Из репертуара индийского театра

Игра в мяч

Во время гастролей в Советском Союзе индийский ансамбль «Дарпан» показал великолепную пантомимическую сюиту - «Приключения принца Ясовармана». История трогательной любви юноши и его благородных деяний передана с волнующим очарованием. Как необычно и одухотворенно раскрыто зарождение любви героев с помощью, казалось бы, простого приема: герои перебрасываются мячом.

Доведенная до технического совершенства, полная пленительной грации, игра воображаемым мячом покоряет зрителей. Мяч как бы обретает одушевленность. Словно живой, «перепархивает» он от юноши к девушке, от нее - снова к юноше.

Сначала мяч совершает длинные перелеты из края в край сцены то будто радугой, то по прямой. Потом радуга все больше сокращается, словно ее укорачивает какая-то неведомая сила. Все движения влюбленных строжайше подчинены четкому ритму: удары барабанов оттеняют каждый бросок и каждое движение-касание мяча руками. Все ближе и ближе молодые люди. Уже не двумя руками, а из ладони в ладонь, с трепетной нежностью, передают мяч - покровитель влюбленных...

Из репертуара Марселя Марсо

Ваятель масок

Мим изображает мастера, который увлеченно лепит различные маски; каждую он примеряет перед воображаемым зеркалом - хороша ли?

Вот Бип смастерил новую маску. Натянул ее на свое лицо словно противогаз. Зрители увидели маску глупца - улыбка до ушей, две щелки сонных глаз, предельное выражение тупости. При этом традиционно набеленное лицо артиста удивительно помогло создать иллюзию застывшей фактуры маски.

Ваятель на минутку вообразил себя разгулявшимся на карнавале в новой маске. Расхлябанные движения артиста - под стать облику глупца. И позабавит же такая маска веселящихся людей!

Но хватит, пора ее снимать. Однако не тут-то было: маска словно издеваясь над своим творцом, не желает сниматься. И здесь происходит чудо, чудо актерского мастерства. На лице Марсо застыла идиотская улыбка глупца, а его мятущиеся движения трагичны, полны отчаянных попыток избавиться от обличья, будто намертво приставшего к лицу...

...контраст между исступленными жестам ваятеля и застывшей, хохочущей маской, созданной мимикой актера, так же поразителен... Отчаянная борьба Бипа с маской глупца, приближающая Марсо к философскому обобщению, оканчивается победой человека: он сорвал с себя ненавистную маску.

Ломбард

Ломбард. Казалось, нет более прозаического заведения, более невыразительного места действия, более незавидного предлога для создания увлекательного сценического зрелища. А если прибавить, что в этом ломбарде не произносят ни единого слова, то трудно себе вообразить, что здесь можно испытать одно из наиболее сильных эстетических переживаний...

Вообразите себе пустую полутемную сцену с одной длинной и унылой скамьей, вроде тех, что встречаются на заброшенных провинциальных станциях или на окраинных бульварах большого города.

Слева стойка, за которой восседают два манекенообразных персонажа с равнодушными, неподвижными лицами - это оценщик и скупщик ломбарда, чьи силуэты, напоминающие хищных птиц, словно сошли с литографий Домье.

Один за другим появляются клиенты. За их внешним обличьем, по их повадкам и походкам, мы уже угадываем удары судьбы, которая загнала их сюда, в этот пустой, холодный зал, в это последнее прибежище для всех путешествующих на край ночи.

Одни скрывают трагедию нищеты за внешней бравадой. Другие стараются прошмыгнуть как бы незамеченными. Третьи прячутся за маской равнодушия, как вот этот посетитель в потрепанном пальто с поднятым воротником, уткнувшись в книгу, - он читает ее не отрываясь, примостившись на краю скамьи.

В томительном молчании образуется очередь - в ней мы можем разглядеть робкую, кутающуюся в рваный платок молодую женщину со скорбным выражением лица, босяка со следами былой элегантности, напоминающего барона из горьковского «На дне», мужчину атлетического телосложения с перебитым носом, что явно свидетельствует о его боксерсокм прошлом, тощую долговязую фигуру музыканта с футляром скрипки; на его набеленном лице лунатика и визионера рельефно выделяется трагический излом черных бровей, напоминающий какую-то давно знакомую гримассу не то поломанной детской игрушки, не то паяца из ярмарочных балаганов.

Все посетители застыли в ожидании, пока не опустится со стуком деревянный молоток в руках оценщика, чей высокий черный цилиндр пародирует то ли униформу факельщика, то ли головной убор одного из бессмертных скряг Диккенса.

Первой подходит, приниженно и боязливо, молодая женщина. Она стягивает с пальца обручальное кольцо - это, очевидно, ее последняя драгоценность. Оценщик протягивает за кольцом свою костлявую длинную руку, но вдруг все замирает в паузе - и начинается волшебное превращение...

Музыка резко меняет мелодию и ритм.

Женщина выбегает на середину сцены. Она выпрямляется, как бы молодеет...

Все персонажи молниеносно путем нехитрых изменений аксессуаров и деталей костюмов трансформируются...

И вот перед нами уже не пустынный зал ломбарда, а оживленная аллея городского парка, где прогуливаются влюбленные пары. Наша героиня, сбросившая с себя поношенный платок, застыла в объятиях молодого парня в полосатой фуфайке. Это весна любви, это счастье. Он нежно надевает ей кольцо на палец.

Но что это? Издали доносится тревожный сигнал трубы, глухая дробь барабанов...

Это приближается война.

И вот уже беспечные фланеры превратились в марширующих солдат, уходящих на фронт по бесконечной пыльной дороге...

И бежит вслед за своим возлюбленным молодая женщина, бежит, спотыкаясь и простирая руки вслед отряду, исчезающему в темноте.

Мечутся лучи прожекторов... силуэты солдат в бою... смертельная схватка в окопе... труп молодого парня на опустевшем поле боя... крик отчаяния молодой вдовы... и проклятие войне в этих вздымающихся к небу сжатых кулаках, как гравюра Кете Кольвиц…

И снова все возвращается в холодный ломбард...

Закутавшаяся в рваный платок, смиренно протягивает женщина кольцо - последнее воспоминание о счастье, о жизни, о любви.

Так же неподвижно застыли фигуры на скамье.

Со звоном падает кольцо на чашку весов, и жалкие гроши выдает женщине бесстрастный, истуканообразный оценщик.

Очередь за парнем атлетического сложения. Он также протягивает последнее, что у него осталось, - пару боксерских перчаток.

Гонг - и мы переносимся на ринг, в атмосферу, накаленную до предела азартом.

Опять путем несложной метаморфозы все персонажи превращаются в зрителей этого состязания.

На ринге - он, молодой, преуспевающий боксер... Раунд за раундом идет он к победе.

Но сговор менеджеров приводит к трагической развязке. В перерывах между схватками мы замечаем темные махинации дельцов, и вот уже противник запрещенным ударом выводит бойца из строя, делает его калекой. Окончилась спортивная карьера. Ушла слава... Наступила нищета...

И ничего не осталось, кроме пары перчаток, которую даже не хотят брать в заклад хищники из ломбарда.

Так жизнь за жизнью, биография за биографией, обрисованные мимолетными штрихами, одна за одной проходят перед нами...

И вот изможденный скрипач, перед тем как отдать свою скрипку оценщику, играет на ней последний волшебный вальс...

И кружатся, кружатся пары в прощальном танце, переживая еще раз мимолетные радости жизни...

Но захлопнулся черный футляр, как крышка гроба, и скрипка ушла в тайники ломбарда. Опустел зал. И только тогда медленно поднимается со скамьи единственный оставшийся посетитель, уткнувшийся в книгу и не принимавший участия во всей этой фантасмагории. Дочитав последнюю страницу, отдает он свое единственное сокровище - книгу бесстрастным чиновникам ломбарда, равнодушным, как смерть, как судьба.

Бродячий акробат

Он умеет делать все, что требуется от циркача: и выжимать тяжелую штангу, и глотать шпагу, и ходить по проволоке. Все это дается ему нелегко: штанга вот-вот придавит его своей тяжестью, шпага, чего доброго, пронзит ему пищевод. Но самое страшное впереди. Вот он натягивает проволоку, прикрепляет ее к двум шестам, проверяет, крепко ли она натянута. Затем поднимается на руках по шесту вверх. И вот он наверху. Он победоносно салютует зрителям, сидящим внизу. И начинает свой рискованный номер. Ему боязно, но он старается скрыть свой страх под маской бравады. Вот он ставит ногу на проволоку, нога дрожит мелкой дрожью, лицо еще сохраняет улыбку. Но нога дрожит все больше, и самоуверенная улыбка все чаще сменяется выражением ужаса. Он отдергивает ногу обратно, чтобы отдышаться и набраться храбрости. Однако надо работать, публика в нетерпении. Каждый шаг стоит ему невероятных усилий воли. Вот-вот он сорвется, потеряв равновесие. Где-то посредине проволоки он едва удержал баланс, к ужасу зрителей, на этот раз не воображаемых, а тех, что сидят и смотрят на Марсо из темноты зрительного зала, - так сильна иллюзия. Но вот опасность преодолена. Акробат осмелел. Несколько раз он смело подпрыгивает обеими ногами на прогибающейся проволоке, соскакивает на шест и на руках соскальзывает по нему вниз. Номер окончен. Зрители, смотревшие на Марсо, облегченно вздыхают, как будто он действительно работал под куполом, а не на дощатом полу эстрадного театра.

Бип - укротитель

Бип появляется с обручем, сквозь который предстоит прыгать дрессированному льву. Удар воображаемого хлыста заставляет воображаемого льва усесться в нужную позицию. Бип приказывает ему прыгнуть сквозь обруч. Приказывает раз, другой, третий. Но льву надоел этот номер, так как это, очевидно, старый, больной лев и ему лень двигаться. Бип продолжает настаивать на своем. К его смущению лев неожиданно проходит под обручем, а не сквозь обруч, как это полагается. Укротитель водворяет его на прежнее место. Снова подставляет обруч. На этот раз лев прыгает, но опять не сквозь обруч, а поверх него. Бип в отчаянии показывает льву, как надо прыгать сквозь обруч. Но лев, как видно, еще и упрям. Бип приступает к новому аттракциону: он раскрывает льву огромную пасть и всовывает в нее свою голову. При этом показная самоуверенность чередуется у Бипа с невольным ужасом. После этого Бип не сразу приходит в себя; с перепугу он хватается за сердце с правой стороны, не сразу сообразив, что оно находится слева.

Бип на светском приеме

Бип одевается на бал. С фатоватой грацией он завязывает перед зеркалом галстук, надевает фрак и цилиндр, натягивает тугие перчатки, едва налезающие на руку, и опрыскивает себя духами. Вот он готов и отправляется, поигрывая палочкой, в гости. Он звонит, вытирает в передней ноги о коврик, раздевается, с трудом стягивает неподдающиеся перчатки. По тому, как он входит в гостиную, кланяется, здоровается, шутит и сплетничает, вы видите пестрое общество, которое его окружает. Он в кругу буржуа, играющих в светскость, и Бип их любимчик. Он целует ручки дамам, обменивается дружескими рукопожатиями с мужчинами. Он рассыпает любезности, комплименты и остроты. Его манеры изящны и непринужденны. Он беседует с двумя гостями, стоящими по обе стороны от него. От одного из них он слышит что-то очень смешное, от другого - что-то очень грустное. Бип, поддерживая разговор с обоими, то хохочет до упаду с одним, то с постной физиономией понимающе кивает головой другому. Все веселее реплики одного собеседника, все печальнее реплики другого, и, в соответствии с этим, все больше хохочет Бип с левым соседом и все больше огорчается, сочувствуя правому. Он едва успевает в промежутках глотнуть вина. Но вот начинается танцы. Бип так увлечен, что нечаянно роняет даму. В другом танце опять неудача: он задевает кого-то, и ему угрожают побои. Но все улаживается, и вот он уже за столом поедает какой-то рассыпчатый торт с кремом, который прилипает то к пальцам, то к губам. Беспрерывно болтая, Бип запивает его вином и чуть не проглатывает какую-то дрянь, которая оказалась запеченной в торте. Быстро вскакивает он и спешит избавиться от недоброкачественной пищи. Затем, пошатываясь, закуривает сигаретку. Опираюсь локтем на несуществующую колонну, он опустошает один бокал за другим и одновременно беседует с сидящей дамой. Он все более оживлен, все более развязен. Вино дает себя знать. Колонна, на которую он опирается, ускользает из-под его локтя, и ему стоит труда восстановить прежнее положение. Он пьет и курит одновременно и, стряхнув пепел вместо пепельницы в бокал с вином, опорожняет его как ни в чем не бывало. Но все труднее ему удерживать равновесие, и все искусственнее выглядит светская улыбка, сбиваемая икотой. Однако пора уходить. Вновь, как вначале, Бип перед зеркалом надевает цилиндр. Но сейчас это ему не так то просто: не удается ни надеть цилиндр на голову, ни всунуть голову в цилиндр. И когда это наконец удалось, Бип, прощаясь с гостями и хозяевами завершает вечер хулиганской выходкой: ударяет кого-то ногой в живот. После этого, конечно, спешит поскорей удрать.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 78