Томас Кун: историко-эволюционистское направление

В философии науки

Томас Кун (1922-1995) – американский историк науки. Основная работа «Структура научных революций» (1962г.). Критика попперианского демаркационизма со стороны представителей так называемой «исторической школы» (Т.Кун, С.Тулмин, П.Фейерабенд и др.) – попытка пересмотра основных абстракций, лежащих в основе образа науки и ее развития.

Исходным пунктом ревизии образа науки, созданного неопозитивистски-попперианской традицией, является вопрос: существуют ли универсальные и абсолютные внеисторические критерии, позволяющие всегда и независимо от конкретной исторической ситуации провести разграничительную черту между наукой и всем тем, что ею не является?

Традиционно-рационалистический взгляд на науку как на поступательную эволюцию знания, как на процесс постоянного, плавного, чисто количественного приближения к истине – взгляд, который разделялся неопозитивистами и трансформировался в негативистской концепции Поппера, – сталкивается с трудностью, на которую указывает Т. Кун в самом начале своей книги «Структура научных революций»: в каком отношении к науке находятся такие теории, которые в ходе дальнейшего развития оказываются отброшенными как устаревшие или ошибочные, например аристотелевская динамика, химия и термодинамика эпохи флогистонных представлений?

«Если эти устаревшие концепции следует назвать мифами, – рассуждает Кун, – то оказывается, что источником последних могут быть те же самые методы, а причины их существования оказываются такими же, как и те, с помощью которых в наши дни достигается научное знание. Если, с другой стороны, их следует называть научными, тогда оказывается, что наука включала в себя элементы концепций, совершенно несовместимых с теми, которые она содержит в настоящее время. Если эти альтернативы неизбежны, то историк должен выбрать последнюю из них. Устаревшие теории нельзя в принципе считать ненаучными только на том основании, что они были отброшены. Но в таком случае едва ли можно рассматривать научное развитие как простой прирост знания».

На первый взгляд может показаться, что в приведенном высказывании Кун лишь повторяет попперианские аргументы против индуктивистски интерпретируемого кумулятивизма. Действительно, Поппер не только не предлагает считать отброшенные теории ненаучными, а, напротив, считает их научными именно на этом основании. Однако почему они были отброшены? Для неопозитивистов здесь не было проблемы: опровергнутые теории отбрасываются потому, что в науке нет места ложным концепциям. Для попперианцев эти теории доказали свою принадлежность науке «посмертно», будучи опровергнуты опытом. Кун же подвергает сомнению то, что именно абсолютный и независимый опыт оказывается решающим судьей в вопросе о том, какие теории являются научными, а какие нет. Он ставит вопрос так: существует ли один и тот же опыт для всех теорий и всех исторических периодов развития науки?

Ответив отрицательно на этот вопрос, Кун тем самым разрушает исходную систему гносеологических и методологических абстракций критикуемого им образа науки. По мнению Куна, решающая роль в произнесении вердикта – научно или ненаучно – принадлежит субъекту научного познания. Поэтому нет смысла говорить о науке, абстрагируясь от ее субъекта, который имеет свои исторические характеристики. История теперь предстает не как внешний фон, на котором рациональная реконструкция призвана вычленять относящиеся к науке черты, а как история событий, связанных с деятельностью научных сообществ.

Историю науки Кун представляет как процесс конкурентной борьбы между различными научными коллективами (научными сообществами), объединенными специфической моделью научной деятельности. Под этой деятельностью он понимает прежде всего разрешение внутренних для данной модели задач, «головоломок». Победа в конкурентной борьбе приводит к временному господству данной модели (парадигмы) для всего научного сообщества. Период «нормальной науки» заканчивается, когда парадигма взрывается изнутри под давлением «аномалий» (проблем, не разрешимых с помощью данной модели), а также под воздействием конкурирующих парадигм, предлагающих свое решение этих проблем. Затем наступает «кризисный» период – различные парадигмы оспаривают друг у друга право на господство, – сменяющийся в свою очередь победой одной из них и новым периодам «нормальной науки».

Борющиеся между собой парадигмы «несоизмеримы». Этот важнейший тезис концепции Куна превращает ее в особое видение исторического процесса как дискретной последовательности периодов господства различных парадигм. Связь между ними может быть установлена только ретроспективной реконструкцией согласно предложенной Куном модели научной эволюции: парадигма – кризис – новая парадигма и т. д.

Однако такая реконструкция принципиально не может быть проведена с помощью универсальных критериев рациональности, ибо такие критерии возникают и уничтожаются вместе с породившими их парадигмами. В этом состоит главный и специфический момент всей доктрины «исторической школы»: критерии рациональности так же историчны, как оцениваемые с их помощью научные знания. Научно и рационально то, что принято в качестве научного и рационального данным научным сообществом в данный исторический период.

В истории науки нужно искать ответ на вопрос, что такое рациональность, причем всякий раз история будет давать различные ответы на этот вопрос. А это означает, что всякая попытка однозначного и универсального определения науки и научного знания, опирающаяся на какое-либо «априорное» истолкование рациональности, обречена на неудачу. Критерии рациональности – не надысторические и вневременные платоновские идеи, а реальные продукты реальных мыслительных процессов, подверженные историческим изменениям.

Таким образом, Кун отбрасывает абстракцию абсолютных и неизменных стандартов научности и рациональности и делает эти стандарты относительными. Каждая новая парадигма устанавливает свои стандарты рациональности, и со сменой парадигм происходит и смена стандартов. Отсюда следует, что граница между наукой и ненаукой также релятивизируется, ибо в каждую конкретную историческую эпоху эта граница проводится специфическим образом. Однако в пределах данной исторической эпохи в период господства определенной парадигмы устанавливаемые ею нормы рациональности носят всеобщий и непреложный характер.

Кун отказывается также от эмпирического фундаментализма, принимая тезис о «теоретической нагруженности » фактов науки. Анализируя понятие «научного данного», Кун проводит разграничение между внешними «стимулами», воздействующими на организм человека, и чувственными впечатлениями, которые представляют собой реакцию на «стимулы». В качестве «данных» или «фактов» выступают именно чувственные впечатления, а не внешние «стимулы». Какие чувственные впечатления получит ученый в той или иной ситуации, следовательно, какие «факты» он установит, определяется его воспитанием, образованием, той парадигмой, в рамках которой он работает.

Овладевая содержанием парадигмы, ученый в то же время учится видеть мир в свете этой парадигмы, преобразовывать поступающие «стимулы» в специфические «данные», имеющие смысл в ее рамках. Именно в этом смысле Кун говорит, что каждая парадигма формирует свой собственный мир, в котором живут и работают ее сторонники, что после научной революции ученые живут в ином мире. Поэтому в концепции Куна не факты, не эмпирические данные судят теорию, а, напротив, фундаментом познания оказываются основоположения теории, от которых существенным образом зависят получаемые учеными факты. Если в методологических концепциях неопозитивистов и Поппера субъект познания практически никак не учитывался и в принципе всегда мог быть элиминирован, то у Куна субъект познания неотделим от знания. В качестве субъекта познания у Куна выступает «научное сообщество». Это понятие оказывается даже более фундаментальным, чем само понятие парадигмы. С точки зрения Куна, нет и не может быть безличностного знания: всякое знание – это всегда знание того или иного сообщества ученых, и знание одного такого сообщества отнюдь не всегда будет знанием в глазах другого сообщества. Таким образом, в концепции Куна знание жестко связывается с субъектом; говорить о знании, не говоря в то же время о его субъекте, было бы бессмысленным.

С этим связан и отказ Куна от кумулятивизма при рассмотрении развития науки. С его точки зрения, знание, накопленное предшествующей парадигмой, отбрасывается в период ее крушения и установления господства новой парадигмы. Новая парадигма ничего не заимствует у старой – это касается не только законов, но даже фактов и проблем. В мире новой парадигмы все оказывается иным: законы и проблемы, методы их решения и получаемые факты.

В таком изображении история науки предстает как цепочка отдельных периодов развития, отделенных друг от друга пропастями катастроф – научными революциями. Через такую пропасть, по мнению Куна, нельзя перебросить никакого моста, ибо нет никаких возможностей установить связь между разными парадигмами. Сторонники конкурирующих парадигм не способны даже понять друг друга, так как говорят на разных языках и о различных вещах. Накопление знания в модели Куна возможно только в рамках отдельной парадигмы. Если же рассматривать процесс развития науки в целом, то мы обнаружим только изменение, но никакого накопления. Вместо абстракции качественной однородности знания Кун принимает абстракцию абсолютной различности научных знаний разных исторических эпох.

Что же касается отношения к эпистемологическим стандартам и нормам научной рациональности, то Кун отвергает их всеобщий и универсальный характер. С его точки зрения, сферой действия таких норм являются периоды «нормальной науки», но периоды научных революций нельзя объяснить с помощью каких-либо методологических принципов.

Кун выделяет несколько требований, которые современная методология устанавливает для научных теорий, в частности, точность, непротиворечивость, простота, плодотворность и т.п.

Эти требования играют важную роль при сравнении и выборе конкурирующих теорий. Однако он ставит вопрос: как отдельный ученый может использовать эти стандарты для конкретного выбора? И когда мы пытаемся ответить на этот вопрос, выясняется, что для реального выбора их недостаточно. «Когда ученые должны выбрать одну из двух конкурирующих теорий, два человека, принимающие один и тот же список критериев выбора, могут тем не менее прийти к совершенно различным выводам. Возможно, они по-разному понимают простоту или имеют разные мнения по поводу тех областей, с которыми должна согласоваться теория... Некоторые из различий, которые я имею в виду, являются результатом прежнего индивидуального опыта ученого. В какой части научной области он работал, когда столкнулся с необходимостью выбора? Как долго он в ней работал, насколько успешно и в какой степени его работа зависит от понятий и средств, изменяемых новой теорией?

Другие факторы, также имеющие отношение к выбору, находятся вообще вне науки».

Таким образом, Кун связал научное знание с конкретно-историческим субъектом – «научным сообществом». И это обстоятельство радикальным образом повлияло на образ науки: все стандарты и нормы рациональности релятивизируются. Каждое научное сообществ принимает свои собственные стандарты рациональности, нет абсолютных и неизменных фактов – каждая парадигма устанавливает свои собственные факты; развитие науки носит дискретный характер – плавное развитие в период «нормальной науки» обрывается революционным катаклизмом, разрушающим все предшествующее знание. Наука в изображении Куна представляет собой совокупность разобщенных и не понимающих друг друга научных сообществ, члены которых заняты решением «головоломок» по заранее заданным правилам. Граница между наукой и ненаукой становится весьма расплывчатой. В сущности, в основе куновской парадигмы лежат метафизические представления. И сама парадигма оказывается громадной метафизической системой, в которой все элементы вплоть до фактов пронизаны исходными метафизическими идеями.

Однако Кун еще не вполне освободился от демаркационистской идеологии. Он все-таки склоняется к тому, что демаркация между наукой и метафизикой должна быть установлена, хотя и неокончательная. Он предлагает свое основание для отделения науки от метафизики. Характерную особенность философии Кун усматривает в том, что в ней никогда не существовало единой общепризнанной концепции – парадигмы. Каждый крупный философ создает свою собственную философскую систему, и философия в целом всегда представляет собой поле битвы различных точек зрения. В науке же, по мнению Куна, плюрализм теорий и их взаимная критика чрезвычайно редки, обычное состояние науки характеризуется объединением всех исследований в рамках одной господствующей концепции: «Мы должны сказать, что именно устранение критического исследования знаменует переход к науке. Как только некоторая область совершила этот переход, критическая дискуссия возникает только в моменты кризиса, когда базис этой области опять подвергается опасности. Только тогда, когда ученые должны выбирать между конкурирующими теориями, они ведут себя подобно философам».

Таким образом, различие между философией и наукой Кун видит в том, что для первой характерным является плюрализм концепций и их взаимная критика, в то время как во второй этого нет: в периоды кризисов наука, вообще говоря, перестает быть наукой и уподобляется философии.

Итак, согласно мнению Куна, отличительным признаком науки является не рациональность (рациональной может быть и метафизика), а совокупность тех черт, которыми характеризуется «нормальная наука», т.е. деятельность научного сообщества в рамках единой парадигмы. Рациональность и научность в концепции Куна уже не отождествляются: в пределах «нормальной науки» рациональность определяется господствующей парадигмой – это научная рациональность. Однако наряду с ней существует и вненаучная рациональность, которая, по сути дела, совпадает у Куна со здравым смыслом. Отсюда следует, что образ науки в представлении Куна определяется уже не посредством ссылки на некоторые универсальные, наперед заданные критерии рациональности, а независимо от них.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒