WriterCenter.ru Выпуск 13 зима 2015/2016

Стр 1 из 25Следующая ⇒

Мастерская писателей

Журнал writercenter.ru

WriterCenter.ru Выпуск 13 зима 2015/2016

От редакции

Главный редактор Белка Елена

Литературные редакторы кот ворчун, Михалевская Анна

Дизайн-верстка Ула Сенкович

Художники

Лев Елена, Akrotiri, Argentum Agata, SEN

Редактура

Маркевич Елена, Меллори Елена, Михалевская Анна, Найко Елена, Зауэр Ирина, NeAmina, Валеев Иван, Табакера, Твиллайт

Корреспонденты

Меллори Елена, Майер Ольга, Ула Сенкович, Argentum Agata, Михалевская Анна

Обложка Лев Елена

Слово редактора

Господа, сочиняйте сказки!

Современность — давно не новость,

так что к чёрту правдоподобность,

Выбирайте поярче краски!

Юханан Магрибский

Дорогие друзья!

Невозможно переоценить значение сказки, потому что каждый в нежном возрасте начинал знакомство с моралью жизни через завораживающие истории, прочитанные на сон грядущий. И пока мы готовили выпуск, убедились в этом на собственном опыте. Нам прислали рекордное количество самых необыкновенных историй, поставив перед тяжелым выбором — каждая была по-своему волшебна. И вот результат — добро пожаловать! — в сказку, которую создали мы с вами!

Приятных путешествий по миру сказок и до новых встреч!

Редакция журнала

Содержание

ИМХО

Михалевская Анна. Связь миров и поколений

Майер Ольга. Обыкновенное чудо

Argentum Agata. Человек раскрывается в сказке

Представляем

Михалевская Анна. Интервью с Ариной Свобода

Ула Сенкович. Интервью с Ириной Успенской

Ула Сенкович. Интервью со Львом Капланом

Проза. Сказка

Сороковая Александрина (Kartusha). На неведомых дорожках

Руденко Евгений (Anger Builder). Волшебство

Неделько Григорий. Песочная сказка

Stanovoi Marika (Akrotiri). Сказка о полотне памяти

Harry Book. С ливером и картошкой

Проза. Восточная с казка

Шев Вит. Сказка. И только

Скалдин Юрий. Волшебный нож Акрама

Мааэринн. Халиф и Ясмина

Проза. Городскаяс казка

Радуга. Рождество Клотильды Блюм

Гринь Ульяна. Новогоднее желание парасольника

Армант, Илинар Трёхцветное счастье

Проза. Сюрреализм. Сказка

Валеев Иван. Декабрь. Трамвай. И Луна…

Проза. Фантастика. Сказка

Оскарова Надежда. На своём месте

Проза. Фэнтези. Сказка

Сафонова Евгения. Тёмное сердце

Михалевская Анна. Подорожники

Меллори Елена. Алиса в перевёрнутом мире

Гольшанская Светлана. Волчий танец

Быкова Ксения. Чёртова мельница

Проза. Мистика. Сказка

Чайка. Забытая сказка

Бунингит. Сеансы магии

Анна Анакина. Снежинка

Проза. Хоррор

Мосеева Надежда. Обходчик путей. 1-место в конкурсе " Огни Самайна"

Проза. Весёлая сказка

Колесник Мария (Йен). Квартира № 36

Васильев Ярослав. О попе и его работнике Балде

анс. Парадиз Конрада

Поэзия

NeAmina

Сороковая Александрина

Leshik Birich

Абрамова Елена

Девш Ольга

Шевцова Анастасия

Губина Наталья

Абрамова Елена

NeAmina

Илинар

Аривенн

NeAmina

Лисовская Виктория

RhiSh

NeAmina

Stanovoi Marika (Akrotiri)

Ефим Мороз

NeAmina

Радуга

На десерт

Меллори Елена. Всё в наших руках

Поэзия

NeAmina

Когда завершается год

Когда оседает на землю туман,

когда завершается год,

приходят в селение о́ ма-тима́,

невзрачные люди-с-болот.

Какие-то тряпки на тощих плечах,

почти до колен борода.

Но в каждой избе, где не гаснет очаг,

им искренне рады всегда.

Встречают хозяева гостя вдвоём.

а дети глядят из окна,

зерна насыпают в мешок до краёв

и катят бочонок вина.

На лучшее место сажают за стол,

где тускло блестит серебро.

У о́ ма-тима́ есть обычай простой:

“спасибо” сказать за добро.

Коль честен хозяин, хозяйка мила,

обиды на отпрысков нет,

зола в теплой печке уже не зола,

а россыпь блестящих монет.

За каждое зернышко, каждый глоток

расплатятся о́ ма-тима́.

А после, беззвучно шагнув за порог,

растают, как будто туман.

NeAmina

Про Ивана дурака

За морями — горы, облака и лес,

пыльная дорога, сонная река,

камни возле сосен, почерневший крест.

Помяни, прохожий, Ваньку-дурака.

Сказки только в книжках, пиво там да мёд,

свадебные пляски и хмельной базар.

Ванька разве думал, что вот так помрёт?

Был уверен парень, что придет назад.

С девицей-красоткой, вороным конём,

в кошельке бездонном золотом звеня.

Братец Ваньку встретил дымом да огнём:

со спины ударил среди бела дня.

А потом — а как же! — христианский долг,

выкопал могилу и поставил крест,

взял сундук на плечи, хоть поднял с трудом,

и ушел подальше из опасных мест.

Мертвым сном остался Ванька спать в лесу.

Брат шагал неспешно, жаркий день кляня,

девица роняла за слезой слезу,

цокали копыта резвого коня.

В сумерках на небе выпал звездный снег,

и луна соткалась в синеве ночной.

Подошел к могилке странный человек

с белоснежной пеной крыльев за спиной.

Повздыхал печально, что-то говоря,

лес совиным криком дал ему ответ.

А когда над лесом занялась заря,

две крылатых тени унеслись в рассвет.

Время не жалеет ничего окрест.

Только неизменны горы да река,

камни возле сосен, почерневший крест.

Помяни, прохожий, Ваньку-дурака...

NeAmina

Циркачи

В городе ярмарка, цирк выгибает купол, шум не смолкает даже в седой ночи, дети глазеют на представленье кукол, дряхлый старик в большой барабан стучит. Фокусник, клоун, жонглеры и люди-змеи — здесь оживает сказка, зовет мечта. Мимо пройти разве кто-то сейчас сумеет? Пара монет, калитка, и ты уж там.

Шаг за ограду, и город остался в прошлом: ты погружаешься в новый волшебный мир. Все, что казалось, в принципе, невозможным, воплощено загадочными людьми: брызжет салют, в поднебесье взлетают кони, ровная поступь стремительна и легка, смуглый мальчишка держит огонь в ладони, пламя ласкает пальцы и льнет к рукам, змеи, танцуя, сплетаются, как лианы.… А у гимнастов, кажется, нет костей — здесь чудеса естественны и не странны ни для хозяев, ни даже для их гостей. Вот темноликий парень блеснул ножами… Серый дракон ехидно сощурил глаз…

Эй, торопитесь, добрые горожане, в сказку пожаловать мы приглашаем вас…

В нашем трактире под вечер обычно людно: гости гуляют, старается менестрель, сестры таскают в зале большие блюда — сочное мясо и крепкий янтарный эль, батюшка гордо сидит за дубовой стойкой, матушка ведает кассой под звон монет, роль недотепы-золушки-и-поломойки мне достается — бездельников в доме нет. Целыми днями приходится мне трудиться, зал убирая, стены и пол скобля. Это лишь в сказках в трактиры приходят принцы, только лишь в сказках обувь из хрусталя. Добрые феи, прекрасный и верный рыцарь — глупая вера нищих и слабаков.

Но все равно сегодня мечтаю смыться: лишь отвернутся сестры, и был таков. Хлопает дверь, из трактира я вылетаю, не обращая вниманья, что вслед кричат. Крепко зажат в ладони заветный талер, я тороплюсь на ярмарку к циркачам. Птицами снова парят в небесах гимнасты, от фейерверков ночью светло, как днем. Скалится хитро жаркой зубастой пастью серый дракончик, метко плюясь огнем. Сочные краски, ткани, шелка и кожа, яркие блузы с юбками до земли. Грустная леди карты на стол положит…. Что ей нашепчут дамы и короли?

Я покатался на каждой из каруселек, очаровашку дракона держал в руках. Все я облазил, достигнув заветной цели, деньги спустил — до последнего медяка. Время застыло, никак не кончался вечер, он растекался, словно тягучий мед. И мне казалось, что кто-то беззвучно шепчет, просит как будто, тянет, манит, зовет: “Слышишь…останься…Ты тоже почуял сердцем, что не чужой здесь. Пойми, твое место тут.”

Я оглянулся у полуоткрытой дверцы: замерли люди, как будто чего-то ждут, все циркачи здесь от мала и до велика. И в каждом взгляде вижу вопрос немой.

Но, отвернувшись, я быстро нырнул в калитку: так захотелось внезапно сбежать домой.

Город меня не встретил привычным гамом — мрачная пустошь открылась моим глазам, остовы зданий, все в серо-черной гамме. И, испугавшись, я резко шагнул назад. Что там случилось, кто мне сейчас ответит? Нет ничего, только серая пыль вокруг.

Смуглый мальчишка тихо шепнул: “Столетья там пролетели. Такое бывает, друг. Их не вернешь. Ты останься, прими разлуку… Это тебе, я чувствую, по плечу…”

Серый дракончик доверчиво ткнулся в руку: “Хочешь, плеваться искрами научу?..”

Александрина Сороковая

Сундучок сказок

Украду я звезды с неба, украду.

Соскользнут они в ладони, словно в бездну.

Я губами жадно к звездам припаду,

Выпью свет волшебный быстро и исчезну.

Расплескавшись в темном небе серебром,

Выплетая кружевные паутины,

Я укрою ночь серебряным ковром,

Разметав осколки сердца древней льдины.

Поцелуем вспыхнут блики на воде,

Тени дышат, тени чувствуют, танцуют.

Где-то там, за гранью снов, в стране Нигде,

Звезды падают так нежно и чаруют.

Зажигают колдовские огоньки,

Озаряют ночь чудесным светом,

И стремятся вдаль посланцы — мотыльки,

Разнося фонарики с секретом.

Александрина Сороковая

Не сходи с дороги

Стелется сладкою дымкой туман,

Звезды на небе мигают и пляшут.

Скрип на дороге. И встал караван.

Ели ветвями таинственно машут.

Белую пену вздымает река.

Брызги взлетают, в ночи растворяясь.

С флягой отправили лишь дурака.

Чудится, елка смеется, качаясь.

Вдруг замерцали вдали огоньки.

Чудища? Леший? Сейчас растерзают.

Старый дурак рассказал: «У реки

В доме лесном на столы накрывают».

Бросились путники, слюнки текут.

Скользко. Запнулись о корни. Упали.

А из домишки к котлу волокут

Зверя мохнатого: «Вы опоздали! »

Плачет тихонько понурый зверёк,

Лапки с надеждой к гостям протянул.

Вьётся над варевом чёрный дымок.

Старый дурак всех бесстыдно надул.

«Братцы, спасайтесь! » Но в небе луна

Зло рассмеялась, клыки обнажая.

Крик оборвался. И лишь тишина

Чащу лесную накрыла, вздыхая.

Александрина Сороковая

Шоколадный поцелуй

Так нежна шоколадная ночь,

Вытекает по капле ликёр.

Как заблудшая в сумерках дочь,

Разжигает на небе костёр.

Красным цветом зарделась луна,

Оголила застенчиво бок.

И стекает на землю слюна,

Сладость тьмы превращается в сок.

Карамелью искрится река

В тусклом свете загадочных звёзд,

И набухли её берега

Сладким хворостом тысячи гнёзд.

На ладонях кружится туман,

Леденцы покатились с цветов —

Ночь защёлкнула дивный капкан

В шоколадной долине из снов.

Проза. Сказка. Сороковая Александрина (Kartusha). На неведомых дорожках

Хрустнула веточка чёрной полыни, и ведьма довольно поцокола языком:

— Ну, теперь всё в порядке!

Горькое крошево посыпалось в кипящий котёл. Забурлило жёлтым, зелёным, красным. Ещё миг и поверхность варева застыла. Заискрилась. И в колдовском зеркале появилось изображение.

— Дымок, только попробуй всё испортить! — Ядвига склонилась над котлом, едва не задев крючковатым носом Лесное Око. Зрение-то уже не то!

Серый пушистый котяра с необыкновенно голубыми глазищами тихонько подкрался к хозяйке и цапнул лапой за подол кружевной юбки. Но старуха не обратила внимания на кота — разглядывала паутину неведомых дорожек и тропинок.

Какого труда стоило приглядывать за ними и вовремя возвращать на место, а иногда помогать заблудшим путникам. Или наоборот, губить их.

Дорожки и тропинки жили своей жизнью — порой сами искривлялись или попросту меняли направление, разводя хаос в Дремучем лесу.

— Ох, беда! Леший опять забрёл в Гнилое болото и еле выскользнул из лап Чудозыра. Тот ведь глупый и не разбирает своих и чужих.

Ядвига плеснула в зеркало кленовую выжимку и прошептала заклинание.

— Мяу, — Дымок коснулся лапой котла. Удивительно, что не обжёгся.

— Да исправила, исправила.

Одна вредная тропинка, почти невидимая, принялась за старое. Уж как её только Ядвига ни стирала, как ни выкручивала! А та всё норовила указать путь прямиком к домику ведьмы.

Как здесь спрячешься от нежелательных гостей? Ведьма давно разочаровалась и в людях, и в героях, и в нечисти. Пусть лучше в объятья мавок прыгают.

А эта плутовка вздумала играть! Когда терпение Ядвиги закончилось, а магические силы в погоне за тропинкой практически истощились, ведьма махнула рукой. И лишь временами сворачивала вредину в клубочек или отправляла в сторону иных лесных обитателей.

— А вот завяжу тебя сегодня бантиком! Ха-ха-ха! — цветок дурмана растворился в зеркале, а ведьма принялась выплетать колдовскую паутину.

— Мяяяяу! — Дымок поддержал хозяйку и лениво побрёл к веранде домика, чтобы погреться на тёплом солнышке.

— Да, мой милый. И никого мне, кроме тебя, не надо, — Ядвига улыбнулась голубоглазому лежебоке.

Лёгкий ветерок теребил травинки, среди которых красовались россыпи лесной земляники. Они манили спелостью и сладостью.

Кряхтя и ругаясь, ведьма наклонилась и сорвала самые крупные ягоды.

— Ох, не для меня эта забава, — покачала головой старуха, потирая свободной рукой поясницу.

Но ягоды съела с удовольствием.

Дымок распушился и зажмурился на крылечке.

— Ленивый хитрюга!

Неожиданный всплеск в котле насторожил ведьму:

— Что ещё за шуточки? Опять кто-то пожаловал?

Морщинистые руки взметнулись над Оком.

Высокий мужчина с острой бородкой, одетый в серое. Он вышагивал по дикому лесу как ни в чём не бывало! Ни усталости, ни беспокойства, одни смешинки в глазах. Будто у себя дома! Вот нахал! Но симпатичный…

Ядвига усмехнулась и решила проучить незнакомца. Щепотка коры дуба и знак ворона — и дорожка выкрутилась в сторону озера Забвения. Ох, мавки сейчас обрадуются!

— И вообще, пора бы им меня поблагодарить. Столько добра им в руки прибыло!

Ведьма недоумённо сдвинула седые брови. Он смеётся? Не доходя до озера пары вёрст, бродяга шагнул на полузаросшую узенькую тропку. Как смог?

— Дымок, ты только погляди!

Но кот даже не пошевелился, а лишь тихонько промурчал:

— К тебе идёт…

— Ну, надо же! Заговорил, нечисть плешивая! А то всё «мур» и «мур», — покачала головой Ядвига, но сразу уставилась в Лесное Око. Шустрый какой! — Не может он ко мне идти. Кто ж про меня ведает? Да и не дойдёт сюда.

Искривлённые пальцы старухи выписали замысловатые узоры — дорожки и тропинки сливались, переплетались и замыкались. А путник шёл себе, продираясь сквозь чащу, будто всего этого не замечал. Находил тайные лазейки. И умудрился обнаружить проход через дупло древней берёзы.

— А ведь и правда, что в мою сторону двигается, — закусила Ядвига губу и почувствовала необычное волнение. Кто же ты, незваный?

Скорее из страха, старуха напустила на бродягу Чёрного медведя, свирепого и кровожадного.

Медведя однажды проклял злой упырь, случайно забравшийся в эти края. Ведьма справилась с кровопивцем, а вот озлобленного зверя излечить не получилось.

Незнакомец не испугался, а спокойно вытащил добротный меч со сверкающими самоцветами на рукояти и атаковал лютого зверя. Рычание медведя донеслось и до Дымка. Аж шерсть на загривке поднялась.

Смертоносные когти-кинжалы пронеслись над головой бродяги. Ядвига затаила дыхание — увидела, что на листья папоротника алыми каплями брызнула кровь. Но это косматое чудище дёрнулось и рухнуло в заросли кустарника. А через пару минут поднялся удивлённый мишка и удрал в чащу. Ещё долго по лесу разносился треск сминаемых медведем кустов.

— Смелый!

Не зная, как теперь быть, чувствуя, как в груди нарастает давно забытый трепет, старуха стиснула кулаки. Лесное Око — лишь зеркало и ничем не могло помочь. Ни дать совет, ни подкинуть нужное заклинание.

А незнакомец взял да исчез! Пропал с паутины неведомых тропинок-дорожек. И как Ядвига ни вглядывалась, сколько бы порошков и трав ни закидывала в котёл, так и не смогла его обнаружить. В бессилии разбила колдовское зеркало, метнув в Око тушку летучей мыши.

— Чтоб ты сгинул! — прошептала она и направилась в дом за успокоительной настойкой.

Дубовый стол был заставлен свежими порошками-зельями. В эту ночь ведьме удалось вывести новые рецепты. Пахло пряным и кисло-сладким, а также малиной и мёдом.

Распахнув резной сундук, старуха потянулась за пыльной глиняной бутылью.

— Плохо встречаешь, хозяюшка! — никаких сомнений, что низкий бархатный голос принадлежал исчезнувшему бродяге.

Ядвига выронила снадобье и обернулась. Но долго не могла вымолвить и слова. Разглядывала потрепанную одежду гостя, крепкую фигуру и упрямое мужественное лицо.

— Кто ты? И зачем явился? — настороженно спросила ведьма и опустилась на лавку у печи.

Дымок спокойно лежал на крылечке и, казалось, ничуть не удивился посетителю.

Бродяга загадочно улыбнулся и уселся рядом с хозяйкой дома.

— Хватит уже прятать свою молодость и красоту, — сказал он и с нежностью посмотрел в глаза Ядвиги. Ведьма смутилась и отвела взгляд. Как прознал? Да, она намеренно выбрала такое обличье, чтоб отпугнуть ненужные взоры и сомнительных поклонников.

А незнакомец продолжил:

— Я ведь давно тебя заметил. И полюбил. Я — колдун. И больше не смог ждать. Отправился к тебе…

— А почему так? — обличье ведьмы подёрнулось мерцанием, и Ядвига превратилась в темноволосую девушку с зелёными глазами. Расправив складку на синем сарафане, она вздохнула и улыбнулась колдуну.

— Но я ведь должен был тебя завоевать!

Ядвига не успела и пискнуть, как он подхватил её и закружил в чёрном вихре.

— А Дымок? — взвизгнула ведьма и рассмеялась.

— И его заберём!

Поэзия.

Leshik Birich

***

Полон звуков ночных заколдованный лес,

Где-то рядом встревоженно ухает филин,

Слышен шорох шагов… Как легко мы забыли,

Что боялись до чёртиков здешних чудес.

Притаись! В этой сказке нет места для нас.

Не тревожь тишины — наслаждайся и слушай,

Как поют бессловесно заблудшие души

В этот чудный, упущенный временем, час.

Здесь есть звери… Десятки волшебных зверей,

Что огнями глядят из таинственной чащи.

Не смотри им в глаза! В этой сказке пропащей

Оставаться нельзя. Мы уходим, скорей!

В окружении звёзд белый месяц горит…

Ты не слышишь? Он шепчет, что ночь на исходе,

Что пора взяться за руки и, в хороводе,

Танцевать у костра от зари до зари…

Абрамова Елена

Волшебный лес

Есть где-то там волшебный лес,

В котором оживают сказки.

Сияет месяц там с небес,

И бродят звери без опаски

Вокруг избушки. Вся в снегу

Она стоит средь черных елок,

И снег блестит среди иголок,

И совы ухают: «Ту-гу! »

А у избушки той цветы —

Волшебной, снежной красоты.

Кто в ней живет? Быть может, Леший

Спит с лешачихою вдвоем.

Как только дух потянет вешний,

Покинет он свой зимний дом,

Пойдет осматривать владенья…

А может быть, Баба-Яга,

Пока кругом лежат снега,

Пьет чай с малиновым вареньем.

У ног ее мурлычет кошка,

И светит месяц ей в окошко…

А может, там живет Топтыгин —

Медведь из сказки. Он не спит,

А при свечах читает книги

Иль тихо песенку урчит,

Иль ставит чайник, чтобы чаю

Душистого с медком попить…

Кто в той избушке может жить?..

Не знаю я, и умолкаю.

Но верю: есть волшебный лес,

В нем много сказок и чудес…

Девш Ольга

Угомонник

Присядет мой маленький мальчик

На склоне горы голубой.

На небе не облако — зайчик!

И мальчик кивнёт головой

В такт мыслям своим, полетевшим

В чудесную радуг страну.

Ему и легко, и потешно,

Он солнце за лучик стянул

К себе на коленки и гладит,

Как кошку, как желтый клубок,

Чтоб вечер пришёл, всё уладил…

Шепчу: «Спи, усни, мой сынок».

Девш Ольга

Баюшки

Баю-баюшки баю,

Приютились на краю.

Сон красивый, сон смешной.

Выбирай — тебе какой?

Можешь взять их оба,

До утра спать чтобы,

Не проснуться нощью*,

Не узнать воочью,

Что такое темнота

И зачем ей немота.

Пусть хранит секреты,

Рано, сын, об этом.

Сны ушли в ресницы,

Спи, поколе спится.

Баю-баюшки баю,

Приютились на краю

Лба твои кудряшки.

Мамин неваляшка…

Шевцова Анастасия

Помнишь

Помнишь, в лесу между елей горел закат,

ветер качал верхушки, касаясь неба?

Если сумеешь путь отыскать назад,

в дом, где ни разу с детства за годы не был,

Если вдруг вспомнишь, как в январе темно

было вокруг, как горели в заснежье травы…

Как волшебство стучалось к тебе в окно —

лес ворожил, в книге Судеб листая главы…

Низко луна светила, склоняясь ниц…

Воздух дурманил холодом зимней тайны,

Пятнами тени — профили чьих-то лиц —

падали оземь между ветвей хрустальных…

Ты улыбнешься, молча посмотришь вдаль —

луч от звезды скользнет по лесной опушке —

Память проснется, вспыхнет в руках скрижаль,

в снежном безмолвии путь указав к избушке…

Я побегу, нет, просто помчусь вперед!

Будет клубиться пар от дыханья в небо —

Ланью лесной обернусь, и луны заход

встречу с тобой, задыхаясь уже от бега!

Видишь, вон там, огонек за стеклом горит —

тысячи бликов лед отражает ярко?

Ждет тихо сказка — только для нас двоих,

самым желанным станет она подарком!

Губина Наталья

***

Ты лечи свою простуду

Мёдом, чаем и горчицей.

О тебе я думать буду,

И тогда тебе приснится

Тихий вечер, лёгкий ужин,

Свет лампады, листьев шелест,

Ветерок, который нужен,

Чтоб ласкать небрежно шею.

Пламя свеч совсем не греет,

И мурашки по запястью,

А вдали пусть будет берег,

Где-то близко будет счастье.

Лишь чихать и кашлять брось ты,

Чтоб случайно не проснуться.

Рисовать во сне так просто,

Наяву мечтать так грустно.

Разговор неспешный… Слышишь?

Мотылёк к огню стремится,

Не сожжёт он крылья нынче,

Лишь тихонько будет биться.

Ты лечи свою простуду,

Ведь прогнать её не сложно,

О тебе я думать буду,

Если только скажешь: «Можно».

Елена Абрамова

Удивительный кот

Шагаю, шагаю — вперёд и вперёд,

Куда-то дорога меня приведёт?

А впрочем, не думаю вовсе о том,

Шагаю, шагаю — на пару с котом!

Попутчиком мне — удивительный кот,

На лютне играет и песни поёт.

Не ловит мышей он — ну что за беда?

Зато мне в дороге поможет всегда!

Ведь мне без него далеко не уйти,

Так можно нечаянно сбиться с пути.

А если опасность нас ждет впереди,

Он скажет всегда мне: " Туда не ходи! "

Таков мой Попутчик, хоть жаль, что он кот,

И с ним я беспечно шагаю вперед!

Пушистая шерстка, загадочный вид...

Откуда пришёл он, куда он спешит?

Кот лишь улыбнётся: " Хороший вопрос! ",

Трубою поднимет изогнутый хвост.

Ну, что же, у каждого — тайна своя,

Пока мы попутчики — значит, друзья!

Дорога все вьётся, конца не видать,

Но мы не устанем шагать да шагать!

Неважно, куда мы однажды придём,

Важнее нам, что по дороге найдём!

А что мы найдём? Да веселые песни!

Чтоб было на свете нам жить интересней.

За песню — монету! За пляску — монету!

Давай-ка пойдём побродяжим по свету!

Отличная пара — бродяга и кот,

Шагаем, шагаем — вперед и вперед!

NeAmina

Мартин

Мартин не спит. Ему чудится чей-то взгляд.

Мартин на взводе, словно спортсмен на старте: смотрит в упор кто-то несколько дней подряд. Только вот кто, догадаться не в силах Мартин. Каждую ночь он кладет на постель обрез, рядом с кроватью мостится патронов ящик. Мартин уверен, что, если за домом лес, значит оттуда и явится тот, смотрящий. Шторы задернуты, в доме погашен свет. Мартин с ружьем обходит свои границы: заперты двери, в саду посторонних нет.…Только у яблони тень непонятной птицы — что-то большое, похожее на орла. Тьма полуночья не даст разглядеть получше. Все, что он видит: два серых больших крыла, грустно поникших, как ивы побег плакучей...

Мартин решает сбегать за фонарем: тучи луну закрыли в своей темнице.…Как бы он не был усталостью изнурён, все ж интересно выяснить, что за птица. Старый фонарик звездой освещает сад, тьма расползается в клочья, плывет, таится… Чувствует Мартин тот же тяжелый взгляд и понимает, что птица — совсем не птица.

Де́ вичий лик — ни клюва, ни перьев нет — нежная шейка, ключицы, худые плечи…хрупкая девушка, где-то семнадцать лет… Только из глаз равнодушно взирает вечность. Мартин молчит, меж лопаток стекает пот, сердце саднит, словно там завелась заноза…

Вдруг у корней открывается тайный ход. Мартин к нему шагает, как под гипнозом. Длинный тоннель, приглушенный неяркий свет…зал полукруглый — все тонко, прозрачно, хрупко.… В центре — гнездо, но, однако, наседки нет — только ребенок лежит в золотых скорлупках.

…Мартин с чудесной ношей выходит в сад. Птица исчезла, под яблоней — только перья. Тучи рассеялись, звезды, как виноград, — гроздями виснут над домом с закрытой дверью. Ведомо звездам, кто нынче пришел на свет: будущий воин, сильный король драконий.

Мартин уверен: дороже сокровищ нет, чем тот ребенок, что спит у него в ладонях.

Поэзия

Илинар

Вот уж горе, так уж горе!

— Вот уж горе, так уж горе!

Старый мельник взял да помер…

Сыновей осталось трое.

Вот уж горе, так уж горе…

Старший мельницу захапал.

«Буду мельником, как папа! »

Среднему, по доброй воле,

Дал осла (с намёком, что ли? ).

Младшему — наследства вместо —

Подарил меня. Нечестно!

Подарил… из дома, то есть!

Вот так свинство! Где же совесть?

Тут я вспомнил — мне цыганка

Раз гадала спозаранку.

Думал я тогда — всё лажа!

«Ждёт дорога…» Как же, как же!

Я ж ленивый и домашний.

Мне б топчан да миску с кашей.

Но… однако — вот дорога…

Ой, она сказала много…

Буду я ходить, как будто,

В шляпе, в сапоги обутый…

И вдобавок ко всем бедам

Повстречаюсь с людоедом!

Я, конечно, кот. Не «людо».

Ну, а вдруг, я стану блюдом?!

Иль в судьбу не верить злую?

Постою-ка, подожду я…

Вон идёт хозяин новый…

Сапоги несёт?! Да что вы!

Нет! Бежать! Я не бесправен!

Сам судьбы своей хозяин!

— Где же кот? Вот наказанье!

Я же помню то гаданье…

«Станешь королю ты зятем…

Будешь и богат, и знатен…

Кот маркизом стать поможет...»

Где же кот?! Кис-кис?! О, Боже!

Нет нигде! Ни на крылечке,

Ни на лавке, ни на печке…

Ни в кустах… ни на заборе…

Вот уж горе, так уж горе!

Аривенн

Смотри-ка, бежит мальчишка…

Смотри-ка, бежит мальчишка, он счастлив, как сто китайцев, ему сегодня сказали, что этот мир не один. И вот он бежит, сшибая ногами густые травы, туда, где край радуги виден, где мир переходит в мир. Он знает, что, если успеет, сумеет зайти за границу, и травы за ним сомкнутся, а дальше мы поглядим. Но, если в том мире дождя нет или не светит солнце, то путь назад невозможен, и выбор необратим.

Мальчишки не знают страха, для них слова нет «невозможно», и меж двух миров реально прокинуть крепкую нить. Здесь главное, чтобы кто-то тебя ожидал обратно, ведь крепче слова «прощайте», всегда было слово «любить».

Аривенн

Томми

Том сегодня грустен: опять не удался вечер,

Уже третий подряд, его засмеют теперь.

Его шаг тяжел, будто небо давит на плечи,

Он к стене подходит и мелом рисует дверь.

Том всегда рисует, когда ему очень больно.

Только двери на стенах уже нежилых домов.

А потом все пальцы стирает себе до крови,

Силясь их распахнуть в один из иных миров.

После он твердит, что с ним говорили стены,

Они звали его, просили прийти скорей.

Мама плачет и взгляд с мольбой обращает к небу:

«Боже правый, за что ты караешь своих детей? »

Том быть хочет, как все: чтоб тоже его любили,

Чтобы мама не плакала, глядя в глухую тьму.

Но он слышит голос и с ним бороться не в силах,

Он толкает дверь — и дверь поддается ему.

Позже люди напишут: «Том Нельсон навеки сгинул».

Дело будет закрыто, наверное, к февралю.

Мама ходит по городу, смотрит в рисунки сына:

«Томми, мальчик, вернись, я очень тебя люблю».

Аривенн

Танцуют твои драконы

Когда тебе три, ты веришь, что мир огромен,

Уютен, волшебен — за каждым забором сказка.

И ты убегаешь, чтоб встретить своих драконов,

На тот фронтир, где реальность сменяют маски.

Тебе неважно, что за оградой пустошь,

Колючей проволки рваные километры,

Твои драконы сегодня совсем послушны,

Застыло время, осень не сменит лето.

Когда тебе три, ты не видишь потерь и боли,

И эхо войны до тебя не достанет скоро,

Ты знаешь — мама сверху глядит с любовью,

Застыло время, танцуют твои драконы.

NeAmina

Пушан

От цветов кошачьей мяты пахнет терпко и приятно, в зарослях кошачьей мяты кто-то ходит не спеша…На поляне возле леса нет ни замка, ни принцессы, и не водятся драконы. Там живет один пушан.

Два больших мохнатых ушка, весь — как мягкая игрушка, умный взгляд невинно просит: я хороший, ну, поверь…Выраженье человечье, только нанести увечья может он вполне зверино, потому что это зверь.

Есть на свете, может, страны, где и водятся пушаны, только здесь совсем не знают про подобного зверька. Просто он пришел однажды по траве сырой и влажной, он пришел и поселился у лесного родника.

Он сноровисто и споро под обрывом вырыл норы, вход и выход хитро спрятав в пышных зарослях травы. Он не виден и не слышен, бродит ночью, ловит мышек, змей кусачих не боится — ест их прямо с головы. За лягушками в болото он выходит на охоту, видно, мясо лягушачье для него деликатес.

Но, как ни был бы он занят, лишь сверкнет перед глазами месяц хитрою улыбкой — и пушан уходит в лес. По песку и мелким ямам устремленно и упрямо, страх загнав поглубже в пятки, пробирается пушан. Через тернии и корни он бежит-спешит упорно. Перед лилией цветущей замирает не дыша.

Звезды свет в ладони лилий до краев почти налили, даже ветер затихает, чтоб его не расплескать. И пушан, шагнув отважно, опрокидывает чашу: серебристый свет стекает по прозрачным лепесткам.

Лилии сияют белым. Звездный свет ползет по телу. Исчезает мех пушаний, начиная с головы, с живота сползают клочья… Происходит что-то ночью под совиное кряхтенье и шуршание травы...

Под пушаньей мягкой шкурой, длинношерстной, рыже-бурой, под уютной легкой шубкой, что мохната и тепла, проступает птичье тело: перья острые, как стрелы, крепкий клюв, два умных глаза, белоснежных два крыла. В лунном свете серебрится, может, зверь, а, может, птица…

Он взмывает над поляной, устремляясь в небеса, улетая прочь из леса, где нет замка и принцессы, но случается, бывают вот такие чудеса.

Представляем. Ула Сенкович. Интервью со Львом Капланом

Лев Каплан — архитектор, профессиональный иллюстратор, арт-дизайнер, член Союза художников земли Баден-Вюрттемберг (Германия). А ещё Лев — " сказочный" художник, автор иллюстраций к книгам " Бременские музыканты", " За 80 дней вокруг света", " Лучшие сказки народов мира" и др.

— Ваши работы привлекают проработанностью деталей и какой-то внутренней теплотой, словно рассматриваешь старинную гравюру, выполненную на современный лад. Как бы Вы охарактеризовали свой стиль?

— Я вообще-то против сортировки художников по стилям, но если уж очень надо, то мне нравится то название стиля, коим характеризуют творчество моего любимого Уайета — «магический реализм».

— В какой технике Вы работаете? Вы используете компьютер в творческом процессе?

— Я с красками, техниками, материалами не очень-то экспериментирую. Работаю по старинке — акварелью по бумаге. Иногда использую тушь и цветной карандаш. Единственное, что я взял нового — это акриловая тушь, которая не смывается водой. Поэтому несколько изменилась последовательность работы. Я сначала рисовал тушью, а потом „красил“ акварелью. Ведь когда работаешь с обычной тушью, то сначала используешь акварель, а тушь потом. А так с красками я не экспериментирую, скорее со стилями немножко. Можно сказать, что я более-менее ортодоксальный рисовальщик. Компьютер использую только для поиска материала и для сканирования картинки. А непосредственно для рисования — нет!

— Что побудило вас заняться именно иллюстрацией? Как началось сотрудничество с немецким издательством?

— Иллюстрацией занялся я случайно. На выставке мой знакомый владелец издательства попросил сделать меня иллюстрированную книгу, которой я отнюдь не горжусь сегодня. Но мне это занятие понравилось, и я начал искать издательство, которому подошел бы мой стиль, мое видение текста. Этим издательством стало Thienemann-Esslinger в Штутгарте, и после длительных переговоров мы стали работать вместе. Я очень рад, что работаю с этим издательством.

— Как возникает идея иллюстрации? Делите ли Вы работу на этапы?

— Идея возникает совершенно спонтанно, ниоткуда. Я просто знаю, что надо нарисовать вот так и все тут. Этапы, конечно же, есть. Концепция всей книги, первые эскизики, поиск материала, отрисовка, так называемый «картон» и чистовик.

— При создании иллюстраций Вы руководствуетесь только внутренним видением или учитываете пожелания редактора?

— Пожелание редактора учитывается только в обложке, как в наиболее коммерческой части книги. В остальном я совершенно свободен.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒