Педагогическое воздействие на правонарушителя при досудебном производстве

Педагогическое воздействие должностных лиц, осуществляющих правосудие на стадии досу­дебного разбирательства, может реализовываться в виде ряда частных задач, каждая из которых вносит свой вклад в педагогический результат: правовую и нравственную воспитанность, обученность, развитость, просвещенность правонарушителя. Можно вы­явить следующие основные направления педагогического воздействия в процессе досудебного производства:

• создание основы для последующего усиленного педагогиче­ского воздействия после завершения предварительного следствия;

• педагогическое воздействие во время осуществления досудеб­ного разбирательства;

• организация и активизация воспитательного воздействия со стороны семьи, коллективов, в которые входит обвиняемый;

• возбуждение и активизация процесса самовоспитания, само­обучения саморазвития, самообразования у обвиняемого;

• решение задач ресоциализации обвиняемого.

Каждое из этих направлений может развиваться самостоятельно, но наиболее целесообразна координация всех их в совокупности.

1. На досудебном разбирательстве не завершается педагогиче­ское воздействие на обвиняемого — оно продолжается и дальше. Поэтому на предварительном следствии обязательны педагогические действия, обеспечивающие перевоспитание обвиняемого на всех по­следующих стадиях. Они могут выражаться в сборе сведений о лич­ности обвиняемого (превышающие необходимые для решения так­тических задач и расследования совершенного преступления): от­рицательные привычки, навыки, характерологические особенности, развитые под воздействием отрицательного образа жизни, окруже­ния, жизненных установок. Следует изучить и процесс развития данной личности: особенности ее воспитания, образования, обуче­ния для выявления причин появления социально-психологических дефектов, а также для тактики и выбора методов и приемов воздей­ствия на нее. Эти сведения следует отражать в приобщаемых к делу документах, справках, в протоколах допросов и т.д.

2. Личное педагогическое воздействие следователя, прокурора на обвиняемого может осуществляться в самых различных формах и преследовать конкретные цели. Важно возбудить у обвиняемого чув­ство вины за совершенные преступные действия. Любое следствен­ное действие даст больший эффект, если будет сочетаться с воспи­тательным влиянием на обвиняемого. Надо убеждать обвиняемого в ошибочности его расчетов на безнаказанность, опровергать его оши­бочные доводы о причинах, приведших его к совершению преступ­ления, произвести детальный разбор его образа жизни, систему со­циальных связей, потребностей, привычек, самого процесса подго­товки, совершения, сокрытия следов преступления и т.д.

Уместна разъяснительная работа о действительной сущности совершенных данным лицом проступков, об их опасности для об­щества, о причинах, которые повлекли за собой совершение дан­ным лицом преступления. Необходимо добиться у обвиняемого мо­рального самоосуждения своих поступков, осознания противоправ­ности своих действий, правильного понимания причин, повлекших к этим действиям.

При помощи фактов необходимо убеждать обвиняемого в том, что имеющиеся у него личностные дефекты и образ жизни принес­ли и в дальнейшем принесут еще вред не только обществу, но и ему самому.

3. Нельзя изменить психические и педагогические особенности личности, если не будут изменены условия развития и существова­ния данной личности, те социальные связи, которые способствова­ли восприятию и развитию отрицательных качеств.

Мировоззрение, установки, привычки поведения во многом за­висят от влияния социальных групп, в которых эта личность посто­янно находится. Одним из условий успеха педагогического воздей­ствия следователя, прокурора является выявление всех социальных групп, с которыми преимущественно общался подозреваемый или обвиняемый. Необходимо ответить и на вопрос о том, положитель­ное или отрицательное влияние оказывала данная социальная груп­па на обвиняемого.

Если это была группа с отрицательными качествами, то решается вопрос о мерах по ликвидации ее влияния на обвиняемого или изо­ляции последнего от группы, изменению, оздоровлению этой группы. Если же устанавливается возможность усиления положительного влияния группы на правонарушителя, то следует решить вопросы о координации воспитательных усилий следователя, прокурора с этой группой. Возможно более детальное сообщение представителям коллектива установленных сведений о личности подследственного, о совершенном им преступлении. Вместе с представителями группы, коллектива может быть разработан совместный план воспитательного воздействия, координации усилий должностных лиц, осуществляю­щих досудебное разбирательство, семьи, трудового коллектива.

4. К процедуре педагогического воздействия на подследственного относится возбуждение у него стремления к самовоспитанию, без ко­торого невозможно достижение целей воспитания, а тем более пере­воспитания. Для этого убеждением следует вызывать отрицательное отношение к своим преступным действиям, образу жизни, сознание личного вреда и вреда для других граждан. Необходимым развитием этого процесса выступает возникновение желания стать другим, по­иск путей, при помощи которых он мог бы доказать себе, своим близким, следователю, прокурору, суду свое действительное желание исправиться. С учетом конкретных обстоятельств уголовного дела, личностных качеств обвиняемого средствами перевоспитания могут быть: активное действие по возмещению ущерба; содействие следст­вию; разработка жизненной программы; формулировка мер, которые необходимо предпринять для устранения причин и условий, вызвав­ших совершение преступления; сознательное изменение принятых решений к тому, чтобы пересмотреть линию своего поведения, кото­рая противоречит интересам общества и целям правосудия.

5. В ходе следствия должностное лицо начинает решать и зада­чи ресоциализации подследственного, отмечая в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого или в обвинительном заклю­чении, осознало ли данное лицо тяжесть совершенного преступле­ния или не раскаялось, а в отношении обвиняемого в повторных преступлениях — встал или не встал он на путь исправления. Со­ставленная следователем характеристика помогает суду определять степень раскаяния обвиняемого, а при направлении его в орган, исполняющий наказание, продолжить с ним работу по его ресоциа­лизации. В эту характеристику помимо психологических особенно­стей (биографических данных, сведений об условиях формирования личности, структуры личности — особенностях психических про­цессов и состояний, направленности, темперамента, характера, спо­собностей) должны войти достигнутые цели процесса педагоги­ческого воздействия. Основными из них могут быть:

• изменение у подследственного неправильно избранной линии поведения (противодействия, уклонения от дачи правдивых показа­ний) и преодоление на этой основе установки на ложь;

• изменение системы отношений к различным фактам, людям, к самому себе;

• укрепление в сознании нравственных убеждений, повышение уровня правосознания и правовой осведомленности;

• усиление и рост активности в содействии правосудию, преду­преждении преступных проявлений со стороны лиц с антиобщест­венной направленностью.

В заключительной части характеристики важно указать, что мож­но ожидать от данного лица, в какие условия жизни и труда его не­обходимо поставить.

Оптимальным результатом индивидуального педагогического воз­действия на обвиняемого при завершении предварительного следст­вия может считаться такое психическое состояние, отношение и само решение, при котором последующее воспитательное воздейст­вие суда и исправительных учреждений будут восприниматься им наиболее полно.

 

Принципы и методы педагогической работы на предвари­тельном следствии

Эффективность воздействия следователя, про­курора на лиц, участвующих в производстве по делу, в значительной мере зависит от знания и правильного использования основных принципи­альных положений процессуально-педагогического воздействия. Имеются в виду такие принципы, с позиций которых познаются и практически реализуются закономерности процесса влияния одного человека на другого, когда внешние стимулы и по­будители процессуально целесообразной деятельности должностно­го лица превращаются во внутренние стимулы поведения, личные интересы, стремления, мотивы и волевые усилия. Отсюда следует, что при изучении существа воздействия нужно уделять внимание не столько отдельным рекомендациям, сколько вскрытию теоретических основ, опираясь на которые, следователь, прокурор могут добить­ся положительных результатов с наименьшими затратами средств, времени и сил.

Главное дело, — писал К.Д. Ушинский, — вовсе не в изучении пра­вил, а в изучении тех научных основ, из которых эти правила вытекают[300].

К специальным принципам, отражающим объективные закономерности и определяющим критерии правомерности и допус­тимости педагогического воздействия на участвующих в деле лиц, должны быть отнесены:

• строгое соблюдение законности и объективность;

• нравственная допустимость воздействия;

• индивидуальный подход при осуществлении воздействия.

Что же касается методов педагогического воздействия, приме­няемых следователем, прокурором, — это общие методы, но при­меняемые в специфических условиях досудебного производства. Причем воздействие это бывает гораздо более эффективным, чем государственно-правовое. К основным обучающим, воспитываю­щим и просветительским методам педагогического воздейст­вия на предварительном следствии относится убеждение, которое требует активной мыслительной деятельности не только должностно­го лица, но и самого обвиняемого. Только при условии, что обвиняе­мый стремится понять и осознать то, что ему говорят, размышляет, переживает, осуждает отрицательное в себе, можно говорить об эф­фективном убеждающем характере процессуальных действий.

Убеждение часто встречает внутреннее противодействие у обви­няемого — выдвижение других доводов, попытку следовать своим прежним установкам — и превращается в открытую и скрытую дис­куссию с должностным лицом. Последнему важно понять причины внутренних противоречий у обвиняемого для усиления развития убеж­дения. Чем выше уровень рефлексии (умения мыслить за другого), тем выше степень осведомленности лица, осуществляющего право­судие. Возможность понять глубину и качество имитации рассужде­ний противоборствующей стороны зависит от интеллектуальных способностей субъекта, от умения использовать для убеждения наличную информацию. Необходимо не только прогнозировать ход мыслей убеждаемого, но и менять доводы, направленность убежде­ния в связи с выявленными его сомнениями, возражениями.

Для активизации и направленности мыслительной деятельности подследственного могут быть использованы различные средства. Так, может проводиться целенаправленный разбор определенного события, даваться оценка его поведения в прошлом и в настоящее время, оценка значимости побудительных причин для совершения преступных действий и т.д. Немаловажное значение для этого име­ет передача информации о том, как могут отнестись, как отнеслись к его поступкам люди, которых он любит, уважает, с которыми часто встречается.

При осуществлении убеждения следует учитывать все положи­тельные черты, свойства убеждаемой личности, соответствующим образом акцентировать на них внимание, используя также и проти­вопоставление их свойствам, установкам других объектов. Очень важно выявить пункты колебаний, сомнений убеждаемого. В связи с этим в процессе применения метода убеждения следует продол­жать внимательно изучать личность, наблюдать за ее реакциями, изменениями в поведении, мимике, жестах и т.д.

Достижение целей убеждения возможно только при наличии со стороны убеждаемого желания воспринимать доводы следователя, прокурора. Обязательным условием применения методов убеждения является установление психологического контакта, который, как пра­вило, характеризуется положительным отношением к убеждающе­му, желанием воспринимать его доводы, наличием действительно полного восприятия и понимания передаваемой информации.

Следует отметить, что убеждение обязательно должно соответст­вовать следующим педагогическим требованиям[301]: /) отве­чать уровню развития убеждаемого; строиться с учетом возрастных, образовательных, профессиональных и иных индивидуальных осо­бенностей данной личности; 2) быть последовательным, логическим, доказательным; 3) возбуждать психическую активность убеждаемого; 4) содержать как обобщение положения, выводы, так и конкретные факты, примеры; 5) содержать анализ обоюдно известных фактов;

6) убеждающий сам должен искренне верить в то, в чем он убеждает;

7) учитывать возможности и особенности самого убеждающего.

Осуществляя убеждение, следователь, прокурор должны позабо­титься о создании таких условий, которые бы обеспечивали жела­ние лиц вступить в общение с ними. В связи с этим к поведению следователя, прокурора предъявляется ряд требований: корректность, справедливость, внимательность, ситуативная гибкость и чуткость, эмоциональная устойчивость.

Вот как выглядит работа следователя в восприятии допраши­ваемого (данные опроса лица, отбывшего наказание):

Между мной и следователем, — вспоминает осужденный, — сразу установились нормальные взаимоотношения. Лучше всего мне запом­нились его слова: «Федоров, брось заниматься преступлениями, а то на­стоящей жизни не увидишь». Допрашивал меня спокойно, голоса не по­вышал, ко мне относился сочувственно, работу знает хорошо. Внешне следователь казался не грозным, а просто человечным, добродушным, одет был в гражданский костюм. Его кабинет маленький, но чистый. По моему мнению, так и надо вести следствие, он меня заставил почувство­вать себя человеком, но заблудившимся[302].

Под воздействием убеждения может случиться и полный пере­ворот в душе подследственного. В таких случаях следователю пишут из мест лишения свободы трогательные письма примерно такого содержания: «Вы — единственный человек в этой жизни, который в меня верит...»[303]. Но это происходит довольно редко и только с педа­гогически талантливыми следователями.

Нередко следователю приходится прибегать и к принуждению. Однако голое принуждение, изолированное от убеждения, во мно­гих случаях приносит вред решаемой педагогической задаче. Важно, чтобы объект воздействия в какой-то степени осознал неизбежность принятых к нему принудительных мер, что достигается, как прави­ло, в том случае, когда принуждению предшествует или сопутствует убеждение. Данное методологическое положение должно стать ос­новой выбора принуждения как метода воздействия на личность в следственной, прокурорской деятельности.

Применение уголовно-процессуального принуждения порождает важную нравственно-теоретическую и практическую проблему об ос­нованиях и пределах такого принуждения, о шкале нравственных цен­ностей, которые как бы приносятся в жертву целям уголовного су­допроизводства. Особую остроту она приобретает в тех случаях, когда меры уголовно-процессуального принуждения применяются к лицам, заведомо не имеющим отношения к совершению преступления. На­пример, к свидетелям и потерпевшим, которые могут быть подверг­нуты принудительному приводу на допрос, принудительному осви­детельствованию, отобранию образцов для сравнительного исследо­вания и т.д., а также к лицам, вовсе не имеющим отношения к расследованию уголовного дела (третьим лицам), которые, например, могут быть подвергнуты обыску. При этом обычно считается, что главное — установление истины по уголовному делу, быстрое и полное раскрытие преступления, изобличение виновных, обеспечение правильного применения закона, предупреждение новых преступ­лений и пр. В свою очередь, цель установления истины, да еще в та­кой остроконфликтной области, как уголовно-процессуальное дока­зывание, наполнена глубоким педагогическим содержанием, потому что от этого достижения напрямую зависит, восторжествует ли в дан­ном конкретном случае справедливость — высший нравственный критерий всех людских поступков (будет ли виновный наказан и наказан именно в меру своей вины; будут ли удовлетворены потер­певший и общество постигшим обидчика возмездием).

Именно этими соображениями нравственного характера оправ­дывается принуждение, применяемое к участникам уголовного про­цесса представителями государственной власти, а также тяготы и лишения, которые ложатся на плечи участников уголовного про­цесса в результате такого принуждения.

От правильного разрешения этой педагогически значимой про­блемы зависит формирование гражданского правосознания самых широких слоев населения и правовой активности граждан и долж­ностных лиц, осуществляющих досудебное разбирательство, иначе говоря, столпов, на которых зиждется правопорядок в демократическом правовом государстве.

Не случайно к этой теме неоднократно обращались виднейшие представители русской философии и права XIX — начала XX в., (Вл. Соловьев, П.И. Новгородцев, И.А. Ильин и их последователи). \ Наиболее ярко и полно теория применения силы, принуждения и... пресечения отражена в труде И.А. Ильина «О сопротивлении злу силою»[304]. Принуждение имеет троякую цель: во-первых, не допустить; совершения злодеяния, остановить злую волю, отрезвить ее внешней помехой и отпором, показать ей, что запретность запрещенного поддерживается не только мотивами совести и правосознания, но и * внешнею силою, ставящей препятствие злодею и настигающей суровыми последствиями вплоть до лишения его свободы и причинения ему душевных неприятностей и страданий; побудить его, таким, образом, обратиться к самосознанию, самопобуждению, самоперевоспитанию, саморазвитию; во-вторых, оградить всех других людей от злодеяния и его пагубного воздействия; в-третьих, удержать от уйти злодейства всех людей, способных соблазниться или увлечься им[305]. Принуждение обеспечивается государственными законами, которые обращены «к автономным субъектам права... для саморуководства и самовоспитания». В основной своей идее и своем нор­мальном действии правовой закон есть формула зрелого правосоз­нания, закрепленная мыслью, выдвинутая волей и идущая на по­мощь незрелому, но воспитывающему себя правосознанию; при этом именно волевой элемент закона представляет собой начало прину­ждения. Правовой закон отнюдь не насилует человека, не попирает его достоинство и не отменяет его духовного самоуправления: на­против, он только и живет, только и действует, только и совершен­ствуется от свободного личного приятия и самовменения. Однако он при этом властно понуждает психику человека и непосредствен­ным импонированием авторитета, и формой приказа-запрета-позволения, и сознанием общественно-организованного мнения, и, на­конец, перспективой вероятных и даже, наверное, предстоящих не­приятных последствий: неодобрения, огласки, явок в суд, убытков, а может быть, и исключения из известного общественного круга и да­же физического понуждения и пресечения[306].

Критериями для руководства при принуждении и пресечении, по мнению И.А. Ильина, являются: компетентность принимающего соответствующее решение о применении силы, его духовно-осмыс­ленный жизненный опыт, на основе которого развиваются «чут­кость и зоркость для распознания зла». Следует или не следует при­менять принуждение — в этом компетентен только тот, кто видел реальное зло и испытал его действие, кто непосредственно борется с ним, кто видит его природу, понимает его пути и законы и пото­му способен верно поставить и разрешить проблему принуждения: «испытав, отвергнув и умудрившись, он приобрел тем самым силу видения и право суда»[307]. Поэтому нужно понимать и ценить тех лю­дей, кто принял на себя тяжкое «бремя активной борьбы со зло­деями, эту, может быть, тягчайшую разновидность мирового бреме­ни». Благодаря им всем остальным людям открывается возможность мирно трудиться, духовно творить и нравственно совершенство­ваться[308]. В современных условиях данная теория не утратила своей актуальности, ее черты просматриваются в различных институтах отечественного уголовно-процессуального права.

Таким образом, в силу характера своей деятельности следова­тель, прокурор постоянно вступают в общение с лицами, участ­вующими в производстве по делу, и это общение содержит элемен­ты воздействия. Они влияют на людей своими властными полномочиями, различными методами педагогического характера, мерами процессуального убеждения и принуждения. Без этого невозможно решение многих процессуальных задач уголовного судопроизводства. При выполнении этих задач следователь, прокурор всегда вы­ступают как активные субъекты педагогического воздействия в про­цессе их взаимоотношений с другими участниками предваритель­ного следствия, приводя их поведение и деятельность (равным об­разом и свои собственные) в соответствие с требованиями норм уголовно-процессуального закона, принципами морали и юриди­ческой педагогики.

 

16.4. Вопросы правового просвещения граждан на стадии предварительного расследования

Особенности правового просве­щения участников уголовного процесса

Как известно, участники уголовного процесса для защиты своих прав и законных интересов при производстве по уголовному делу наделя­ются необходимыми процессуальными права­ми. Но для того чтобы человек мог воспользо­ваться своими правами (если он не искушен в тонкостях юриспру­денции), ему необходимо знать, что законодатель предоставил ему такие права, а компетентные лица должны помочь понять их смысл, разъяснить содержание и правовые последствия, которые могут на­ступить в случае их реализации, и наконец, оказать содействие в том, чтобы он мог воспользоваться своими правами. Эффектив­ность осуществления прав личности зависит, кроме того, от профес­сиональной юридической помощи, оказываемой человеку, с одной стороны, защитником или законным представителем, а с другой — следователем или дознавателем, в производстве которого находится уголовное дело.

Практическое разрешение проблемы реализации прав человека, попавшего в сферу уголовного процесса, таким образом, находится на стыке педагогики и права, поскольку осуществляется посредст­вом убеждения, разъяснения, уведомления, предостережения от воз­можных ошибок. От правильности решения этой проблемы зависит формирование гражданского правосознания самых широких слоев населения, правовой активности и просвещенности граждан, долж­ностных лиц, осуществляющих судопроизводство, иначе говоря, пе­дагогических основ, на которых зиждется правопорядок в демокра­тическом правовом государстве.

Обеспечение правового просве­щения граждан

На первый взгляд кажется бесспорным, что реализовать свои права человек может только в том случае, если он знает о существовании этих самых прав, так же, как и совершать или не совершать какие-либо действия в правовом пространстве можно лишь при условии, что гражданин знает, разрешены они или за­прещены, обязательны к выполнению или нет.

За многолетний советский период высшими органами законода­тельной власти и управления, министерствами и ведомствами зачастую издавались и применялись на практике нормативные акты, затраги­вающие права и интересы граждан, но недоступные для ознакомления с ними в силу установленного на них грифа ограниченного пользова­ния: «не для печати», «для служебного пользования», «секретно», «со­вершенно секретно». В Заключении Комитета Конституционного Над­зора СССР от 29 ноября 1990 г. указывалось, что подобная порочная практика получила широкое распространение[309]. Например, гриф «не для печати» был установлен на Постановлении Совета Министров СССР от 8 сентября 1955 г. № 1655 о возмещении ущерба реабилити­рованным лицам, на многих актах об амнистии и почти на всех актах о помиловании, подсудности уголовных дел и т.д.

Такое положение грубо противоречило международным актам, ратифицированным бывшим СССР: Итоговому документу Венской встречи, документу Копенгагенского совещания по человеческому измерению, Парижской хартии для новой Европы, закрепивших право человека знать свои права, и создавало условия для неправо­мерного и неконтролируемого обществом ограничения прав и сво­бод граждан[310].

По мере того как на новом витке демократии в России набира­ло силу правозащитное движение, вопрос правового просвещения граждан привлекал к себе все больше и больше внимания, пока, наконец, не нашел законодательного разрешения. В Декларации прав человека и гражданина от 22 ноября 1991 г., а затем в Консти­туции 1993 г. было сформулировано требование о вступлении зако­на в силу только после его официального опубликования. В Декла­рации данное правило касалось лишь законов, предусматривающих наказание граждан или ограничение их прав и свобод (ст. 35). В Конституции же оно было сформулировано уже иначе:

Неопубликованные законы не применяются. Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы офици­ально для всеобщего сведения (ч. 3 ст. 15).

Официальным опубликованием федерального конституционно­го закона, федерального закона, акта палаты Федерального собра­ния считается первая публикация его полного текста в «Российской газете» или «Собрании законодательства Российской Федерации», а ведомственного акта — в газете «Российские вести», если иное не предусмотрено законодательством. При этом в Указе Президента ска­зано, что ведомственные нормативные акты, затрагивающие права, свободы и законные интересы граждан, проходят государственную регистрацию в Министерстве юстиции Российской Федерации.

Однако знать все правовые документы, регулирующие права, свободы и законные интересы граждан, а тем более уметь приме­нять их на практике под силу в основном только профессиональ­ному юристу. Поэтому проблема дополнительных средств правового просвещения граждан о правах и обязанностях вообще и в сфере уголовного процесса в частности приобретает особую актуальность, способствуя побуждению граждан к познавательной активности.

Еще итальянский юрист А. Ферри (1856—1929), подчеркивая спе­цифику уголовно-процессуального права, утверждал, что уголовный кодекс пишется для преступников, а уголовно-процессуальный ко­декс — для просвещения всех людей. Этот афоризм педагогичен. В уголовном законодательстве доминируют карательные функции, в законодательстве о судопроизводстве ведущая роль принадлежит га­рантиям личности и правосудия[311].

Расследование преступлений, как известно, связано с вторжением в частную жизнь граждан, их личные и семейные тайны, с мерами процессуального принуждения, остро затрагивающими их мораль­ные интересы. Только в этой области государственной деятельности осуществляются действия и принимаются решения, на основании которых затем выносится судебный вердикт о виновности или не­виновности человека в преступлении, а отсюда — и о его судьбе, чести, свободе, имуществе, а в исключительных случаях — и о жиз­ни. Учитывая данные обстоятельства, в ныне действующем УПК сконструирована специальная норма, в соответствии с которой суд, прокурор, следователь и лицо, производящее дознание, обязаны разъяснить участвующим в деле лицам их права и обеспечить возмож­ность осуществления этих прав (ч. 1, 2, ст. 11 УПК).

Данное законоустановление содержит два самостоятельных по­ложения: 1) о разъяснении прав и 2) об обеспечении возможности их осуществления.

Комплекс прав и обязанностей участвующих в уголовном деле лиц условно может быть разделен на две группы: 1) права и обя­занности, касающиеся в целом процессуального статуса обвиняемо­го, подозреваемого, потерпевшего, свидетеля и других участников уголовного процесса; 2) права и обязанности, которые имеет лицо при осуществлении или участии в конкретных следственных и иных процессуальных действиях (во время допроса, производства обыска, опознания, ареста, ознакомления с материалами дела по окончании расследования и т.д.).

На основании норм уголовно-процессуального законодательства следователь, дознаватель, прокурор или судья разъясняют права уча­ствующим в уголовном процессе лицам, во-первых, когда они по­лучают определенный процессуальный статус: обвиняемому — при предъявлении обвинения (ст. 172 УПК), потерпевшему или граждан­скому истцу — при первом допросе или явке к следователю (дознава­телю) (ст. 42, 44 УПК), гражданскому ответчику — при объявлении ему постановления о привлечении в качестве такового (ст. 54 УПК), понятому — перед началом следственного действия (ч. 4, ст. 170 УПК) и т.д., а во-вторых, до начала или в процессе осуществления кон­кретных процессуальных действий: при объявлении обвиняемому или подозреваемому постановления (определения) о применении к нему меры пресечения (ч. 3, ст. 101 УПК), перед осуществлением следственных действий (ст. 164 УПК): допроса, экспертизы; во время вынесения постановления о прекращении уголовного дела по реаби­литирующим основаниям, при объявлении обвиняемому об окон­чании предварительного следствия и т.д.

Базовое положение, сформулированное в ст. 11 УПК об обязан­ности прокурора, следователя и лица, производящего дознание, разъ­яснить участвующим в деле лицам их права, конкретизируется в ряде других статей УПК, регулирующих отдельные процессуальные действия и правоотношения, в частности касающиеся содержания разъяснения. Так, при прекращении уголовного дела по реабилити­рующим основаниям или при постановлении оправдательного при­говора орган дознания, следователь, прокурор и суд в соответствии со ст. 11 УПК обязаны разъяснить гражданину порядок восстанов­ления его нарушенных прав и принять предусмотренные законом меры к возмещению ущерба, причиненного гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу. Указанные органы и лица обязаны разъяс­нить гражданину порядок восстановления его нарушенньгх прав и принять необходимые меры к возмещению ущерба, причиненного гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного при­влечения к уголовной ответственности, незаконного задержания, незаконного применения меры пресечения, незаконного продолжения исполнения назначенного наказания, если такой ущерб был причи­нен после вступления в силу указанного уголовного наказания.

Невыполнение требований закона о разъяснении участникам уголовного процесса их прав и обязанностей влечет отрицательные юридические последствия. В Постановлении Пленума Верховного суда Российской Федерации № 8 от 31 октября 1995 г. «О некото­рых вопросах применения судами Конституции Российской Феде­рации при осуществлении правосудия» это положение четко сфор­мулировано в отношении свидетельского иммунитета, предусмот­ренного ст. 51 Конституции.

Если подозреваемому, обвиняемому(ой), его супругу(е) и близким родственникам при дознании или на предварительном следствии не было разъяснено указанное конституционное положение, — говорится в п. 18 Постановления, — показания этих лиц должны признаваться судом по­лученными с нарушением закона и не могут являться доказательствами виновности обвиняемого (подозреваемого)[312].

 

⇐ Предыдущая79808182838485868788Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. AT : химич. Природа, строение, свойства, механизм специфического взаимодействия с АГ
2. AVC достигают макс. величины при этом объеме
3. Aбстрактные классы, используемые при работе с коллекциями
4. E) может быть необъективным, сохраняя беспристрастность
5. E) Способ взаимосвязанной деятельности педагога и учащихся, при помощи которого достигается усвоение знаний, умений и навыков, развитие познавательных процессов, личных качеств учащихся.
6. Else write('не принадлежит')
7. else write('не принадлежит')
8. Gerund переводится на русский язык существительным, деепричастием, инфинитивом или целым предложением.
9. I. Общие обязанности машиниста перед приёмкой состава в депо.
10. I. Понятие и система криминалистического исследования оружия, взрывных устройств, взрывчатых веществ и следов их применения.
11. I. Предприятия крупного рогатого скота
12. I. Прием и отправление поездов