Искусство Владимиро –Суздальского княжества(XII-XIIIвв.)Фасадная скульптура и живопись.

Первую страницу истории собственно владимирского зодчества открыли мастера князя Юрия Долгорукого. Одного взгляда на дошедшие до нас Спасо-Преображенский собор в Переяславле-Залесском и церковь Бориса и Глеба в Кидекше достаточно, чтобы оценить свежесть и новизну их архитектурного облика. Здесь все новое: строительный материал (белый камень — известняк), техника кладки. Белый камень из местных каменоломен отныне станет одним из ярких признаков архитектуры Владимирского княжества. Мощные, плотно пригнанные известняковые квадры небольших по размеру зданий сообщают им впечатление суровой и мужественной силы. Массы их спокойны и тяжелы. Фасады, расчлененные плоскими лопатками и стянутые посредине узеньким арочным пояском, цельны и строги. Энергичные полукружия массивных апсид демонстрируют незыблемую прочность белокаменной кладки. Высокая техника строительства свидетельствует о работе опытных мастеров. Возможно, строители происходили из союзной суздальскому князю галицкой земли.

Особенно больших успехов достигло в княжение Юрия оборонное строительство. Тяжелая многолетняя борьба за киевский престол, овладение которым суздальский князь считал своей главной задачей, потребовала от него максимального укрепления границ своего домена от вторжения киевских, смоленских и новгородских дружин. Крепостное строительство Юрия Долгорукого имело не только военное, но и большое общественное значение. Под защиту стен и башен новых городов стекались ремесленники, привлеченные княжескими льготами и пожалованиями. Здесь формировался зависимый от князя слой мелких служилых землевладельцев. Намечались симптоматические сдвиги в соотношении социальных сил, которые во многом определили будущее лицо владимирской культуры.Дальнейший бурный расцвет владимирского зодчества приходится на эпоху княжения сына Юрия — Андрея Боголюбского. По времени и значению на первое место здесь нужно поставить построенный Андреем Боголюбским Успенский собор во Владимире (1158—1161)

Та особая тонкость, изящество и нарядность, которые отличают памятники владимиро-суздальского зодчества, определялись не только строгостью пропорциональных отношений каменных масс. Важная роль принадлежала здесь и владимирским резчикам по белому камню, искусство которых за несколько десятков лет достигло виртуозности. Полагают, что те резные камни, которые украшают сейчас стены Успенского собора, сохранились от здания Андрея Боголюбского. Это относится к большим композициям: «Три отрока в пещи огненной», «Сорок мучеников», «Вознесение Александра Македонского». Очевидно, первоначально они венчали центральные прясла Андреевского собора. Сюжетные рельефы фланкировались, вероятно, фигурками львов, птиц или грифонов, а также львиными и женскими масками.

Другое выдающееся сооружение архитектуры этой эпохи — церковь Покрова на Нерли (1165)

тены трех фасадов храма венчают скульптурные фигуры библейского певца — царя Давида. Они окружены изображениями львов и «когтящих» грифонов. Зооморфные образы придают нерльской пластике более широкий смысл, нежели первоначальная тема славословия Богородицы. Здесь прославляется творец и все его творение.

В скульптуре храма Покрова на Нерли и других церквей этого времени владимиро-суздальская пластика делала свои первые шаги. Мастера-резчики только нащупывали пути к соединению отдельных скульптурных групп в зрительно единый ряд. Задачу создания декоративных ансамблей будут решать их преемники. Здесь же попытки ее реализации наиболее отчетливо намечаются в малозаметном, на первый взгляд, декоре консолей колонок аркатурного фриза. В причудливом хороводе, опоясывая церковное здание, перемешались, переплелись самые различные образы: то спокойные девичьи лица, то характерные физиономии львов, то фигурки грифонов или птиц, то тупоносые морды драконов, скорее смешные, чем страшные. Вытянутые в одну цепочку, они символизируют единство мироздания в его многообразии. Это мир сказочный, полный чудес, в котором и чудовища возбуждают не страх, а любопытство. Храм символизировал собой «космос», и фантазия художников стремилась отыскать в нем место для реальных красот. Таким образом, уже в самой декоративности владимиро-суздальской пластики заложено определенное видение мира, понимание его чувственной прелести и восхищение ею, наивное и искреннее изумление перед богатством и внутренней стройностью Вселенной.

Во времена Андрея Боголюбского делает свои первые шаги и владимиро-суздальская живопись. Небольшие фрагменты фресковой (в том числе наружной) росписи 1161 г. остались в Успенском соборе. Самая ранняя из известных владимирских икон — плохо сохранившаяся «Боголюбская Богоматерь» — творение большой художественной силы, стилистически близкое знаменитой византийской иконе конца XI — начала XII в.— «Владимирской Богоматери», которая была привезена Андреем из киевского Вышгорода во Владимир и находилась в Успенском соборе. «Владимирская Богоматерь» стала не только местной (а затем общерусской) святыней, но и образцом для подражания. Проникновенность и глубина трактовки образа оказались созвучными интересам и настроениям людей Древней Руси, и особенно владимирцев с их пристрастием к богородичному культу.

Время преемника Андрея — Всеволода Юрьевича Большое Гнездо — это время стабилизации внутренних отношений и усиления влияния огромного Владимирского княжества на сопредельные земли, время его культурного расцвета. В княжение Всеволода владимирская земля закрепляла, усваивала то, что в муках рождалось при Андрее: переплавляла хрупкие нити новых философских «доктрин» в неторопливую торжественность летописи, нарядный декор белокаменных храмов, звонкие краски икон. Это время летописцев, зодчих, художников. На искусстве всеволодова периода лежит отпечаток гармоничной статики, внутреннего спокойствия.

ажнейший памятник, характеризующий направление развития владимирской архитектуры этого времени, — церковь Дмитрия Солунского, патрона великого князя, которая была построена в центре княжеского двора на высотах центрального холма столицы (1194—1197).

Особое место в изобразительном искусстве Владимирской Руси принадлежит теме деисуса — моления святых перед Христом за человеческий род. В этой теме нашла наилучшее воплощение идея заступничества, способная впитать в себя самые разнообразные жизненные коллизии. Трехчастный оглавный деисус (Спас, Богоматерь и Иоанн Предтеча) изображен на иконе конца XII — начала XIII в. Произведением высокого искусства является так называемый «Архангельский деисус» (точнее, изображение Спаса Эммануила с архангелами — символический образ Троицы и образ Апокалипсиса), отмеченный благородством формы и цвета, глубокой одухотворенностью, что роднит его с фресками Дмитриевского собора. Другой выдающийся памятник живописи — икона Дмитрия Солунского из Дмитрова. В художественном отношении эта яркая, «украшенная» икона вызывает ассоциации с произведениями различных иконописных школ средневековья, свидетельствуя о сложности творческих импульсов, питавших местное изобразительное искусство. Из Ярославля происходит великолепный по мастерству образ Богоматери Оранты. Это произведение, связанное с киевской традицией, удивляет звонкостью и изысканностью колорита, обилием золота, рождающим ощущение «драгоценности» живописной поверхности, скульптурной отточенностью форм. Здесь воплощен идеал красоты того времени.

В XIII в. резко оживает политическая и культурная жизнь других центров Северо-Востока. Отстраиваются Ростов, недавно основанный Нижний Новгород, Суздаль, Ярославль. В Суздале великий князь Юрий Всеволодович воздвигает в 1222—1225 гг. собор Рождества Богородицы, дошедший до нас, к сожалению, лишь в перестроенном виде. Существеннейшей чертой внешнего облика храма является чрезвычайно активное декоративное начало. Наивно и простодушно суздальские каменосечцы «развешивают» на фасадах свое белокаменное узорочье, руководствуясь лишь удобством обзора. Принцип декоративного изобилия здесь господствует.

Этот ярко выраженный декоративизм, можно полагать, имел одним из своих источников проникновение в феодальную культуру Владимирской Руси народных представлений, ибо в широком смысле заказчики владимиро-суздальского искусства предмонгольской эпохи — не только князья, епископы и их ближайшее окружение, но и те общественные силы, которые за ними стояли. «Мизинные люди» поддерживали владимирские хоругви в битвах с боярской олигархией, сепаратистски настроенными князьями и внешним врагом. Их понимание красоты не могло не сказаться на характере владимирского искусства. В фасадной резьбе суздальского собора в этом отношении были сделаны первые шаги, но уже в следующем своем творении — соборе святого Георгия в Юрьеве-Польском — каменосечцы Владимирской Руси показали, какой громадный эстетический потенциал заключен в декоративном осмыслении храма.

Подлинный шедевр мастера — «Дар Авеля». Юноша-пастух в деисусном предстоянии. На молебно вытянутых руках — «от агнец первенец». Все здесь прекрасно и охвачено единым порывом к небу, к благословляющей руке Вседержителя: и сам Авель, и ягненок, которого он держит, и агнцы у ног его, и деревья, и горки, взмывшие вверх узкими, острыми вершинами. Нет психологических нюансов: все — одно движение, одно стремление, одно дыхание. Как бы укрывшись за буквальным иллюстрированием библейского текста («Авель приносит дар к Богу»), художник уходит от изображения «заклания» агнца, избегая затемняющего приземления сюжета и восходя к символизации более высоких истин: общения праведника с Богом. Расступаются горки и в образовавшемся вакууме фона возникает прекрасное лицо Авеля и робкие руки.

XIII век — время новых поисков и новых завоеваний владимирского искусства, которые пришли к нему с новыми поколениями зодчих, каменосечцев, скульпторов, живописцев, миниатюристов, ювелиров, книгописцев. При дворе ростовского епископа Кирилла возникает богатейшая библиотека, из которой происходят дошедшие до нас лицевые рукописи: «Троицкий кондакарь», «Университетское евангелие» и «Апостол» 1220 г. Украшающие их миниатюры написаны в широкой, свободной манере, заставляющей вспомнить фрески Рождественского собора в Суздале (ок. 1233).5. Русское искусство в период татаро-монгольского ига (сер.XIII – кон.XIVвв.). Иконопись и миниатюры Ростова и Новгорода.

Предыдущая 123 4 5 6 7 8 Следующая