То, что нельзя передать по наследству

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 10Следующая ⇒

Выше мы говорили, что специфически человеческие способности не наследственны: зрительный контакт, улыбка, выпрямление, ходьба, речь, а также мышление. Все они могут развиваться только в нормальной человеческой среде. Но зародыши их должны уже иметься в ребенке. Тут возникает вопрос: как, каким образом они в нем присутствуют. Ясно, что все упомянутые способности являются психическими или — что касается речи и мышления — духовно-психическими видами деятельности, проявляющимися через тело. Прямостояние и прямохождение, с биологической точки зрения, излишни, даже «непрактичны». Они не обусловлены биологической наследственностью, иначе они проявлялись бы в любом случае (безусловно), как зубы, либо вызывались бы привходящими обстоятельствами биолого-физиологического характера (как при наличии тепла и влажности прорастают семена злаков).

Конечно, для этих способностей нужны и биологические условия, такие как питание, гигиена и т.д. Однако только их одних недостаточно для их появления. Необходимо духовно-психическое внимание к ребенку со стороны человеческой среды взрослых. Без него эти способности не развиваются. Внимание может преодолевать самые серьезные физические препятствия, такие как слепота и глухота одновременно — впечатляющим примером тому является Хелен Келлер. И напротив, отсутствие этого внимания, этого контакта приводит подчас к пожизненной инвалидности, даже если у ребенка имеются все физические предпосылки для здорового развития. Можно было бы объяснить феномен развития способностей подражанием, если бы мы могли быть уверены, что подражание является специфически человеческой способностью, — что эта первоначальная причина, дающая способность к развитию, есть у людей, но отсутствует у животных.

Из всего этого следует, что «зародыши» упомянутых способностей, следует искать в духовной сущности ребенка, а не в том, что передается ему по наследству. Воспитание имеет цель лишь связать духовную сущность (и тем самым способности) с унаследованным телом, чтобы «зародыши» смогли проявиться через тело как доступные наблюдению действенные способности, а телесность была использована как инструмент, подающий знаки для переменных значений внутренней жизни или духовной сущности. Иначе говоря: чтобы духовная сущность овладела телом и использовала его для своих внешних выражений. Это первое освоение, овладение телесностью. Как это происходит и как действует на ребенка «обращенность» к нему человеческой среды?

Сначала подойдем к проблеме феноменологически. Что мы видим?

Мы смотрим на ребенка, ищем и встречаем его взгляд. Мы улыбаемся ему, он улыбается нам в ответ. Он видит, что мы держимся прямо и ходим на двух ногах, и встает на ноги; он слышит, как мы говорим, и начинает говорить. Когда мы говорим, мы думаем, и ребенок начинает думать. Без сомнений, все перечисленные влияния на ребенка — психического свойства. Даже если кажется, что ребенок воспринимает их чувственно, однако значение слов и грамматических форм он улавливает не чувственным восприятием звуков, не слухом. Но и чувственное восприятие ребенка сильно отличается от восприятия взрослого человека. И улыбка, адресованная ребенку, имеет для него душевное значение, которое взрослый с трудом или вообще не может облечь в слова.

Древняя мудрость орфических мистерий так определяет сущность человека: Я — дитя Земли и звездного неба.

Тема для размышления:

9. Как подражает ребенок? Наблюдает ли он за тем, чему подражает? Подражает ли он только тому, что воспринимает чувственно?

Тема медитации:

Понимание — это подражание.

Подражание

Предрасположенность к подражанию должна быть врожденной: ребенок не «учится» подражать, и его этому не учат. Подражанию нельзя научить еще и потому, что обучаемый должен был бы уже знать, что есть подражание. Духовно-душевные действия — такие как склонность к чему-то или любовь, — адресуются к врожденной предрасположенности. Этот «механизм» привносится из мира, где духовно-душевная сущность была до рождения или зачатия — из духовного мира значений и Я-существ. Мир этот заведомо не материален, ибо значения свободны от материала.

Ребенок может подражать, но не сам — он не принимает такого решения, ведь большинство подражательных движений или функций происходят совершенно неосознанно. В качестве примера можно привести подражание звукам и высоте тона. Эта детская способность сохраняется и у взрослого. Человек слышит что-то ухом, и голосовые связки и речевые органы могут прямо со слуха воспроизвести услышанное — в области речи и пения мы остаемся детьми. Каким образом наши речевые органы (голосовые связки и др.) узнают, как нужно воспроизводить? Напрашивается простое объяснение: эти органы безмолвно участвуют уже в восприятии на слух, и потому могут воспроизводить услышанное, если их заставляет звучать воздушная струя. Мы немного продвинулись в решении вопроса, но вопрос все равно остается: а откуда знают эти органы, как участвовать в восприятии на слух? Участие телесности в выражающих движениях (Ausdrucks-bewegungen) всегда происходит сверхсознательно¹⁵, но это еще не ответ на вопрос: как? Во всяком случае, сверхсознательный способ действия указывает на духовное происхождение данной способности.

В гл. 2 мы пытались показать, насколько ребенок, рождаясь на свет, приносит с собой «приспособленность» к характеристике земного бытия — наличия в нем знаков и значений. Теперь мы обратимся к представлению бытия в духовном мире, каким оно является на основании духовного исследования и каким видится благодаря логическим выводам из наблюдения земной сущности человека. Отсюда могут стать понятны сущность и происхождение «подражания».

Бытие в духовном мире

Преимущественный характер сегодняшнего человеческого бытия на Земле —- это разобщенность: разобщенность с духовным миром, с природой, человека с человеком. Причины этой разобщенности — это, очевидно, материал, из которого состоит чувственно воспринимаемый мир знаков: мышление, опирающееся на мозг, эгоистическое чувство своего Я, опирающееся на тело, и некоммуникативные функции тела.

Вещественность разделяет, поскольку она пространственна. Опирающееся только на мозг мышление вещественно, поскольку мозг, как и вся телесность, принадлежит человеку. Некоммуникативные функции телесности вещественны, как, например, весь обмен веществ.

Если мы задумаемся, где, при каких обстоятельствах стоит искать целостное человеческое бытие, мы найдем три возможности: у маленького ребенка, у человека в архаической культуре и у некоторых людей с нарушениями развития: таковы, например, аутисты с детства. У них отсутствуют две упомянутых причины отчуждения: чувство своего Я, т.е. эгоцентризм, и мышление, основанное исключительно на мозге.

У ребенка чувство своего Я проявляется в возрасте от 1, 5 до 3 лет. Это обнаруживается в том, что ребенок начинает говорить о себе б первом лице. В этот период мозг структурируется функциями сознания — речевые центры строятся благодаря речи, и т. п.

Б архаических культурах или в том, что еще от них осталось, живут люди, которые охвачены, по крайней мере, в большинстве своем, сознанием групповой души, или, другими словами, общим сознанием. Поскольку руководящим мотивом жизни не является комфорт, то всё (в идеальном случае) имеет культовый характер и «религиозное» значение, пусть не в нашем смысле. Вместе с комфортом исключается и эгоцентризм, сильное чувство своего Я. Ощущение еще сохраняет преимущественно познавательный характер, и поэтому человек может общаться с природой без аналитической науки, следуя только своим чувствам.

С появлением поддержанной коммуникации мы узнаем о людях с тяжелым аутизмом, что они, с одной стороны, в значительной степени не ощущают своего тела, а с другой стороны, очень остро ощущают мысли и чувства окру

жения. Если чувство познает, человек едва ли нуждается в мышлении, а уж тем более в мозговом мышлении.

Таким образом, можно утверждать, что отчуждение возникает из чувства своего Я. Вот почему непосредственная коммуникация, т.е. коммуникация без знаков, перестает действовать, так как большая часть прежних чувственно познающих сил теперь образует некую ощущающую себя оболочку. Она окутывает телесность (не в пространственном смысле), так что даже внутренность тела, если какая-то ее часть функционирует неправильно, становится ощутимой.

Формирование ощущения своего Я — это как повторение грехопадения, о котором, пусть по-разному, но говорится почти во всех традициях... Отчуждение — необходимый космический импульс, делающий возможным развитие человека к свободе и творчеству, к свободе от духовного мира.

Б духовном мире — мире Я-существ, из которого на Землю приходят человеческие души, — нет никакой разобщенности. Это непреходящая коммуникация¹⁶, и это бытие. Б нем мы суть разговор (Гельдерлин), язык, говорение, высказывание без слов, первоначальное бытие. На Земле оно становится способностью понимать и передавать смыслы. Мы приходим из мира понимания и сообщения, и эта способность, раздвоенная на Земле, в том мире едина: нас ваяют — как ваяют статую на Земле, и как статуя, мы излучаем смысл своего изваяния. В духовном мире не бывает антипатии, только симпатия, и уж тем более это не душевные порывы, а силы преданности или отуждения. В земной жизни духовная симпатия действует в понимании, познании, чувственном восприятии: в становлении идентичности. Коль скоро мы в духовном мире становимся тем, для чего нас создают, то мы и в земном понимании, познании и восприятии становимся на краткое мгновение тем, что мы познаем в опыте, становимся идентичными тому, что уже в следующий миг, когда мы освободимся от этой идентичности, превратится для нас в объект. Сущность нашего внимания — это способность стать идентичным, та самая преданность или любовь — отблеск бытия в духовном. Если внимание интенсивно, сосредоточено, то оно становится — и мы вместе с ним -— идентичным тому, на что оно направлено, мы испытываем идентичность. Так происходит в театре, на концерте — музыка не является объектом, — а также при упражнении на концентрацию, при медитации¹'.

Тема для размышления

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒