Отказ от доктрины единства научного метода

 

Однако, несмотря на собственное утверждение о том, что истина находится вне пределов познания разумом, Поппер настаивал на своей доктрине единства научного метода. По его мнению, для изучения событий в обществе применимы те же методы и критерии, что и при изучении природных явлений. Как это может быть возможным? Участники соци­ального взаимодействия предпринимают те или иные шаги на основе искаженного восприятия. Их подверженность ошибкам вносит элемент неопределенности в любые соци­альные действия. Подобное не происходит в области при­родных явлений. И эту разницу надо учитывать.

Я попытался выразить это различие, предложив кон­цепцию рефлексивности. Концепция отнесения к самому себе глубоко изучалась Расселом и другими. Однако отне­сение к самому себе находится исключительно в области утверждений. Если разделение между совокупностью утверждений и совокупностью фактов приводит к изменен­ному восприятию реальности, это должно отражаться и на совокупности фактов. Такую связь и должна была выразить концепция рефлексивности. В некоторой степени концеп­ция уже исследовалась Дж. Л. Остином и Джоном Сирлом в работах, посвященных речевым актам, но я рассматриваю ее в более широком контексте. Рефлексивность представляет собой двусторонний механизм обратной связи, влияющий не только на утверждения (оценивая их истинность), но и на факты (вводя в ход событий элемент неопределенности).

Несмотря на мою расположенность к теории рефлексив­ности, я не смог в свое время обнаружить ошибку в кон­цепции открытого общества Поппера, а именно то, что по­литическая деятельность не всегда направлена на поиски истины. Мне кажется, что и Поппер, и я допустили эту ошибку потому, что мы сами были привержены поискам ис­тины. К счастью, такие ошибки не являются фатальными, ведь мы сохраняем наше критическое мышление, а следо­вательно, способны исправить ошибки: признать различие между естественными и общественными науками и рассма­тривать поиск истины как неотъемлемую черту открытого общества.

Гораздо более опасно постмодернистское отношение к реальности. Признав, что реальностью можно манипу­лировать, такое отношение остановило победный марш эпохи Просвещения. Вместе с тем оно не считает необходи­мым проводить поиск истины. Следовательно, позволяет и дальше развиваться различным манипуляциям с реально­стью. В чем опасность такого отношения? Все дело в том, что при отсутствии правильного понимания результаты манипуляции могут быть в корне отличными от тех, кото­рые ожидались манипуляторами. Одним из наиболее зна­чимых примеров манипуляции было объявление президен­том Джорджем Бушем войны против террора, позволившее

США вторгнуться в Ирак под надуманными предлогами. В итоге Буш получил совсем не то, чего ожидал: он хотел продемонстрировать превосходство Соединенных Штатов и заработать на этом политические очки, но вместо этого вызвал снижение американской мощи и потерял политиче­скую поддержку своей деятельности.

Для того чтобы противостоять опасностям манипуля­ции, концепция открытого общества, сформулированная Карлом Поппером, нуждается в существенной перестрой­ке. То, что он принимал как должное, в наше время должно быть заявлено со всей определенностью. Поппер предпола­гал, что цель критического мышления состоит в лучшем по­нимании реальности. Это справедливо для науки, но не для политики. Основная цель политической деятельности — в получении власти и ее сохранении. Те, кто с этим не со­гласен, скорее всего, не будут иметь власти. Единственный способ убедить политиков в том, что им необходимо больше уважать реальность, сводится к настойчивой деятельности электората, поощряющего правдивых и глубоко думающих политиков и наказывающего тех, кто принимает участие в сознательном обмане. Иначе говоря, электорат должен быть в большей степени, чем сейчас, привержен поискам истины. При отсутствии этого условия демократическая политика не приведет к желаемым результатам. Открытое общество настолько добродетельно, насколько добродетельны живу­щие в нем люди.

 

Поиск истины

 

Теперь, когда мы знаем, что реальностью можно манипули­ровать, нам гораздо труднее посвятить себя поискам истины, чем это было в эпоху Просвещения. С одной стороны, слож­нее понять, что есть истина. Просвещение рассматривало реальность как нечто данное изначально и независимое, а значит, поддающееся познанию. Однако когда ход событий сопровождается предвзятыми убеждениями или неправиль­ным пониманием участников, реальность превращается в движущуюся мишень. С другой стороны, непонятно, по­чему поиск истины должен считаться более важным, чем стремление получить власть. Даже если в этом убежден весь электорат, как заставить политиков оставаться честными?

Рефлексивность отчасти отвечает на этот вопрос, хотя и не решает проблему честности политиков. Она учит нас, что поиск истины важен хотя бы потому, что неправильные представления могут привести к неожиданным послед­ствиям. К сожалению, в наше время теория рефлексивно­сти остается до конца не понятой. Это заметно и по тому, какое влияние до сих пор сохраняют традиции Просвеще­ния, и по тому, какую силу в последнее время набрал пост­модернистский взгляд на мир. Атакам подвергаются обе известные нам интерпретации связи между мышлением и реальностью. Просвещение отвергает манипулятивную функцию. Постмодернизм доходит до другой крайности: рассматривая реальность как набор часто конфликтующих концепций, он не позволяет придать достаточный вес объек­тивным аспектам реальности. Концепция рефлексивности помогает определить, чего не хватает в каждом подходе. Как уже говорилось, рефлексивность далека от совершенства в отображении непростой реальности. Основная проблема этой теории состоит в том, что она пытается описать связь между мышлением и реальностью как независимыми пере­менными, в то время как на самом деле мышление является частью реальности.

Я научился уважать объективный аспект реальности как потому, что жил в условиях нацистского и коммунистиче­ского режимов, так и потому, что работал на финансовых рынках. Уважение к внешней реальности, находящейся вне вашего контроля, появляется, когда вы понимаете, что по­теря денег на финансовом рынке означает смерть (а понять, что такое смерть, крайне сложно, пока вы живы). Разуме­ется, такое уважение сложно выработать тем, кто проводит свою жизнь в виртуальной реальности телевизионных шоу, видеоигр и других форм развлечений. Примечательно, что американцы все чаще склонны отвергать смерть или забывать о ней. Но даже если вы отвергаете реальность, она все равно существует и влияет на вас. Именно сейчас, когда так заметны неприятные и неожиданные последствия войны против террора, а виртуальные синтетические продукты разрушают нашу финансовую систему, самое время поду­мать о реальности.

 

Понятие постмодернизма

 

До недавних пор я не уделял большого внимания постмо­дернистской системе взглядов: не занимался ее изучением, не понимал этой системы, напротив, старался ее игнориро­вать, полагая, что она конфликтует с теорией рефлексивно­сти. Я рассматривал постмодернизм как обратную реакцию на чрезмерную веру Просвещения в разум, а именно веру в то, что разум способен полностью осознать реальность. Я не видел прямой связи между постмодернизмом, тота­литарными идеологиями и закрытыми обществами, хотя и замечал, что, допуская наличие абсолютно различных то­чек зрения, постмодернизм способен привести к развитию тоталитарных идеологий. Я изменил свое мнение совсем недавно. И вижу прямую связь между постмодернистской системой взглядов и идеологией администрации Буша. Эта связь стала заметной для меня, когда я прочитал статью Рона Саскинда в New York Times Magazine, опубликован­ную в октябре 2004 года. Он писал:

 

Летом 2002 года & lt;...& gt; у меня была встреча с одним из ведущих советников Буша. Он выразил неудовольствие Белого дома [биогра­фией бывшего министра финансов США Пола О'Нила под названием The Price of Loyaltу, написанной Роном Саскиндом), а затем сказал мне нечто, что я тогда не понял, но что сейчас воспринимается как сущность действий Буша в роли президента. Помощник Буша сказал, что такие ребята, как я, живут «в сообществе, определяемом реальностью». Под этим он имел в виду, что мы - это люди, которые «верят в то, что решения проистекают вследствие добросовестного познания реальности». Я согласился с этим и на­чал что-то говорить о принципах Просвещения и эмпиризме, но он прервал меня. «Мир в наши дни больше не живет по этим законам, -заметил он. - Мы - это империя, и наши действия создают новую реальность. И пока вы пытаетесь изучать реальность - добросовестно, как вы это умеете, - мы продолжим действовать и создавать новые реальности, которые вы приметесь заново изучать, и так будет всегда. Мы - творцы истории... А вам, всем вам, остается лишь изучать то, что мы делаем».

 

Этот человек (я предполагаю, что это был Карл Роув) не просто предположил, что истиной можно манипулировать, он говорил о манипулировании как о вполне приемлемом подходе. Такой подход не только мешает поискам истины, потому что объявляет ее ничтожной и постоянно манипу­лирует ею. Гораздо страшнее то, что подход Роува привел к ограничению свобод, использовав манипуляцию обще­ственным мнением для усиления власти и прав президента. Вот к чему пришла администрация Буша, объявив войну против террора.

Мне кажется, что война против террора наглядно пока­зывает опасности, присущие идеологии Роува. Администра­ция Буша использовала эту войну для вторжения в Ирак. Это был один из примеров удачной манипуляции, однако ее последствия для Соединенных Штатов и администрации Буша были катастрофическими.

Общество пробуждается, как после кошмарного сна. Какие уроки оно может извлечь? Реальностью сложно управлять, и если мы это делаем, то действуем на свой страх и риск: по­следствия наших действий могут отличаться от наших ожи­даний. Как бы сильны мы ни были, мы не можем распростра­нить нашу волю на весь мир — нам надо понять, как мир устроен. Мы не сможем получить совершенного знания, но должны стараться и подойти к нему так близко, как только возможно. Реальность — это движущаяся мишень, которую нужно преследовать. Иными словами, понимание реальности должно стать более важной задачей, чем манипуляция ею.

Сейчас же стремление захватить власть, по всей видимо­сти, имеет большее значение, чем поиски истины. Поппер и его последователи — не исключая и меня — ошибались, когда относились к поискам истины как к чему-то само собой разумеющемуся. Но признание ошибки не должно приводить к отказу от концепции открытого общества. Напротив, опыт администрации Буша должен еще больше усилить нашу приверженность к открытому обществу как к желательной форме социальной организации. Однако мы должны понять, из каких элементов состоит определение открытого общества. В дополнение к привычным атрибу­там либеральной демократии — свободным выборам, раз­делению полномочий, власти закона и так далее — требу­ется наличие электората, настаивающего на соблюдении определенных стандартов честности и правдивости. А эти стандарты необходимо сначала тщательно выработать, а за­тем сделать их общеприменимыми.

 

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. I. Общая характеристика толпы. Психологический закон ее духовного единства
2. Автор научного труда о происхождении семьи, частной собственности и государства
3. В письменной форме подтверждать отказ от профилактических прививок.
4. Возникновение тейлоризма и его сущность, школа научного управления
5. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛИ ВСЕГДА МОЖНО ОТКАЗАТЬСЯ БЫТЬ НЕСЧАСТНЫМ?
6. Демократические политико-правовые доктрины
7. Документ 9.3. Следует ли отказаться от тестов на умственное развитие?
8. Единство и противоречие теории и факта в процессе развития научного знания.
9. Жалобы на нотариальные действия или на отказ в их совершении
10. Житейское представление о личности отличается от научного.
11. Закон единства и борьбы противоположностей
12. Законы в составе научного знания