Формирование и эволюция политической культуры

⇐ ПредыдущаяСтр 25 из 46Следующая ⇒

Представим себе на минуту политическую жизнь России времен Алексея Михайловича, Петра Великого или Николая II. При всех отличиях, исторических предшественников роднит с современными политиками одна странная особенность: необычайно длительные «сидения». Боярская Дума заседала так же невыносимо долго, как и нынешняя Государственная Дума РФ. Русские цари выстаивали богослужения по 6 часов и более. Казалось бы какое значение эти исторические детали имеют для понимания русского национального характера и политической культуры? На деле — самое прямое. Ритуалы политической жизни, будь то монархическое правление, правление КПСС или правление народных избранников в Государственной Думе РФ, — принимает форму, наиболее естественную для данного народа. Ритуалы — это лишь одна из частичек мозаики политической культуры.

Характер человека складывается в процессе его социализации, — так и национальная политическая культура складывается под влиянием факторов, в чем-то сходных с факторами социализации индивида. «Политическая физиономия» страны, народа или партии формируется прежде всего под влиянием внешних для них условий. Так, то, как воспринимают нацию ее соседи (близкие и далекие), формируют такие особенности ее политической культуры, как агрессивность или пацифизм. Например, тот факт, что за последние полтора-два века шведы не участвовали в войнах, сформировало довольно миролюбивую политическую культуру. И, наверное, не случайно в Швеции развиты многие пацифистские движения, движения за охрану окружающей среды.

Очевидно и то, что постоянные угрозы целостности России на протяжении всей ее истории выработали в нашей политической культуре определенную закрытость. Одной из фундаментальных характеристик «человека советского»* было его представление о собственной исключительности, отличия от других, сознание собственного превосходства. Чувство «особенности» возникло и из-за типично марксисткой классовой обособленности (это проявляется и в том, что своеобразной точкой отсчета считался октябрь 1917 г.) и апелляции к традиционно русскому «особому пути». В результате этих влияний возникло достаточно устойчиво воспроизводимое в массовом сознании противопоставление «свой — чужой». В то же время у соседей, которые были объектом имперской политики России, опасения, связанные с намерениями в их адрес, существуют даже тогда, когда у российского правительства нет не только гегемонистских устремлений, но и экономических возможностей для экспансии.

* Советский простой человек. Опыт социального портрета на рубеже 90-х. — М., 1993 и Левада Ю.А. «Человек советский» пять лет спустя: 1989 — 1994 (предварительные итоги сравнительного исследования) // Экономические и социальные проблемы. Мониторинг общественного мнения. — М.: ВЦИОМ, 1995. № 1.С. 13-33.

Вторым важным фактором, влияющим на формирование политической культуры, является сама внутриполитическая жизнь страны, а точнее — определенные события, оставляющие след в национальной памяти, придающие смысл всему текущему процессу. Скажем убийство Джона Кеннеди и Мартина Лютера Кинга стали событиями, отметившими не только политическое созревание целого поколения современников, они наложили отпечаток на политическую культуру США, в которой насильственные элементы приобрели новое звучание. Такие события отечественной истории, как Куликовская битва, война 1812 г., революция 1917 г., Великая Отечественная война и распад СССР — не просто исторические происшествия в ряду многих других. Это те зарубки, по которым можно реконструировать развитие национального политического самосознания. Можно найти и гораздо более мелкие по масштабу события, которые создают четкие ассоциации у населения между, скажем, правлением того или иного политического деятеля и тем или иным событием. Так, правление М. Горбачева в нашей стране запомнится тем, что в эти годы велась не очень умная борьба с пьянством и вырубка виноградников, а жителям Свердловска Б. Ельцин запомнился вовсе не демократическими реформами, а тем, что в его правление в свободной продаже появились куры.

Государство как институт многие исследователи считают одной из важных детерминант политической культуры. Будучи само результатом исторического развития нации, государство в свою очередь может затормозить или ускорить тенденции формирования политической культуры. Следует прежде всего выяснить, какое место занимает государство в культуре страны: оно довлеет или имеет периферийное значение. Скажем, российская политическая культура на протяжении всего существования страны была «государство-центрической».

Это означает, что, с одной стороны, именно государство сосредотачивает в своих руках все нити управления жизни обществом, вплоть до мелочей. Например, в последние годы жизни А.С. Пушкин пытался добиться у царя разрешения на выезд за границу для поправки своих дел. Царь лично решал вопрос о выезде поэта и так и не выпустил его. Ничто не изменилось в этом отношении и в советской системе, когда вопрос о выезде диссидентствующих деятелей литературы и искусства решался на самом «верху». Англичанину, французу или голландцу трудно понять эту особенность нашей политической культуры: у граждан этих государств давно нет внутренних паспортов, и вопрос выезда за рубеж решает не президент или премьер, а местное отделение полиции.

С другой стороны, и граждане ожидают от государства, чтобы оно брало на себя всю ответственность за жизнь и благополучие своего народа. Так, например, по данным Фонда «Общественное мнение» в марте 1998 г. 75% респондентов считали, что им и их семьям нужна помощь со стороны государства (в обратном были уверены лишь 21%).

Один из государственных институтов имеет особое значение в формировании политической культуры, это — армия. В разных странах и на разных исторических ступенях становления нации, этот фактор играет важную роль в формировании политической культуры. Известно, что в периоды кризисов, политической неустойчивости и, конечно же, войн армия становится средоточением порядка и опорой режима. Но есть политические культуры, в которых армия берет на себя и более широкие полномочия в политической жизни. Скажем, в ряде стран Латинской Америки перевороты и установление новых режимов нередко инициируются военными. Между тем, как в таких разных политических культурах, как китайская, российская или французская, военные играют совершенно иную, намного более скромную роль в подобных событиях. Поэтому, когда накануне выборов 1995 г. военные решили выставить своих кандидатов на выборы в «организованном» порядке, то первый же их опыт в Волгограде оказался неудачным: население, сохранившее в целом доверие к армии (среди немногочисленных государственных институтов), не видит в ней политически активного субъекта, потому что это не соответствует традициям нашей политической культуры.

Среди других факторов, формирующих политическую культуру, разные авторы называют такие институты, как церковь, деловые (промышленные и финансовые) круги, университеты, средства массовой информации. В политической жизни таких стран, как Филиппины, Польша или Италия католическая церковь играет огромную роль, между тем как в католических странах Латинской Америки ее роль, хотя и очень велика, но сама церковь там занимает существенно иную политическую позицию (более радикальную).

Деловые круги в одних национальных культурах работают на интеграцию политической системы, в других — скорее создают условия для ее распада. Так, на Тайване политики жалуются, что эгоистические интересы бизнесменов привели к тому, что страна постепенно становится экономически зависимой от Китая, с которым выгодно сотрудничать деловым людям. Но стратегически в 1997 г. это не отвечало задаче сохранения национального суверенитета Тайваня.

Университетская среда в США или Франции играет роль, не сравнимую с Южной Кореей. В этой стране университетская профессура (особенно политологи) является также частью политической элиты. Сегодня — профессор, завтра — Президент страны, а послезавтра — снова профессор. В европейских политических культурах университеты готовят будущую политическую элиту, но стараются сохранить дистанцию от практической политики.

Вообще интеллектуалы, как их называют за рубежом, или интеллигенция (что значительно шире), как говорят в России, это тоже своеобразный фактор формирования политической культуры. В XX в. эта социальная группа была в большей своей части сориентирована на левые политические ценности. Именно интеллигенция поддержала революцию 1917 г., да и способствовала формированию того политического климата в России и Европе, где доминировали левые, социал-демократические идеи. Интеллигенция поддерживала борьбу против фашизма сначала в Испании 1936 г., а затем в мире в целом. Представители именно этого слоя помогали чилийским беженцам, спасавшимся от Пиночета по всему миру.

О роли интеллигенции в российской политической культуре следует говорить особо. В отличие от других политических слоев эта социальная страта играла в нашей стране несопоставимо большую роль по сравнению с факторами, перечисленными выше. «Поэт в России больше, чем поэт» — эта строка понятна любому из нас: ведь при неразвитой публичной политике — ив дореволюционной и в послереволюционной России — именно в области культуры происходило осознание национальных политических ценностей и приоритетов. Интеллигенция определяла моральные границы политики, даже если в политической форме они не были ясно выражены. При переходе к публичным формам политики писатели, музыканты и художники стали менее заметными. Сегодня их имена сохранились в виде декоративных элементов в списках той или иной партии, но уже лишь в своей публичной, а не собственно политической роли. Правда, это не мешает отдельным известным деятелям искусства попытаться играть политическую роль. Так, немало политологов всерьез обсуждали возможное участие Никиты Михалкова в президентской избирательной кампании, полагая, что если такая карьера удалась актеру Рейгану, то ничто не мешает режиссеру Михалкову «поставить» собственные выборы.

В современном мире одним из наиболее заметных факторов, воздействующих на политическую культуру являются средства массовой информации. Не случайно их называют «четвертой властью». Журналисты не просто транслируют государственные установки, но СМИ являются самостоятельным, нередко отличным от официального, каналом выражения определенных политических установок. Так, независимость и неподкупность «четвертой власти» поддерживает демократические политические культуры. Между тем без совершенно «ручной» прессы авторитарные режимы не могут сегодня рассчитывать на сохранение. Тот факт, что в нашей стране многие годы не было альтернативных официальным средств массовой информации привел к тому, что читатели и зрители научились читать «между строк». Это подточило прежний режим, доверие которому резко ослабло благодаря быстро радикализировавшимся средствам массовой информации в первые годы перестройки. В настоящее время возможности прессы как элемента политической культуры серьезно снижены в силу ее коммерциализации. Сегодня читатели уже не испытывают столь однозначного доверия к прессе, поскольку вынуждены производить в уме сложные подсчеты, выясняя, кто и сколько заплатил журналистам за ту или иную информацию.

Политическую культуру характеризуют как постоянство, таки изменчивость. Когда политическая культура сформировалась, она становится достаточно устойчивым образованием, своего рода ядром политической жизни страны. Ее важнейшей функцией, собственно, и является обеспечение преемственности политической жизни. Те ключевые ценности, которые становятся частью политического уклада народа, служат заслоном против разрушительных тенденций, возникающих при смене очередного кабинета министров, режима, а то и целой эпохи в политической истории. Такую же роль хранителя политической памяти нации играет политическая культура и при смене поколений.

Однако даже при наличии разрывов в политической истории — войн и гражданских войн, революций и иноземных захватов - распавшаяся «связь времен» не абсолютна. Конечно, есть целые цивилизации, опустившиеся в пучину времени без остатка, как Атлантида. Но в Новое время изменения в политических культурах различных народов не имели столь однозначного характера. Уходя, они все равно оставались. Как гласит итальянская поговорка: чем больше все меняется, тем больше все остается по-прежнему.

Царская Россия исчезла навсегда в 1917г. Интересны свидетельства очевидцев и современников происходивших катаклизмов. Такие тонкие наблюдатели, как Зинаида Гиппиус, Питирим Сорокин, Алексей Толстой и многие другие мемуаристы были поражены тем, как резко революция изменила не только повседневный быт, но и казавшиеся незыблемыми понятия, в том числе и политические.

Последующий семидесятилетний период, казалось бы, перепахал политическую культуру «до основания». Но это и так, и не так. Россия сохранила определенные геополитические приоритеты. Многие глубинные тенденции политической культуры также остались прежними, хотя форма их идеологического выражения стала существенно иной. В частности, ориентации граждан новой России на единоначалие, вне зависимости от того, кто этот лидер — царь, Генеральный секретарь или Президент, — остались прежними.

Распад Советского Союза, казалось бы, также привел к глобальным, не только для одной нашей страны значимым переменам. Но исследования показали, что и объективные политические изменения (политической системы, режима, элит) и субъективное восприятие их гражданами, на деле вписываются в долгосрочные тенденции политической культуры России. Произошел возврат к ряду представлений, от которых, казалось, мы ушли навсегда еще в начале века.

В интересном исследовании социолога А.Г. Левинсона была поставлена задача выявить динамику изменения значимых исторических имен в массовом сознании за период 1989 — 1994 гг. За этот короткий отрезок нашей истории существенно изменилась картина мира. Имена выдающихся деятелей служат своего рода символами-метками, которые обозначают ключевые для личности ценности. Среди считавших выдающимися в 1989 г. В. Ленина назвали 75%, К. Маркса — 37%, Ф. Энгельса — 16%, а И. Сталина — 12%. В 1999 г. В. Ленина вспомнили 46%, то есть около половины, К. Маркса — 4%, Ф. Энгельса — 2%, а И. Сталина - 35%. Рост поклонников И. Сталина не покажется удивительным, несмотря на разоблачительный пафос перестроечной пропаганды, имевшей, как водится, «эффект бумеранга».

Исследователи выявили интересную тенденцию, характеризующую скорее живучесть более древних ее пластов. Так, оказалось, что первое место среди значимых людей держит царь Петр Великий. Его «рейтинг» практически не изменился с 1989 по 1999 гг. (41% и 46% соответственно), но ранг повысился — со второго места он переместился на первое среди значимых людей всех времен и народов. Возникает вопрос: почему именно Петр выдвинулся среди других значимых для российской культуры личностей? Обращает на себя внимание, что Петр становится первым российским императором, что знаменует замену патриархальных отношений отца-государя к своим детям-народу*, кроме того, в Петре окончательно проявила себя уверенность высшей российской власти в своем праве манипулирования всем тем, что традиционно считалось принадлежащим личности, природе или Богу. Таким образом в этом выдвижении Петра на особое место в массовом политическом сознании российских граждан конца XX — начала XXI века можно увидеть и запрос на реформаторство власти и указание на готовность принять ее деспотизм. За последние годы действительно произошло оживление имперских образов, которая, оттеснив коммунистические символы, стала все более явно присутствовать в нашей политической жизни**.

* Белый царь. Метафизика власти в русской мысли. Хрестоматия под ред. Доброхотова А.Л. — М.: МАКС Пресс, 2001. Комментарий. С. 547.

** Левинсон А.Г. Значимые имена // Экономические и социальные перемены. Мониторинг общественного мнения. — М.: ВЦИОМ, 1995. № 1.С. 28.

Таблица 8.2

ИЗМЕНЕНИЕ ПОПУЛЯРНОСТИ «ВЫДАЮЩИХСЯ ЛЮДЕЙ» (в % к числу опрошенных)

1989 г.	%	1999 г.	%
Ленин		Петр I
Петр I		Ленин
Пушкин		Пушкин
Ломоносов		Сталин
Суворов		Суворов
Жуков		Наполеон
Толстой		Жуков
Менделеев		Сахаров
Циолковский		Ломоносов
Сталин		Кутузов

Связывая распавшиеся времена, политическая культура осуществляет различные функции. Она и утешает уязвленное самолюбие потерпевших поражение, и мобилизует новые политические группы на победу. Средством для этого нередко служат политические мифы, которые «на всякий случай» хранятся в бабушкиных сундуках. Многие из этих мифов, совершенно не отражая реальность, тем не менее, воздействуют на поведение нации, ее правительства и граждан. Так, уже давно потеряв свои колонии, Великобритания по-прежнему считает себя великой империей, диктующей другим странам правила международного поведения. Травма от столкновения с реальностью дала себя знать довольно остро при принятии решении о присоединении к единой Европе и стоила поста премьер-министра М. Тэтчер, которая до конца сопротивлялась этому присоединению.

В периоды кризисов, неполадок в системе политическая культура играет роль стабилизатора, не дающего утратить накопленный политический опыт многих поколений. Однако она не остается полностью неизменной. Изменчивость — такое же свойство этот феномена, как и устойчивость. В первые годы перестройки многие политологи, как отечественные, так и зарубежные задавались вопросом: позволит ли российская политическая культура, в которой всегда были сильны патриархально-авторитарные элементы, развиться новым, демократическим тенденциям. Теоретически этот вопрос может быть сформулирован как вопрос о границах изменчивости политической культуры.

⇐ Предыдущая 20 21 22 23 242526 27 28 29 Следующая ⇒