Из беседы об искусстве Н. Н. Ге в Киевской рисовальной школе (март 1886 г.)

⇐ ПредыдущаяСтр 8 из 8

... Что значит писать сухо? Вопрос этот относится к процессу работы живописи, сам по себе вопрос в исключительном разрешении ограничен и узок; но этот вопрос, хотя бы и разрешенный в этом смысле, будет понятен только, когда будет выяснено другое, общее, важное в искусстве, из которого естественно вытечет и Частное решение этого вопроса и многих других однородных. Собственно, писать сухо значит писать мертвенно; писать живо значит писать живое как живое. Вы сами уже видите, что и в этом кратком сжатом ответе предполагается известным другое, что-то крупное, важное...

Мастера искусства об искусстве. - М., 1970.- Т. 7. - С. 18.

И. Е. РЕПИН

Письма об искусстве

Письмо десятое

... Салон Марсова поля. Чудесные залы железного павильона - остаток большой выставки; роскошные лестницы, соединенные куполом, широкий свет сверху.

Однако я стремлюсь к живописи, переступаю порог и... ужасаюсь. Обхожу взглядом весь огромный зал неестественно набеленных картин, и мне делается все жутче от их вида и содержания. <...>

Импрессионисты заметно вырождаются, устарели, уменьшились в числе. Сделав свое дело - освежив искусство от рутинного, академического направления с его тяжелым коричневым колоритом и условными композициями, - они сами впали в рутину лиловых, голубых и оранжевых рефлексов. Свежесть непосредственных впечатлений сошла у них на эксцентричность положений, на кричащие эффекты и условную радужную раскраску точками и штрихами ярких красок, сильно забеленных.

В сущности, и неестественно было долго держаться импрессионизму- принципу непосредственного впечатления натуры, схватывания случайных образов видимого. Художник - по преимуществу натура творческая, одаренная фантазией, - индивидуальность, которой тягостно постоянно подчинение одной доктрине целой корпорации. В нем как в отразителе задач своего момента возникают вдруг прямо противоположные мотивы. Вместо живого реализма импрессионистов, их рабского поклонения случайностям природы он бросается в символизм, где формы природы получают условное применение, неестественно видоизменяются и комбинируются самым невероятным, фантастическим воображением больного душой художника. В символизме всегда есть много условного, головного, теоретического - все признаки старчества. Во всяком случае это нечто новое, необыкновенное, еще небывалое в искусстве.

Увы, на этих слабых холстах, акварелях и картонах я никак не мог серьезно сосредоточиться, разгадывать эти живописные иероглифы скучно; надо перевертывать всю обыкновенную логику и, главное, знать условные знаки этих мудрецов. Как видите, здесь не чистое искусство: искусство берется как средство для выражения проблем условными формами, выдуманной раскраской, невероятным освещением, неестественным соединением органических форм природы. <...>

Мастера искусства об искусстве. - М., 1970. - Т. 7.- С. 56 - 57.

В. И. СУРИКОВ

Из писем

П. П. Чистякову. Декабрь 1883 г.

Странствую я за границей вот уже три месяца. Живу теперь в Париже. Приехал я сюда посмотреть 3-годичную выставку картин французского искусства. Встретил я на ней мало вещей, которые бы меня крепко затянули. Общее первое мое впечатление было - то это удивление этой громадной массе картин, помещенных чуть ли не в дюжине больших зал. Куда, думал я, денутся эти массы бессердечных вещей? Ведь это по большей части декоративные, писанные смаху картины, без рисунка, колорита: о смысле я уже не говорю (я уже писал в Россию, что они мутно-серого цвета, глинисты). Вот что я сначала почувствовал, а потом, когда я достаточно одурел, то ничего, мне даже стали они казаться не без достоинств. Но вначале, боже мой, как я ругал все это в душе, так все это меня разочаровало...

Но, оставив все это, я хочу поговорить о тех немногих вещах, имеющих истинное достоинство. Возьму картину Бастьена-Лепаже «Женщина, собирающая картофель». Лицо и нарисовано и написано как живое. Все написано на воздухе. Рефлексы, цвет, дали, все так цельно, не разбито, что чудо. Другая его вещь, «Отдых в поле», слабее. Понравились мне пейзажи и жанры Де Нитиса: кустарник, прямо освещенный солнцем, тени кое-где пятнами. Широко, колоритно, разнообразно схвачено. Его же есть какая-то площадь в Париже: тоже солнце en face (прямо). Колорит его картин теплый, пористый, мягкий (писано будто потертыми кистями), в листве тонкое разнообразие цвета. Видно, писал, все забывая на свете, кроме натуры пред ним. Оттого так и оригинально. Да, колорит - великое дело! Видевши теперь массу картин, я пришел к тому заключению, что только колорит вечное, неизменяемое наслаждение может доставлять, если он непосредственно, горячо передан с природы. В этой тайне меня особенно убеждают старые итальянские и испанские маcтера. <...>

Мастера искусства об искусстве. - М., 1970. - Т. 7.- С. 109 - 110.

П. П. ЧИСТЯКОВ

Из писем

Чистяков - Савинскому (1884 г., 8 мая, Петербург)

...Вы писали свой этюд, вероятно, подходя к самой натуре, и от этого мазали много и густо. Ничего, нужно и это испытать. Теперь Вы возьмите и напишите волосы несколько кудрявые, и посмотрите на них и быстро и потом рассматривайте тихо, особенно рыжеватые. Вы увидите, что блики, т. е. света, при быстром взгляде покажутся Вам синеватыми. Положите их синими - мертво. Рассматривайте свет этот подробно и долго, внимательно вглядываясь. Вы увидите, что полутоны света этого синеватые, а самый свет желтоватый, следовательно, два оттенка; от этого, что Вы смотрели быстро и не увидели этих подробностей, у Вас не вышло и игры цветов натуральной. Так и в теле, смотрите, какие полутоны окружают блик, и увидите кое-что новое и необходимо нужное. Сделайте этюдик с рассматриванием и напишите мне, так ли Вы увидели натуру. Потом я Вам после еще напишу следующее о колорите, а теперь не время. <...>

Чистяков - Савинскому (1885 г., Петербург)

Получил письмо Ваше. Вся нынешняя школа натуральная не есть высокая школа. Искусства она не разрешает и стоит в одном уровне с толпой. Гоняться за эффектом, за тем, что не есть суть, а наносное, - не высоко. Колорит не есть тот поверхностный блеск красок, неразлучный со светотенью. Сущность колорита состоит в умении угадать краски, из которых состоит данный цвет. Рафаэль, по-моему, колорист (если принять в соображение сюжеты его).

Следует долго искать краски, из которых состоит предмет, и, нашедши их, писать, не мазать, рисовать и лепить. Во время лессировок нужно работать во всю мочь, но начинать тихо, осмотрительно. <...>

Чистяков - Савинскому (1885 г., октябрь, Петербург)

...Теперь о деле. В красках Вы успели, но рисунок, который Вы здесь разучили, во сто раз выше всех колористов Ваших тамошних. Вы рисовали головы и сознательно ловили жизнь. Так и колорит: ловить один вид, полутоны, не сознавая сути дела, и опасно и не совсем правильно. У меня есть ученики на стороне и ученицы, которые и тихо, а цвет составляют, и очень верно. Теперь Вы знаете, что цвет должен быть и прозрачен и силен, как в натуре, и знаете, что, бросая краски шибко и забывая о рисунке, Вы. цвет найдете... ну и довольно. Ходите по галереям, смотрите вблизи Тициана, Веронезе (особенно Веронезе «Иоанна Предтечу» в галерее Боргезе). Посмотрите, как он писал. Смотрите на дальний план. Он приготовлял все в два тона, смотрите на головы и драпировки на правой стороне - он лепил смело, но не комками, смотрите ногу Иоанна от колена - берцы. Он лессировал жидко на масле, и выходило живое тело. Плюньте в картины нынешние, смотрите на натуру просто, и уж если присматриваться, то глядите старые авторитеты. Сюжет Ваш («Христос и грешница». - Сост.) требует живописи тонкой, строгой, здравой, а главное - требует экспрессии и рисунка. И я, многогрешный, решил теперь корчить из себя мастера, решил подмалевывать в два цвета тоже, не нежно, а порезче, а потом быстро и не густо, прибегая ко всяким средствам, писать. Для картины так и удобнее. Учиться - другое дело. Не найдете ли Вы у себя времени для того, чтобы к нынешней выставке написать какую-либо, хотя бы поясную фигуру в средневековом костюме и в эффекте, да нарисуйте в два тона сперва, да так, как здесь учились, т. е. рассуждая, а потом быстро с маслом напишите. Ну, бандуриста какого-нибудь. На скалку намотайте, да по почте ко мне. Впрочем, это я только мечтаю. Делайте, что лучше по-вашему. А опыт оный был бы хорош и для Вас там, да и для наших здесь, покажите, как Вы можете рисовать и светотень как видите, да и продаться может вещица. В углу посадите обстановку поядовитее, в полутень части некоторые, вроде Рембрандта, пустить, а главное - рисунок лица. Не забывайте, что в картине полутон этот всегда делится на всю картину, т. е. если в этюде фигуры Христа много серых полутонов, то в картине эти полутона серые и проч. стушевываются общим преобладающим тоном тела. Следовательно, глядеть нужно шире, и именно настолько шире, насколько размер картины более размера этюда; более тельного цвета, чем наносного воздуха. Это живопись историческая - не этюдная. Одна фигура - другое дело; там чем певучее живопись, тем лучше, особенно если светотень играет большую роль. Я уверен, если бы Вы написали фигуру, хотя бы поясную, да в хорошем шелку и атласе или бархате, то было бы ладно. Живопись комками есть самая неприятная. Гладкая, смелая, разнообразная с примесью масла, есть самая настоящая. Не забудьте, что рисунок, особенно в лице и в руках, иногда и подчеркнуть следует. Посмотрите у курносых итальянцев формы-то лучше наших, а вылепка энергичнее, поэтому и лучше. <...>

П. П. Чистяков и В. Е. Савинский. Переписка (1883- 1888). Воспоминания.- Л.; М., 1939. - С. 91, 113- 114, 127 - 129.

А. М. ВАСНЕЦОВ

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 78