Георг Кюлевинд - Звездные дети

4.

Понимание — это подражание.

5.

Подражание

Предрасположенность к подражанию должна быть врожденной: ребенок не «учится» подражать, и его этому не учат. Подражанию нельзя научить еще и потому, что обучаемый должен был бы уже знать, что есть подражание. Духовно-душевные действия — такие как склонность к чему-то или любовь, — адресуются к врожденной предрасположенности. Этот «механизм» привносится из мира, где духовно-душевная сущность была до рождения или зачатия — из духовного мира значений и Я-существ. Мир этот заведомо не материален, ибо значения свободны от материала.

Ребенок может подражать, но не сам — он не принимает такого решения, ведь большинство подражательных движений или функций происходят совершенно неосознанно. В качестве примера можно привести подражание звукам и высоте тона. Эта детская способность сохраняется и у взрослого. Человек слышит что-то ухом, и голосовые связки и речевые органы могут прямо со слуха воспроизвести услышанное — в области речи и пения мы остаемся детьми. Каким образом наши речевые органы (голосовые связки и др.) узнают, как нужно воспроизводить? Напрашивается простое объяснение: эти органы безмолвно участвуют уже в восприятии на слух, и потому могут воспроизводить услышанное, если их заставляет звучать воздушная струя. Мы немного продвинулись в решении вопроса, но вопрос все равно остается: а откуда знают эти органы, как участвовать в восприятии на слух? Участие телесности в выражающих движениях (Ausdrucks-bewegungen) всегда происходит сверхсознательно¹⁵, но это еще не ответ на вопрос: как? Во всяком случае, сверхсознательный способ действия указывает на духовное происхождение данной способности.

В гл. 2 мы пытались показать, насколько ребенок, рождаясь на свет, приносит с собой «приспособленность» к характеристике земного бытия — наличия в нем знаков и значений. Теперь мы обратимся к представлению бытия в духовном мире, каким оно является на основании духовного исследования и каким видится благодаря логическим выводам из наблюдения земной сущности человека. Отсюда могут стать понятны сущность и происхождение «подражания».

6.

Бытие в духовном мире

Преимущественный характер сегодняшнего человеческого бытия на Земле —- это разобщенность: разобщенность с духовным миром, с природой, человека с человеком. Причины этой разобщенности — это, очевидно, материал, из которого состоит чувственно воспринимаемый мир знаков: мышление, опирающееся на мозг, эгоистическое чувство своего Я, опирающееся на тело, и некоммуникативные функции тела.

Вещественность разделяет, поскольку она пространственна. Опирающееся только на мозг мышление вещественно, поскольку мозг, как и вся телесность, принадлежит человеку. Некоммуникативные функции телесности вещественны, как, например, весь обмен веществ.

Если мы задумаемся, где, при каких обстоятельствах стоит искать целостное человеческое бытие, мы найдем три возможности: у маленького ребенка, у человека в архаической культуре и у некоторых людей с нарушениями развития: таковы, например, аутисты с детства. У них отсутствуют две упомянутых причины отчуждения: чувство своего Я, т.е. эгоцентризм, и мышление, основанное исключительно на мозге.

У ребенка чувство своего Я проявляется в возрасте от 1, 5 до 3 лет. Это обнаруживается в том, что ребенок начинает говорить о себе б первом лице. В этот период мозг структурируется функциями сознания — речевые центры строятся благодаря речи, и т. п.

Б архаических культурах или в том, что еще от них осталось, живут люди, которые охвачены, по крайней мере, в большинстве своем, сознанием групповой души, или, другими словами, общим сознанием. Поскольку руководящим мотивом жизни не является комфорт, то всё (в идеальном случае) имеет культовый характер и «религиозное» значение, пусть не в нашем смысле. Вместе с комфортом исключается и эгоцентризм, сильное чувство своего Я. Ощущение еще сохраняет преимущественно познавательный характер, и поэтому человек может общаться с природой без аналитической науки, следуя только своим чувствам.

С появлением поддержанной коммуникации мы узнаем о людях с тяжелым аутизмом, что они, с одной стороны, в значительной степени не ощущают своего тела, а с другой стороны, очень остро ощущают мысли и чувства окру

жения. Если чувство познает, человек едва ли нуждается в мышлении, а уж тем более в мозговом мышлении.

Таким образом, можно утверждать, что отчуждение возникает из чувства своего Я. Вот почему непосредственная коммуникация, т.е. коммуникация без знаков, перестает действовать, так как большая часть прежних чувственно познающих сил теперь образует некую ощущающую себя оболочку. Она окутывает телесность (не в пространственном смысле), так что даже внутренность тела, если какая-то ее часть функционирует неправильно, становится ощутимой.

Формирование ощущения своего Я — это как повторение грехопадения, о котором, пусть по-разному, но говорится почти во всех традициях... Отчуждение — необходимый космический импульс, делающий возможным развитие человека к свободе и творчеству, к свободе от духовного мира.

Б духовном мире — мире Я-существ, из которого на Землю приходят человеческие души, — нет никакой разобщенности. Это непреходящая коммуникация¹⁶, и это бытие. Б нем мы суть разговор (Гельдерлин), язык, говорение, высказывание без слов, первоначальное бытие. На Земле оно становится способностью понимать и передавать смыслы. Мы приходим из мира понимания и сообщения, и эта способность, раздвоенная на Земле, в том мире едина: нас ваяют — как ваяют статую на Земле, и как статуя, мы излучаем смысл своего изваяния. В духовном мире не бывает антипатии, только симпатия, и уж тем более это не душевные порывы, а силы преданности или отуждения. В земной жизни духовная симпатия действует в понимании, познании, чувственном восприятии: в становлении идентичности. Коль скоро мы в духовном мире становимся тем, для чего нас создают, то мы и в земном понимании, познании и восприятии становимся на краткое мгновение тем, что мы познаем в опыте, становимся идентичными тому, что уже в следующий миг, когда мы освободимся от этой идентичности, превратится для нас в объект. Сущность нашего внимания — это способность стать идентичным, та самая преданность или любовь — отблеск бытия в духовном. Если внимание интенсивно, сосредоточено, то оно становится — и мы вместе с ним -— идентичным тому, на что оно направлено, мы испытываем идентичность. Так происходит в театре, на концерте — музыка не является объектом, — а также при упражнении на концентрацию, при медитации¹'.

Тема для размышления

Что есть «факты»?

11.

Ощущение самого себя

Бытие, сущность, жизнь человека после смерти или до рождения находится в исполненном понимания и смысла, осмысленно расчлененном единстве с миром—миром сотворенных архетипов творения (природой) и миром творящих и понимающих Я-сущностей. Воспоминания или то, что остается нам от этого мира в земной жизни, и есть то, что мы называем смыслом, коммуникацией, пониманием. На том, что осталось нам от духовного бытия как способность, основывается речь, познание, воспоминание, межчеловеческое общение. В освоении речи (фиксировании значений слова и грамматических форм, а также в подражании звукам) действует первобытная способность, привнесенная из мира этого единства. Я-существо захватывает телесность сначала коммуникативными жестами, такими как зрительный контакт, улыбка, прямохождение, речь и т.д. Через волящее чувство или чувствующую волю наше Я-существо, находящееся еще в сфере сверхсознательного, постигает, как функционируют речевые органы наших ближних, как возникает улыбка, и повторяя то же самое, одновременно постигает, как оно должно функционировать в собственном — но еще не ощущаемом как свое — теле. Значения слов и грамматика постигаются — сверхсознательно — благодаря непосредственной беззнаковой коммуникации. Пока все остается на уровне изначальной коммуникации, ребенок, который сперва живет на Земле в коммуникативном единстве, не осознает этого. Но вот ребенок начинает называть себя «Я», и это глубокое изменение, начало выхода, выделения из коммуникативного единства и одновременно изменение отношения к телесности, которая теперь постепенно ощущается как часть себя. Вокруг тела (однако в пределах его) начинает образовываться воспринимающая самое себя оболочка, покров, состоящий из сил чувственного познания, которые действовали в пракоммуникации и ее продолжении в земной жизни". Именно эта оболочка, этот покров выделяет ребенка из пракоммуникативного мира и вводит в мир, устроенный дуалистически: Я и ДРУГОЕ. Это чувство своего Я позже может быть замечено, то есть оно может стать объектом внимания, и тем самым открывается возможность внутреннего развития к истинному Я¹⁸.

Чтобы нечто обрести в опыте, должна наличествовать сила сознания, которая идентифицирует себя с объектом опыта, и одновременно должно наличествовать противодействие, часть внимания или сознания, которая не идентифицируется в акте познания — и вследствие этого может быть свидетелем. Чтобы «якорь» организма стал эффективным противодействием сознания, часть силы внимания должна быть привязана к организму. Это положительная и необходимая роль ощущающей себя оболочки, которая образуется на теле (внутри и снаружи). Иначе человек остался бы в некой со-жизни, похожей на сон.

Ощущение себя объясняется прежде всего, как «телесный опыт», с одной стороны, а с другой стороны — как опыт своего Я. В действительности человек ощущает не тело или части тела, а оболочку ощущения. Эта оболочка — обычно именуемая эгоцентризмом — возникает благодаря двум воздействиям. Одно — это излучение эгоистической среды, которой ребенок «подражает», подвергаясь ее влиянию; другое можно обнаружить в том, что ребенок встречается с ситуациями, вещами, понятиями и словами, которые трудно понять только через чувствование. Первоначальное познающее чувство ребенка не может проникнуть в них. Так происходит, например, если ребенок испытывает на себе приступ гнева со стороны взрослой среды. Поскольку ему этот приступ ничего не сообщает, постольку он лишен для него смысла. Познающее чувство ребенка отталкивается, оно здесь бессильно, оно отшатывается и, замыкаясь в себе, образует закрытую форму, которая больше не является познающей или ком-муникативной^{: 9}. То же самое происходит, даже если гнев остается латентным — ведь ребенок чувствует взрослого насквозь. Нечто подобное происходит при столкновении со всем, что не ощутимо или трудно ощутимо, ибо это не выражение чувства, но служит только пользе. До появления у ребенка ощущения своего Я он не понимает, что такое «полезно».

Таким образом в ребенке (и в мире) появляется и растет царство некоммуникативного — отнюдь не первичное. Коммуникация в возникшем таким образом дуалистичном мире — это попытка заново установить пракоммуникатив-ное единство³⁰.

С ощущением себя на первый план выходит то, что некоммуникативно, — в этом сущность эгоцентризма — и захватывает весь мир людей как принцип полезности.

Пока не существует ощущающей себя оболочки, ребенок в определенной мере реагирует телом, с одной стороны, на внешние и внутренние раздражители (голод, холод, физические и душевные состояния), а с другой стороны — на коммуникации (зрительный контакт, улыбка, поглаживание рукой, да и в разговоре — на невербальные сигналы). Через коммуникативные жесты (сюда относятся выпрямление и ходьба) духо-душа овладевает телом. Прототип этого первичного овладевания — речь. Никакое телесное ощущение с ним не сопоставимо — мы не знаем, как двигаются речевые органы. При этих движениях не функционируют ни чувство движения, ни чувство жизни — они управляются из сверхсознания, без участия земного сознания. Земное сознание занято содержанием речи. Упомянутые чувства (частично также чувство равновесия) начинают правильно действовать, когда возникает ощущение себя. После этого человек может совершать целенаправленные некоммуникативные действия. Люди, у которых эта оболочка разработана неправильно, неправильно владеют своим телом, они не «чувствуют» его; также у них отсутствуют или редуцированы ощущения боли и температуры. Так происходит, например, с людьми, страдающими тяжелым аутизмом, и с некоторыми другими, кого называют «инвалидами».

Ощущение себя (здесь именно винительный падеж местоимения, поскольку это ощущение можно наблюдать, т.е. оно является предметом внимания) есть первое осознание человеком своего Я. Рудольф Штайнер часто называет его «преждевременным», ибо это только эрзац истинного Я-сознания и самосознания.. Но обычно человек принимает ощущение себя за ощущение своего Я — это трагическая путаница, с которой всегда боролись все спи-ритуальные традиции, так же как они всегда полагали свою самую важную цель в развитии подлинного Я.

Есть люди, у которых ощущение себя выражено слабо и/или неверно (аутисты, дети ADD и ADHD — с синдромом дефицита внимания и гиперактивные). Если эта оболочка, этот покров полностью отсутствует, следует ожидать следующих симптомов:

Недостаточное ощущение собственного тела, кратковременная или продолжительная неспособность управлять своим телом, в частности, сложности с волевой моторикой. Открытость для сверхсознательных источников, креативность.

Открытость по отношению к другим людям, восприятие их мыслей и переживаний без посредства

знаков, ясное слышание («чистый слух»).

Слабый личностный центр.

Все это многократно отмечено у аутистов (в том числе и ими самими), а также у людей с другими отклонениями в умственном и психическом развитии³¹.

Когда мы в повседневной жизни двигаем руками и ногами, а при занятиях гимнастикой — почти каждой частью тела, мы можем почувствовать, как резонирует ощущение себя, и именно поэтому мы воспринимаем движение. Таким образом, у нас создается впечатление, что части тела как бы движимы изнутри, а именно этой ощущающей себя оболочкой. При выражающих движениях и жестах (речь, указывание, мимика, улыбка и т.д.) мы испытываем нечто иное. Совершая их, мы не чувствуем себя и по большей части не знаем, как мы приводим в движение ту или иную часть нашего тела. Если мы за собой наблюдаем, то обнаруживаем (впоследствии), что при говорении речевые органы направляются не волей, а речевым намерением — содержанием речи, — и что внимание занято этим содержанием; самоощущение тут ни при чем. Поэтому не будет преувеличением сказать: речевые органы приводятся в движение как бы извне — поэтому не возникает никакого ощущения и двигательное чувство молчит. Если ощущающая самое себя оболочка не развита соответствующим образом, сегодняшний человек имеет проблемы в управлении собственным телом, что проявляется при некоторых физических увечьях и при аутизме.

Здесь возникает вопрос, каково было отношение духо-души к телесности в архаических культурах, где люди не говорили о себе в первом лице, где эгоцентризм или вовсе не действовал, или действовал только незначительно, где ощущающая себя оболочка еще не развилась или развилась очень слабо. Известно, что люди могли очень хорошо и ловко обращаться со своим телом, что сегодня — если отвлечься от выразительных движений — без этой оболочки едва ли возможно.

Ответ могли бы подсказать выражающие движения. Если вся жизнь в некой культуре сакральна, другими словами, наполнена смыслом, тогда каждое человеческое свершение коммуникативно, тогда все движения тела коммуникативны, они служат выражению и потому направляются извне; тело и все его члены используются как инструменты. Ясно, что они приводятся в движение извне — в отличие от жестов, сопровождаемых ощущением себя. Поскольку в этих культурах и в соответствующих группах людей постепенно развивается эгоцентризм и вместе с тем из жизни исчезает сакральный смысл, движения как бы отодвигаются в ощущающую себя оболочку и соответственно ощущению направляются изнутри.

Архаичное отношение к телу и частям тела возвращается в любой художественной деятельности. Во время занятий музыкой, живописью и т.д. руки, плечи, все тело — становится инструментом, ощущение себя исчезает, и вместо него действующие части тела срастаются с настоящим инструментом (скрипкой, арбалетом, клавишами рояля, кистью и т.д.), как если бы осязание распространялось, к примеру, на клавиши пианино, на его педали и молоточки, ударяющие по струнам. Это происходит без ощущения себя, осязание полностью направляется вовне, как бы познавая, узнавая, без активизации телесного ощущения, как при обычном прикосновении. Похожее преображение происходит при письме и при занятиях некоторыми видами спорта. Сначала этим действиям необходимо сознательно научиться. Только если они правильно выполняются, происходят описанные изменения. Деятельность речевых органов, мимика, а также выпрямление и ходьба обычно обретаются не сознательно.

Тема для размышления:

14.

Тема для медитации:

Свет свободен от формы.

20.

Развитие смысла, усвоение языка, формирование понятия

Выделение из пра-чувства (Ursinn) отдельных его областей есть развитие запаса понятий, поскольку мы воспринимаем в широком смысле «понятийно», то есть мы воспринимаем то, для чего у нас есть понятийность, иначе она растворяется в восприятии.

Слово «понятийность» вместо «понятия» употребляется потому, что оно обозначает формы, структуры, воспринятые не мышлением, а чувствованием и встречной волей, в то время как слово «понятие» обозначает формы в мышлении. У ребенка структуры возникают сначала в ощущении и желании. Это может происходить наилучшим образом тогда, когда взрослые, окружающие ребенка, пытаются пережить слова и понятия. Обычно мы не переживаем слова в нашем чувствовании и желании. Если ребенок должен понять услышанное слово, то есть воспринять его значение, ему необходимо пережить это значение. Говорящий облегчит ребенку эту задачу, если во время высказывания представит себе образность слова (если она имеется). Ибо образы формируются из чувствования, из чувствующей воли. Слово следует не разлагать на звуки, а представлять как образ. Слова, не являющиеся знаками для того, что воспринимается чувственно, как, например, наречия, могут быть почувствованы как внутренние жесты, и тем легче, чем сосредоточенней мы будем следовать за ходом мыслей при говорении. Эти внутренние жесты (в качестве примеров назовем «но», «или», «хотя») нельзя описать, но их все же можно почувствовать, и это чувствование в говорящем помогает ребенку в чувствующем понимании. Можно развить в себе чувствование внутренних жестов, сосредоточенно сравнивая слова такого рода в их жестовой сущности, не описывая в словах, поскольку они в своем значении как раз возмещают невозможность описания. То же самое можно проделать с другими видами слов: прилагательными (глубокий, красный, тяжелый), существительными (чувствование, боль, прилежание) и так далее. Ясно, что речь идет не о звуках или звуковой структуре, а о значении, от которого слово получает свою эмоциональную окраску. Не следует забывать, что ребенок сначала постигает в словах первичное значение, то, с помощью чего эти слова могут использоваться в совершенно различных связях (например, конец пути, дня, дружбы).

Само собой разумеется, богатство мира восприятия связано с развитием чувственных ощущений. Когда в чувствовании-желании начинается дифференциация пра-чув-ства, пора познакомить ребенка с эмоционально богатым миром восприятия, то есть с природными предметами, природными веществами и тем, что из них создано, ибо для природы мы не имеем понятий, только замещающие эти понятия наименования, и, таким образом, мыслительная сфера не создает помех чувству.

Что касается усвоения языка, то, помимо упомянутого выше, отметим следующий момент: в беседе с ребенком необходима честность. Взрослый должен быть честен (лгать вообще нехорошо) и говорить только то, что он действительно имеет в виду. Если взрослый лжет, это может иметь тяжелые последствия для ребенка. Если говорящий думает, чувствует, желает не так, как говорит, ребенок сбивается с толку — он же схватывает все, что «живет» в душе говорящего. Поскольку в духовном мире не существует притворства и непонимания, ребенок видит нас насквозь, часто еще долго после возникновения у него эгоцентризма.

Взрослый мог бы сформулировать глобальную педагогическую задачу негативно: я должен защитить ребенка от себя самого.

Поскольку маленький ребенок приобретает свои первые понятия не через чувственное восприятие, как это предполагалось в наивной детской психологии (по той же модели, по какой ошибочно представляют формирование понятий у взрослого), а через прямую, беззнаковую коммуникацию, в душе взрослого должны присутствовать порядок и ясность относительно жизни понятия. Взрослому следовало бы ясно различать, что для него понятийно ясно, а что есть только более или менее непрозрачная оболочка слова. В повседневности мы используем большое количество слов, значение которых мы понимаем не полностью. Поскольку ребенок получает свои первые понятия от нас, ему передается и наше незнание. Из-за того, что мы эгоистически-эмоционально цепляемся за полупонятия, они отличаются живучестью и занимают место понимания. Это один из источников путаного мышления у ребенка и у взрослых. Поэтому уместно время от времени проводить сознательную ревизию наших суждений, понятий, употребляемых слов и привычек.

Ясность или прозрачность наших понятий особенно важны для «звездных» детей, поскольку они еще долго после того, как заговорят о себе в первом лице, замечают внутреннюю неуверенность, появляющуюся в говорящем, когда он употребляет слова, за которыми не стоит полного понимания.

Тема для размышления:

23. Поищем то чувство, которое покажет нам, какие понятия неясны для нас.

В понимании все есть свет.

21.

Ощущение себя

Развитие ощущения себя (Mich-Empfinden) двулико. Оно, с одной стороны, отделяет сознание от его источника и тем самым делает человека более или менее независимым от сигналов духовного мира, но, с другой стороны, одновременно создает базис для более поздней свободы человека, его истинного самосознания, его истинного Я^50.

Чтобы ощущение себя могло возникнуть, силы ощущения должны сначала освободиться из тела ощущений, а погом сложиться во вторичное «тело», в некую форму. Тело ощущения есть форма, ощущающая восприятия и реагирующая на них. Она управляет биологическими процессами в человеке в соответствии с душевным состоянием. Если человек чувствует опасность, то путем неосознанного управления изменяются кровяное давление, пульс, химический состав крови и мозга, дыхание и так далее. С момента рождения под влиянием не осознавшей себя духо-души из всех частей тела высвобождаются силы, которые сначала становятся силами познания, внимания — другими словами, силами любви. Эгоистическое окружение частично накладывает на них свой отпечаток, и этот процесс ускоряется и усиливается, если ставшие свободными силы не находят применения. Процесс освобождения сил можно понять на самом известном примере смены молочных зубов коренными на седьмом году жизни. Жизненные силы, заставляющие расти коренные зубы, освобождаются и могут быть использованы для учебного процесса как силы умственные. (Поэтому смена зубов это знак готовности к школе).

Было бы важно следить за процессом развития новой формы ощущения и влиять на него, поскольку эта развивающаяся новая форма, ощущение себя (ее можно назвать Я-тело) отрицательно влияет на доступ к духовности и прямой коммуникации. Если ребенок к этому времени еще недостаточно глубоко освоил родной язык, позже ему будет сделать это гораздо труднее. Развитие мышления тоже подвержено его влиянию, поскольку сначала мышление вдохновляется, то есть руководствуется, познающим чувством. Чем больше абстрактного, технического, рационального встретит ребенок в возрасте от одного до трех лет, тем раньше и сильнее мышление отделяется от познающего чувствования. Вследствие этого чувствование теряет свой познающий характер, и усиливается импульс к ощущению себя. Мышление становится более холодным и рациональным и менее интуитивным⁵¹. Контакт со старшими братьями или сестрами и детьми, у которых уже появился эгоцентризм, ускоряет его появление и у маленького ребенка; поэтому младшие дети в семье созревают, по большей части, быстрее, чем старшие.

Взрослый может влиять на эти изменения, прежде всего при помощи своей собственной «структуры» души, то есть через то, насколько далека от эгоцентризма его собственная жизнь. Другими словами, в какой степени он любящее существо. Помимо этого основного влияния процесс освобождения чувствующих сил может быть естественно усилен в здоровую сторону с помощью картин (иллюстрированные книги) и сказок, поскольку сказки, собственно говоря, и есть ряды картин, и эти картины нужно представить, иначе сказка вообще не воспринимается. Сказки связывают также познающее чувствование с мышлением. Ребенку нужно рассказывать народные сказки, передающиеся из поколения в поколение, а не поучительные истории.

Хороший рассказчик переживает образ сказки в своем чувстве. Этого можно достигнуть при «медитации над образом»⁵²; вследствие этого по отношению к образам может пробудиться познающее чувствование. Каждое теоретическое или мировоззренческое «толкование» сказки противодействует этой способности.

Если воспитатель знает, что происходит с ребенком в период возникновения эгоцентризма, то он сможет соответственно оценить и связанную с этим периодом «фазу упрямства» и справиться с ним. Поскольку оболочка ощущения себя у «звездных» детей тонка, то есть менее развита, чем у «нормальных», на нее затрачивается меньше свободных сил, и образуется их большой избыток. Это проявляется в огромной энергии «звездных» детей, ищущей выхода и применения. Многие из таких детей очень рано вырастают из «возраста сказок», поскольку, с одной стороны, они постигают духовность интенсивней и непосредственней, частично даже живут в ней, а с другой стороны, эта духовность рано хочет ориентироваться на земное — это уже зрелые души. По меньшей мере, часть «звездных» детей рано интересуется наукой и техникой. Многие из них самостоятельно научаются читать, писать и считать еще задолго до школы. Так называемые вальдорфские принципы применимы к ним лишь очень ограниченно; есть случаи, когда они способствовали появлению «трудного» характера у этих детей. Внимательные воспитательницы уже это заметили.

Тема для размышления:

24. Почему для человека нежелателен слишком сильный эгоцентризм?

23. Только свет может воспринимать свет .

Религиозность маленького ребенка и забота о ней*

Из того, о чем говорилось в 13-й главе, следует, что взрослому, насколько это возможно, не следует искусственно вмешиваться в религиозную жизнь ребенка — ни подавлять то, что исходит от самого ребенка, ни навязывать религиозные идеи взрослых детскому сознанию. В обоих случаях взрослый направит религиозное чувство в интеллектуальное русло, и религиозность быстро угаснет. Если ребенок задает вопросы, связанные с религией, отвечать на них надо с сознанием того, что для ребенка целый мир, каждая вещь, даже собственное тело есть пред* Написано Анни Кюлевинд. мет чувства единства и благодарности, из которого впоследствии может расцвести любовь.

Долгий пристальный взгляд маленького ребенка есть признак внимания, не находящегося под каким-либо влиянием, свободного от эгоцентризма, открыто и преданно направленного на окружение. Ни вера, ни доверие еще не осознаются и не сгавятся под вопрос. Его сознательность еще не отделена от сознательности других людей, между ними нет разрывов, нечего преодолевать, поскольку еще нет чувства обособленности. Если бы ребенок верил какому-то человеку или считал истиной то, что он говорит, это уже было бы жестом, означающим наличие и преодоление разрыва. Речь не о том, чтобы ребенок внутренне признал правоту взрослых. Все эти позитивные жесты появляются только тогда, когда уже исчезла неосознанная преданность, когда часть свободного, отождествляющего себя внимания уже объединилась с ощущением тела, а сознание взглянуло на мир с этой дуалистической точки зрения.

Молитва родилась из сознания двойственности — согласно апокрифическим евангелиям, Авраам был первым, кто вознес молитву. До него человек жил с ощущением внутренней соотнесенности с божеством в слове. Молитва — это просьба о восстановлении потерянного единства, она возникает из отделенности, обособленности.