Искусство первой половины нового царства (16 – 14 вв. до н.э.)

Новое царство - эпоха третьего, и последнего, подъёма египетского государства. Она была плодотворной и для художественной культуры, особенно в период XVIII династии, царившей в течение двух веков (период первой половины Нового царства) - от середины 16 до середины 14 вв. до н. э.

Ведущую роль в искусстве XVIII династии играли Фивы, где были созданы лучшие произведения искусства рассматриваемого периода, в том числе и наиболее известные архитектурные памятники.

Расцветает архитектура храмов. Жрецы стали самостоятельной политической силой, конкурирующей даже с властью царя. Поэтому не только заупокойные храмы царей, а главным образом храмы-святилища, посвященные Амону, определяли архитектурный облик Египта.

Храм времени XVIII династии представлял собой в плане вытянутый прямоугольник. Фасад был обычно обращен к Нилу, с которым храм соединяла дорога, обрамленная сфинксами. К подобному типу относятся самые крупные храмы Нового царства, в том числе и оба прославленных храма бога Амона в Фивах - Карнакский и Луксорский.

Карнакский храм был главным храмом бога Амона и официальным верховным святилищем страны. Каждый царь стремился расширить и украсить Карнак (Рис. 89, 90, 91), ставший как бы огромным каменным архивом истории Египта, так как на его стенах высекались сведения о важнейших исторических событиях - летописи, изображения битв, имена царей. С другой стороны, Карнак является и важным источником для изучения египетского искусства, потому что над его созданием работали лучшие мастера, а в его залах стояло множество статуй. Поскольку Карнак строился в течение веков различными зодчими, естественно, что он уже к концу XVIII династии представлял собой сложный комплекс. Первым крупным этапом в строительстве Карнака следует считать сооружение в конце 16 в. при фараоне Тутмосе I большого храма, построенного знаменитым зодчим Инени. Фасад храма был обращен к Нилу и имел вид пилона. Перед ним стояли два обелиска в 23 м высотой. За пилоном находился неглубокий, но широкий колонный зал, далее - пилон меньших размеров, затем - прямоугольный двор, обнесенный портиками, между колонн которых стояли колоссальные статуи Тутмоса I. В глубине двора находилось древнее святилище времени Среднего царства. Таким образом, храм Инени имел уже все основные черты храмов Нового царства. В стилистическом отношении это был гармоничный памятник. Декорировка, не перегруженная излишними деталями, соответствовала четкости плана, м весь храм был выдержан в характерном для начала XVIII династии строгом стиле.

Вторым крупным этапом в истории строительства Карнака явились работы, произведенные здесь при Аменхотепе III, когда перед храмом зодчим Аменхотепом, был построен огромный пилон, и все святилище было обнесено массивной стеной. В результате получился как бы новый храм небывалых еще в Фивах масштабов. Одновременно изменился и облик других святилищ Карнака, из которых особенно примечательно было новое здание храма богини Мут, расположенное к югу от храма Амона и окруженное с трех сторон подковообразным озером.

Теми же чертами отмечено и второе по размерам и значению фиванское святилище бога Амона - Луксорский храм. Построенный здесь при Аменхотепе Ш на месте древнего святилища, он считается по праву одним из основных египетских архитектурных памятников. Планировка храма отличается исключительной четкостью, помещения расположены почти совершенно симметрично. В самой глубине здания находились окруженные культовыми помещениями молельни со статуями богов. Перед храмом был расположен большой двор с портиками, перед которым был запроектирован еще больший двор с гигантской центральной колоннадой по главной оси (Рис. 92). Однако этот двор построен не был, и при Аменхотепе III успели только возвести центральную колоннаду из четырнадцати колонн по 20 метров высотой, с капителями в виде раскрытых папирусов.

Значение Луксора для дальнейшего развития храмовой архитектуры Нового царства было очень велико, так как именно в нем нашел свое завершение и приобрел законченную форму новый тип храма Нового царства. Центральная колоннада его двора в виде гигантских каменных цветов папируса, несомненно, оказала влияние на позднейшее оформление средних нефов гипостилей, так же как и использование большого числа колонн (в Луксоре их было 151).

В архитектуре XVIII династии большое место занимали заупокойные царские храмы. Особое место среди царских заупокойных храмов занимает храм царицы Хатшепсут (Рис. 93), знаменитой женщины-фараона (конец 16 в. до н. э.). Грандиозный по масштабам, украшенный множеством скульптур, храм Хатшепсут являлся гармоничным сочетанием трех возвышавшихся одна над другой террас с высеченными в скалах залами, фасады которых были оформлены колоннадами. Наклонные плоскости пандусов прекрасно связывали чередующиеся линии горизонтальных террас и вертикальных колонн в одно целое и являлись в то же время продолжением линий дороги, которая шла из долины; строгие протодорические колоннады выступали на фоне высоких отвесных скал. В святилище было свыше двухсот статуй. Богатству оформления храма соответствовала и внутренняя отделка - с золотыми и серебряными плитами полов, инкрустированной бронзой дверей и т. д. Строителем этого замечательного храма был Сенмут, один из талантливейших зодчих Египта и человек, близкий к царице.

В скульптуре XVIII династии, как и в архитектуре, главную роль играли придворные художники, в творчестве которых в эту эпоху гармонично переплелись две линии — официального искусства и искусства, предназначенного для частных лиц. Так, даже в царских статуях канонического типа из заупокойных храмов стали значительно определеннее передавать физиономически конкретные портретные черты. Особенно же это начало сказываться в скульптурных изображениях представителей знати — из частных гробниц. Традиционная идеализация, обобщение форм имеет своеобразный оттенок во многих пластических изображениях этого периода.

Таковы, в первую очередь, статуи из заупокойного ансамбля царицы Хатшепсут в Деир-эль-Бахари начала 15 в. до н. э., изображающие ее в виде фараона, бога Осириса и сфинкса (Рис. 94). Во всех изваяниях Хатшепсут есть портретное сходство. Однако в статуях больших размеров, 8 и 5 м высотой, входивших во внешнее монументально-декоративное оформление храма, намечено только общее сходство. Статуи же из центральных помещений храма, имевшие сугубо культовый характер, с большой проникновенностью, в очень мягкой манере, воссоздают индивидуальный облик царицы. Именно в этих скульптурах проявился в полной мере новый официальный стиль портретов XVIII династии. Специфический облик правителя передан, но идеализирован так, чтобы создать образ одухотворенный, дышащий радостью жизни. Моделировка поверхности обобщенных объемов тонкая и даже изящная.

Мягкость, изысканная утонченность и декоративность в характере проработки фиванской пластики постепенно все усиливались. Такие стилистические приемы получили наибольший расцвет в середине правления XVIII династии, в годы царствования фараонов Аменхотепа II и Аменхотепа III. Эти особенности стиля органично и ярко сказались также несколько позднее в своеобразно реалистическом искусстве короткого периода Ахетатона, которое было завершением развития искусства всей первой половины Нового царства.

Одеяния статуй середины XVIII династии уже не обрабатывали гладкими полированными плоскостями. Их поверхность стали покрывать множеством струящихся линий, бороздок, передающих гофрированные складки одежд из тонких льняных тканей и мелкозавитые локоны пышных париков, модные в эпоху Нового царства. В результате образовывалась живописная градация объемных планов и разнообразнейшая игра света и тени, что еще больше подчеркивала полихромная раскраска статуй. Так трактовали образы вельмож и их жен, например жены вельможи Нахтмина, наместника Нубии (Рис. 95, 96).

В период XVIII династии получил дальнейшее развитие и тип сидящей фигуры, формы которой скрыты под одеждой (Рис. 97). Эту группу скульптур прекрасно характеризует кубообразная фигура вельможи Сенмута – приближенного и зодчего Хатшепсут, являвшегося также воспитателем ее маленькой дочери, головка которой изображена у него на коленях (черный гранит, начало 15 в. до н. э., Берлин, Государственные музеи). В этом официальном монументализированном памятнике достигнута высшая для древнеегипетского искусства точка геометризма и статики фигуры.

От эпохи Нового царства сохранилось огромное количество рельефов и росписей. Это раскрашенные рельефы на колоннах, стенах и пилонах храмов в Деир-эль-Бахари (Рис. 98), в Карнаке и Луксоре; а также росписи царских и главным образом частных гробниц. В период XVIII династии появились и первые образцы древнеегипетской графики на папирусах — иллюстрации к ритуальным заупокойным текстам, так называемой «Книге мертвых».

В фиванских и других храмах — на их пилонах, стенах и колоннах помещали фризообразные рельефные композиции, в которых прославляли победы царей или представляли их во время совершения различных ритуальных обрядов. Ряд заново созданных композиций рассказывал о родословной фараонов, о происхождении их от богов. В таких рельефах появляется декоративная многоплановая разработка. Барельеф в тех местах, которые было необходимо выделить в связи с их смысловой значимостью, сочетали с высоким рельефом. Образовывались более интенсивные, контрастные тени по контуру той или иной фигуры или ее части.

Темы рельефов и росписей в царских гробницах были ограничены священными текстами и строго, плоскостно трактованными изображениями - иллюстрациями к ним (например, роспись в гробнице фараона Аменхотепа II, XVIII династия, 15 в. до н. э. (Рис. 99)).

Настенные же изображения в частных гробницах фиванского некрополя очень живописны и декоративны. Они отражают самые разнообразные стороны жизни и служебной деятельности вельмож, передают ритуал оживления тела хозяина гробницы для вечной жизни и, наконец, изобильный и радостный жертвенный пир. В разных помещениях в рельефы и росписи включены сцены работ в мастерских богатых поместий — гончаров, ювелиров, ткачей, изображения пахарей, сеятелей и жнецов за их занятиями. Показаны также охоты вельмож, прогон перед ними стад коров и овец, табунов лошадей. Гордясь и хвастаясь высокими должностями, эти чиновники приказывали помещать на стенах своих «вечных домов» сцены походов, захвата крепостей, сбора податей, приема даров от иноземцев, наблюдения за строительством храмов. Мягки, утонченны по прорисовке силуэты фигур. Многообразно проработаны различные планы рельефов — складки одежд, детали украшений, мелкозавитые пряди больших нарядных париков.

Как и ранее, четким, подчиненным их ритуально-магическому назначению, было построчное размещение сцен на стенах. Однако ближе к середине периода XVIII династии, особенно со времен Тутмоса IV и Аменхотепа III, при сохранении сочетания профиля головы и глаза в фас, развернутых фронтально плеч и профиля ног, появилось значительно большее, чем ранее, разнообразие свободно, непринужденно переданных движений, поз, поворотов фигур в три четверти, со спины и даже в фас, живописное многообразие группировок.

Таким образом, коренным стилистическим своеобразием фиванских рельефов и росписей при XVIII династии (особенно в 15 в. до н. э.) было более определенное, чем ранее, проявление жизненной основы древнеегипетского искусства, при одновременном исполнении всех изображений в господствующем в эту эпоху духе изысканной декоративности.

Большое место в отделке частных гробниц заняли темперные росписи. В них значительно усилилась живописность цветовых сочетаний, в частности благодаря широкому применению тонов розовато-лиловых, желтых, голубоватых (Рис. 100). Особенно характерно воспроизведение румянца, теней на лицах, разных оттенков светлой и смуглой кожи, просвечивающей через тонкие белые легкие одежды.

Многие новые черты эпохи проявились уже в рельефах храма Хатшепсут, передающих эпизоды экспедиции в страну Пунт. Наиболее же ясно они видны в росписях и рельефах фиванских частных гробниц. Например, деталь росписи из безымянной гробницы с изображением охоты вельможи в нильских зарослях, (Рис. 101). Красочный, светлый мир возникает на их стенах. Многочисленные мелкие «штрихи» - детали делают эти композиции особенно жизненными и конкретными.

Эти признаки — продолжали существовать как очень характерные и в искусстве краткого, но яркого периода Ахетатона, завершившего развитие искусства XVIII династии.

123 4