Проза. Сказка. Harry Book. С ливером и картошкой

⇐ ПредыдущаяСтр 8 из 25Следующая ⇒

Каждый день в обеденный перерыв Дэнни заходил в кафе с приятным названием «Парижанка», где рыжеволосая толстушка Марта, одного возраста со старшей сестрой Дэнни, протягивала ему заранее приготовленный бумажный пакет с тремя пирожками. Обычно пирожки были с ливером и картошкой, иногда только с ливером или только с картошкой, но выпечка здесь всегда получалась отменная. Нигде и никогда Дэнни больше такой не ел.

Вернувшись в лавку, мальчик пережёвывал пышные хрустящие пирожки, запивая кофе. Ел медленно, растягивая удовольствие, предаваясь мечтам о не слишком отдалённом будущем, в котором он обязательно разбогатеет и позволит себе на обед всё, что только захочет. Башмачник Чарли, из мастерской напротив, твердил, что всухомятку Дэнни испортит желудок или поджелудочную, как он в молодости. Чарли перевалило за семьдесят — старик слишком хорошо знал, о чём говорил.

Паркер, хозяин скобяной лавки, постоянно ругался, что его работник лентяй несусветный, только ест и спит, не принося ни малейшей пользы. И если ел Дэнни прямо за прилавком, то спать ему приходилось в маленьком подсобном помещении. Накрывшись стареньким залатанным пальто, он всякий раз вздрагивал, когда снаружи проезжал кэб или проходила шумная компания выпивох. Башмачник не раз намекал Паркеру, что нужно доплачивать своему работнику за сторожа. На что хозяин только скалил пожелтевшие от сигар зубы. Ругаться с Чарли он не хотел — старик покупал обувные гвозди и подковы, но и лишний шиллинг выкладывать не спешил.

В редкие перерывы Дэнни любил погружаться в мир грёз. Для этого ему не требовалось курить особую траву или заправляться виски. Четырнадцатилетнему скитальцу, оставившему отчий дом в нищей провинции, Господь подарил слишком богатую фантазию, не вручив ни шиллинга на жизнь. А жизнь, как известно, без монет существовать не может, поскольку всё для её поддержания продаётся и покупается.

На волнах сладких мечтаний, глаза Дэнни замирали на одной точке. Серая реальность тускнела, её место занимало разноцветье волшебного мира. При этом мальчик выглядел словно восковая кукла из музея. Но внутри, в бурлящем образами сознании, разворачивались нешуточные страсти…

Он пикировал с высоты птичьего полёта. Тело сковал ледяной страх, хотелось закричать, позвать на помощь. Но вместе со страхом пришло наслаждение тишиной и безграничным зелёным пространством долины. Падение постепенно замедлилось, Дэнни плыл по воздуху, словно по течению тёплой тропической реки. Мимо пронеслась стайка птиц размером с журавля.

— Привет, Дэнни! — пропели птицы, щёлкая длинными тонкими клювами.

— Привет, — удивлённо ответил мальчик, проводив взглядом чудных жёлто-зелёных созданий.

Падение остановилось, он просто висел в лёгкой желтоватой дымке, разглядывая долину. А смотреть здесь было на что. Розовые бутоны цветов, размером с голову слона, раскачивались, напевая грустную мелодию, махая огромными листьями в такт песне. Их язык поначалу показался незнакомым, но с каждым куплетом слова проникали в сознание всё глубже, и вскоре Дэнни подпевал им.

Внизу кто-то шёл, тяжёлые шаги чередовались со скрипом. Из туманной дымки вынырнули раскидистые кроны, усеянные разноцветными шариками, словно на рождественской ёлке. С десяток толстенных деревьев вальяжно подошли и обступили гостя. И хотя глаз на стволах Дэнни не обнаружил, но почувствовал, что его разглядывают. Самое большое дерево ухватило ногу гостя толстой веткой и сильно потянуло.

— А-а-а! — закричал мальчик, полетев вниз …

— Опять дрыхнешь, лентяй!

На пороге стоял хозяин. И ежедневно в скобяной лавке повторялся один и тот же сценарий.

Врываясь словно ураган, Паркер безжалостно пинал работника, отчего с Дэнни не сходили синяки. Обычно это случалось в полдень, когда хозяин успевал принять дешёвого виски, вонь которого вызывала у парня отвращение. Злобные глазки свинорылого бородача Паркера просматривали записи в книге продаж, сверяя с оставшимся товаром. Хозяин несколько раз скрупулезно пересчитывал выручку, забирал всё до пенни, не оставляя даже на сдачу. Бросал напоследок неизменное: «Бездельник! », после чего доставал из-за пазухи пузатую бутылку виски, делал большущий глоток и так же быстро уходил, что не исключало неожиданного возвращения.

Но вечером лавочник появлялся редко. Когда тьма опускалась на узкие улочки, а газовые фонари потоками жёлтого света прорезали город вечного тумана, Дэнни приподнимал доску в полу, доставал завернутую в тряпку толстую тетрадь, пузырёк с чернилами и перо. Вспоминая видения, мальчик неторопливо записывал всё аккуратным почерком. И даже не знал зачем, ведь напечатать это в виде книги или в журнале он никогда не сможет. И кроме него это никто не читает. Хотелось бы ещё сделать иллюстрации, но рисовать чернилами Дэнни не хотел. А без цветных карандашей в рисунках не будет того непередаваемо яркого волнующего ощущения запредельного мира.

Доставая из кармана маленький потёртый кошелёк, мальчик каждый вечер пересчитывал заработанные гроши, стараясь распределить скудный доход. По воскресеньям рассчитывался с кафе за пирожки — сразу за неделю. Ещё нужно отложить на новые тетради, которые имели свойство заканчиваться всё быстрее. Дешёвые чернильные перья постоянно ломались, приходилось писать обломком. И всё чаще посещала мысль, что придётся урезать обед до двух пирожков, что даст хоть и мизерную, но всё же экономию.

С мрачными думами Дэнни гасил свечу и ложился на жёсткий топчан. В усталое тело сон приходил быстро, вновь отправляя в сказочный мир, где над розовыми бутонами парили прекрасные феи, а чудные птицы напевали волшебные песни солнцу. Проснувшись утром, мальчик всегда жалел, что расстался с волшебной страной, и с нетерпением ждал следующего погружения.

Иногда в скобяную лавку заглядывал Чарли — просто так, поговорить о жизни. Башмачник любил рассказывать о своей бурной молодости, о работе на большой обувной фабрике. Нанявшись грузчиком в семнадцать, он дошёл до мастера в двадцать пять, а в сорок стал управляющим. Дэнни порывался спросить, что заставило Чарли бросить столь тёплое местечко, но вопрос всякий раз отодвигался на потом.

Однажды башмачник застал парня с пером в руке. Дэнни и не заметил, что Чарли внимательно читает его каракули, пока тяжёлая рука не опустилась на плечо. Мальчик вздрогнул от испуга — ведь, если заметит Паркер, то разразится скандал и, возможно, придётся искать другую работу. А, значит, и жильё.

— Парень, — с нажимом в голосе сказал Чарли. — Ты можешь стать таким же знаменитым, как сэр Артур!

Дэнни покраснел и закрыл тетрадь, но Чарли всё же удалось уговорить дать почитать. На следующий день в обед башмачник вернул рукопись и вручил совершенно новую толстенную тетрадь, уверяя, что та завалялась в мастерской без надобности. Добавив к щедрому подарку пузырёк чернил и пачку перьев. Так у Дэнни появился первый читатель и первый критик.

Пару раз в неделю, закрыв мастерскую, башмачник заглядывал в скобяную лавку, и вечер проходил в обсуждении очередного рассказа о запредельном мире. Именно Чарли высказал мысль, что любой мир в голове писателя где-нибудь существует материально. Не то чтобы Дэнни поверил, но хотелось бы. А уж попасть туда и пролететь с феей над огромными розовыми бутонами он точно мечтал. Незаметно из обычных каракулей на бумаге мечта тесно вплеталась в его серую жизнь и становилась её частью…

Кувыркаясь в тёплом небесном потоке, скованный цепями ужаса, Дэнни мягко шлёпнулся в густую траву. Шагающие деревья обступили мальчика, поскрипели корнями, словно обсуждая пришельца с небес, и двинулись дальше. Немного придя в себя, гость волшебной долины поднялся, подошёл к массивному, с руку толщиной и высотой в два человеческих роста, стеблю цветка.

— Ищи свою фею, Дэнни! — пропели чудо-птицы. — Ищи фею!

Пёстрая стайка вспорхнула с цветка и унеслась ввысь, оставляя за собой искристый след.

— Где искать? — спросил мальчик, испугавшись своего голоса. Звуки в долине отличались от обычных более высоким тембром.

Грустная песнь цветов стихла, мальчик понял: сейчас начнётся что-то важное. Туман стал гуще, почти скрыв небо. Бутоны загудели, словно пароходы на Темзе. Сквозь гудение, как выстрел из ружья прозвучал хлопок.

— Бэк!

Раскрылся самый крупный бутон. Огромные лепестки зашевелились, словно водоросли в быстром ручье, расправились и приняли симметричное положение.

— Бэк! Бэк! Бэк!

Открывались всё новые и новые бутоны. По долине поплыл медовый аромат, приправленный цветочными пряностями. В голове у Дэнни зашумело, послышались странные голоса. Тоненькие, словно писк комара, и вместе с тем удивительно приятные, ласкающие слух.

— Найди её!

Множество волшебных крылатых созданий выпорхнули с цветков и понеслись над лужайкой. Дэнни не сразу узнал их, настолько неожиданным было появление фей.

— Найди её, Дэнни! — пропели маленькие волшебницы, порхая над человеком.

— Я не знаю, — огорчённо ответил мальчик. — Я не знаю, которая. Помогите мне!

Крылатых созданий становилось всё большие. В белоснежных платьях с большими розовыми бантами в золотистых причёсках, стаи маленьких фей проносились над гостем, легонько касаясь нежными крылышками.

— Ты узнаешь её, Дэнни. Ты узнаешь! — уверяли феи.

Поток белоснежных волшебниц уплотнился и взмыл вверх, превратившись в облако. Но одно крылатое создание задержалось. Фея насмешливо разглядывала мальчика, потом опустилась чуть ниже и звонким голоском пропела:

— Огненная фея сорит звёздами. Если поймаешь хоть одну — загадай желание!

Волшебница рассмеялась и унеслась ввысь, растворившись во мгле.

— Сорит звёздами, загадай желание, — прошептал Дэн, провожая фею взглядом. — Обязательно.

Стоя посреди опустевшей поляны, мальчик растерянно обшаривал взглядом широко открытые и теперь уже пустые бутоны. Хотя, нет: один так и не раскрылся.

— Знаю! — вскрикнул гость волшебной страны и побежал к цветку…

Иногда приходило письмо из дома. Хотя случалось такое не чаще, чем раз в месяц, для Дэнни это становилось настоящим праздником. Почту в торговый ряд обычно разносил Гримлоу — конопатый двенадцатилетний мальчишка в серо-зелёном сюртуке. Маленький почтальон с важным видом вручал узкий пахнущий мятой и чабрецом конверт, из которого Дэнни нетерпеливо извлекал большой лист желтоватой бумаги, испещрённый размашистым почерком старшей сестры.

В письме Бетси рассказывала новости о деревне, не забывая передавать привет от друзей, отчего у Дэнни теплело на душе. Хотелось бросить всё и вернуться домой, но мальчик хорошо понимал, что там его не особо ждали. В маленьком домишке вместе с родителями жили две сестры: старшая на четыре года Бетси и младшая на пять — Анна.

Про отца Бетси писала мало. Старик днями трудился на суконной фабрике и не особо радовал семью заработанными шиллингами, часто являясь в пьяном виде. Зато нередко устраивал скандалы, называя домочадцев дармоедами. Никто ему не перечил, дети молча сносили пьяные крики. Лишь мать, когда старик забывался сном, тихонько плакала в углу и молила Бога не оставить их в беде, ниспослать благодать её любимому сыну.

На Рождество Дэнни собирался съездить домой, но хозяину пока ничего не говорил. Да и шутка ли: выручка на праздники в этот раз ожидалась хорошая, вряд ли Паркер захочет даже слышать об отпуске для работника. К тому же нужна была подмена, а кто согласится торчать в лавке на праздники?

Ехать домой с пустыми руками мальчик не мог. Дэнни собирался купить подарки, но для этого нужно скопить хоть немного денег. Хотя бы полсоверена, что при нынешней плате за работу никак не выходило.

Случалось, в моменты чтения письма заглядывал Чарли. Обувщик всегда интересовался, как там в деревне. Иногда вспоминал, что Дэнни похож на его внука, два года назад уехавшего во Францию. Впрочем, насколько лучше по ту сторону Ла-Манша старик не говорил, из чего мальчик сделал вывод, что не очень. «Везде хорошо, где нас нет», — философски заключал Чарли, переводя разговор на другую тему.

После отъезда Дэнни на заработки работы по хозяйству легли на плечи сестёр. Корову и коз нужно пасти, доить, заготавливать сено. В последнем письме, Бетси известила, что выходит замуж за парня из их деревни. За кого, она не написала, сообщив лишь, что жить молодая семья пока будет в её доме. Говоря простым языком, обратный путь брату отрезан навсегда. Особенно, если у Бетси родится ребёнок. Дэнни улыбался при мысли, что в одном из следующих писем сестра именно так и скажет. У него появится племянник или племянница — он станет дядей.

Отдельный фрагмент письма украшал ровный почти каллиграфический почерк Анны. Сестрёнка сильно скучала, просила писать почаще. А ещё Анна напоминала про сказку, которую он пообещал прислать к Рождеству. Дэнни часто рассказывал сказки младшей сестре, под которые Анна хорошо засыпала. И снились ей удивительные сны, в которых феи парили над огромными бутонами, а с небес лилась серебристая мелодия.

Но последняя сказка осталась незавершённой. Дэнни несколько раз начинал писать, но всё время комкал и рвал неудачные фрагменты. Всё новые и новые попытки не приводили к успеху, сказка замерла, застыла, словно ледяная глыба. Не хватало чего-то из реальной жизни, чего-то яркого впечатляющего и вместе с тем трагичного. Иногда появлялось ощущение, что это трагичное неумолимо приближается…

Нераскрывшийся бутон был немного меньше и темнее других. Может, поэтому он и не раскрылся? Предстояло ещё добраться до него. Дэнни порыскал взглядом по лужайке, но ничего подходящего на глаза не попадалось. Обхватив стебель, мальчик начал медленно карабкаться.

— Могу помочь. Ты ведь ищешь свою фею?

Дэнни повернул голову: рядом стояла пепельного цвета кошка размером со льва. У гостя сказочной страны от страха перехватило дыхание, ладони словно приклеились к стеблю.

— Простите, я вас не заметил, — неловко ответил мальчик. И добавил: — Да, ищу.

— Тогда прощаю, — кошка сверкнула янтарными глазами, подошла вплотную и подставила спину. — Можешь опереться, но только аккуратно.

Мальчик снял башмаки, взобрался на спину зверя и, дотянувшись до бутона, схватился за край. Осталось подтянуться, но сил почему-то не хватало.

— У тебя только одна попытка, — пропела кошка, облизывая лапу.

Слова сказочного создания придали энергии. Собрав остаток сил, Дэнни взобрался на бутон. Осторожно, чтобы не свалиться, заглянул чрез лепесток. Внутри, свернувшись калачиком, спала фея судьбы. Именно такая, как он себе её представлял. Растрёпанные огненные волосы излучали потоки радужных искр, собиравшихся в маленькие вихри.

— Что дальше? — спросил Дэнни и на этот раз у кошки.

Но волшебный зверь исчез. Даже трава выровнялась, словно никого и не было. Небеса вдруг резко потемнели, жёлтый туман мгновенно стал серым. А холодный ветер задул так, что Дэнни едва не полетел вниз…

В это утро торговля шла совсем плохо. Паркер вновь поднял цены, что отпугивало и без того редких покупателей. Дэнни как раз выслушивал очередную ругань с упоминанием о более дешёвой лавке на соседней улице, когда подошёл Чарли.

— Я закрылся. Если нужно куда сбегать — подменю.

Дэнни только кивнул и быстро направился в «Парижанку». Есть хотелось страшенно, и мальчик решил не сокращать паёк. Хотя бы сегодня.

В кафе против обыкновения собралась куча народу. Покупали выпечку: булочки, пирожки, пончики, а длинные белые батоны — по два, по три и более. Дэнни заподозрил неладное, но не стал интересоваться странным хлебным бумом. Возможно, суда с пшеницей застряли на полпути, или шторм их разметал. Всякое бывает, но впрок никогда не напасёшься.

— Один? — спросила Марта с грустным лицом, протягивая длинный батон.

Дэнни отрицательно замотал головой.

— Пирожки. Как обычно.

Марта пошарила за прилавком, достала бумажный пакет, протянула Дэнни и тут же переключилась на следующего покупателя. Мальчик даже не успел спросить, что вызвало «вселенский потоп». Шагая обратно, он всё же обратил внимание: пакет немного больше и тяжелее обычного. Но и это не вызвало подозрений: иногда булочники устраивали для постоянных покупателей маленькие, но приятные сюрпризы. Например, пирожки с говядиной по той же цене что и с ливером.

Едва мальчик вернулся, как Чарли, не сказав ни слова, ушёл. Дэнни открыл пакет: вместо трёх пирожков Марта положила четыре. Мальчик с удовольствием попробовал один — с ливером и картошкой, как он любил. Мысленно поблагодарив Марту, Дэнни быстро съел три, оставив четвёртый на вечер. Обернул пакет полотенцем и положил на полку в углу.

А вскоре появился башмачник.

— Закрылись, — огорчился Чарли. Под мышкой старик держал два больших батона, завернутых в плотную бумагу.

— Так рано? — озабоченно спросил Дэнни.

— Они совсем закрылись. Марта тебе не сказала?

Старик махнул рукой и ушёл, оставив продавца в раздумье. С чего бы это кафе закрылось? Ведь спрос на хлеб не иссякал никогда: ни утром, ни в обед, ни вечером. В любой день недели и в любую погоду. Может быть, мука сильно подорожала? В таком случае ему придётся бегать на соседнюю улицу, что гораздо дальше. И там всё дороже. А Дэнни точно знал, что хозяин не заплатит ему больше. Ко всем странностям дня добавилась полная апатия Паркера. Сегодня он явно куда-то спешил, пересчитал выручку только раз и даже не обругал работника.

Всё прояснилось вечером, когда вновь пришёл Чарли. Башмачник всегда был в курсе местных событий. Обычно его клиенты выкладывали новости, когда он в срочном порядке латал башмак, туфель или сапог.

Накануне хозяин «Парижанки» собрался покинуть страну и дал объявление о продаже булочной. Покупатель нашёлся быстро, хотя и долго торговался. В конце концов сделка состоялась, но с условием, что к завтрашнему утру весь товар из лавки будет убран. Чтобы окончательно поставить точку и оставить о себе добрую память, хозяин устроил распродажу с призовыми: в одно изделие (даже продавцы не знали в какое! ) он спрятал золотую монету. Вот почему народ так лихо смёл весь товар. Рассказывая это, Чарли ругался, ведь никто из его знакомых монеты так и не нашёл. Да и сам он поддался на детский розыгрыш. И лишь когда башмачник, язвительно посмеиваясь, ушёл, Дэнни вспомнил про четвёртый пирожок.

Такой же по размеру, он оказался заметно тяжелее, вызвав у парня волнение. Неужели ему повезло? Дэнни постелил лист бумаги и осторожно разломил пирожок вдоль, выложив на бумагу содержимое. Чуть выглянувший из ливера блестящий краешек заставил сердце ускориться в своём беге. Не веря глазам, мальчик выковырял подарок небес и булочника — соверен! Такую крупную сумму он держал в руке впервые.

И это его деньги!

Дэнни даже не представлял, что можно купить на это. Например, он может снять комнату и некоторое время не работать. Нет, работать всё равно придётся, но он сможет уйти из опротивевшей скобяной лавки в другое место. Хотя, куда? А вот этого он не знал. В любом случае, Дэнни решил не спешить, сначала хорошо продумать дальнейшие действия. И уж конечно, на эти деньги он сможет купить сёстрам подарки к Рождеству. Достав тетрадь, Дэнни вложил между страницами почтовый конверт с монетой. Так надёжнее, решил мальчик, боясь потерять нежданно свалившееся сокровище.

Волшебный соверен перевернул монотонно-противную жизнь парня, и дело здесь даже не в деньгах. Монета стала символом надежды на лучшую долю. Грела ладонь и сияла, словно луч из волшебного мира. А когда на душе становилось совсем плохо, Дэнни поднимал половицу и гладил сокровище, предаваясь мечтам. В руках монета излучала приятный свет, раскрашивая мрачно серый быт, а затем вновь возвращалась в укромное место под полом.

— Дэнни, — хозяин лавки появился неожиданно. Скорее даже не появился, а подкрался. И едва ли не впервые пришёл трезвым, слегка улыбаясь.

— Слушаю, сэр, — с готовностью ответил мальчик, быстро вернувшись из мира грёз.

Паркер подошёл ближе, побарабанил пальцами по столешнице.

— Ты ведь знаешь, что Чарли тяжело заболел?

В душе Дэнни царапнул чёрный коготь страха. Он не видел башмачника со вчерашнего дня, но никак не подумал, что старику нездоровится.

— Как? Нет, сэр.

— Да, — Паркер прошёлся по лавке, поправляя товар. — Прискорбное событие для всех нас. Два дня назад он заказывал фунт сапожных гвоздей. Оплату я не получил, но …

Паркер скривился и снова натянул на лицо улыбку.

— …но, будь добр, отнеси ему.

Хозяин выложил на прилавок маленький свёрток. Фраза «будь добр» несколько насторожила Дэнни, но он тут же списал «доброту» хозяина на желание побыстрее продать.

— Конечно, сэр, — мальчик схватил свёрток и выскочил из лавки.

За время работы здесь Дэнни не мог припомнить, чтобы Чарли слёг. Бывали мелкие простуды, желудок мучил. Но так, чтобы не мог прийти сам — никогда. Мальчик ускорил шаг, чувствуя неладное…

Огромные молнии разрезали небеса, звук грома бил по барабанным перепонкам. Фиолетово-чёрная гладь устрашающе давила сверху, словно ледяная могильная плита. Холод пробирал до костей.

— Что мне делать? — прокричал гость сказочной страны.

Пустота и молчание вокруг: ни чудо-птиц, ни шагающих деревьев, ни волшебных зверей. Только он, полураскрытый бутон и спящая фея. Лепесток под ладонью потемнел и начал сворачиваться. Дэнни понял — пошли последние секунды и если он ничего не предпримет, фея никогда не проснётся, а вместе с ней погибнет и его заветное желание. Дэнни шагнул внутрь цветка.

Мощный запах пыльцы так ударил в голову, что мальчик едва не потерял сознание.

— Проснись, — закричал Дэнни. — Прошу тебя, проснись!

Крик отчаянья совпал с воем ветра, превращающегося в ураган. Под напором движущихся масс воздуха стебель согнуло и, если бы Дэнни крепко не ухватился за лепесток, то непременно свалился вниз. Небо очистилось, сквозь фиолетовую тьму прорезались крупные звёзды, осветив мрачный пейзаж волшебной долины.

— Дэнни, — прошептал зловещий голос сверху. — Лови!

Мальчик раскрыл ладонь, и в тот же миг шлёпнулось что-то холодное. Он инстинктивно сжал и разжал пальцы: на ладони лежал почерневший медный пенни...

Предчувствие не обмануло: мастерская Чарли встретила запертой дверью и вывеской «Закрыто». Мальчик постучал.

— Сэр! Сэр, это я, Дэнни!

Никто не ответил, и мальчик решил войти без приглашения. В полутёмной мастерской на кушетке лежал Чарли. Сваленные грудой инструменты и принадлежности покоились в углу комнаты. Бледность лица и мутный взгляд хозяина указывали на сильное недомогание.

— Дэнни, мальчик, присядь, — ослабевшим голосом произнёс башмачник.

— Я вызову врача, сэр.

Чарли протянул руку:

— Присядь. Врач уже не понадобится.

Мальчик присел. Гвозди, вряд ли теперь нужные, положил на стол.

— Хорошо, что ты пришёл. Скоро здесь будет мой двоюродный брат, тебе лучше уйти до того, как он появится.

Чарли закашлялся, показал на стол. Дэнни налил в стакан воды и поднёс к губам башмачника. Старик сделал несколько больших глотков.

— Парень, ты должен уехать из этого мерзкого городишки. Когда-то я вытащил из очень грязного болота кое-кого, и этот кое-кто обещал ответить тем же. Лично мне уже ничего не нужно, а вот тебе…

Башмачник указал на стол:

— Открой ящик и достань.

Дэнни выдвинул ящик: внутри лежала стопка толстых потёртых тетрадей. Мальчик протянул стопку Чарли. Башмачник прослезился и отодвинул тетради ладонью.

— Оставь себе. Я ведь тоже пытался писать, но получалось не так красиво, как в твоих сказках. Там внутри одной из тетрадей конверт с деньгами. Хватит, чтобы купить билет на пароход до Нью-Йорка. Возьми их и уплывай отсюда.

— Нет, сэр, — Дэнни положил тетради на стол. — Я не могу.

— Дэнни, не дури. Этот человек мой должник, у него своя обувная фабрика, он устроит тебя, и ты сможешь заработать деньги на учёбу. Там, на конверте имя и адрес.

Башмачник закашлялся

— Передай ему: долг оплачен. И обещай, что когда-нибудь напишешь книгу по моим записям. Обещай, Дэнни!

Старик неожиданно крепко схватил руку мальчика.

— Обещаю, — прошептал Дэнни.

Хватка ослабла, пальцы разжались, и рука соскользнула на пол. На лице Чарли появилась безмятежная улыбка, взгляд упёрся в потолок и замер навеки.

Мальчик закрыл лицо ладонями и заплакал.

С улицы послышались шаги. Дэнни встрепенулся, быстро затолкал пачку тетрадей за пазуху.

— Ты кто?

В комнату вошёл высокий джентльмен в чёрном плаще, немного похожий на Чарли. Следом полисмен и священник.

— Он умер, — плача ответил Дэнни. — Он умер…

Полицейский и священник переглянулись.

— Очевидно, это паренёк из скобяной лавки, — сообщил брат покойного полицейскому. — Чарли упоминал о нём в письме.

Дэнни поднялся и вытер слёзы. Троица молча расступилась, и он вышел на улицу. Возвращаться на работу не хотелось, плыть в Нью-Йорк тоже. Что делать? Ведь он дал слово Чарли.

За один день всё изменилось до неузнаваемости. Закрылась «Парижанка», нет больше Чарли. Он остался один, совсем один. В тяжёлых размышлениях Дэнни не заметил, как добрался до лавки. Судя по свекольно-красному лицу, Паркер уже успел заправиться.

— Дэнни, щенок паршивый! — прорычал хозяин, дыхнув перегаром. — Я давно подозревал, что ты воришка, но только сегодня убедился воочию. А ну-ка, иди сюда!

Свинорылый поднялся и, пошатываясь, попытался ухватить волосатой пятерней продавца за худое плечо. Мальчик увернулся.

— Хорошо, — миролюбиво сообщил Паркер, вернувшись на стул. — Я не буду заявлять в полицию, но ты отработаешь этот месяц бесплатно. И если я ещё раз обнаружу …

Дэнни разглядел на прилавке стопку своих тетрадей. Сейчас это единственное, что интересовало его здесь. Чарли оказался прав: нужно уезжать из этого мерзкого городишки. Мальчик с трудом изобразил улыбку и подошёл ближе:

— Да, сэр. Как скажете, сэр.

Левая рука скользнула по столу и схватила пачку тетрадей. Паркер лишь ехидно проводил стопку взглядом, не пытаясь перехватить.

— Конечно, Дэнни. Это ты можешь оставить себе. Но запомни …

Слушать дальше сил не осталось, Дэнни пулей выскочил из лавки. Остановившись посреди улицы, открыл тетрадь и достал конверт: на ощупь монета на месте, но что-то изменилось. Что именно, он понял, лишь заглянув внутрь: вместо золота чернела окислившаяся медь.

Сердце замерло, остановилось. Вместе с ним остановилось всё вокруг: дома, прохожие, кэбы, облака, птицы. Остановилось мгновенье, и остановилась сама жизнь. Но ведь он знал, что случится плохое, тогда во сне. Во сне, который не досмотрел. А значит, нужно вернуться. Дэнни зажмурил глаза…

Буря набрала силу и властвовала над волшебной долиной. Тут и там ураганный ветер с корнем вырывал стебли цветов, швырял вверх, расплёскивая комья земли. Дэнни изо всех сил вцепился в лепесток, пытаясь удержаться, но тщетно. Шквал снова пригнул стебель к земле и выстрелил цветком в небо. Дэнни полетел вверх, словно пуля. Земля стремительно уменьшалась, долина растворялась во мгле.

Неожиданно рёв бури стих, полёт продолжился в полнейшей тишине. Дэнни ощутил, кто-то крепко сжимает запястье правой руки.

— Держись, — прошептал мягкий волшебный голос.

Едва веря в происходящее, мальчик повернул голову: рядом, чуть махая полупрозрачными розовыми крылышками, летела фея!

Огненно-рыжие волосы волшебного создания развевались, разбрасывая стаи разноцветных звёздочек.

— Скажи, у меня всё получится, моё желание сбудется? — спросил мальчик. — Скажи!

Он ещё раз взглянул на почерневший пенни и швырнул его вниз. Кувыркаясь, монетка скрылась во мгле.

— Дэнни, исполнение твоего желания зависит только от тебя, — ответила фея. — Ты и только ты решаешь, что будет дальше. Я всего лишь миг, всего лишь тень в твоём сознании, в твоей мечте. А сейчас открой глаза…

* * * *

Прислонившись спиной к стене дома, забулдыга напевал заунывную песнь. Чуть дальше по улице алела вывеска кафе «У фрау Марты». Лицо пьяницы по цвету гармонировало с вывеской, чего не могли не заметить прохожие. Некоторые просто улыбались на ходу, другие останавливались, хихикали и откровенно тыкали пальцами.

В ответ сидящий на тротуаре выхаркивал невнятные ругательства, жестикулируя почерневшими от грязи руками. Рваный клетчатый пиджак и растрёпанные слипшиеся волосы делали его похожим на спившегося циркового клоуна.

Остановившийся рядом кэб ничем не отличался от десятков проносившихся мимо за день, кроме внешности сошедшего джентльмена, явно прибывшего издалека.

— Я ненадолго, — сказал кэбмэну молодой человек в модном сером плаще. Поправив шляпу, он на мгновенье задержал взгляд на пьянице и зашёл в кафе.

За прилавком весело болтали две женщины: хозяйка — приятная рыжеволосая толстушка в годах с пышной причёской, заколотой ярким розовым бутоном, и официантка — худенькая брюнетка помоложе. За разговором они увлечённо перелистывали модный женский журнал, не замечая посетителя в низко надвинутой шляпе. Пока гость деликатно не кашлянул.

— Что желаете, сэр? — очнулась брюнетка, выдавив милую улыбку.

— Пирожки с ливером и картошкой. Три, нет — четыре штуки в пакет, — сделал заказ посетитель.

Через минуту девушка вернулась с бумажным пакетом. Покупатель приоткрыл пакет, ностальгически понюхал выпечку, положил на прилавок монету и молча пошёл к выходу.

— Сдача, сэр. Сэр?

Молодой человек не отреагировал. Выйдя на улицу, запустил руку в пакет, словно что-то выискивая, и через некоторое время достал пирожок. Забулдыга продолжал увлечённо мурлыкать песнь, выстукивая ритм ногою в рваном башмаке.

Джентльмен подошёл к пьянчужке и протянул пирожок:

— Не желаете ли закусить, сэр?

Пьянчужка враз очнулся:

— Что? Ты это мне? А, да, желаю!

Волосатая рука жадно схватила подаяние.

— Благодарность от меня не услышишь, — прогорланил забулдыга и противно захихикал.

— Да, сэр. Как скажете, сэр.

Шутливо отдав честь, джентльмен пошёл прочь.

Пьянчужка ухмыльнулся, укусил пирожок и вскрикнул, словно его стукнули по голове. С ругательством выплюнув на мостовую зуб.

— Сволочь! Ты специально подсунул мне этот кирпич! Эй, ты слышишь?

Пьяница запустил два пальца в рот и достал окровавленную монету. Несколько секунд сверлил стеклянным взглядом, потом поднёс к глазам.

— Поганая медяшка.

Лицо забулдыги перекосило злобой, а красные глазки сузились.

— Пенни, — прогундосил пьяница, словно что-то припоминая. — Конечно. Это ты …

Он попытался подняться, но количество выпитого позволило лишь встать на четвереньки и провожать странного «благодетеля» взглядом.

— Эй, ты! — взвыл пьянчуга. — Куда пошёл, а? Эй, как там тебя, богатеем стал, зазнался?

Забулдыга пополз, сплёвывая кровь на мостовую.

— Видишь, во что я превратился. Ты видишь, а?

Отчаянный вопль растворился в цоканье копыт промчавшегося мимо ярко-зелёного фургона с крупной табличкой: «Гримлоу — быстрая доставка в любое время дня и ночи». Джентльмен чуть приподнял шляпу, словно поприветствовал старого знакомого.

— Что он хочет, сэр? — поинтересовался кэбмэн, брезгливо разглядывая пьяницу.

— Понятия не имею, — ответил пассажир, откинувшись на сиденье. — Будете пирожок?

Кэбмэн охотно угостился.

— М-м-м, вкусно! Спасибо, сэр.

— Да, — согласился пассажир. И добавил: — Когда-то из таких пирожков состоял весь мой обед.

— Что вы говорите, сэр!

Возница стегнул лошадей, коляска аккуратно объехала плачущего забулдыгу и помчалась по мостовой. Женщины из кафе провожали кэб взглядами.

— Знаете, кто это был? — спросила брюнетка.

— Кто?

Девушка придвинулась ближе и чуть слышно прошептала:

— Сам Дэн Нортон!

— Шутишь. Что он забыл в нашем захолустье? — возмутилась хозяйка. — Это ещё фантастичнее, чем твои любимые сказки про фей.

— Конечно, шучу, — согласилась брюнетка. — Но похож, если верить фотографиям в журналах. Кстати, действие его романа «Башмачник» происходит где-то в наших краях.

Хозяйка в ответ хмыкнула.

— Всё-то ты знаешь. Ладно, пойдём работать, книжки потом будешь читать…

Отправив вздох вслед растаявшему в тумане экипажу, девушка шустро взбежала по ступенькам.

Марта на мгновенье задержалась, глянула на отражение в окне и поправила причёску. С пышных огненно-рыжих локонов вспорхнула стайка разноцветных звёздочек. Мимолётные создания замерли, полыхнули аметистом, сделали круг и унеслись ввысь…

Поэзия.

Leshik Birich

***

Полон звуков ночных заколдованный лес,

Где-то рядом встревоженно ухает филин,

Слышен шорох шагов… Как легко мы забыли,

Что боялись до чёртиков здешних чудес.

Притаись! В этой сказке нет места для нас.

Не тревожь тишины — наслаждайся и слушай,

Как поют бессловесно заблудшие души

В этот чудный, упущенный временем, час.

Здесь есть звери… Десятки волшебных зверей,

Что огнями глядят из таинственной чащи.

Не смотри им в глаза! В этой сказке пропащей

Оставаться нельзя. Мы уходим, скорей!

В окружении звёзд белый месяц горит…

Ты не слышишь? Он шепчет, что ночь на исходе,

Что пора взяться за руки и, в хороводе,

Танцевать у костра от зари до зари…

Абрамова Елена

Волшебный лес

Есть где-то там волшебный лес,

В котором оживают сказки.

Сияет месяц там с небес,

И бродят звери без опаски

Вокруг избушки. Вся в снегу

Она стоит средь черных елок,

И снег блестит среди иголок,

И совы ухают: «Ту-гу! »

А у избушки той цветы —

Волшебной, снежной красоты.

Кто в ней живет? Быть может, Леший

Спит с лешачихою вдвоем.

Как только дух потянет вешний,

Покинет он свой зимний дом,

Пойдет осматривать владенья…

А может быть, Баба-Яга,

Пока кругом лежат снега,

Пьет чай с малиновым вареньем.

У ног ее мурлычет кошка,

И светит месяц ей в окошко…

А может, там живет Топтыгин —

Медведь из сказки. Он не спит,

А при свечах читает книги

Иль тихо песенку урчит,

Иль ставит чайник, чтобы чаю

Душистого с медком попить…

Кто в той избушке может жить?..

Не знаю я, и умолкаю.

Но верю: есть волшебный лес,

В нем много сказок и чудес…

Девш Ольга

Угомонник

Присядет мой маленький мальчик

На склоне горы голубой.

На небе не облако — зайчик!

И мальчик кивнёт головой

В такт мыслям своим, полетевшим

В чудесную радуг страну.

Ему и легко, и потешно,

Он солнце за лучик стянул

К себе на коленки и гладит,

Как кошку, как желтый клубок,

Чтоб вечер пришёл, всё уладил…

Шепчу: «Спи, усни, мой сынок».

Девш Ольга

Баюшки

Баю-баюшки баю,

Приютились на краю.

Сон красивый, сон смешной.

Выбирай — тебе какой?

Можешь взять их оба,

До утра спать чтобы,

Не проснуться нощью*,

Не узнать воочью,

Что такое темнота

И зачем ей немота.

Пусть хранит секреты,

Рано, сын, об этом.

Сны ушли в ресницы,

Спи, поколе спится.

Баю-баюшки баю,

Приютились на краю

Лба твои кудряшки.

Мамин неваляшка…

Шевцова Анастасия

Помнишь

Помнишь, в лесу между елей горел закат,

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒