Второй доклад. Условия процветания сельского хозяйства

Но одного существования этого потока космических сил снизу вверх недостаточно, нужен также и другой — я хотел бы назвать его террестиальным, земным, — это то, что обуславливает своего рода внешнее пищеварение «во чреве»; всё, происходящее летом и зимой в воздухе над земной поверхностью, является для роста растения как бы пищеварением.

И всё, что происходит, таким образом, как своего рода пищеварение, должно снова втягиваться в почву, так, чтобы возникало взаимодействие. Силы, возникающие благодаря находящимся поверх земли воде и воздуху — также и в виде тончайших гомеопатически малых субстанций — должны, в свою очередь, вовлекать­ся в почву.

Это движение сверху вниз осуществляется благодаря наличию в почве большего или меньшего ко­личества извести. Содержание известняков в почве, а также распыление их в гомеопатических дозах в непосредствен­ной близости от земной поверхности — всё это необходи­мо для того, чтобы вовлекать в почву силы, действующие в непосредственном окружении Земли.

Когда-нибудь, когда эти вещи станут предметом на­стоящей науки, а не существующих ныне псевдонаучных выдумок, они будут оцениваться совсем иначе.

Будут по­лучены совершенно точные данные. Станет, например, известно, что существует огромная разница между тем теплом, которое находится над почвой, то есть в сфере действия Солнца, Венеры, Меркурия и Луны, и тем теп­лом, которое обнаруживается внутри почвы, то есть на­ходится под влиянием Юпитера, Сатурна и Марса.

Эти два вида тепла, из которых одно можно обозначить как тепло, необходимое для цветов и листвы растений, а дру­гое для корней, совершенно различны. Настолько раз­личны, что можно с полным основанием назвать тепло, действующее над землёй, мёртвым, а действующее под землёй — живым.

Тепло под землёй содержит в себе — и больше всего зимой — нечто от внутреннего начала жизни, нечто живое. Если бы нам, людям, пришлось бы внутрен­не переживать это тепло, действующее под землёй, мы чрезвычайно поглупели бы. Ибо нам, чтобы быть разум­ными, необходимо вводить в наши тела мёртвое тепло.

Но в тот момент, когда благодаря известковым вещест­вам, содержащимся в почве, тепло из воздуха вовлекается в землю и усваивается другими субстанциями земли, когда вообще внешнее тепло переходит во внутреннее, оно при­обретает новое свойство — оно переходит в состояние лёгкой оживлённости. В настоящее время известно, что существует разница между воздухом, находящимся над землёй, и воздухом под землёй.

Но разница между под­земным и надземным теплом не принимается во внимание. Известно, что воздух под землёй содержит больше угле­кислоты, а воздух над землёй — больше кислорода. Но причина этой разницы остается неизвестной.

Причина же в том, что воздух, абсорбированный и поглощённый поч­вой, пронизывается лёгким присутствием жизненности. Так обстоит дело с теплом и воздухом. Принятые землёй, они приобретают лёгкие токи жизненности.

Иначе обстоит дело с водой и землёй, собственно твёрдыми частями земли. В земле они становятся ещё более мёртвыми, чем снаружи, более мёртвыми. Они теряют нечто от своей внешней жизненности. Но именно поэто­му они приобретают способность подвергаться действию отдалённых сил Космоса.

Минеральные вещества долж­ны эмансипироваться от всего, что происходит непосред­ственно над землёй, чтобы воспринять действие отдалён­нейших сил Космоса. И эта эмансипация от ближайшего окружения Земли и усвоение действия отдалённых кос­мических сил внутри Земли легче всего — в условиях на­шей космической эры — происходит в период между 15 января и 15 февраля, то есть в зимнее время.

Это совер­шенно точные данные. И это как раз то время, когда в минеральных субстанциях Земли сильнее всего развива­ются величайшие силы кристаллизации, величайшие формообразующие силы. Это время — середина зимы. Тогда само внутреннее существо Земли меньше всего зависит от себя, от своей собственной минеральной массы, оно находится под влиянием кристаллообразующих сил, при­ходящих из космических далей.

Вдумайтесь, что тут происходит. Когда январь идёт к концу, минеральные субстанции Земли испытывают наи­большую тягу к кристаллизации — и чем глубже они на­ходятся, тем сильнее жаждут они стать чистыми кристал­лами в царстве природы.

Для растительного же мира в это время наиболее безразлично, что там происходит с минералами. В это время растения в земле больше всего предоставлены своим собственным силам, меньше всего подвергаются силам минеральных субстанций. Напротив, предшествующий и последующий периоды имеют важ­нейшее значение для роста растений. Особенно предше­ствующий период, когда минеральные субстанции Земли, так сказать, готовятся к переходу в оформленное, крис­таллическое состояние.

Тогда-то они излучают силы, имеющие особо важное значение для роста растений. И можно сказать, что приблизительно в ноябре-декабре в наших широтах наступает момент, когда всё то, что нахо­дится под земной поверхностью, оказывает особо дейст­венное влияние на рост растений.

Возникает вопрос: как же можем мы это практически использовать? Ибо исполь­зование таких вещей имеет особо важное значение, если мы хотим управлять жизнью растений.

Здесь я замечу лишь в качестве примера, что если вы имеете дело с какой-то почвой, которая по своим свойст­вам неспособна легко пропускать через себя наверх то, что как раз в это зимнее время должно действовать снизу вверх, в такую почву хорошо внести в определённой до­зировке — о чем я ещё буду говорить позднее — немного глины.

Этим мы можем подготовить почву к тому, чтобы она могла вынести наверх необходимые для роста расте­ний силы формообразования, силы кристаллизации. При­сутствие их мы уже можем видеть в кристаллах выпадаю­щего снега. Они действуют всё интенсивней, все сильнее, чем дальше внутрь Земли, но полного развития достига­ют лишь позднее, в январе-феврале. То, что прежде было в почве, теперь выносится поверх земли, так оно может участвовать во внутреннем процессе роста растений.

Таким образом, из подобных положений, кажущихся на первый взгляд очень далёкими от практики, вытекают самые позитивные плоды. Они могут оказать радикаль­ную помощь сельскому хозяйству, которое до сего време­ни вынуждено действовать, главным образом, методом отдельных проб и испытаний. И, прежде всего, мы долж­ны твердо уяснить себе, что сельскохозяйственный район вместе со всем тем, что находится под поверхностью поч­вы, представляет собой определённый организм, жизнь которого протекает во времени; и жизнь Земли особенно интенсивна именно в зимнее время, тогда как летом она как бы замирает.

Перейдём теперь к тому, что имеет наиважнейшее значение в деле обработки почвы. Видите ли, здесь самое важное — среди антропософов я не раз об этом упоминал — знать, при каких условиях и каким образом космичес­кие силы Вселенной могут действовать в земном.

Чтобы это выяснить, рассмотрим образование семени. Семя, из которого развивается зародыш, рассматривается обычно как чрезвычайно сложное молекулярное образование.

И больше всего стараются понять образование семени именно как процесс образования этой сложной молеку­лярной структуры. Рассуждают так: все молекулы имеют определённую структуру, у простых молекул она проста, но затем становится всё сложнее, восходя до невероятно сложной структуры молекулы белка.

С чувством величай­шего изумления и восхищения останавливаемся мы пе­ред сложнейшей структурой белка семени, потому что предполагаем следующее:

Мы полагаем, что эта молекула белка должна быть невероятно сложной. Ведь из этой сложности вырастает целый организм. И этот невероятно сложный организм был ведь уже заложен в структуре семенного зародыша, так что и эта микроскопическая или гипермикроскопичеекая субстанция уже должна быть чрезвычайно сложна.

В некотором смысле так оно и есть. В построении земного белка молекулярная структура доводится до величайшей сложности; но из этой величайшей сложности не мог бы сам по себе образовываться новый организм.

Но этот организм выходит из семени вовсе не так, как это обычно представляют: будто бы то, что образова­лось в качестве семени в материнском организме расте­ния или животного, лишь продолжает свою жизнь в до­чернем растении или животном. Это совсем не так.

На самом деле, когда эта сложность структуры белка доведена до высочайшей степени, она распадается. То, что сначала силами земного существования было доведено до вели­чайшей сложности, распадается. И возникает маленький хаос. Оно распадается, можно сказать, в космическую пыль.

И когда семя, доведённое до величайшей сложнос­ти земной структуры, распадается, образуя космическую пыль, и возникает маленький хаос, тогда вся окружаю­щая Вселенная начинает на него действовать и запечат­левается в нём. В этом возникшем маленьком хаосе она строит то, что может быть построено действием сил Все­ленной, со всех сторон его окружающих, (см. рис.)

И в семени создается отражение Вселенной. Каждый раз в образовании семени земной процесс организации дово­дится до конца, до хаоса. И каждый раз из этого хаоса семени строится силами всей Вселенной новый организм.

Задача же материнского организма — ввести семя в опре­делённую констелляцию космических сил через своё срод­ство с этой констелляцией, чтобы космические силы дей­ствовали в правильном направлении и из семени, ска­жем, одуванчика, вырос бы одуванчик, а не барбарис.

Везде, где мы приводим в движение силы Космоса, мы должны земное как можно ближе подвести к хаосу. В растительном мире это осуществляется в некотором смысле уже самой при­родой.

Скажем, мы сажаем семя какого-либо растения в зем­лю; в этом семени мы имеем оттиск, отпечаток всего Космоса, взятый с какого-то направления. Это действие определённой констелляции, через неё растение получа­ет свою определённую форму.

Но с того момента, когда семя посажено в землю, оно попадает под очень сильное влияние внешнего окружения Земли. Оно проникается стремлением избегнуть действия космических сил, жаждой роста, безудержного разрастания во всех возможных направлениях.

Ибо силы, действующие над Землёй, в сущности, вовсе не склонны поддерживать эту форму. Потому-то и необходимо, в противовес к такому хаоти­ческому состоянию — ибо семя должно ввергаться в со­стояние хаоса — внести в растение земной элемент; в то время, когда из семени развиваются первые ростки, всхо­ды, в противовес космическому, которое живёт в семени как форма растения, необходимо внести земное.

Надо сблизить растущее растение с Землёй. Для этого надо в уже существующей растительной жизни на Земле найти нечто такое, что ещё не дошло до состояния хаоса, не дошло до образования семени, что закончило своё суще­ствование в организме растения раньше образования в нем семени. И это живое, оставленное в земле растени­ем, надо внести в жизнь нового растущего растения.

В этом отношении те районы, где имеются особо благопри­ятные условия для образования в почве перегноя, очень полезны людям. Ибо искусственно заменить то, что при­рода дает плодородию Земли в виде естественного пере­гноя, можно лишь в весьма недостаточной мере. В чём же состоит процесс образования перегноя?

Он, собственно, состоит в том, что нечто, происходящее из жизни растительного мира, включается в кругооборот природы. То, что ещё не дошло до состояния хаоса, от­талкивает действие космических сил. Включая это ещё вполне земное вещество в процесс роста растения, мы поддерживаем в нём действие земных сил.

Тогда косми­ческие силы действуют только в том потоке, который дви­жется снизу вверх и завершается образованием семени. Земные же силы, напротив, действуют в развитии лист­вы, цветов и тому подобного. И во всех этих потоках сил излучается действие Космоса. Это можно проследить очень точно.

Представим себе растение, вырастающее из корня. На конце стебля образуется семенное зернышко. Разрас­таются листья, цветы. Внешний облик цветов и листьев, наполненность его земной материей — всё это слагается силами Земли.

Так что причина, почему лист или зерно вырастают сочным и мясистым, почему растение набира­ет внутреннюю субстанцию и т.п. — это зависит от полу­чаемых им земных веществ, тех, которые не дошли до состояния хаоса.

Напротив, семя всю свою силу развива­ет через стебель в вертикальном направлении, а не по окружности. И оно пронизывает листья и цветы силами Космоса. Это нетрудно увидёть непосредственно.

Если мы, подходя к растению с этой стороны, смотрим, например, на цветок розы, то в её крас­ной окраске мы видим действие сил Марса. Посмотрим на жёлтый подсолнечник: он не вполне по праву называ­ется подсолнечником и назван так из-за своей формы, и за свою жёлтую окраску он должен был бы называться цветком Юпитера, так как сила Юпитера, поддерживая космическую силу Солнца, приносит цветам белую и жёл­тую окраску.

А, встречая у дороги синенькие цветочки ци­кория, чувствуем в их окраске силы Сатурна, помогаю­щие действию солнечных сил. Таким образом, нам даётся возможность в красной окраске цветов увидеть Марс, в белой и жёлтой — Юпитер, в синей — Сатурн, а в зелёном листе — собственно действие Солнца.

То, что проявляется в окраске цветов, с наибольшей силой действует в корнях растений. Здесь, в почве, в полной мере действуют силы и жизнь этих дальних пла­нет. Дело обстоит так, что следует сказать: если мы вы­рвем растение из земли, внизу у нас корень, и в корне действуют космические силы, в цветах преимущественно земные, космические же лишь просвечивают в тончай­ших оттенках окраски.

И напротив, когда в корнях живут земные силы, когда в корнях усиливается земное, это проявляется в разраста­нии формы. Ибо форма растения возникает под дейст­вием земных сил. То, что форма разрастается, является проявлением земного.

И если корень разветвляется, раз­дваивается, то тут действуют идущие вниз земные силы, как в окраске действуют идущие вверх космические. Так что в одноствольных корнях мы имеем космические кор­ни.

И, напротив, в разветвлённых корнях проявляется дей­ствие земных сил в почве, как в окраске цветка проявля­ется направленное снизу вверх действие космического, и между ними находится сфера действия Солнца. Солнеч­ные силы действуют преимущественно в зелёной окраске листьев, а также во всей циркуляции, во всём взаимном обмене между цветами и корнями, во всём, что их связы­вает между собой.

Так что солнечные силы надо рассмат­ривать в сочетании с «диафрагмой» самой почвы, в то время как космические силы принадлежат глубинам Земли и, поднимаясь оттуда, действуют в верхней части расте­ния. Земное же действует на поверхности почвы и также простирает своё действие вниз и с помощью известковых веществ притягивается к растениям.

Посмотрите на рас­тения, в которых земные силы через известковые вещест­ва оказывают сильное влияние, проникая вплоть до кор­ней. Это те растения, которые имеют сильно разветвлён­ную корневую систему. Таковы хорошие кормовые травы — но не корнеплоды, а, например, эспарцет.

Так что, желая понять растение, понять, в каком сочетании дейст­вует в нём космические силы и земные силы, мы должны обращать внимание и на форму, и на окраску его частей. Предположим, что по тем или иным признакам мы узнали, что в данном растении космические силы стесне­ны, задержаны в своём развитии.

Тогда они не смогут сильно проявить себя в цветах, но будут изживаться лишь в стеблевидных формах. Ибо в чём, согласно вышеприве­денным данным, живут в растении силы Космоса? Они живут в кремниевых субстанциях.

Посмотрите на всем известное растение хвощ полевой. Он отличается тем, что особенно сильно притягивает к себе космические силы. И он весь пронизан кремнием, в нём содержится девяно­сто процентов кремнекислоты.

В этом растении, можно сказать, сильнейшим образом преобладает действие космических сил. Но они сдержаны в своем действии, они не открывают себя в цветах, а целиком остаются в развитии стебля и подземной части растения. Другой пример.

Предположим, что мы хотим удержать в корневой системе растения силы, стремящиеся наверх, через сте­бель в листву. В настоящую эпоху развития Земли это уже не имеет столь большого значения, потому что те­перь виды растений по различным причинам в значитель­ной степени стабилизировались.

В давние времена, в пра-времена, было иначе: тогда можно было легко превра­щать одно растение в другое, трансформировать их. Тогда это имело очень большое значение. В настоящее время это тоже имеет большое значение — в тех случаях, когда мы хотим определить условия, благоприятные для разви­тия того или иного растения.

На что мы должны теперь обратить внимание, если мы хотим сделать так, чтобы у данного растения косми­ческие силы не уходили бы в развитие листвы, цветков и плодов, а оставались бы внизу, чтобы силы развития стебля и листвы были бы некоторым образом обращены в разви­тие корней? Что мы должны в этом случае делать?

Тако­му растению мы должны дать песчаную почву. Ибо в почве, богатой кремнием, космические силы задерживаются, прямо-таки улавливаются. К этому мы и должны стре­миться, имея дело, например, с картофелем: в самом кар­тофеле, под землёй, удержать силы цветения.

Картофель— корневой отросток, в котором задержаны силы, обра­зующие стебли и листву. Картофель — это не корень, а задержанный стебель. Потому и надо сажать картофель в песчаную почву — иначе космические силы в нём не за­держатся в достаточной мере.

Из всего сказанного ясно, что для суждения о разви­тии того или иного растения, так сказать, азбука такого суждения заключается в ответе на вопрос: что в этом рас­тении идёт от космических сил, а что от террестиальных, земных?

Каким образом можно придать почве такие свой­ства, чтобы космические силы, я сказал бы, уплотнялись и тем самым больше задерживались бы в корнях и лис­тьях? Или наоборот — чтобы их действие утончалось и в этой утончённости восходило бы до цветов, окрашивая их, или до плодов, сообщая им нежный вкус?

Ибо если абрикосы и сливы обладают вкусом, то этот вкус, равно как и окраска цветов, есть действие космических сил, поднявшихся до плода. В яблоке вы реально едите Юпи­тер, в сливе — Сатурн. Если бы современное человечест­во со всеми присущими ему в настоящее время знаниями было бы поставлено перед необходимостью вырастить всё многообразие наших фруктовых сортов из тех немногих видов, которые существовали на Земле в пра-времена, оно немногого бы достигло.

Формы наших плодовых расте­ний закреплены наследственно, а выращены они в те вре­мена, когда в человечестве сохранялись ещё от древней мудрости знания, позволявшие выращивать различные культуры из существовавших тогда примитивных видов.

В настоящее время мы имеем уже фруктовые сорта и продолжаем разводить их, пользуясь силами наследствен­ности. Если бы фруктовых сортов не было и они не реп­родуцировались по наследству, если бы мы со всей своей учёностью очутились в том же положении и перед нами снова возникла бы та же задача выведения фруктовых сортов, мы не многого достигли бы.

Ибо мы действуем сейчас только методом проб и ошибок, а также экспери­ментов, не проникая рациональным образом в суть процесса. А это как раз главнейшее условие, если мы вообще хотим успешно хозяйствовать на Земле.

Чрезвычайно верно отметил здесь наш друг Штегеманн: да, приходится констатировать повсеместное ухудше­ние качества продуктов. Это ухудшение качества, а также — сочтёте вы моё замечание уместным или нет — изме­нение человеческих душ связано с совершающимся в по­следних прошлых и ближайших будущих десятилетиях концом мирового периода Кали-юга; мы стоим здесь так­же перед большим переворотом во внутреннем существе природы.

То, что дошло до нас от древности и что мы продолжаем по традиции как в отношении знания различ­ных природных свойств и унаследованных способностей, Так и в отношении целебных средств природы — всё это теряет своё значение.

Мы должны заново обрести, но уже новое знание этих вещей, проникая в общие связи приро­ды. У человечества нет другого выбора: в различнейших областях оно должно или заново научиться познавать природу в её общих связях как мировое целое, или предоставить природе — равно как и человечеству — отмирать и вырождаться.

Как в древности были необходимы зна­ния, действительно проникавшие в строение окружавшей его тогда природы, так и мы теперь нуждаемся в знаниях, действительно проникающих в строение природы.

В настоящее время человек кое-что знает — я уже говорил об этом — как ведёт себя воздух в глубинах земли. Но он почти ничего не знает о том, как ведёт себя свет под землёй. Он не знает, что космические породы, крем­незёмы, принимают в себя свет под землёй и приводят его в действие.

Напротив, то, что несёт в себе действие земной жизни и выражается в образовании перегноя, не принимает света под землёй, и потому действие его ли­шено света. Все эти вещи надо знать, надо понимать.

Но растительный мир на Земле — это ещё не всё. К определённому району Земли принадлежит также опре­делённый животный мир. О людях — по причине, кото­рая прояснится в дальнейшем — мы пока не будем здесь говорить.

Но мимо животного мира мы не можем пройти. Ибо самое своеобразное здесь то, что наилучший, если так можно выразиться, космический «качественный анализ» достигается, лишь, если мы будем рассматривать определённый поросший растительностью участок земли в его взаимосвязях с обитающим здесь же животным ми­ром.

Существует своеобразная связь — я был бы рад, что­бы эти вещи были проверены на практике, ибо такая про­верка несомненно подтвердит сказанное — своеобразная связь, выражающаяся в том, что при надлежащей числен­ности коров, лошадей и других животных в определён­ном хозяйстве они все вместе дают как раз столько навоза, сколько требуется данному хозяйству, сколько нужно, что­бы поддержать процесс установления хаоса.

И если в хо­зяйстве соблюдается правильное соотношение численнос­ти лошадей, коров и свиней, то и смешанный состав навозного удобрения получается наилучший. Это происхо­дит потому, что животные поедают надлежащее количество того, что земля может им дать через растения. Поэтому и они в ходе своих органических процессов производят столько навоза, сколько требуется для обратной отдачи земле.

Собственно говоря, здесь и действует указанное выше положение — полностью провести его в жизнь не­возможно, но в идеальном смысле оно верно, — положе­ние, что хозяйство, вынужденное приобретать навоз извне, должно рассматривать его потребление в качестве некоего лекарства для больного организма.

Здоровым же может считаться только такое хозяйство, которое само, с помо­щью своего скота, заготавливает удобрения для нужд своего производства. Разумеется, для этого надо знать, сколько и каких видов скота требуется для данного хозяйства.

Но эти сведения будут выясняться, как только вооб­ще станут распространяться сведения о действующих здесь внутренних силах. Ибо то, что сказано выше о процессах, происходящих во «чреве» организма растительного мира, то есть над землёй, и в его «голове», то есть под землёй, необходимо дополнить также правильным пониманием животного организма.

Ибо животный организм тоже вклю­чён полностью в мировое целое, в «хозяйство природы».