Неопозитивистская методология анализа науки

И ее развития

Исходная идея методологии и философии науки неопозитивизма, это «идея демаркации», проведения разграничительной линии между наукой и всеми прочими формами духовной деятельности. Это должно обеспечить науке особый суверенитет, оградить ее «независимую территорию» от любых посягательств извне. Неопозитивизм превращает науку в образец, к которому следует стремиться прочим формам интеллектуального производства.

В литературе по проблемам неопозитивистской методологии науки под демаркацией обычно имеют в виду демаркацию между наукой и метафизикой. При этом под метафизикой понимается традиционное спекулятивное философствование и построение «надэмпирических» сверхнаучных онтологических систем. Одной из своих главных задач неопозитивисты считали устранение метафизики как выражения всего того, что воспринималось эмпирически бессмысленным и, следовательно, антинаучным или в лучшем случае ненаучным.

Борьба с метафизикой была, разумеется, не самоцелью, но средством защиты и обоснования рационального знания в противовес иррационализму и демагогии, в которых они не без оснований видели серьезную угрозу культурному и историческому прогрессу.

Демаркационная линия должна была строго определить область рационального знания, которая, по представлениям неопозитивистов, полностью совпадала со сферой науки, т.е. совокупностью знаний, полученных и обоснованных подлинно научными методами. Между наукой в указанном смысле и рациональностью неопозитивисты, по существу, ставили знак равенства. Осуществление их замысла – проведение демаркационной линии – необходимо требовало установления определенных критериев рациональности или, иначе говоря, критериев научности. Так классическая проблема рационального знания в неопозитивизме приобрела особую форму «проблемы демаркации».

Однако тождество «наука = рациональность» остается пустым словесным оборотом до тех пор, пока не определено, что такое рациональность. Неопозитивисты стремились определить критерии рациональности через анализ научного знания.

Понятно, что для выполнения такой задачи, т.е. для формулирования универсальных критериев рациональности, нельзя было использовать какую-то конкретно-историческую форму научного знания. Ведь такая форма неизбежно носила бы на себе следы «искажающих» влияний своей эпохи, культурной и социально-экономической ограниченности того или иного исторического периода. Поэтому для достижения поставленной цели должна была служить особая идеализированная модель науки, лишенная, с одной стороны, «привязанности к истории» и освобожденная, таким образом, от всего временного, наносного, преходящего, а с другой – воплощающая в себе те черты и тенденции, которые считались атрибутами Большой Науки, точнее – физико-математического знания, идеал которого сложился на рубеже Х1Х-ХХ вв.

Так возникает неопозитивистский образ науки. Научным считалось только такое знание, которое состоит из эмпирических высказываний или тавтологий, имеет четко определенный объект исследования, стабильную систему понятий и законов, содержит строгий критерий истинности, свободно от субъективных и ценностных моментов, несет новую информацию, может быть выражено при помощи математических формализмов, допускает практическое применение и т. д. Одним словом, можно сказать, что неопозитивизм представлял знание как «чистое», «абсолютное», не замутненное никакими психологическими или культурно-историческими детерминантами».

Прототипом идеализированной модели науки неопозитивизма стала математика и математическая физика XXстолетия. Эта модель по замыслу должна была содействовать проведению надежной «демаркационной черты» и служить цитаделью современного научного рационализма. Она включала в себя ряд существенных абстракций. Среди них в качестве наиболее важных можно выделить следующие.

А. Абсолютность, неизменность (внеисторичность) и универсальность критериев научности и, следовательно, рациональности. Средства, с помощью которых научное знание отделяется от прочих продуктов духовного производства, не меняются со временем. В любую эпоху мы узнаем ученых в соответствии с этими критериями. Например, принцип верифицируемости как один из главных критериев научной осмысленности и рациональности в равной степени приложим к высказываниям средневекового алхимика, философа-гегельянца и физика-экспериментатора нашего времени. С помощью одних и тех же по своей сути научных методов приобретается знание в современной науке и сотни лет назад. Меняется лишь техническая оснащенность науки, но остается неизменной рациональная структура ее организации и ее содержание.

Б. Эмпирический фундаментализм. Последней и несомненной основой научного знания является чувственный опыт человека. В арсенале Разума нет ничего, что не могло бы быть сведено (с помощью определенных рациональных процедур, являющихся, по существу, следствиями логической структуры принятого или построенного языка науки) к фундаментальным основаниям чувственных данных.

Эта возможность должна быть реализована в хорошо (рационально) организованном научном знании. Знание, принципиально не сводимое к чувственным данным, не может считаться научным и рациональным, поэтому логические и математические предложения представляют собой тавтологии, которые не несут никакой информации о мире и вытекают из принятых определений исходных терминов. В известном смысле можно сказать, что логика и математика дают лишь формальный аппарат для организации и анализа научного знания.

В. Принципиальная элиминируемость субъекта. Научное знание носит внеличностный характер. Оно должно быть полностью лишено каких-либо следов своего происхождения в результате деятельности определенной личности и вообще всех антропоморфных черт. Благодря своей полной независимости от субъекта научное знание приобретает автономность по отношению к той или иной исторической эпохе и вообще по отношению к человеческой истории.

В конечном счете разрыв между научным знанием и конкретно-историческим субъектом доходит у неопозитивизма до того, что субъект вполне может быть заменен машиной, снабженной «органами чувств» и способностью логически обрабатывать полученную чувственную информацию, а также хранить ее в «памяти» и пользоваться ею с помощью особых кодирующих и декодирующих устройств, обмениваться информацией с другими машинами и, вообще говоря, со «средой». Критерии рациональности и научности не зависят от того, когда и кто их применяет, научное знание не подлежит никаким иным оценкам, кроме тех, которые опираются на эти критерии.

Г. Качественная однородность научного знания. К какой бы сфере науки ни относились знания, принципы их организации и оценки всегда одинаковы. В идеале, с точки зрения неопозитивизма, вообще возможна «единая унифицированная наука», в рамках которой разместились бы все ныне разрозненные ее фрагменты. Наука эволюционирует за счет накопления (кумуляции) хорошо подтвержденных эмпирических обобщений, поэтому каждая последующая историческая эпоха обладает большим запасом таких знаний, чем все предыдущие. Опровергнутые гипотезы и индуктивные генерализации навсегда изымаются из научного обращения и помещаются в сферу псевдонауки. Они исключаются даже из истории науки и могут рассматриваться лишь как пример псевдонаучных заблуждений, препятствовавших в свое время научному прогрессу.

Помимо этих абстракций, относящихся непосредственно к образу науки и научного знания, неопозитивисты принимали еще одну фундаментальную абстракцию, относящуюся уже не к самой науке, а к «метанауке», или сфере научной методологии.

Д. Принципы нормативной эпистемологии носят всеобщий и универсальный характер. По существу, это означает, что все признаки и принципы научной рациональности применимы и к самой теории рациональности и, следовательно, существование такой теории не нарушает дихотомичности демаркационного деления. Теория рациональности сама является научной и рациональной (это другая форма известного лозунга позитивизма «Наука – сама себе философия! »).

Отсюда – гипертрофия логико-аналитических методов, упор на формальный анализ языка науки. Ни социология, ни психология отнюдь не являлись для неопозитивистов образцами научной рациональности. Все это не только означало отделение эпистемологии от истории науки, но и гарантировало эпистемологию от критики со стороны истории науки. Напротив, сама история подлежала критике, и демаркация должна была отделить в ней зерна рациональности от плевел иррационализма, метафизики, мистики и эмоций.

В основе перечисленных абстракций лежит убеждение в том, что научное знание носит внеисторический характер. История науки рассматривалась исключительно как внешняя форма существования образа науки. Отсюда следует и сосредоточение на анализе языковой структуры научных знаний как единственной сферы объективного бытия последних, разработка логических и логико-семантических теорий как орудий такого анализа.

Абстрактный исследователь, вооруженный верификационистским критерием, которым по замыслу неопозитивистов отделялись бессмысленные предложения от научно осмысленных, логическими средствами построения и анализа научных теорий – особых языковых систем, удовлетворяющих строгим структурно-композиционным правилам, методами подтверждения индуктивных обобщений и методами их редукции к эмпирическому базису – протокольным или базисным предложениям «языка наблюдения», работая исключительно со структурой данного (готового) знания, мог определить, относится ли оно к сфере науки или представляет собой псевдонаучную спекуляцию.

Дальнейшая эволюция философии и методологии науки вела к пересмотру исходных абстракций, лежащих в основе неопозитивистского образа науки и ее истории, что неизбежно вело к отказу от классических представлений о рациональности и от идеологии демаркационизма. Абстрактный, внеисторический рационализм постепенно трансформировался в релятивизм и иррационализм.

Абстрактные построения неопозитивизма подвергались критике последователями разных философских и историко-научных традиций: экзистенциализма, философии жизни, герменевтики, «понимающей социологии». Сами неопозитивисты неоднократно подвергали пересмотру и критике созданный ими образ науки. Критиковался он также философами других направлений – «критическими реалистами», «научными реалистами», А. Уайтхедом, У. Куайном и др. Значительное влияние на эволюцию неопозитивистского образа науки, оказали работы К. Поппера.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒