Моральная проблема нашего времени

⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 7

Пока в государствах не будут царствовать философы, либо так называемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать и это не сольется воедино --государственная власть и философия, и пока не будут в обязательном порядке отстранены те люди -- а их много, -- которые ныне стремятся порознь либо к власти, либо к философии, до тех пор, дорогой Главкон, государствам не избавиться от зол, да и не станет возможным для рода человеческого и не увидит солнечного света то государственное устройство, которое мы только чтоописали словесно. Платон. Государство. Существует ли какая-то особая моральная проблема нашего времени? Развеморальная проблема не одна и та же для всех времен и народов? Да, это так, и, тем не менее, каждая культура имеет свои моральные проблемы, порожденныеее особой структурой, хотя эти частные проблемы являются только различнымигранями моральных проблем человека. Каждую такую отдельную грань можнопонять только в связи с основной и всеобщей проблемой человека. В этойзаключительной главе я хочу уделить особое внимание одному специфическомуаспекту общей моральной проблемы, отчасти потому, что это решающая проблемас психологической точки зрения, и отчасти потому, что мы склонны обходить еевниманием, поддавшись иллюзии, что эта проблема, -- отношения человека к силеи власти, -- уже решена. Отношение человека к силе коренится в самих условиях его существования.Как физические существа, мы подвластны силе -- силе природы и силе человека.Физическая сила может лишить нас свободы и убить нас. В состоянии ли мысопротивляться и побеждать, это зависит от таких побочных факторов, как нашасобственная физическая сила и сила наших средств борьбы. А вот наш ум независит напрямую от власти силы. Сила не властна отменить истину, которую мыпознали, и идеи, в которые мы верим. Сила и разум существует в разныхплоскостях, и силе никогда не опровергнуть истину. Означает ли это, что человек свободен, даже если рожден в оковах? Означает ли это, что дух раба может быть так же свободен, как дух егогосподина, как утверждали св. Павел и Лютер? Если бы дело обстояло так, этов громадной степени упростило бы проблему человеческого существования. Ноэто утверждение не считается с тем фактом, что идеи и истина не существуютвне человека и независимо от него, что ум человека подвержен влиянию еготела, а душевное состояние -- влиянию его физического и социальногосуществования. Человек способен познать истину и способен любить, но если он-- не только его тело, а вся его личность -- подвергается угрозепревосходящей его силы, если он становится беспомощным и испуганным, этонаносит вред его уму, его действия становятся судорожными и парализуются.Парализующее воздействие силы покоится не только на страхе, ею порождаемом, но и на скрытом обещании -- обещании, что те, кто обладают силой, могутзащитить и позаботиться о " слабых", подчинившихся силе, что сильные могутосвободить человека от бремени неуверенности и ответственности за самогосебя, гарантируя порядок и отводя индивиду в этом порядке место, дающее емучувство безопасности. Подчинение человека этой комбинации угрозы и обещания означает егодействительное " падение". Подчиняясь силе-господству, он лишается своейсилы-потенции. Он лишается своей силы использовать все те способности, которые делают его по-настоящему человечным; его разум перестаетдействовать; он может совершать умственные операции, манипулировать вещами исамим собой, но он принимает за истину то, что властвующие над ним называютистиной. Он лишается своей силы любить, ибо его чувства взяты в оковы теми, от кого он зависит. Он лишается своего морального чувства, ибо невозможностьподвергать сомнению и критиковать этих сильных сделала бессмысленной егоморальную оценку кого бы то ни было и чего бы то ни было. Он -- жертвасуеверия и предрассудка, ибо он неспособен распознать действительноезначение тех предпосылок, на которых покоятся такие ложные верования. Егособственный голос не может позвать его обратно к себе самому, поскольку онперестал слышать его, поглощенный слушанием голосов тех, кто имеет над нимвласть. Только свобода является необходимым условием как счастья, так идобродетели; свобода не в смысле возможности делать произвольный выбор и нев смысле свободы от необходимости, а свобода реализовать то, чтопотенциально заключено в человеке, выявить истинную природу человекасогласно законам его существования. Если свобода, способность сохранить собственную цельность перед лицомсилы -- это основное условие моральности, не решил ли человек западного мирасвою моральную проблему? Не проблема ли это только людей, живущих приавторитарных диктатурах, которые лишили их личной и политической свободы? Конечно, свобода, достигнутая современными демократиями, предполагаетобещание развития человека, отсутствующего при каких бы то ни былодиктаторских режимах, несмотря на их заявление, что они действуют винтересах человека. Но и при демократии это всего лишь обещание, но неисполнение обещанного. Мы скрываем нашу моральную проблему от самих себя, фокусируя внимание на сравнении нашей культуры с теми способами жизни, которые представляют собой отрицание высших достижений человечества, ивследствие этого мы игнорируем тот факт, что мы тоже подчиняемся властисилы, не власти диктатора или политической бюрократии, действующей с нимзаодно, а анонимной власти рынка, успеха, общественного мнения, " здравогосмысла" -- или, вернее, общепринятой бессмыслицы, -- и власти машины, чьимирабами мы стали. Наша моральная проблема -- это безразличие человека к самому себе. Оназаключается в том, что мы утратили чувство значительности и уникальностииндивида, превратили себя в орудие внешних целей, относимся к себе как ктоварам, а наши силы отчуждены от нас. Мы стали вещами, и наши ближние сталивещами. В результате мы чувствуем себя бессильными и презираем себя за этобессилие. Поскольку мы не верим в свои силы, у нас нет веры в человека, нетверы в самих себя, и в то, что наши силы могут создать. У нас нет совести вгуманистическом ее понимании, посему мы не осмеливаемся доверять нашимоценкам. Мы -- стадо, верящее, что дорога, по которой мы идем, должна вестик цели, раз мы видим, что и другие идут той же дорогой. Мы в темноте иободряем себя тем, что слышим чей-то свист в ответ на наш собственный. Достоевский некогда сказал: " Раз Бог умер, все позволено" ^*. Большинство людей и всамом деле так считает; разница между ними лишь в том, что одни пришли квыводу, что Бог и церковь должны сохраняться, чтобы поддерживать моральныйпорядок, а другие придерживаются идеи, что все позволено, нет никакогонадежного морального начала, а практические соображения -- это единственныйрегулятивный жизненный принцип. В противоположность этому, гуманистическая этика занимает такуюпозицию: если человек живой, он знает, что позволено; быть живым значит бытьплодотворным, употреблять собственные силы не на какую-то трансцендентнуючеловеку цель, а на самого себя, придать смысл собственному существованию, быть человечным. Пока кто-либо считает, что его идеал и цель находитсягде-то вне его, что цель где-то в небесах, в прошлом или в будущем, он будетдвигаться от себя вовне и искать осуществления там, где его нельзя найти. Онбудет искать решения и ответы где угодно, только не там, где их можнонайти, -- в самом себе. " Реалисты" уверяют нас, что проблемы этики -- это пережиток прошлого.Они говорят нам, что психологический и социологический анализ показывает, что все ценности существуют лишь относительно той или иной культуры. Онипредполагают, что наше личное и социальное будущее гарантируется единственнонашим материальным успехом. Но эти " реалисты" оставляют без вниманиянекоторые суровые факты. Они не видят, что пустота и бездумностьиндивидуальной жизни, отсутствие плодотворности и, как ее следствие, отсутствие веры в себя и в человечество, обретя затяжной характер, ведут кэмоциональным и душевным нарушениям, которые, как правило, делают человеканеспособным даже к достижению его материальных целей. Сегодня все чаще слышны пророчества гибели. Хотя они выполняют важнуюфункцию привлечения внимания к опасным тенденциям в нашей нынешней ситуации, но в них не учтено обещание, заключенное в достижениях человека вестественных науках, психологии, медицине и искусстве. А эти достиженияотражают наличие мощных плодотворных сил, не вяжущихся с картинойразлагающейся культуры. Наш период -- переходный. Средние века незакончились в пятнадцатом веке, и Новое время не началось сразу же послеэтого. Конец и начало составляют процесс, длящийся уже более четырехсот лет-- в сущности очень короткое время, если мерить его историческими мерками, ане мерками нашей недолгой жизни. Наш период -- это конец и начало, богатоевозможностями. Если я повторю теперь вопрос, поставленный в начале этой книги, -- имеемли мы основание гордиться и надеяться, ответ опять будет утвердительным, нос одним уточнением, какое следует из того, что мы уже рассмотрели: нихороший, ни плохой исход не бывает автоматическим и предопределенным.Решение остается за человеком. Оно зависит от его способностей серьезноотнестись к себе, своей жизни и счастью, от его готовности смело смотреть влицо моральной проблеме -- своей и своего общества. Оно зависит от егорешимости быть самим собой и для себя.

Разумность добра

Послесловие

Двадцатый век, в котором нам выпало жить, изобилует, к счастью, не толькожестокостями войн, революций, концлагерей, всеми видами социальных бедствийи обыденного зла, но и множеством примеров человеческого благородства иразумности, противостоящих инстинктам разрушительности, примерами упорногоплодотворного труда, создающего человеческую культуру. Это век не толькоЛенина, Гитлера, Сталина и их безумного воинства, но и век С. Вейль, А.Швейцера, Я. Корчака, Махатмы Ганди, Матери Марии, Матери Терезы, А.Сахарова и множества известных и безвестных праведников, чье сопротивлениезлу и каждодневное подвижничество дают нам силы верить, что Разум иМилосердие еще сопутствуют жизни и хранят ее. Вражда рушит, любовь --созидает. У тех, кто уже читал книги Э. Фромма, или познакомился с ним впервые покниге " Человек для себя", надеюсь, нет сомнений, что и он на стороне тех, кто отстаивает жизнь, на стороне Разума сражаясь с безумием. Не будемпредаваться сетованиям, что знакомство это оказалось для нас запоздавшимпочти на полвека. Запрет на знание -- привычное дело тиранов, и хотяправления мудрецов мы еще не дождались, но уже можем следовать мыслью затеми, кто способен научить нас свободе. Потому книги Фромма и были запрещенытеми, кто этой свободы страшился. Имя Фромма должно быть помянуто в ряду тех мыслителей XX века, которыене запятнали себя соглашательством со смертоносными режимами, отказываясьпризнать действительное разумным, когда разумного в нем было менее всего.Их, людей Разума, невозможно было увлечь иллюзиями, даже когда миллионылюдей не столь сознательных готовы были поддаться массовым психозам иподдавались. Мыслители же сохраняли верность истине. Германский фашизм ещене успел утвердиться в своей власти над нацией, как В. Райх уже написал своюразоблачительную книгу " Массовая психология фашизма" (1933). Советскийбольшевизм еще затуманивал мозги приезжим и местным писателям, а М. Вебер, К. Мангейм, П. Сорокин, Н. Бердяев и многие другие уже говорили миру правдуо содеянном коммунистами преступлении против человечества. Едва закончиласьвторая мировая война, как К. Ясперс обратился к совести соотечественников сгорькими словами о " немецкой вине" и недопустимости реваншизма. Еще обществопотребления отдавалось восторгам материального процветания, а Г. Марсель, Г.Маркузе, К. Лоренц, деятели Римского клуба уже внедряли в сознание людейсемена ответственности перед будущими поколениями, которым поколениенынешнее уготовит экологический ад, если не обуздает свои претензии напотребительский рай. Желая быть услышанными многими, -- ибо то, о чем ониговорили, касалось многих, если не всех, -- эти ученые умели обращаться клюдям на доступном языке. Умел это и Э. Фромм. Его книги из года в годобретали все больше читателей, достигая миллионных тиражей. Одна лишьмаленькая книга " Искусство любви" была переведена на десятки языков, а наанглийском ее прочли более 5 млн. человек. Популярность сама по себе недоблесть. Иметь имя и иметь доброе имя -- не одно и то же. Вряд липопулярность книг Э. Фромма можно объяснить лишь модой на психоанализ.Скорее это проявление потребности людей разобраться в себе, обрести помощь-- хотя бы через книги -- в решении проблем, без которых не обходится ниодин живущий. Для гуманитарной науки, тем более для науки о человеческой душе --психологии, совершенно неприемлем принцип закрытости, принцип " науки длянауки" с ее тайным кредо " Proculeste, profani" ^*, ставящий миллионы братьев по разуму вположение профанов, не посвященных в мистерии знания. Думается, что в своейнаучной деятельности Э. Фромм сумел исполнить то задание, какоесформулировал для людей науки его учитель М. Вебер: " Мы можем, если понимаемсвое дело, заставить индивида -- или, по крайней мере, помочь ему -- датьсебе отчет в конечном смысле собственной деятельности. Такая задача мнепредставляется отнюдь немаловажной, даже для личной жизни. Если какому-тоучителю это удается, то я бы сказал, что он служит " нравственным" силам, поскольку вносит ясность... Мы в состоянии содействовать вам в обретенииясности. Разумеется, при условии, что она есть у нас самих". У Э. Фромма и умногих, кто верно служил науке, не принося интеллект в жертву идеологиям иидолам, такая ясность была. А кто ясно мыслит, тот ясно излагает. Эрих Фромм один из выдающихся психологов, чьи работы уже давно признаныклассическими. Его принято называть главой неофрейдизма, хотя сам онопределял свою деятельность как " гуманистический психоанализ", призванныйвместе с другими науками создать " Гуманистическую Науку о Человеке какоснову Прикладной Науки и Прикладного Искусства Социальной Реконструкции".Прожив долгую жизнь, вместившую почти целое столетие, полное социальныхпотрясений, он не разуверился в способности человека к разумной жизни и умелвзращивать эту разумность в тех, в ком она была затоптана. Его собственнаяжизнь может служить примером плодотворности. Родился Эрих Фромм в 1900 г. в Германии, во Франкфурте-на-Майне, веврейской семье. Прадед и дед его были раввинами, отец занимался торговлей, мать происходила из семьи эмигрантов из России. Фромм получил прекрасноеобразование в гимназии, а затем в лучших университетах Германии, специализируясь в области социальной психологии. На выбор профессии повлияли опыт, пережитый многими из тех, чье взросление началось с осмысленияпричин и следствий первой мировой войны и последовавших за ней революцией вРоссии и Германии. В 1922 г. Фромм получил в Гейдельбергском университетестепень доктора философии. Затем год посвятил изучению психоанализа вБерлинском психоаналитическом институте, после чего несколько лет былпрактикующим психоаналитиком, не оставляя занятий наукой. С 1929 по 1932 г.он работал во Франкфуртском институте социальных исследований, где подруководством М. Хоркхаймера группа ученых, ставшая впоследствии известнойпод названием франкфуртской школы, занималась анализом взаимоотношенийвласти и общества, идеологии и науки, экономики и политики. Фромм руководилв институте отделом социальной психологии, которым был проведенсоциологический анализ неосознанных мотивов поведения в малых и большихгруппах в среде немецких рабочих и интеллигенции. Накануне прихода к властифашистов, эти исследования выявили готовность германского обществаподчиниться диктаторскому режиму, по поводу которого у представителейфранкфуртской школы не было ни иллюзий, ни симпатий. С приходом Гитлера квласти в 1933 г. Фромм и его коллеги эмигрировали в США. Здесь онипродолжали изучение социально-психологических причин и последствийавторитаризма, теперь уже на американском материале, и в частности, авторитарных тенденций в системе воспитания в семье. В 1941 г. Фромм издает свою первую книгу в Америке -- " Бегство отсвободы", которая была его вкладом в победу над фашизмом. Теперь, спустяполвека, эта книга издана по-русски, но тема ее, к сожалению, до сих пор неустарела, хотя хочется верить, что в нашем пока еще удерживаемом вкрепостном состоянии народе уже нет той иррациональной готовности кпокорству властям, которая делает из властителей -- тиранов, а из народа --рабов. Хочется верить, что рухнувшая на наших глазах империя, -- последняя вистории человечества. Книга " Бегство от свободы" более четверти векапереиздавалась из года в год, как впрочем и многие книги Фромма. В Америке он вел большую преподавательскую работу в Колумбийском иИельском университетах, а с 1946 г. занимался научной деятельностью во вновьсозданном Вашингтонском институте психологии, психиатрии и психоанализа. В1947 г. вышла в свет книга Фромма " Человек для себя". В 1949 г., когдафранкфуртцы возвращались на родину, Фромма с ними не было. Он остался вАмерике. С 1951 по 1967 г. он жил в Мексике, где, освоив испанский язык, занимался преподавательской и научной деятельностью, возглавив Институтпсихоанализа при Национальном университете в Мехико. С 1974 г. Фромм с женойпоселился в Швейцарии, где продолжал писать книги. Последняя из них былапосвящена учению Фрейда. Умер Фромм в 1980 г. Он был автором множества книг по философии, психологии, социологии.Десятитомное издание его трудов увидело свет на его родине, в Германии. Фромм был также и активным общественным деятелем, выступал запрекращение войны во Вьетнаме, разоружение, прекращение холодной войны, загуманизацию современных технологий, губящих природу планеты, за солидарностьученых в борьбе с политическим авантюризмом. И в конце концов -- засоциальную реконструкцию, за создание такого социального порядка, который быне калечил с детства душу человека, делая его послушным исполнителем воливсяческих авторитетов -- государства, наций, церкви, семьи и т.д., астроился, наконец, на разуме, как единственной альтернативе страху. Эрих Фромм не предлагал переоценки ценностей, как делал это почитаемымим Ницше. Он придавал современное звучание старым ценностям, на которыхтысячелетиями держалась традиция разума, сопротивляясь традициииррациональности. Ни дрессирующее воздействие кар и наград, нинаучно-технические новинки не могут сделать общество здоровым, а индивида --счастливым. Мудрецы всех времен и всех народов знали и учили, что сделатьэто может только любовь. Задолго до христианской эры один из китайскихмудрецов сформулировал диагноз (конечно же и он не был первооткрывателемэтой истины): " Если рассмотреть, отчего начинаются беспорядки, тооказывается, что беспорядки возникают оттого, что люди не любят друг друга".Принудить к любви невозможно. Культура, борющаяся с инстинктами методомпринуждения, подавления глубинных бессознательных влечений, порождает улюдей, как назвал это Фрейд, -- " неудовлетворенность культурой". Множестволюдей враждебны культуре, не обладая столь развитым сознанием, чтоб онопомогло им справиться с собственными инстинктами, не подавляя их, асублимируя в творчество. Фрейд, а за ним и остальные психоаналитики, осознавая всю глубину иррациональных влечений и тяжесть давления начеловеческую психику социальных запретов, тем не менее, видели в сознанииединственный источник энергии, способной избавить человека и человечество отбеспомощности перед слепыми биопсихическими силами, действующими внутричеловека. Фрейд пришел к выводу, что " на место Оно должно стать Я". Юнгговорил, что его работу психотерапевта, может довести лишь сам пациент, обретя мировоззрение, здоровую, разумную ориентацию в мире ценностей. Фроммутверждал, что лишь установка на плодотворность, выработанная самимчеловеком в поиске и осуществлении своего индивидуального (и родового)назначения как человека разумного, приносит человеку чувство радости жизни.Фромм показал, как социально смоделированные неврозы заражают тех, кто вздоровых социальных условиях мог бы прожить плодотворную жизнь. Всякий последовательный мыслитель, как бы он ни удерживался отсоциокультурных обобщений, вынужден признать, что без разумных основанийсоциальной жизни лишь редкие, наиболее сильные индивиды могут строить своюжизнь на разумных основаниях, но не значительные группы общества, способныеопределить главные черты социального характера. " А если ни одна культура досих пор не располагала человеческими массами такого качества, то причиназдесь в том, что ни одной культуре пока еще не удавалось создать порядок(курсив мой -- Л. Ч.), при котором человек формировался бы в нужномнаправлении, причем с самого детства". Эта констатация побуждает и отнюдь неутописта З. Фрейда вести речь о необходимости " переупорядочениячеловеческого общества". Большинство индивидов вполне могли бы быть здоровы и счастливы, если быобщество было здоровым: таков вывод Фромма. Этой теме посвящена одна из егокниг, озаглавленная " Здоровое общество". " Даже и возможного нельзя было быдостичь, если бы в мире снова и снова не тянулись к невозможному" -- этосказано не романтиком, а трезвым рационалистом М. Вебером. Фромма трудно упрекнуть в недопонимании остроты проблем, в которыевовлечено современное общество. В книге " Иметь или быть? " он ставит вопрос впредельно ясной форме: " Учитывая силу корпораций, апатию и бессилиезначительной массы населения, несостоятельность политических лидеров почтиво всех странах мира, угрозу ядерной войны и экологическую угрозу, не говоряуже о таких явлениях, как климатические изменения, способные вызвать голодво многих странах мира, можно ли счесть, что есть реальный шанс наспасение? " В ответ следуют не абстрактные мечтания, а реалистическаяпрограмма социальных действий, которая заключает в себе то, что теперьпринято называть " новым мышлением": ядерное разоружение, ^* свободный доступ к информации, запрет наее утаивание, переориентация производства на " здоровое потребление", щадящееприродные ресурсы планеты, гуманизация технологий, уничтожение пропастимежду бедными и богатыми странами, создание межправительственныхкоординационных органов, широкой сети общественных организаций, и т. д. Создание здорового общества, не провоцирующего социальные неврозы, азначит и неврозы индивидуальные, может служить тем образом будущего, которыйспособен стимулировать психическую энергию людей на достижение действительноразумной цели, а не на истощение этой энергии в погоне за иллюзиями, продуцируемыми старыми и новыми идеологиями. Это ложь, что единица -- ноль, единица -- вздор. В том и смысл гуманизма, чтоб никого не считать вздором.Сумеет ли человечество построить разумное общество, зависит от того, говорилФромм, " как много блестящих, образованных, дисциплинированных, неравнодушныхмужчин и женщин привлечет новая задача, разрешить которую призванчеловеческий разум". Будем надеяться, что чтение этой книги увеличит числотаких неравнодушных мужчин и женщин, верящих в разум, потому что им довелосьиспытать в своей жизни его освобождающую и радостную силу....Святое право мысли и сужденья, Ты, божий дар! Хоть с нашего рожденья Тебя в оковах держат палачи, Чтоб воспарить не мог из заточенья Ты к солнцу правды, -- но блеснут лучи, И все поймет слепец, томящийся в ночи.^* Повторим вслед за Альбертом Швейцером: наш опыт пессимистичен, но нашавера -- оптимистична.

Именной указатель

Августин 77, 106 Адлер 22 Аристипп 88 Аристотель 13, 15, 19, 21, 49, 53, 64, 88, 89, 90 Бальзак О. 33, 57 Бергсон A. 47 Брентано Ф. 47 Бруно Дж. 103 Будда 5, 55 Вебер М. 44, 69, 125, 126, 128 Вертхеймер М. 47, 55 Вундт В. 31 Галилей 103 Гегель Г. В. Ф. 64 Гельвеций 64 Гете И. В. 49, 50, 89 Гиппократ 31 Гоббс Т. 106 Гольдштейн К. 109 Гордон P. Г. 32 Гуссерль Э. 47 Гюйо М. 89 Джемс У. 47, 67, 70 Джефферсон Т. 106 Дильтей В. 47 Достоевский Ф. М. 123 Дьюи Дж. 19, 20, 21, 22, 98 Ибсен Г. 40, 49, 50, 51, 70, 71 Кальвин Ж. 62, 63, 64, 69, 70, 76, 77, 85, 106, 111 Кант И. 15, 63, 64, 73 Кафка Ф. 78, 85, 86 Кеплер 103 Коперник 103 Кречмер Э. 31, 32 Лао-цзы 5 Лейбниц Г. В. 23 Линд P. 66 Линтон P. 17 Лютер М. 63, 64, 69, 76, 77, 106, 122 Мак-Дугалл У. 32 Малэхи П. 7, 22 Мангейм К. 56, 125 Маркс К. 20 Маркузе Г. 125 Мейер Исаак 73 Мейстер Экхарт 25 Моисей (пророк) 56, 102, 105 Морган Г. А. 65 Моррис Ч. 31, 52 Морттимер Дж. 22 Мюнстерберг Г. 47 Наторп П. 47 Нибур Р. 106 Ницше 77, 89, 103, 106 Ницше Ф. 54, 64, 65, 77, 81, 127 Ньютон И. 103 Осия (пророк) 5 Павел (апостол) 77, 122 Парацельс Ф. А. Г. 13 Пелагий 106 Пико делла Мирандолла 106 Пиранделло Л. 70 Платон 5, 8, 88, 89, 90, 122 Полани К. 38 Ранульф A. 117 Салливэн Г. 33, 80, 109 Сартр Ж.-П. 26 Сенека Луций Анней 73 Сент-Экзюпери Антуан де 98 Смит А. 73 Сократ 24, 73, 106 Софокл 78, 105 Спенсер Г. 14, 89, 90, 96, 97, 98, 99, 119 Спиноза Б. 5, 19, 20, 21, 23, 27, 49, 64, 69, 87, 89, 90, 103, 111, 115, 118 Тертуллиан 102 Фладжел Дж. К. 22 Фома Аквинский 106 Фрейд З. 6, 18, 22, 23, 24, 28, 30, 32, 33, 34, 35, 45, 66, 68, 74, 75, 77, 80, 92, 106, 108, 109, 113, 127, 128 Фромм Э. 7, 62, 125, 126, 127, 128 Хайдеггер M. 81 Хаксли Дж. 84 Хокусай 83 Хорни К. 66, 109 Хризипп 73 Цицерон Марк Туллий 73 Шварц О. 47 Шекспир 19 Шелдон У. 31, 32 Шелер M. 73 Шефтсбери А. Э. К. 73 Шредер Г. 23 Штирнер М. 64, 65 Эмерсон 99 Энгельс Ф. 64 Эпикур 14, 88 Юнг К. Г. 6, 7, 31, 32, 127 ^* См. Э. Фромм. Бегствоот свободы. М. 1990.-- Прим. перев. ^* Перевод ВладимираСоловьева -- Прим. перев. ^[1] In Time andEternity, A Jewish Reader, edited by Nahum N. Glatzer (New York: SchockenBooks, 1946). ^[2] Правда, такоеиспользование термина " искусство" не согласуется с терминологией Аристотеля, который разграничивает " искусство изготовления" и " искусство пользования". ^[3] Самоубийство какпатологический феномен не противоречит этому общему принципу. ^[4] Под " наукой очеловеке" я имею в виду более широкое понятие, чем конвенциональное понятиеантропологии. Линтон употреблял термин " наука о человеке" в сходном смысле.См. The Science of Man in the World Crisis, ed. by Ralph Linton, ColumbiaUniversity Press, New York, 1945. ^* Ср. В. Шекспир.Венецианский купец, акт III, сцена I.-- Прим. перев. ^[5] Аристотель.Никомахова этика, 1102а, 17-- 24, -- Соч. в 4-х томах т. 4. М., 1984. ^[6] Там же, 1099а, 3--5. ^[7] Б. Спиноза. ЭтикаЧасть III, опред. 6, М.-Л., 1932. ^[8] Ср. Там же, ч.IV, теорема 24. ^[9] Ср. Там же.Предисловие. ^[10] Маркс высказалточку зрения, сходную спинозовской: " Чтобы знать, что полезно для собаки, --говорит он, -- надо изучить природу собаки. Эта природа сама по себе не можетбыть выведена из принципа полезности. Если приложить это к человеку, то тот, кто стал бы оценивать все человеческие поступки, движения, отношения и т.д., исходя из принципа полезности, должен был бы сначала иметь дело счеловеческой природой вообще, а затем с человеческой природой, модифицированной каждой исторической эпохой. Бентам легко разделывается сэтим. С полнейшей наивностью он принимает современного лавочника и вчастности английского лавочника, за нормального человека".-- Ср. Карл Маркс, Капитал, т. 1, М. 1978, с. 623. Спенсеровский взгляд на этику, несмотря на значительные философскиеотличия, также состоит в том, что " хорошее" и " плохое" зависит отособенностей ситуации человека, а наука о поведении основывается на нашемзнании человека. В письме к Дж. С. Миллю Спенсер говорит: " Точка зрения, накоторой я настаиваю, состоит в том, что нравственность, т. е., такназываемая наука о правильном поведении, должна установить, как и почемуодни способы поведения пагубны, а другие -- благодетельны. Эти хорошие иплохие результаты не могут быть случайными, а являются необходимымиследствиями устройства вещей" -- Цит. по кн. Spenser. The Principles ofEthics, vol. I, New York, 1902, p. 57. ^[11] John Dewey andJames H. Tufts. Ethics. N. Y. 1932, p. 364. ^[12] John Dewey.Problems of Men, N. Y. 1946, p. 254. ^[13] Ibid., p. 260. ^[14] John Dewey, " Theory of Valuation", in International Encyclopedia of Unified Science, Chicago, 1939, XI, No. 4, p. 34. ^[15] John Dewey.Human Nature and Conduct. N. Y. 1930, pp. 34 f. ^[16] Ibid., p. 36. ^[17] Утопии скореедают образы целей, чем указывают средства для их осуществления, и все же онине лишены смысла; напротив, некоторые утопии внесли огромный вклад впрогресс мысли, не говоря уже о том, что они значили для поддержания веры вбудущее человека. ^[18] John Dewey.Human Nature and Conduct, p. 86. ^[19] Небольшим пообъему, но значительным вкладом в проблему ценностей с точки зренияпсихоаналитического рассмотрения является статья Патрика Малэхи " Ценности, научный метод и психоанализ" (Patrik Mullahy. Values, Scientific method andPsychoanalysis", Psychiatry, May, 1943). В то время как я просматривалрукопись данной моей книги, была опубликована работа Дж. К. Фладжела" Человек, нравственность и общество" (J. C. Flugel. Man, Morals and Society, N. Y. 1945), которая представляет собой первую систематическую и серьезнуюпопытку психоаналитика применить открытия психоанализа к этической теории.Очень ценную постановку проблем и глубокую критику -- хотя и идущую дальше, чем нужно -- психоаналитического взгляда на этику, можно найти в кн.Mortimer J. Adler. What Man Has Made of Man. N. Y. 1937. ^[20] Ср. John Dewey.Problems of Men, pp. 250-- 272, и Philip B. Rice, " Objectivity of ValueJudgment and Types of Value Judgment", Journal of Philosophy, XV, 1934, 5--14, 533-- 543. ^[21] З. Фрейд. Я иОно.-- В кн. З. Фрейд. Психология бессознательного. М., 1989, с. 433. ^[22] Более подробноерассмотрение совести -- в главе IV. ^[23] ThePsychoanalytic Review, XXXI, No. 3, July, 1944, p. 329-- 335. ^[24] S. Freud, NewIntroductory Lectures on Psychoanalysis, N. Y. 1937, pp. 240-- 241. ^[25] Я употребил этоттермин безотносительно к терминологии экзистенциализма. Во времяредактирования рукописи я познакомился с работами Жан-Поля Сартра " Мухи" и" Экзистенциализм -- это гуманизм? ". Я не считаю, что есть основания длякаких-то изменений или дополнений. Хотя существуют определенные точкисовпадения, я не берусь установить степень согласия, поскольку не имел ещедоступа к основным философским произведениям Сартра. ^[26] Четыретемперамента символизировались четырьмя элементами: холерический= огонь = теплый и сухой, быстрый и сильный; сангвинический = воздух = теплый и влажный, быстрыйи слабый; флегматический = вода = холодный ивлажный, медленный и слабый; меланхолический = земля= холодный и сухой, медленный и сильный. ^[27] Ср. такжеCharles William Morris. Paths of Life. N.Y. 1942. (применение им типологиитемпераментов к культурным явлениям). ^[28] Свидетельствомсмешения темперамента и характера служит тот факт, что Кречмер, вообщепоследовательный в обращении с понятием темперамента, дал своей книгеназвание " Телосложение и характер" вместо " Темперамент и телосложение".Шелдон, чья книга озаглавлена " Разновидности темперамента", тем не менее, путался при клиническом применении своей концепции темперамента. Его" темпераменты" включают чистые свойства темперамента, смешанные с чертамихарактера, как они обнаруживаются в личностях определенного темперамента.Если большинство субъектов определенного типа темперамента не достиглиполной эмоциональной зрелости, они обнаружат определенные черты характера, которые имеют сродство с этими темпераментами. Примером может служитьнеразборчивая общительность, которую Шелдон причисляет к свойствамвисцеротонического темперамента. Но только незрелый, неплодотворныйвисцеротоник будет неразборчиво общителен; плодотворный висцеротоник будетразборчив в общении. Черта, указанная Шелдоном, -- это не свойствотемперамента, а черта характера, часто проявляющаяся при определенномтемпераменте и телосложении, свидетельствуя, что большинство субъектов этоготипа принадлежат к одинаковому уровню зрелости. Поскольку метод Шелдонаполностью основан на статистической корреляции " черт" и телосложения безвсякой попытки теоретического анализа этого характерного синдрома, емутрудно было избежать ошибки. ^[29] Leland E. Hinsieand Jacob Shatzky. Psychiatric Dictionary, N. Y. 1940. ^[30] Если читательжелает начать с картины всех типов, он может обратиться к схеме на с. 113-- 114. ^* Термин М. Вебера --абстрактная конструкция, создаваемая в целях исследования типических свойствизучаемых объектов.-- Прим. перев. ^[31] См. с. 112. Предложенное описание неплодотворных ориентаций, за исключением рыночной, следует клинической картине прегенитальногохарактера у Фрейда и других авторов. Теоретическое различие становитсяочевидным при обсуждении стяжательского характера. ^[32] Исследованиеистории и функций современного рынка см. в кн. K. Polanyi. The GreatTransformation. N. Y. 1944. ^[33] То, чтоотношение к себе и отношение к другим взаимосвязаны, будет объяснено в главе IV. ^[34] Различие междусообразительностью и разумом будет рассмотрено позднее на с. 101-- 102. ^[35] См. ErnestSchachtel, " Zum Begriff und zur Diagnosis der Personelichkeit in" Personality Tests", Zeitschrift fü r Sozialforschung, Jahrgang 6, 1937, pp.597-- 624. ^[36] См. с. 113 и след. ^[37] Hal Falvey. TenSeconds That Will Change Your Life. Chicago, 1946. ^[38] Термин" плодотворность", используемый в данной книге, означает расширительноетолкование понятия спонтанности, описанного в " Бегстве от свободы". ^[39] Но авторитарныйхарактер склонен не только подчиняться, он хочет еще и властвовать наддругими. В действительности, у него наличествуют всегда и садистская, имазохистская сторона, и они отличаются соответственно лишь уровнем их силы иих подавления. (См. рассмотрение авторитарного характера в " Бегстве отсвободы", с. 124-- 153 и след.). ^[40] Интересную, хотяи незавершенную, попытку анализа плодотворного мышления представляетпосмертно опубликованная работа Макса Вертхеймера " Плодотворное мышление" (Max Wertheimer. Productive Thinking, N. Y. 1945). Некоторые из аспектовплодотворности затрагивали Мюнстерберг, Наторп, Бергсон и Джемс; Брентано иГуссерль -- при анализе психического " акта"; Дильтей -- при анализехудожественного творчества, а также О. Шварц в " Медицинской антропологии" (О. Schwarz. Medizinische Anthropologie, Leipzig, 1929). Во всех этихработах, однако, проблема не рассматривалась в связи с характером. ^[41] Аристотель.Никомахова этика. 1098 а, 8. ^[42] Там же, 1098 в, 32-- 1099 а, 4. ^[43] Спиноза. Этика.IV. Определение 8. ^[44] Там же, IV.Предисловие. ^[45] Там же, IV.Теорема 20. ^[46] Гете. Фауст.--Пер. Н. Холодковского. ^[47] Там же, частьII, акт V.-- Пер. Б. Пастернака. ^[48] Г. Ибсен. ПерГюнт, действие V, сцена VI.-- Собр. соч. Т. 2. М., 1956, с. 599-- 601. ^[49] Это понятиеотношения как синтеза общности и уникальности во многом сходно с понятием" обособленность-привязанность" у Чарльза Морриса в кн. " Пути жизни" (CharlesMorris. Paths of Life, N. Y. 1942), единственное отличие в том, что уМорриса в основу положен темперамент, а у меня -- характер. ^[50] Глава IV. Себялюбие. Любовь к себе. Личный интерес. ^[51] Ср. Аристотель олюбви: " Кажется, что дружба состоит скорее в том, чтоб любить друга самому, а не в том, чтоб быть любимым им. Это видно по тому наслаждению, какоеиспытывает мать от любви к детям. Ибо иногда матери отдают своих детей навоспитание другим людям, и зная, что это их дети и любя их, они не ищутответной любви, раз невозможно и любить и быть любимой, но им, как видно, довольно видеть, что с их детьми все хорошо, и они отдают им свою любовь, даже если по неведению дети не воздают матери того, что ей полагается".--" Никомахова этика". 1159 а, 27-- 33. ^* Английское словоrespect (уважение) происходит от латинского respicere.-- Прим. перев. ^[52] Max Wertheimer.Productive Thinking. N. Y., 1945, p. 167. См. также p. 192. ^[53] См. рассмотрениеэтого вопроса в " Идеологии и утопии" К. Мангейма (K. Mannheim. Ideology andUtopia. N. Y., 1936). См. перевод фрагментов указанной работы в кн. Утопия иутопическое мышление. М. 1991. С. 113-- 169.-- Прим. перев. ^[54] Включая любовь, которая рассматривалась вместе с другими проявлениями плодотворности радиболее полного описания природы последней. ^[55] Значениепонятий, заключенных в скобки, будет объяснено в следующем разделе. ^[56] См. Erich Fromm." Selfishness and Self-Love", Psychiatry, November, 1939. Предложенноерассмотрение себялюбия и любви к себе отчасти повторяет эту раннюю статью. ^[57] Iohannes Calvin.Institutes of the Christian Religion, trans. by John Alien (Philadelphia: Presbyterian Board of Christian Education, 1928), в частности Book III, Chap. 7, р. 619. Со слов " ибо как самая..." перевод мой с латинскогооригинала -- Iohannes Calvini Institutio Christianae Religionis. Berolini, 1935, par. I, p. 445. ^[58] Ibid., Chap. 12, par. 6, p. 681. ^[59] Ibid., Chap. 7, par. 4, p. 622. ^[60] Следуетотметить, что даже любви к ближнему, хотя это один из основных догматовНового Завета, Кальвин не придавал должного значения. Явно противоречаНовому Завету, Кальвин говорит: " То, из-за чего ученые мужи высказываются запревосходство милосердая над верой и надеждой, э

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 67