Формы взаимосвязи между богословием и философией

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 126Следующая ⇒

1. Взаимосвязь между богословием и философией принимала различные формы. Первая форма - отрицание вообще какой-либо взаимосвязи между ними, когда богословие полностью отделялось от философии. Этот подход выразил еще Тертуллиан (ок. 160 - 230 гг. по Р.Х.). Обратите внимание на эти известные строки:

Что общего между Афинами и Иерусалимом? Что общего у Академии и Церкви? Что общего у еретиков и христиан? ⁴⁴

Такой подход подразумевает, что философия не может внести никакого вклада в развитие христианского богословия. Более того, цели их настолько различаются, что христианину советуют полностью избегать контактов и диалога с философами. Вера возникает не благодаря философии или другим наукам, а фактически вопреки им. Такая точка зрения проявлялась и в средние века, в частности в воззрениях аверроистов, которые практически проповедовали теорию о двойственной истине: истина богословия и истина философии - совершенно различные и самостоятельные вещи⁴⁵. Мартин Лютер, выступая против схоластической католической философии Фомы Аквинского, по сути отрицал и философию в целом. В " Беседах за столом" Лютер писал: " Пусть философия остается в своих рамках, как это установлено Богом, давайте смотреть на нее как на персонаж комедии" ⁴⁶.

2. Следующая точка зрения была высказана Августином, который считал, что философия может сделать богословие более ясным. Он подчеркивал приоритет веры и незыблемость признания библейского откровения, но также полагал, что философия помогает нам лучше понять христианское богословие. Он принял философию Платона, которую, по его мнению, можно использовать как средство выражения богословия. Августин считал, например, что образ Платона о разделительной полосе у входа в пещеру помогает лучше понять христианскую метафизику с ее концепцией о сверхъестественном мире Бога и сотворенном мире, который исходит и зависит от этого сверхъестественного мира. С одной стороны расположены невидимые Идеи, они более реальны, чем осязаемые вещи на другой стороне. Осязаемые вещи - всего лишь тень, отбрасываемая этими Идеями⁴⁷. Платоновская теория о знании также была принята богословием Августина. Платон учил, что все наши знания исходят от Идей, или чистых Форм. В своем предсуществовании душа находилась в контакте с этими Идеями (чистота, истина, образы предметов и т.д.), что позволяет нам распознавать их в эмпирических частностях современного бытия⁴⁸. Эту часть философии Платона Августин приспособил к своему учению об освещении: свет, просвещающий человека, входящего в мир (Ин. 1: 9), - это способ, которым Бог помещает Формы в человеческий разум⁴⁹.

3. Богословие иногда обосновывается философией. Когда христианское богословие начало сталкиваться с язычеством и нехристианскими религиями, появилась необходимость в независимом теоретическом базисе, подтверждающем истинность послания. Фома Аквинский нашел этот базис в аргументах Аристотеля в пользу бытия Бога⁵⁰. В этом случае философия смогла придать богословию больше основательности. Кроме того, метафизика Аристотеля, основанная на категориях субстанции и акциденции, стала основой для формулировки некоторых ключевых учений, например о действительном присутствии Христа в вечере Господней.

4. Философия может также давать оценку богословию. Из предпосылки, что богословие можно логически вывести посредством философии, последовал логический вывод, что богословие, дабы быть принятым, должно быть доказано философией. Деизм принимает только те догматы религии, которые можно проверить и доказать разумом⁶¹.

5. В некоторых случаях философия вкладывает даже в богословие свое содержание. Георг Гегель, например, рассматривал христианство в свете своей идеалистической философии. Результатом стал полностью рационализированный вариант христианства. В истинах христианства он видел лишь примеры универсальной истины, диалектическую схему, которой следует история. Возьмем, например, Троицу. Как чисто абстрактное понятие, Бог - это Отец, а как вечно выходящий в мир - Сын, а как возвращающийся из мира и обогащенный этим опытом - Святой Дух. Тем, что учение христианства вписывается в общую триаду истории (тезис, антитезис и синтез), его истины принимаются и удостоверяются, но как универсальные истины, а не конкретные факты. Таким образом, понимание христианства меняется, поскольку его содержание приспосабливается к философии, считающейся истинной⁵².

Некоторые философские течения XX века

На этом этапе исследования нам следует кратко рассмотреть некоторые из основных философских движений XX века. Их идеи могут в определенной степени воздействовать на наше мышление, пусть даже на уровне подсознания, поэтому нам надо уметь различать и оценивать их позитивные и негативные стороны.

Прагматизм

Прагматизм, пожалуй, - чисто американское философское направление. В первой четверти XX века он стал самым распространенным философским течением в США⁵³. Благодаря влиянию Джона Дьюи на философию воспитания он приобрел большую популярность, чем этого можно было ожидать из анализа его формального содержания. Это влияние не прекращается до сих пор, оно определяет американский образ жизни, хотя само движение в организованном виде уже не пользуется такой известностью.

Приверженцы прагматизма утверждают, что истоки его восходят к мыслям таких людей, как Джон Стюарт Милл⁵⁴, но по сути импульс ему дал " Метафизический клуб", созданный Чарльзом Сандерсом Пирсом и Уильямом Джеймсом в Кембридже, штат Массачусетс, в 70-х годах прошлого века. Интересно отметить, что как Пирс, так и Джеймс пришли к философии обходными путями. Пирс был астрономом и физиком, а Джеймс занимался медициной и психологией. Идеи были общими, но первым ярким событием стала публикация Пирса " Как сделать наши идеи ясными" ⁵⁵. Однако популяризатором прагматизма стал Джеймс, внесший значительные изменения в формулировки Пирса.

Общим знаменателем в различных вариациях прагматизма является его отношение к истине. Традиционная философия занимается поиском абсолютной реальности как таковой. Наука преследует те же цели, используя иные методы⁵⁶. Прагматизм же делает упор на том, что абсолютной истины не существует, смысл любой идеи заключается только в ее практических результатах. Пирс сосредоточил свое внимание на повторяемых опытах ученых. Джеймс, со своей стороны, занимался изучением поведения отдельных людей просто как человеческих существ, а не как исследователей⁵⁷.

Цель, следовательно - не метафизическая истина, не поиск природы конечной реальности. Смысл (по Пирсу) или истина (по Джеймсу) - это познаваемые на опыте последствия. В качестве примера Пирс использовал учение о пресуществлении, которое долго было предметом споров и несогласий между католиками и протестантами. Он отмечал, что между этими двумя точками зрения в сущности нет различия. Ибо, хотя приверженцы этих двух концепций утверждают, что имеют в виду разные метафизические понятия, их объединяют конечные результаты⁵⁸. Используя тот же подход, Джеймс, со своей стороны, не считал, что между представлениями о сотворении мира чисто материальными силами или Богом существует большая разница, ибо вопрос относится к прошлому⁵⁹. Мир ведь таков, как есть, независимо от способов его сотворения. Натуралисты и креационисты могут утверждать все что угодно о своих убеждениях, но практически между ними нет никакой разницы.

Благодаря Джону Дьюи прагматизм совершил еще один поворот. По мнению Дьюи, логику и истину следует понимать в категориях способности решать встающие проблемы и в связи с их воздействием на систему ценностей и моральное поведение людей. В его понимании, религия - инструмент соединения людей в одно целое, приведения их к общей жизни и к общему опыту⁶⁰. Религию, которая не способствует этому единению, в частности формальную и конфессиональную религию, следует отвергать. В прагматическом смысле это не истинная религия, ибо она не помогает людям развивать истинные ценности на индивидуальном или групповом уровне. Характеризуя " истинную" религию, Джеймс однажды сказал: " Если гипотеза о Боге удовлетворительно работает в самом широком смысле слова на прагматических принципах, она " верна" ⁶¹.

Истину и принципы прагматизма установить трудно, ибо определения Пирса, Джеймса, Дьюи и других значительно разнятся между собой. Более того, современные формы прагматизма выглядят еще более расплывчатыми. Прагматизм даже в христианских кругах принимает вид нетерпимости по отношению к делам, из которых нельзя извлечь немедленного результата. Заслуга этого движения состоит в том, что оно привлекло внимание к взаимосвязи между идеями и делами. Но следует также обратить внимание на некоторые недостатки и неясности:

1. Что такое " результат"? Разве не требуются какие-то критерии, с помощью которых можно было бы оценивать идеи и дела? Слова Джеймса, что " истина - единственный показатель для оценки нашего мышления, а справедливость - единственный показатель для оценки нашего поведения" ⁶², не решают вопроса. Если бы Гитлер победил во Второй мировой войне, считалось бы его отношение к евреям справедливым? У него один критерий, а у евреев другой.

2. Тезис " X реально существует" Джеймс фактически сводит к определению: " Полезно верить, что X существует". Но на практике мы эти вещи разделяем. Кроме того, многие вопросы, например касающиеся прошлого, по его мнению, так или иначе не имеют смысла или пользы. Таким образом, область истины необоснованно сокращается.

3. Как оценивать идеи во временном плане? Настоящая идея та, которая дает эффект немедленно? А если она дает эффект через год? Через десять лет? Через сто? С точки зрения практического прагматизма, критерий - немедленная отдача. Но кратковременная польза нередко оборачивается вредом в долгосрочном плане.

Экзистенциализм

Серен Кьеркегор (1813 - 1855) хотя и не стал основателем экзистенциализма, но во всяком случае предвосхитил его. Кьеркегор противился двум основным влияниям, воздействовавшим на его жизнь. Первым из них было гегельянство, согласно которому все реальное рационально. Различные понятия и факты можно свести в одну логическую систему, в которой личность не имеет никакого значения. Второе воздействие на Кьеркегора оказывала холодная и формалистская государственная церковь родной Дании, где нормой считалась бесстрастность. Зарождению экзистенциализма, главной струной которого стал субъективизм, способствовал также Фридрих Ницше (1844 - 1900) с его атеистическим упором на человеческую волю. В XX веке основными выразителями этого движения стали Мартин Хайдеггер, Жан-Поль Сартр, Карл Ясперс и Габриель Марсель.

Если попытаться дать определение экзистенциализму одной фразой, то можно было бы сказать, что экзистенциализм - это философия, ставящая бытие выше сущности⁶³. То есть вопрос " есть ли это? " (" существует ли это? " ) важнее вопроса " что это такое? ". Но это краткое и не совсем ясное определение не очень нам помогает. А потому мы рассмотрим основные учения и вопросы этой философии: 1) иррационализм, 2) индивидуальность, 3) свобода, 4) субъективность.

1. У понятия иррационализма много аспектов и измерений. По сути своей это взгляд, согласно которому реальность невозможно постичь в рамках интеллектуальных концепций или заключить в них. Она выходит за рамки, вырывается из них. Далее, идеи невозможно свести в какую-то логическую систему⁶⁴. Любые такие попытки ведут к искажению составных частей. Истину нельзя просто уложить в аккуратную упаковку последовательных идей. Когда на реальность смотрят с точки зрения интеллекта, неизбежно возникают парадоксы и противоречия. Не существует видимого смысла, доступного человеку. Реальность познается только собственным свободным выбором⁶⁵.

2. Индивидуальность имеет первостепенное значение. Частично это подразумевает уникальность человеческой личности. Индивидуума невозможно классифицировать на основе общепринятых категорий или систем. Я не просто отношусь к какому-то разряду людей по признаку цвета кожи, пола, национальности, цвета глаз и т.д. Даже если к этим характеристикам добавить и другие, в том числе вопросы, которые задаются в Центре оценки личности в Миннесоте, все равно это буду не я. В лучшем случае это будут сведения для полицейской картотеки. Помимо упора на индивидуальность, для экзистенциализма характерно также внимание к определенным событиям или фактам. Но любая попытка извлечь из этих событий или фактов какую-то основополагающую истину неизбежно приводит к абстракциям, не имеющим отношения к реальности или жизни и показывающим лишь их внешнюю оболочку⁶⁶.

3. Следующая аксиома экзистенциализма - человеческая свобода. Я свободен. Ничто не может воспрепятствовать моему выбору, собственному решению своей судьбы, собственному пониманию мира⁶⁷. Атеизм Сартра в значительной степени основывается именно на этом понимании свободы. Если бы верховный Бог существовал, Он бы ограничивал свободу. А раз свободен, то, значит, Его нет. Просто не может быть.

Со свободой связана ответственность. Свою свободу и индивидуальность я не должен отдавать на откуп толпе с ее пристрастиями. Это было бы " искажением" (inauthenticity)⁶⁸. Человек должен делать свое дело, придерживаться своих взглядов и " оставаться самим собой", как говорят в народе. Другой формой искаженности является отрицание собственной свободы на основе детерминизма. Любая форма искаженности исходит из нежелания взять на себя ответственность за свое поведение. Человек не только обладает свободой, он должен принять ее, провозгласить ее и пользоваться ею⁶⁹.

4. Последний догмат экзистенциализма - субъективность. В целом экзистенциализм рассматривает истину в двух планах. Объективная истина проявляется, когда какая-то идея точно соответствует рассматриваемой теме. Объективная истина относится к научному методу. Со своей стороны, субъективная истина связана не с известным предметом исследования, а с тем влиянием, которое этот предмет или идея оказывает на субъекта. Когда объект вызывает великую внутреннюю страсть или прилив субъективного восприятия, тогда постигается истина⁷⁰. Истина именно в этом - в познании личностей, а не вещей.

Среди всех философских течений экзистенциализм, пожалуй, в наибольшей степени использовался богословами XX века и даже принимался ими, особенно в период 1920-х - 1950-х (или 1960-х) годов. Влияние Серена Кьеркегора проявилось в основном не при жизни, а через два-три поколения. Карл Барт, например, признавал, что его первая попытка изложения догматики отмечена идеями Кьеркегора⁷¹, и, хотя в дальнейшем он постарался избавиться от них, нельзя сказать, что это ему полностью удалось. Равным образом не вызывает сомнений влияние экзистенциализма на Эмиля Брукнера и Рейнхольда Нибура, а также экзистенциалистский фундамент мышления Пауля Тиллиха и Рудольфа Бультмана.

Экзистенциализация богословия имела несколько последствий. Первое из них - субъективизация истины. Истина есть истина, если это истина для меня. Ее следует рассматривать не как набор объективных фактов: чтобы она стала истиной, человек должен воспринять ее⁷². Второе последствие - отделение религиозной истины от объективных истин в целом. В отличие от других истин, откровение приходит не через общую культуру⁷³. Третьим результатом экзистенциализации богословия стал несубстанциальный или несущностный взгляд на религиозную реальность. Истина, грех и спасение - не какие-то застывшие субстанции, " блоки реальности" или неизменные состояния. Это динамичные явления⁷⁴.

В экзистенциализме есть темы, созвучные библейскому христианству, и он рассматривает вопросы, которым не уделялось достаточного внимания. Среди этих тем - сущность христианской веры и истины к субъективном понимании и проявлении, свобода и необходимость выбора, значение и уникальность личности и, как это ни кажется парадоксальным, состояние абсурда и отчаяния, к которому приходит человек, если не видит в жизни ясной рациональной схемы.

Но в экзистенциализме есть и несообразности:

1. Экзистенциалистское разделение объективного основания истинности учения и субъективного чувственного начала само по себе ничего не значит, но это чувство часто выражается просто в беспокойстве по поводу своего ненадежного положения, и его нельзя отождествлять со стремлением к самоотдаче, составляющим суть христианской веры. На практике уверенность в истинности ведет не к меньшей, а к большей самоотдаче и преданности.

2. Экзистенциализм испытывает трудности в определении конкретного объекта, на который можно положиться с верой. В нем нет критериев для выбора того или иного объекта, он проповедует субъективизм, в котором субъективный опыт становится целью в себе.

3. У экзистенциализма нет достаточно прочной базы для оправдания своих ценностей и этических оценок. Если все зависит от собственного выбора, не попадают ли добро и справедливость в зависимость от этого выбора? С точки зрения экзистенциализма, одинаково справедливыми могут считаться самые разные действия - помочь старой женщине перейти улицу, ударить ее по голове или ограбить. Обратите внимание на несообразность позиции Сартра, когда он подписывал Алжирский манифест. Он встал в позу нравственности, к которой призывал других, как будто это было объективно справедливым, но с его собственных экзистенциалистских позиций для этого не было никаких оснований⁷⁵.

Аналитическая философия

В философии всегда было направление, стремящееся придать ясный смысл языку, концепциям, проанализировать, что и как говорится. Этим стремлением отличался еще Сократ. Он рассматривал себя как повивальную бабку. Сам он не выдвигал никаких идей. Но он вел людей к истине, помогая им разобраться в ней.

В XX веке эта задача была поставлена на серьезную и систематическую основу. В частности, Бертран Рассел и Мур стали первыми практиками анализа в современном смысле⁷⁶. Философы прошлого пытались дать ответ на множество вопросов: что справедливо, что правильно, что прекрасно. Но в наши времена философы ставят перед собой гораздо более скромные цели. Частично это объясняется тем, что многие конкретные вопросы стали предметом изучения отдельных наук. Теперь философы концентрируют свое внимание, скорее, на значении слов. Уяснение и разъяснение языковых средств и целей, которые ими выражаются, становится задачей философии. У философии уже нет своей собственной темы, она теперь занимается вопросами других дисциплин, но особым образом. Она объясняет язык этики, науки и религии, рассматривая, как он функционирует и что он означает.

Философия теперь отвечает на вопросы " что это значит? " и " что это за теория? " ⁷⁷.

Это означает, что философия понимается просто как занятие, а не как теория или свод знаний. Людвиг Витгенштейн выразил это так: " Цель философии заключается не в выдвижении " философских концепций", а в том, чтобы сделать их понятными" ⁷⁸.

В XX веке было два этапа развития аналитической философии. Первый этап был воинствующим, агрессивным и даже догматическим. Он нес на себе отпечаток " логического позитивизма" - движения, выросшего из семинаров, проводившихся Морицем Шликом в Венском университете в 1923 году. С этим движением связаны такие имена, как Эйер, Рудольф Карнап, Герберт Фейгл и ранний Витгенштейн. Движение выработало достаточно твердые нормы. Согласно им, существует только два типа значимого языка: 1) математические и логические истины, в которых суть заложена уже в самом высказывании, например: " сумма углов треугольника равняется 180 градусам"; 2) эмпирические истины такого рода: " книга лежит на столе". Эмпирические истины проверяются чувственным восприятием. Только эти языковые средства являются смысловыми. Все другие утверждения, то есть не математического типа и не эмпирические или не научные, не поддающиеся проверке опытом, представляют собой " бессмыслицу" и не имеют значения. Фактически это псевдоутверждения. Они относятся к категории экспрессивного языка и, подобно произведениям искусства, выражают эмоции говорящего или пишущего. Заявления типа " мир духовен, а не материален" больше похожи на восклицания вроде " ух! " или " ура! ", чем на утверждение " книга лежит на столе". Язык метафизики, этики, богословия и многих других существовавших веками дисциплин сводится логическим позитивизмом к этому типу⁷⁹.

Из этого краткого обзора видно, что логический позитивизм подводил под язык определенные нормы или критерии. Это вело к разработке " философии идеального языка", устанавливавшей язык науки в качестве парадигмы, которой должны соответствовать все информативные языки. Предписывалось и разъяснялось, как должен работать язык.

На втором этапе развития современной аналитической философии подход стал иным. Философия делает уже упор не на то, как язык должен функционировать, чтобы иметь смысл, а на то, как он функционирует фактически. Она теперь задается вопросами, а не предписывает. Признавая узость прежнего подхода, философы второго этапа изучают обыденный язык людей в повседневном общении, а также специальную терминологию. Они уже не утверждают, что для обретения смысла язык должен функционировать особым образом, они исследуют различные функции языка и типы значимости, присущие каждой из них. Этот подход называют " философией обыденного языка" или " функциональным анализом". Его цель - прояснение, стремление устранить путаницу, выделяя алогизмы и ошибки в использовании языка⁸⁰.

С точки зрения богословия, аналитическая философия - не конкурент в смысле выдвижения альтернативных взглядов на реальность или на систему ценностей. Философ - не проповедник, вещающий со своей собственной кафедры. А на своем последнем этапе аналитическая философия - и не оппонент, лишающий богословие права голоса. Она, скорее, помогает богословам правильно выбирать слова и избегать неточностей в языковых выражениях. Следовательно, аналитическая философия приносит богословию конкретную и очевидную пользу. Поскольку первоочередной задачей христианства является донесение послания и поскольку объяснение абстрактных концепций богословия связано с немалыми трудностями, любая помощь в выборе языковых средств может только приветствоваться.

Но аналитическая философия ставит и ряд проблем:

1. Аналитическая философия носит все же не чисто описательный характер, она как бы исподволь предписывает. Правда, ее предписания не категоричны (" вам надо использовать язык так-то и так-то" ), а, скорее, рекомендательны (" если вы хотите избежать путаницы, не говорите так-то и так-то" ). Но критерии путаницы и ясности основываются на пристрастиях. Порой этого просто не замечают.

2. Аналитическая философия проявляет склонность к слишком резкому разграничению различных функций языка. Но ведь определенный язык, например богословский, может использоваться в различных функциях. В частности, такое заявление, как " Иисус Христос - воскресший Господь церкви", может одновременно иметь историческую, метафизическую, этическую и экспрессивную функцию.

3. Аналитическая философия - по сути, не нейтральный инструмент, ибо она не застрахована от натуралистических предрасположенностей; в особенности это относится к ее концепции природы языка. Ей не следует лишать язык возможности обозначать надэмпирические реалии.

4. Есть сферы, в которых мы не можем довольствоваться описательными, ненормативными методами. Это особенно относится к области этики. Если философия не вырабатывает здесь каких-то убедительных нормативов, то кто или какая другая дисциплина может сделать это? Поэтому в последние годы философия, дабы оправдать свое существование, начала предлагать больше нормативных суждений, чем она это делала раньше. Современное общество не может позволить себе роскошь заниматься просто описанием и анализом, и даже философам-аналитикам приходится изменяться, чтобы не оказаться за бортом современной жизни.

Философия процесса

Не прекращаются споры относительно того, изменяется ли реальность или остается раз и навсегда установленной. Гераклит утверждал, что изменение составляет саму сущность реальности, а Парменид делал упор на постоянстве. Большинство философов признают как изменения, так и постоянство в мире. Те, кто придерживаются субстанциалистских взглядов, подчеркивают неизменность, рассматривая изменения просто как необходимые переходные состояния. Другие, подобно Альфреду Норту Уайтхеду, видят в изменениях ключ к пониманию реальности. Уайтхед - отец современной философии процесса, хотя позднейшие философы и богословы, такие как Чарльз Хартшорн, Джон Кобб-мл. и Норман Питтингер придали ей большую ясность.

В отличие от трех других философских направлений, рассмотренных нами, философия процесса - откровенно метафизическая. Сознавая неудовлетворенность метафизикой многих современных философов, апологеты философии процесса в то же время полагают, что их метафизика не столь уязвима, как субстанциальные, сущностные или идеалистические взгляды. Ее кредо заключается в том, что изменение - ключ к пониманию реальности, фактически изменение и есть реальность. В основе своей мир создан не из субстанций, изменяющихся одна в другую. Он создан как динамичный процесс⁸¹. Обращать внимание нам надо не столько на вещи, сколько на события.

Божественная реальность тоже участвует в ходе событий. Следовательно, она (или Он) - не просто неизменный статист или неизменная сущность. Это живое, активное, творческое начало. Это положение составляет основополагающую доктрину философии процесса: реальность по сути своей относится к одному типу. Здесь нет дуализма, материального или духовного, естественного или сверхъестественного, феноменального или ноуменального, изменяющегося или неизменного. Истина всей реальности относится к каждой ее части. Поэтому черты Бога те же самые, что и у всей остальной реальности.

Отдельные части реальности Уайтхед рассматривал не как кусочки мозаики материи, а как составляющие опыта. Человек получает опыт, когда что-то испытывает⁸². Между всеми моментами получения опыта существует взаимосвязь. Следовательно, каждый момент функционально связан с другими. Даже история представляется в таких категориях. Она не просто запись событий. Это переживание прошлого в настоящем. Иными словами, это события прошлого, связанные с настоящим. В определенном смысле ничто никогда не теряется. Все сохраняется и проявляется в настоящем⁸³.

Коль скоро конечными единицами реальности являются не люди и не субстанции, а преходящие состояния или переживания⁸⁴, я каждую долю секунды могу рассматривать себя как новую конкретную реальность. Мое " я" в настоящий момент может чувствовать связь с тем " я", которым я стану через год. Равным образом, мое настоящее " я" может соотноситься в будущем с другими сущностями, не относящимися ко мне⁸⁵. Таким образом, реальность - не застывшая субстанция, и она не изолирована. Существует органическая взаимосвязь между прошлым, настоящим и будущим, а также между различными событиями и людьми.

Философия процесса всегда оказывала на христианство определенное воздействие или влияние. Христианская вера не понимается как застывшая и неизменная сущность. Это не то, что всегда было, есть и будет одинаковым. Это то, что начало быть и будет. То же относится к природе Бога. У Него нет раз и навсегда определенной и окончательной природы. Его природа проявляется в том, что Он делает, Кем становится. В этом становлении весь Бог. Он не изолирован, способен соединяться с небожественным, чувствовать, что с нами происходит.

Внимание к изменениям и к их результатам приносит большую пользу. Сохранение статус-кво христианам кажется порой добродетелью в себе. Как следствие, они противятся изменениям, а для внешних христианство начинает выглядеть просто неуместным и устаревшим. Оно как будто бы относится к прошлому и занимается вопросами, которые имели смысл много лет назад. Но если христианство истинно, то это вера для всех времен. Сострадание, а не бесстрастность Бога - тоже библейское учение, имеющее большую практическую ценность.

Как и у других рассмотренных нами философских течений, у философии процесса есть ряд проблем:

1. Что лежит в основе личности? Если связь между моим вчерашним, сегодняшним и завтрашним " я" выражается не в субстанции и не в личности, то в чем же тогда? Видимо, должно быть какое-то основание для разделения того, что Хартшорн называет одним " персональным рядом" в отличие от другого. Но какое?

2. На чем основывается оценка изменений? Согласно этой философии изменение хорошо уже само по себе. Но всегда ли оно идет на пользу? Ведь изменения бывают не в лучшую, а в худшую сторону. На какой критерий опирается это суждение? Следует, кстати, отметить, что сторонники философии процесса не считают, что изменяется все. Ценности, например, не меняются. Но какова их природа, каково их происхождение, место, основание и оправдание? На этот вопрос нет четкого ответа. Иными словами, чем эти ценности отличаются от вещей, которые меняются постоянно?

3. Нельзя ли найти компромисс между упором на изменении как на основополагающей реальности и статической неизменной субстанцией? Такие альтернативы нередко выдвигаются как практические варианты. Не имеет значения, что классическая ортодоксия не всегда моделируется по Аристотелевым меркам. Библейский Бог представляется, скорее, Существом, природа Которого не меняется, но Которое постоянно экспериментирует, вторгается в сотворенный Им мир и воздействует на него.

4. Как долго длится тот или иной момент? Хартшорн утверждает, что через доли секунды мы уже отличаемся от прежней личности. Но как долго длятся эти доли? Сколько их в одном часе? Не бесконечно ли их число даже в определенном промежутке времени? Можно ли о них вообще говорить как о каких-то единицах? Пусть это даже выглядит как reductio ad absurdum (сведение к нелепости), все равно это показывает некоторое отсутствие четкости в мышлении философов процесса.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒