Только милая Ягорба речка, старается также, как прежде течи».

------------------------------------------------------------------------------------------

* Тетя Настя обращается к своей родственнице Е. Господарёвой».

Конечно это не шедевр мировой поэзии, но в искренности чувств тетки Насти сомневаться не приходится. В другом письме В.Н. Платонова пишет: - «В ноябре побывали на Карельском перешейке у моих двоюродных сестер и братовей – детей дяди Курчика, дяди Гаврила, дяди Семёна и дяди Леонтия. Я сейчас нахожусь под впечатлением поездки. Виделась с подругами детства. Приходили соседи, пели песни «по-ягорбски», со слезами вспоминали Ягорбу. Старых жителей осталось мало, а молодые ничем не отличаются от современной молодёжи.

Один наш земляк написал книгу «Русь Ярославская» и «Бор темнеет», в которых упоминает о нашем селе и даже о соседях пишет. Печатается под псевдонимом «Носик», оказывается это наш сверстник – Шурка Силантьев».

На этом злоключения В.Н. Платоновой и её близких не кончились. В конце 60-х годов она с семье переехала в Эстонию, г. Силлумяэ. Из тех писем, которые она писала оттуда маме видно, что жизнь у них там наладилась. Как у них там шла жизнь, когда они оказались «за границей» (после выхода Эстонии из состава СССР) в положении мигрантов ли, оккупантов ли, не знаю, так как после смерти мамы связь с ними потерялась.

Из собственных впечатлений о Ягорбе запала в память Шексна, на ней старый шлюз Мариинского водного пути, на котором работал дед Александр. Сейчас такой шлюз остался только в Вытегре, где он сохранен, как музейный экспонат. Похожие шлюзы сохранились на Северо-Двинском канале между Шексной и Северским озером, на котором стоит Кирилло-Белозерский монастырь. Помню Ягорбское озеро (оз. Ягро) заросшее камышом, леса заваленные буреломом, в которых нога утопала во мху чуть не до колен, где множество грибов. Запомнились болота, на которых собирали голубику, по-местному гонобобель или гоноболь.

Теперь над всеми этими местами воды Рыбинского водохранилища. Когда я иду по нему из Волги в Череповец под парусом, то, дойдя до буя № 21, принимаю немного влево, схожу с фарватера и, по моим прикидкам, прохожу над Ягорбой, вспоминаю о ней, о маме и моих предках. В последнее время плаванья под парусом прекратились, но пару раз, пассажиром, с палубы теплоходов опускал цветы между буями № 21 и №21А.

29 сентября 1995 году мне удалось побывать на Карельском перешейке в пос. Горьковском и в деревне Бойково где обитают бывшие жители Ягорбы и их потомки. Посетил Фирсовых, побывал у Анны Алексеевны Боевой, у Анатолия Гавриловича Тимонина (двоюродного брата мамы), у Анны Алексеевны Пановой (двоюродной сестры А.Н. Савинова) и других. Многие из них помнили маму, деда Александра, а одна очень пожилая женщина даже вспомнила прадеда Аполлона Сергеевича. Она же мне рассказала, как утонул «сынок Санька». Принимали меня радушно, расспрашивали о маме и её сестрах, с большим уважением вспоминали А.Н. Савинова.

О Ягорбе говорили с умилением и надеждой, что она возродится после того, как спустят воду из Рыбинского водохранилища. Узнал от них, как пытались их вывезти из блокады, и как при этом часть жителей погибла в Ладожском озере вместе с баржей, которую потопил немецкий бомбардировщик, как остальные мыкались в блокаде.

Через А.Т. Тимонина восстановил связь с В.Н. Платоновой и её сестрой Марией. Валентина Николаевна жила в то время в Нарве, прислала мне письмо, где писала «.. Ваша мама говорила «жить надо достойно и умереть достойно».

Мария рассказала о кончине отца - Н.М. Тимонина. На станции Токсово они и несколько других семей перебрались из вагонов в здание аптеки. Но и там было холодно. Отец очень ослаб от голода. Однажды задержался подвоз скудного пайка хлеба на 3 дня. Николай Михайлович этого не выдержал – умер. Мария, ей было тогда 16 лет, завернула его в ветошку, положила на санки, вывезла на околицу, столкнула тело в сугроб, припорошила снегом и вернулась обратно.

Рассказывала Мария об этом в слезах, но говорила: - «А в то время ни слезинки не было, как будто всё замерзло». Позднее один из ленинградцев, с которым она познакомилась в доме отдыха, рассказал, что он весной 1942 г. был направлен в Токсово, убирать тела умерших людей. Недавно из книги Памяти, погибших в блокаду узнал, что дядя Коля был похоронен на кладбище в Токсово.

Сама Мария с наступлением навигации, вместе с односельчанами, была вывезена на большую землю через Ладожское озеро. Она рассказывала: - «Было две баржи (так она называла лихтеры, построенные в Ленинграде для эвакуации населения, Б.С.Л.) одна крытая, другая открытая. Мне было страшно, хотелось попасть на крытую. Там казалось надёжней». На своё счастье, она попала, на открытую баржу. Крытая баржа вышла в Ладогу, попала под немецкую бомбёжку и погибла.

Шкипер открытой баржи оказался более осторожным судоводителем, дождался темноты и, зная район плавания, без огней, провел судно в тени берегов до места назначения. Спас себя, свою семью, которая была на борту, всех пассажиров и экипаж. Потом Мария оказалась близко к родным местам, в районе села Легково (на южном побережье Рыбинского водохранилища), затем вернулась в Ленинград, где мы с ней увиделись, и где она рассказала то, о чём здесь написано.

Её сестра Валентина, одно время жила на Ярославщине, потом перебралась в Эстонию. Жила в Силлумяэ, вела переписку с моей мамой. После смерти мамы, написав первый вариант этих записок, послал я ей их на просмотр. Валентина Николаевна, прочитав их, прислала (08.04. 1996 г.) письмо. В нём она пишет:

«…нет слов выразить, благодарность, за письмо. Удивляюсь, что в сравнительно небольшой, по объёму, семейной хронике Вы сумели охватить большой материал. … Если будете на Карельском (перешейке, Б.С.Л.), попросите у Алефтины (Алефтина - жена Анатолия Гавриловича Тимонина. Б.С.Л.) её стихотворения о Ягорбе – они Вам понравятся».

«Не знаю, интересны ли будут мои воспоминания о дедушке Михаиле и бабушке Степаниде. Я знаю их со слов мамы. Дедушка был высокий, красивый, кудрявый. А бабушка – худенькая, небольшого роста. Дедушка подчинялся бабушке. Были очень добрыми. Бабушка очень энергичная, умная и строгая (держала в повиновении всех снох). Удивительно, что одновременно до разделов жили 3-5 невесток и не ссорились. Покупки делались всем одинаковые. Каждая молодая семья мечтала отделиться от родителей, завести своё гнездо. Было предложено: кто докормит стариков до смерти, тому достанутся дом, и кроме того 500 рублей. Дядя Иван (Малко) заявил; «Мне 500 руб. не надо и старые черти не надо (нужны)».

В доме остались наши родители. Мама завидовала отделившимся невесткам. Бабушка дружила с игуменьей Леушинского монастыря, расположенного в 10 км. От Ягорбы. Монастырь был богатый, выполнял заказы от дворца. Монастырь посещал Иван Кронштадтский и проездом служил обедни в Ягорбской церкви, и во время службы исцелял больных. В монастыре была прозорливица монахиня мать Нектария. Она подарила бабушке полное собрание Лермонтова. Брат Федя читал нам, и я до сих пор многое помню»

Леушинский монастырь

(дореволюционное фото Горского-Прокудина)

⇐ Предыдущая12345

Поделиться:

Популярное:

1. A. УДОВОЛЬСТВИЕ КАК КРИТЕРИЙ ЦЕННОСТИ
2. I. При каких условиях эта психологическая информация может стать психодиагностической?
3. II. КАК ПИСАТЬ КУРСОВУЮ РАБОТУ
4. II. Тибетский массаж как наружное печение
5. II. Ценности и функции культуры. Человек как творец и продукт культуры.
6. III. КУЛЬТУРА КАК СИСТЕМА ЦЕННОСТЕЙ
7. IV. 6. ИСКУССТВО КАК ФЕНОМЕН КУЛЬТУРЫ
8. IV. 7. НАУКА И ТЕХНИКА КАК ФЕНОМЕНЫ КУЛЬТУРЫ
9. IV. КУЛЬТУРА КАК ЗНАКОВО–СИМВОЛИЧЕСКАЯ СИСТЕМА
10. IV. ОТУЧЕНИЕ: КАК ИСПОЛЬЗОВАТЬ ПОДКРЕПЛЕНИЕ, ЧТОБЫ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ НЕЖЕЛАТЕЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ
11. IV. Прочитайте и перепишите следующие предложения. Определите, к какому типу условного предложения относится каждое из них. Переведите письменно предложение.
12. IV. Творчество как встреча 33