Проза. Сказка. Stanovoi Marika (Akrotiri). Сказка о полотне памяти

⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 25Следующая ⇒

Давным-давно, много-много столетий назад, жил на свете великий маг Теодор. Был он мудрым и добрым кудесником, умел он видеть причины всех поступков и желаний. Печалился он, что много зла и несправедливости рождается от скрытых умыслов, лжи и тайных деяний. Задумался он, как сделать, чтобы все люди могли видеть истину и читать сокровенное? Как сделать, чтобы не было ничего тайного и обманного? Тогда исчезла бы подлость и воровство, а восторжествовала бы правда и справедливость.

Ещё в молодости обошёл Теодор дальние страны, учился у чужестранных мудрецов, прочитал бесконечное множество книг и собрал знания всего мира. В зрелости закрылся Теодор в своём замке на высоком утёсе над бурным морем, работал днём и ночью и, наконец, будучи уже седым старцем, построил волшебный ткацкий станок. В центр станка поместил Призму Истины, которая превращала мысли, надежды, чувства и желания людей в цветные нити, а станок ткал из них узорное полотно, видимое каждому человеку и соединившее всех на свете людей общей памятью.

Разбудит солнышко младенца, погладит тёплым лучиком по щеке, засмеётся дитя — и яркая ниточка счастья вплетётся в общий узор. Вырастет дитя из колыбельки, начнёт бегать, не удержится — упадёт, разобьёт коленку и заплачет. И серая нитка печали прошьёт несколько стежков в линиях его жизни. Вырастет дитя, уедет в дальние края счастье искать, а мать по орнаменту его жизни всегда знает, хорошо ли сын живёт и чем печалится. Сын же всегда знал, жива ли матушка, здорова ли, о чём думает. Состарится человек, отойдёт в посмертный мир, а полог памяти витыми шнурами укрепится. Горе расставания сплетётся с удовлетворением за прожитую жизнь, с любовью выросших детей и внуков, с гордостью за оставленное для всех богатство опыта, знаний и умений.

Объединились люди и стали как один человек. Кончились дрязги непониманий и ложь. Исчезли разногласия. Радость и печаль одного стала радостью и печалью всех. Каждая мысль, каждый душевный порыв, каждое дело — всё стало общим, ясным и понятным.

Была у кудесника Теодора дочь Изабель — красоты необыкновенной и доброты бесконечной. Умела Изабель петь, как сказочная птица сирин и танцевать, как воздушная фея. Напрасно отец стремился увлечь дочку учёбой и знаниями, не привлекали её отцовы занятия:

— Что за радость в науке? Знать то, что никому не интересно? — пожимала плечами Изабель и торопилась обратно к себе в комнаты — вычитывать на полотне памяти новые песни и разучивать новые танцы.

Грустил Теодор, что не стремится дочь к науке, но сердце его радовалось, что думает дочь о людях и хочет быть радостью для всех. Исполнилось Изабель шестнадцать лет, и благословил Теодор её на странствия с циркачами. Надеялся он, что познает Изабель мир и встретит любовь, и родит ему внука, кому бы мог передать он свои знания и кого бы мог учить, как своего наследника.

Но молода была ещё Изабель и неразумна. Смеялась и отказывалась:

— Не хочу я рожать! Знаю я о детях и материнстве достаточно! Могу я прочитать всё на полотне общей памяти. Дети — это не только счастье. Вижу я, что они приносят страдания и горе, а я не хочу быть тому причиной. А если умрёт дитя моё ещё нерождённое? А если вырастет из него злой человек и всё это будет видно для всех? Все видят мою жизнь и будут не только радоваться моими радостями, но и заплачут моими слезами? Нет, не хочу я испытывать судьбу, не хочу я приносить людям огорчения!

Но случилось так, что выступал цирк на празднике в стране Муржарии перед правителем — принцем Тристаном. Восхитился принц Тристан красавицей Изабель, танцовщицей и песенницей. Предложил ей руку и сердце.

— Не для того я ушла из дому, чтобы снова закрыться в четырёх стенах! — отвечала Изабель. — Брось свой трон, он только сковывает тебя! Пойдем со мной, нести радость и любовь всем людям!

— Не могу я уйти с тобой, — опечалился принц. — О стране свой я заботиться должен, не могу людей без правителя оставить!

— Не любишь ты меня достаточно сильно, — заплакала Изабель. — Нить твоей любви тоньше, чем моя!

— А у тебя, кроме любви к танцам и песням, и вовсе нитей не видно! — обиделся принц. — Мне нужна жена и помощница, а не танцовщица-кочевница! Пустая ты и глупая, смеёшься да танцуешь, не понимаешь ценности домашнего очага, и не такая жена мне нужна.

И женился на другой.

Всю свою молодость истратила прекрасная Изабель в странствиях, бескорыстно дарила людям красоту, танцы и песни. Вплетала нити счастья, расцвечивая полотно памяти всех людей. Но прошли годы, и начала вянуть её красота, слабеть ноги, исчез голос. Появились у Изабель седые волосы и морщины. Вернулась она домой и попросила отца взять её в ученицы.

— Старею я, слабею. Не хочу, чтобы в памяти людей осталась моя старость и мои печали. А что если заболею? Тогда почернеют мои нити! Научи меня, отец, как скрыть чёрные нити горя, серые нити печали!

— Знаю я, дочь моя, что полюбила ты юношу чужестранного, — отвечал Теодор. — Но женился он на другой, а тебя ранит его счастье. Не хочешь ты, чтобы видел он, как ты одинока и несчастна. Желания твои ясны и понятны. Но жизнь и должна быть многоцветна, и чёрные нити так же крепки и так же нужны для полотна памяти.

Но поправил Теодор ткацкий станок так, чтобы нити дочери не вплетались в общий узор, скрыл её мысли и поступки от глаз всего мира. И, не желая ранить её ещё больше, сам перестал читать в её сердце, чтобы успокоилась Изабель, что никто не узнает горя её.

Но не успокоилась Изабель, мучила её зависть, и росла её злоба. Ведь могла она читать жизнь Тристана, жены и детей его. Захотела Изабель вырвать нити Тристана из полотна памяти, чтобы не видеть чужого счастья, но заперта была тайная комната, где станок работал и где радугой светилась Призма Истины.

Дождалась Изабель, когда уснул отец, и украла ключ. Прокралась в тайную комнату и вырвала Призму Истины из ткацкого станка:

— Не нужно мне знать о чужом счастье и тебе не будет счастья, Тристан! Никогда не узнаешь ты, где ложь, а где правда!

Остановился станок и неподвижно провисло покрывало памяти. Оборвались все нити, а новые не делались. Прибежал маг Теодор, и разбилось сердце от горя — не выдержало предательства родной дочери. Упал он у дверей тайной комнаты и сразу же умер.

Зарыдала Изабель, прижала к груди Призму Истины и бросилась с утёса в море.

Раскололась Призма о камни, а осколки разлетелись и порезали полотно общей памяти. И с тех пор снова разобщены люди и одиноки в душах своих. Хранят они лишь обрывки памяти, но нет у них общей памяти, нет целого знания о мире и людях в нём.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒