, что им грозит страшная опасность, которую они не видят. А разве это не моральное преступление - умолчать об этом, не объяснить тяжесть их несчастного положения, не предложить им бежать от этого, не кричать об этом? 2

По свидетельству современников Эдвардса, его проповеди оставляли неизгладимое впечатление у верующих церкви в Нортхэмптоне. Он, конечно, не обладал такими же ораторскими способностями, как Джорж Уитфилд. В те дни пробуждения от духовного сна Эдвардс всегда лишь зачитывал рукописный текст проповеди, сопровождая чтение немногочисленными, суховатыми жестами.
В чем же тогда заключалась сила его проповедей? Серено Двайт, автор мемуаров об Эдвардсе, утверждал, что успех его проповеди отчасти являлся результатом “всепроникающего праздничного настроя ума - во всем, что бы ни делал Эдвардс, в его книгах и даже в его манерах можно было видеть торжественность, которую он ощущал, находясь в присутствии Бога. Это торжественное ощущение отражалось буквально во всем: в том, как он готовился к проповеди, как вел себя во время служения. Такое настроение захватывало слушателей сразу и бесповоротно”.3 Двайту довелось однажды спросить одного из слушателей Эдвардса, был ли тот красноречивым проповедником. И вот что он услышал в ответ:

Его речь была монотонной и маловыразительной. Редкие жесты руками и нечастые перемещения по кафедре. Он не стремился угождать вкусам слушателей, поразить чье-либо воображение некоей элегантностью стиля или красивыми иллюстрациями. Но если под красноречием понимать силу, помогавшую ему раскрыть перед слушателями важнейшие библейские истины, силу аргументов, произносимых с таким пылом и накалом чувств, когда, казалось, вся душа проповедника оказывалась во власти проповеди, ее смысла и способа ее выражения - да так, что все слушатели были от начала и до конца пленены его словами, оставлявшими в памяти неизгладимое впечатление от всего услышанного - тогда, несомненно, г-н Эдвардс был самым красноречивым проповедником из всех, кого я когда-либо слышал.4

Накал чувств, сила аргументов, всепроникающий праздничный настрой, привкус благости, пыл духа, рвение в Господе - вот отличительные черты серьезного отношения к проповеди. Серьезное отношение к своему призванию - вот чему нам нужно научится у Эдвардса в первую очередь. Нельзя легкомысленно относиться к Божьему Слову и проповеди.
В Шотландии, сто лет спустя после Эдвардса, был “обращен в веру” пастор маленького прихода городка Киллгэни. Его звали Томас Чалмерс. Он стал пылким евангелистом, вдохновителем многих христианских миссий; он прослужил пастором в Глазго, преподавал в Университете Св. Андрея и в Эдинбурге. Чалмерс стал поистине легендарным проповедником еще при жизни.
Тем не менее, Джеймс Стюарт утверждал, что Чалмерс проповедывал “со сбивающим с толку акцентом провинциала, у которого практически полностью отсутствовали выразительные жесты; вцепившись руками в рукопись проповеди, он водил пальцем по строчкам текста”.5 Эндрю Блэквуд говорил, что Чалмерс “приростал к бумаге и использовал длинные предложения”.6 В чем же тогда заключался его секрет? Джон Мэйсон ответил на этот вопрос так: “В его до корня волос искренности”.7
Я глубоко убежден, что служение проповедника нужно исполнять “до корня волос искренно.” Нам, конечно, не грозит “опасность” копировать Эдвардса, Чалмерса и их духовных праотцов пуритан. Мы так далеко отошли от высоких представлений о проповеди, что не сможем повторить их подвиг, как бы ни старались. Они читали проповеди по бумаге, в течении двух часов, использовали длинные, неудобоваримые фразы, практически не прибегали к иллюстрациям - но сила заключалась в их искренности. В данном случае быть искренним означало быть серьезным. Большинство людей даже и не подозревают, что проповедь может быть глубокой по содержанию, искренней, пылкой, захватывающей ощущением присутствия Самого Бога. Сегодня, когда мы слышим подобную проповедь, в голову приходят только такие слова: угрюмая, скучная, мрачная, сердитая, унылая, грубая, недоброжелательная.
Попробуйте во время служения водворить в церкви святую тишину - и можете быть уверены, кто-нибудь да скажет, что атмосфера была недоброжелательной и холодной. Чаще всего отсутсвие легкомысленного “щебета” воспринимается как холодная недоброжелательность. Люди либо не познали, либо имеют очень небольшое представление о глубоком чувстве радости от ощущения строгости и серьезности. Поэтому они в поисках радости прибегают к единственно известному им способу: быть легкомысленными.
Пастора быстро уяснили, как найти самый легкий путь к сердцам прихожан. Стремясь подарить радость, создать дружественную атмосферу, они культивируют в прихожанах легкомысленность. Это заметно во всем: в манере держаться, небрежном отношении к словам. Подобное понимание своего призвания стирает из нашего разума воспоминания о “до корней волос искренности” Чалмерса или всепроникающей торжественности Эдвардса. В результате мы видим, что атмосфера богослужения и стиль проповедей буквально покрыты язвами обыденности, ветренности, беззаботности, несерьезностью и общим настроем на то, что вечное и необъятное не имеет отношения к служению воскресным утром.
Я хотел бы подвести небольшой итог всего сказанного, выразив это в одном предложении: “Пусть радость и серьезность сольются в жизни и проповеди пастора так, чтобы они отрезвляли беззаботных и подслащали бремя святых”. Я употребил слово “подслащали” потому, что оно подчеркивает важную роль радости в облегчении тяжкой ноши верующих. Такой подход не оставляет место мелким попыткам посеять легкомысленность среди верующих. Любить людей не означает игнорировать духовную действительность - вот откуда проистекает понимание важной роли серьезного отношения к проповеди. С другой стороны, любить людей не означает отягощать ношу верующих послушанием, не давая им при этом радости, которая поможет вынести эту ношу. Отсюда проистекает осознание важной роли всего радостного в проповеди.
Радость в проповеди - это действие, исполненное любви. Каждый раз, когда я говорю людям, что истинная любовь пастора заключается в постоянном поиске счастья через служение Слову, я вижу на лицах собеседников удивление. Их всегда учили тому, что нужно отказаться от собсвенной радости ради того, чтобы она была у других. Это-то и означает быть беззаветно любящим человеком. “Ничего страшного, если вы вдруг, нежданно-негаданно почувствуете себя счастливым (если это только возможно с точки зрения психологии). Поиск же собственного счастья - это плохо”.
Я же утверждаю прямо противоположное. Если вас не посещает радость служения, то вам не хватает самой главной составной части любви. Если вы лишаете себя радости в служении Слову, то вы поступаете против Бога и ваших верующих. Прочтите:

Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет; чтоб они делали это с радостью, а не воздыхая, ибо это для вас не полезно.
Евр 13: 17

Пастор, действительно любящий прихожан своей церкви, прочитав эти стихи, уже не сможет безразлично относиться к чувству радости, испытываемой от служения. Этот отрывок учит нас тому, что безрадостное служение не приносит пользы людям. Поэтому любовь к людям не означает отрицание радости в служении Слову. Ап Петр говорит то же самое, но только в форме заповеди:

2Пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, 3и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду...

1 Пет 5: 2-3

Слова “охотно” и “усердно” являются знаменами радости.
Итак, наслаждение в служении является необходимой составной нашей любви. Почему? Одна из причин заключается в том, что мы не можем давать людям то, чего у нас нет. Если вы не даете радости, то вы уже учите закону, а не Евангелию. Пастор, служащий в безрадостном “послушании”, передает свое настроение слушателям. Это уже называется лицемерием и путами закона, а не свободой тех, чье иго благо и бремя легко.
Вторая причина кроется в том, что служитель церкви, на лице которого нет радости, не прославляет Бога. Он не может прославлять Бога своей жизнью, думая, что познание Бога и служение Ему не приносит удовольствия и радости его душе. Заскучавший и утомленный экскурсовод в горах Альп бесчестит величие гор и противоречит самой их сути.
Филлипс Брукс утверждает, что успех проповеди заключается в наслаждении, которое проповедник испытывает от своей работы. Вот что он писал: “Наивысшая радость состоит в величайшей цели: прославить Господа и спасти души людей. Нет другой такой радости, которая могла бы сравниться с ней. Знакомясь с жизнями величайших проповедников прошлого или видя сильных проповедников Слова сегодня, мы начинаем ощущать глубокую радость, испытываемую ими в служении”.8
Таким образом, радость, наполняющая проповедь - это, с библейской точки зрения, необходимость, требующаяся от тех, кто любит людей и хочет пославить Бога, желает достичь служением эти две величайшие цели.
Какая же разница между радостью Эдвардса и улыбками и шутками тех пасторов, для которых понятие “счастье” не имеет ничего общего со святой строгостью? Эдвардс писал: “Все благодатные чувства - это сладкий аромат для Христа, наполняющий души христианина небесной свежестью; они - чувства смиренного сердца”.9 Только осознание тяжкого бремени наших грехов, величия Божьей святости и важности нашего призвания как проповедников может придать радости привкус смирения и строгости.
Серьезная проповедь имеет право на существование, так как проповедь Самим Богом предназначена для того, чтобы обращать грешников, пробуждать церкви, способствовать постоянству святых в вере. Если она не может выполнить эти задачи, то последствия будут весьма плачевны.

Ибо, когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих.
1 Кор 1: 21
Господь спасает грешный мир от полной гибели через проповедь. Ап. Павел особенно остро осознавал эту ответственность:

15Ибо мы Христово благоухание Богу в спасаемых и в погибающих: 16для одних запах смертоносный на смерть, а для других запах живительный на жизнь. И кто способен к сему?
2 Кор 2: 15-16

Когда я проповедую, в моем мозгу стучит мысль: “Сейчас на чаше весов вечности находятся души грешников! ” Если эта мысль не делает проповедника серьезным и искренним, то люди неосознанно научатся тому, что к аду и раю можно относиться легкомысленно. Мне становится страшно при мысли, что именно такое небрежное отношение сквозит сегодня со многих кафедр. Джэймс Дэнни писал: “Никто из смертных не может прославлять одновременно свой ум и Христа-Спасителя”.10
Джон Генри Джоуэт утверждал: “Невозможно достичь потаенных уголков человеческой души, пользуясь приемами конферансье или шута”.11 Однако многие проповедники по-прежнему убеждены, что они должны сказать что-нибудь смешное.
Я заметил, что некоторые проповедники даже боятся “до корня волос искренности” Чалмерса. Я много раз видел, как проповедник создавал особую атмосферу, особую тишину в церкви, и затем, видимо, намеренно, быстро развеивал ее легкомысленной шуткой, каламбуром или колкостью.
Похоже, что сегодня целью пастора стало рассмешить людей, а не привести к покаянию. Если люди смеются - значит, им хорошо. Если им хорошо - значит, вы им нравитесь. Если вы им нравитесь - значит, они идут за вами. Если они идут за вами - значит, у вас есть сила. Выходит, что игнорирование в проповеди реальности греха, святости Бога, опасности ада и необходимости смирения являются признаками успешного общения. Я не перестаю удивляться - на конференциях пастора говорят о том, что мир нуждается в духовном возрождении, а затем сами же создают атмосферу, в которой оно никогда не появится.
Недавно я прочитал книгу Уильяма Сприга “Лекции о возрождении” и воспоминания Асахэл Неттлетона, вдохновенного евангелиста времен Второго Великого пробуждения. Глубокое и непреходящее духовное пробуждение было исполнено идущим от Духа серьезным отношением людей к служению. Вот некоторые выдержки из воспоминаний о Неттлетоне:

Осень 1812 года. Южный Салем, Коннектикут: “Его проповедь внесла торжественность в умы людей... Серьезное отношение к служению быстро передалось всем и вопрос о вере стал доминирующим, присутствуя теперь в любом разговоре.” Весна 1813 года, Северный Лайм: “В начале служения никакой особой серьезности не было. Но уже очень скоро некая торжественность проникла во все уголки собрания.” Август 1814 года, Восточный Грэнби: “Эффект, произведенный его появлением, был подобен эффекту удара молнии: все здание школы было забито трепещущими верующими. Собрание наполнилось торжественной и серьезной атмосферой.”12

Рассуждая о силах, способствующих духовному возрождению, Спрагью в первую очередь упоминает такое качество, как серьезность:

Я обращаюсь к тем, кто жил во время духовного Возрождения. Разве вы не ощущали на себе присутствие того праздничного, торжественного отношения?.. Любое желание быть беспечным было бы неуместно. И совершенно нелепо полагать, что с подобной работой можно справиться, используя любые методы - лишь бы избежать глубоко серьезного отношения, или же делать, что-либо с целью пробудить несерьезные чувства. Подобное отношение никому даже не приходило в голову. Когда Святой Дух вселяется в сердца собравшихся, тогда уже нет места нелепым анекдотам, нелепым выражениям, нелепым жестам, нелепому отношению. Такое отношение огорчает Святой Дух, потому что прямо противоречит тому, для чего Он был послан: обличению грешников в грехе и обновления их покаянием.13

Читая эти строки, мы начинаем понимать, что подобная историческая ситуация была весьма очевидна и проистекала из самой природы духовных вещей. Однако, несмотря на то, что многие пастора и понимают это и оплакивают отсутствие признаков Возрождения в наши дни, они все же остаются верными своей старой напыщенной манере держаться на кафедре. Мне иногда кажется, что именно легкомысленность является главнейшим врагом истинного взращивания духовных плодов в душах людей.
Чарльз Сперджен обладал поистине хорошим и здоровым чувством юмора. Используя его, он мог добиваться большого эффекта. Однако Робертсон Николл спустя три года после смерти великого проповедника Сперджена написал: “Благовестие, основанное на смехе, привлекает массы народа, но сжигает душу в пепел и убивает всякие начатки веры. Многие, не имея четкого представления о его проповедях, называют их “юмористическими”. На самом же деле еще не было другого такого проповедника, чей тон был бы от начала и до конца искренним, ревностным и торжествующим”.14
По глубокому убеждению Сперджена, юмор и смех в проповеди должны занимать надлежащее место. Будучи преподователем, он учил, что “мы должны бороться, особенно некоторые из нас, со своим стремлением к легкомысленности. Есть большая разница между святой радостью, которая есть добродетель, и общей легкомысленностью, которая есть порок. Легкомысленный человек не умеет смеяться от всей души, а может только шутить по разным поводам. Такой смех - несерьезен, пуст и подделен”.15
Одним из признаков сего века стало то, что проповедники являются знатоками больше смеха, чем слез. Ап. Павел говорил о грешниках со слезами, потому что они поступали “как враги Креста Христова” (Фил 3: 11). Без такого плача возрождение не наступит, не будет и глубокого, постоянно пребывающего обновления.
Представьте себе, что пастор начнет пасхальную проповедь не с шутки или милой истории, а словами Джона Донна: “Какое море может поделиться со мной своими водами, чтобы мне хватило их исплакать, когда я думаю, что могу не увидеть в день воскресения по правую руку Бога одного из тех, кто сейчас смотрит на меня”.16 Разве после таких слов собрание не исполнилось бы духом любви и прозрения?
Серьезность и искренность - важные составляющие проповеди. И не только потому, что проповедь является орудием в руках Бога, спасающего души грешников и пробуждающего церковь, но и по той причине, что проповедь - это инструмент, требующийся для постоянства святых в вере. Павел писал Тимофею:

Посему я все терплю ради избранных, дабы и они получили спасение во Христе Иисусе с вечною славою.

2 Тим 2: 10

Труд ради избранных Божьих - не просто сладкая помадка на торте их вечного пребывания в вере. Проповедь - это средство, предназначенное Богом для вечного утверждения в вере. Вечное пребывание в благодати - дело не одного верующего, взятого отдельно, но всей церкви (Евр 3: 12-13), и проповедь - это один из способов сохранения в ней. Бог действенно призывает нас Словом и им же действенно хранит нас до дня соединения во Христе.
Мы можем сказать, что вечная гарантия спасения несомненна для христиан. Однако необходимо избегать такого понимания - если я спасен, то теперь вправе делать все, что угодно. Оно уничтожает всю искренность служения проповедника Божьим святым. С библейской точки зрения, Бог использует в церкви средства благодати для сохранения Своих детей в вере. Одним из таких средств благодати является проповедь Слова Божьего. Каждое воскресенье наши церкви находятся на фронтовой линии, разделяющей небеса и ад - и не только из-за присутствия на богослужении неверующих, но и потому, что наши прихожане спасены, “если только пребывают тверды и непоколебимы в вере” (Кол 1: 23). Ап. Павел связывает непоколебимость веры с проповедью Слова Божьего через благовестие (Рим 10: 17).
Естественно, что каждый проповедник со всей искренностью может вскликнуть: “Кто же способен сделать это: спасать грешные души, возрождать церкви, сохранять святых в благодати!? ” Я же в ответ хочу только повторить уже сказанное выше: пусть радость и серьезность сольются в жизни и проповеди пастора так, чтобы они отрезвляли беззаботных и подслащали бремя святых. Любить людей не означает легкомысленно относиться к духовной действительности, которая, напротив, должна внушать нам благоговение (отсюда - серьезность в служении). Любить людей не означает отяжелять их ношу безрадостным послушанием (отсюда - радость в служении). Ниже приведены семь практических советов, которые, возможно, помогут взрастить серьезность и радость в проповеди.
Во-первых, стремитесь на деле, с искренним и серьезным отношением в сердце, везде и во всем жить свято. Это необходимо потому, что нельзя в воскресенье быть кем-то одним, а в течении недели - другим. По крайней мере, долго вы так не продержитесь. Нельзя быть “до корней волос искренним”, читая проповеди, и легкомысленным на Совете или званом обеде в церкви. Также невозможно явить славу Бога и через радостное проповедование, если в течении недели вы были угрюмы, мрачны и недружелюбны. Стремитесь быть не проповедником, а человеком.
Второе. Пусть ваша жизнь, особенно ваша учеба, станет постоянным общением с Богом в молитве. Аромат Бога не пребудет на человеке, который не пребывает пред Богом. Ричард Сисил говорил: “Основным недостатком христианских служителей является отсутствие привычки проводить время с Богом”.17 Мы призваны к служению Словом и молитвой, потому что без молитвы Бог, которого мы так стремимся познать через изучение Писания, останется для нас Богом, не внушающим ни страха, ни вдохновения.
Плодотворное изучение Слова и горячая молитва живут вместе и умирают вместе. Б. Б. Уорфилд вспоминает, как однажды кто-то ему сказал, что десять минут на коленях приносят больше истинного и глубокого знания о Боге, чем десять часов, посвященных изучению книг. На что Уорфилд ответил: “Что? Вы хотите сказать, что нет ничего более плодотворного, чем десять часов, проведенных на коленях перед книгами в молитве? ”18 Пусть наше отношение к проповеди, равно как и подготовка к ней, будут такими же. Коттон Майерс придерживался правила, что после каждого нового написанного параграфа проповеди он останавливался для молитвы, исследования своего сердца, чтобы спроецировать в нем свои святые впечатления о предмете будущей проповеди.19 Без подобного молитвенного отношения мы не сможем удержать серьезность и радость пред троном Благодатного.
Третье. Читайте книги, написанные теми, “в чьих жилах течет сама Библия”, теми, кто живет истинами, о которых пишет. Совет одного профессора семинарии, где я учился, изменил мою жизнь. Он посоветовал мне выбрать одного из великих богословов и “погрузить” себя в его жизнь и книги. Сейчас я вижу, что это действительно очень мне помогло. Я решил, что буду жить “вместе” с Джонатаном Эдвардсом. Начиная со времени моей учебы в семинарии каждый день, из месяца в месяц через него я узнавал и других самых убежденных в своей вере людей: Кальвина, Лютера, Буньяна, Баррофа, Бриджеса, Флавела, Оуэна, Чернока, Гюрнолла, Уатсона, Сиббса, и Райля. Ищите книги, написанные людьми, которые были “до корней волос” убеждены в своей вере в Бога, и вы увидите, что эти книги поведут вас путями радости, и сделают это лучше, чем любые произведения современных писателей.
Четвертое. Обращайте свой разум к созерцанию смерти. Господь иногда медлит, но она неизбежна, и об этом всегда важно помнить. Наивно полагать, что смерть не имеет никакого отношения к нашей жизни и к проповеди. Эдвардс был тем, кем он был - со всей своей глубиной и силой (будучи отцом одиннадцати достойных верующих детей) - благодаря тем решениям, которые он принял еще в молодости:

9. Решено, что буду помногу, всегда думать о своей смерти и обстоятельствах, приводящих к ней.

55. Решено, что буду изо всех сил стараться сделать все возможное, чтобы поступать так - и думаю, что этот путь верный - как будто я уже видел счастье небес и мучения ада.20

Похоронные церемонии, в которых я принимаю участие, всегда производят на меня отрезвляющее действие. Перед тем, как что-либо сказать, я представляю себя, или мою жену, или моих сыновей лежащими там, в гробу. Смерть и болезнь удивительно быстро изгоняют туман обыденности из нашей жизни, меняя его на мудрость, серьезность и радость надежды воскресения.
Пятое. Всегда помните о том, что вы как проповедник подвергнетесь более строгому суду:

Братья мои! не многие делайтесь учителями, зная, что мы подвергнемся большему осуждению...
Иак 3: 1

Автор Послания к евреям, обращаясь к пасторам, писал:

Слова Павла звучат как еще более строгое предупреждение:

26Посему свидетельствую вам в нынешний день, что чист я от крови всех; 27ибо я не упускал возвещать вам всю волю Божию.
Деян 20: 26-27

Очевидно, что игнорирование или неверность Божьему Слову, или учение не во всей его полноте оставят наши руки запачканными в крови прихожан. Серьезное и ответственное отношение ко всему вышесказанному, а также радость ожидания успешного окончания поприща отточат всякое дело, которое мы будем делать.
Шестое. Всегда берите в пример Иисуса. Он был добр, мягок и нежен - как и должно быть праведнику. Он не был угрюмым. Современники говорили об Иоанне Крестителе, будто он одержим бесом, а об Иисусе - что Он был чревоугодник, пьяница, друг мытарей и грешников. Иисус не страдал манией уничтожать в человеке радость. Он познал горе, был мужем скорбей. Никогда с Его уст не срывалось небрежное слово, не звучали легкомысленные проповеди. Мы знаем, согласно Библии, что Он никогда не шутил, и весь Его юмор был только ножнами для острейшего лезвия меча истины. Иисус - величайший пример для проповедника. Толпы людей слушали Его с радостью, дети сидели на Его коленях, женщинам Он оказывал должное уважение. Тем не менее, никто до Него не говорил об аде так часто, словами, вселяющими ужас.
Седьмое. Всеми силами жаждайте познать Бога, смиряйте себя под Его крепкую руку (1 Пет 5: 6). Не довольствуйтесь короткими прогулками вашей церкви у подножья гор Его славы. Поднимитесь на ранее неприступные утесы Его величия. Пусть истина наполняет ваши сердца и пусть высоты Божьи никогда не истощаются. Взбирайтесь к тем вершинам, которые вы видите там, высоко, исчезающими в облаках, от которых вас отделяют многие километры величественной красоты Бога. Взбирайтесь ввысь, размышляйте о тех грядущих временах, когда вы воочию узрите Бесконечное Существо Бога. Да укрепится ваша радость в Его славе, и пусть в вашем серце поселится серьезность

Часть 2. Превозносить Бога в проповеди: как?
Жизнь и служение Эдвардса как руководство для проповедника

Еще будучи студентом семинарии, я получил совет одного мудрого профессора. Он сказал, что помимо изучения Библии я должен выбрать одного из великих богословов и ”прожить” с ним жизнь, научиться у него мыслить и принимать решения - другими словами, научиться чему-то одному в совершенстве, вместо того, чтобы “сбивать верхушки” во всем. Со временем я смог бы быть с ним “на короткой ноге”, перенять у него ряд приемов и служил бы более плодотворно, используя их.
Я решил посвятить себя изучению жизни Джонатана Эдвардса. Мне не хватает слов, чтобы передать, как многим я ему обязан. Когда я терял ориентиры в жизни, этот человек учил мою душу наслаждаться красотой Бога, Его святостью и небесами. Когда мне приходилось совсем тяжело, он обновлял во мне надежду, расширял взгляд на мое служение. Когда глаза застилал туман мирской жизни, он вновь и вновь просветлял мой взор для мира Духа Святого. Он рассказал мне, как можно соединить в проповеди строгость мысли и искренние и теплые чувства к Богу. Его жизнь - воплощение той истины, что богословие существует для прославления Бога. Он мог провести целое утро в радостной молитве, прогуливаясь в лесах близ Нортхэмптона. Он всем сердцем стремился обладать истиной, желал служить погибающим грешникам. И все сказанное выше нашло отражение в его служении в церкви.
Более же всего Эдвардс желал познать Бога. Именно поэтому он сможет помочь нам понять важность раскрытия величия Бога в проповеди.
Секрет силы проповеди Джонатана Эдвардса заключается в его личности и Боге, Которого он знал. Главы, включеные во вторую часть этой книги, помогут нам узнать больше о его жизни, богословии и проповедях.

Глава 5

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 Следующая ⇒