Гендерная психология в России
Принято считать, что гендерные исследования начали развиваться в России в конце 80-х - начале 90-х годов, когда стали возникать первые феминистские группы и независимые женские организации, а в журналах появились первые публикации и переводы статей по гендерной проблематике. Опубликованная в 1989 году в журнале «Коммунист» статья А. Посадской, Н. Римашевской и Н. Захаровой «Как мы решали женский вопрос» стала своего рода программным документом начальной стадии нового направления в науке и общественном женском движении, которое позже, в 1994 году, с легкой руки английских издателей книги «Women in Russia», было названо «Новой эрой феминизма в России».
У историков принято датировать исторические события по упоминанию о них в письменных источниках. Если посмотреть на историю возникновения и развития гендерных исследований в России (бывшем СССР) с этих позиций, то «отсчет времени» следует начать с 1990 года, когда в рамках Академии наук, в Институте социально-экономических проблем народонаселения была создана лаборатория, в официальном названии которой впервые был использован термин «гендер». Позднее это научное подразделение стало более известно как Московский центр гендерных исследований (МЦГИ).
Появление новых научных парадигм и теорий, как правило, вызвано необходимостью переосмысления изменившейся действительности, когда старые категории и методы изучения общественных явлений оказываются уже малопригодными. Основные причины и факторы, обусловившие начало гендерных исследований в России, были связаны как с социальными изменениями в российском обществе, так и с развитием самой гуманитарной науки и поэтому условно могут быть подразделены на две категории: социальные и академические. О взаимосвязи гендерных исследований с такими социальными трансформациями общества, как кардинальная перестройка общественных и экономических отношений в стране, изменившими контекст положения и статуса женщин в российском обществе, а также с возникновением независимого женского движения, было сказано и написано уже немало. Реже говорилось о роли существенных перемен в области российских общественных наук, вызванных появлением и развитием новых/альтернативных теоретических направлений и концепций, а также возможностями критики андроцентристских и позитивистских подходов в науке.
Не останавливаясь подробно на этих факторах, хотелось бы лишь отметить, что рождение нового научного направления, каковым безусловно являются гендерные исследования, происходило на фоне существенного сокращения численности занятых в научной сфере. По данным Министерства науки РФ, общая численность исследователей за последнюю декаду XX века сократилась в России более чем вдвое и составила в 1998 году лишь 42, 7% от уровня 1990 года. [11] Данный период в истории отечественной науки нельзя оценить однозначно: с одной стороны, это время активной «утечки мозгов», когда академическая наука была поставлена на грань выживания и значительная часть исследователей вынуждена или уехать из страны, или сменить характер деятельности. Но, с другой стороны, именно в этот период происходило освобождение российской науки от многих догматических и идеологических оков, что привело к возникновению и бурному развитию новых для России научных направлений, школ и дисциплин, а также междисциплинарных исследований, таких как политология, культурология, социальная антропология, гендерные исследования и другие.
Эти изменения в российской науке имели, можно сказать, революционный характер. Условно их можно назвать процессом «гуманитаризации и демократизации» российской науки, поскольку они отражают переориентацию науки с преимущественного обслуживания милитаристских и идеологических запросов/заказов авторитарного государства на теоретические и эмпирические исследования, связанные с возникновением и развитием демократических институтов и гражданского общества в России. Не последнюю роль в этом процессе сыграли такие внешние факторы, как расширение контактов с зарубежными коллегами и деятельность зарубежных и российских научных фондов, направленная на поддержку исследований, информационных и коммуникативных каналов и технологий, а также финансовую помощь исследователям (индивидуальные гранты, выделяемые на конкурсной основе).
Несмотря на сравнительно непродолжительную, всего лишь двадцатилетнюю историю российских гендерных исследований, можно говорить о четырех этапах становления и развития этого научного направления в России. И хотя такое деление является весьма условным, оно помогает более четко понять своеобразие задач, решаемых в разные периоды развития российских гендерных исследований.
Первый этап может быть охарактеризован как период внедрения новой научной парадигмы, когда энтузиазма первооткрывателей отечественных гендерных исследований было больше, чем теоретических знаний и практического опыта. Этот этап продолжался с конца 1980-х до 1992 года, и его основные задачи имели, скорее, организационный и просветительский, чем исследовательский характер.
В ноябре 1990 года в Москве прошла первая международная конференция по гендерным исследованиям, организованная ЮНЕСКО. И хотя с основными научными докладами на ней выступили западные ученые, в тематике сообщений российских ученых на секциях уже чувствовалась необходимость и возможность новых научных подходов к изучению статуса и положения женщин и мужчин в обществе. Здесь уместно отметить, что гендерные исследования традиционно достаточно тесно связаны с женским движением и нацелены не только на производство знаний, но и на социальные изменения в обществе.
В 1991 и 1992 годах были организованы и проведены Первый и Второй независимые женские форумы в Дубне. Кроме практических задач, направленных на создание сети новых женских организаций, на форумах были широко представлены новая научная парадигма и первые результаты гендерных исследований, уже проведенных к тому времени в некоторых российских городах (Таганрог, Набережные Челны, Москва).
В среде нарождавшегося независимого женского движения феминистские идеи гендерных исследований встречали позитивный отклик, чего нельзя сказать об отношении к этим теориям в академических и образовательных кругах. В то время было достаточно сложно опубликовать статью по гендерной тематике в научном или публицистическом журнале. Хотя в журналах «Общественные науки и современность» и «Социологические исследования» в 1991 и 1992 годах появились соответствующие рубрики, но это были, скорее, исключения из общего правила. Ярким примером негативного отношения к гендерной проблематике в тот период может служить история издания книги «Women in Russia», написанной в 1991 году учеными и активистками женского движения, большинство из которых были организаторами Первого независимого женского форума. Никто в России не хотел издавать эту книгу, авторам говорили: «Кому сегодня интересно читать про женские проблемы? Эту книгу не будут покупать». В результате самая первая книга российских ученых-феминисток о проблемах женщин в бурно трансформирующемся российском обществе была издана только на Западе и только на английском языке. Трудности внедрения в российскую науку и общественные институты новых терминов, понятий и подходов, связанных с гендерной тематикой и методологией, были наиболее сложными проблемами первого этапа.
Второй этап может быть охарактеризован как период институализации российских гендерных исследований, который наиболее активно начался в 1993-1995 годах. Это было время роста числа гендерных центров и официальной регистрации как новых, так и ранее созданных научных коллективов и организаций. В эти годы были официально зарегистрированы Московский и Петербургский гендерные центры, открылись и начали работать Карельский, Ивановский и другие гендерные центры. Процессу институализации способствовало появление законодательства РФ об общественных организациях и объединениях, а также начало активной работы в России западных благотворительных фондов.
Кроме того, этот период отмечен активной подготовкой к четвертой Всемирной конференции по положению женщин в Пекине, что задавало «тон» дискуссиям на конференциях и семинарах того времени, которые в большей мере были посвящены социально-политической, а не научной тематике. С воплощением в жизнь Пекинских стратегий связано введение в 1996 году в соответствии с решением Министерства образования РФ в программу некоторых российских вузов новой учебной дисциплины - феминологии.
Создание вузовских программ по феминологии несколько сродни истории возрождения М. Горбачевым женсоветов в 1985 году. Насаждавшиеся по приказу «сверху» и те и другие пройдут трудный и болезненный путь адаптации к современным реалиям и требованиям времени. И хотя с 1998 года программа стала называться «Феминология и гендерные исследования», изменение названия было лишь первым шагом. Понадобились годы трудного и не всегда успешного диалога, чтобы два научных направления - феминология и гендерные исследования - смогли начать конструктивно взаимодействовать, несмотря на то, что по ряду теоретико-методологических аспектов их позиции по-прежнему несколько различаются.
Научная работа в гендерных центрах разных городов проходила почти изолированно, ни обмена идеями и опытом, ни совместных программ в тот период практически не было. Мы чаще встречались и вели дискуссии с западными коллегами, чем друг с другом. Данные опроса, проведенного на конференции 1996 года, показали, что треть публикаций, подготовленных российскими гендерными исследователями в первой половине 90-х годов, вышли на Западе, а не в России. Информационный голод, связанный с недостатком научных публикаций на русском языке и основанных на отечественном материале, а также недостаток живого общения ученых и преподавателей были наиболее острыми проблемами второго этапа.
Третий этап - консолидация ученых и преподавателей российских гендерных исследований - приходится на 1996-1998 годы. Первым шагом на пути к налаживанию более тесных научных контактов и связей между гендерными исследователями из России и стран СНГ была научная конференция, организованная МЦГИ в январе 1996 года «Гендерные исследования в России: проблемы взаимодействия и перспективы развития». На ней российские ученые впервые собрались для обсуждения институциональных, методологических, социальных и других проблем, связанных с гендерными/женскими исследованиями и их преподаванием в российской высшей школе. На конференции ученые и преподаватели из России и Украины обсуждали важные для всех собравшихся вопросы становления и развития гендерных исследований в постсоветском пространстве, а также атмосферы, сложившейся вокруг них не только в академических и университетских кругах, но и в женском движении.
Важную роль в обмене опытом и идеями, а также в обсуждении результатов научных исследований и проблем преподавания гендерных исследований в университетах, сыграл научно-образовательный проект Российские летние школы по женским и гендерным исследованиям (РЛШГИ), который в 1996-1998 годах реализовывался МЦГИ и университетами из российских регионов при финансовой поддержке Фонда Форда. С 1997 года летние школы начали проводиться также в Форосе Харьковским центром гендерных исследований.
За три года в Российских летних школах побывало около 200 ученых, преподавателей университетов и аспирантов, вовлеченных в профессиональную работу в сфере гендерных исследований. Новизна идеи научно-образовательного проекта РЛШГИ заключалась в том, что эта программа была направлена не только на обмен опытом и передачу знаний по гендерной проблематике, но и на процесс познания «мира, себя, друг друга, науки, методологии» через призму гендерного подхода, а демократическая форма коллективного диалога позволяла исследователям, которые собирались в летних гендерных школах, выходить на новый уровень творческого сознания и мышления.
Третий этап был, вероятно, наиболее важным и ответственным периодом, с которого начинается развитие собственно «российских» гендерных исследований, поскольку в это время произошел своего рода прорыв в новое качество сразу по двум направлениям. С одной стороны, проект летних школ дал мощный импульс для качественно нового этапа развития женских и гендерных исследований в России, суть которого состояла в переходе от работы в отдельных исследовательских и преподавательских коллективах к взаимодействию и сотрудничеству ученых и преподавателей из разных городов и университетов. С другой - летние школы своевременно создали благоприятные условия для глубокого и всестороннего обсуждения теоретических проблем нового научного направления. Этот период совпал по времени со своеобразной «стадией зеркала» российских гендерных исследований, когда наиболее остро встал вопрос самоидентификации и рефлексивного осмысления собственного опыта, необходимости выработки своего российского гендерного дискурса, теории и методологии гендерных исследований, основанных на учете многообразия «опытов» российских женщин и особенностях российских гендерных отношений.
Важным итогом процессов, происходивших на этом этапе, который условно обозначен как этап консолидации, явилось создание информационной Сети, которая объединила гендерных ученых и преподавателей России и стран СНГ и по сей день позволяет обмениваться информацией, создавать совместные проекты, приглашать преподавателей для чтения лекций в университеты разных городов.
Четвертый этап развития российских гендерных исследований начался в последние два года этого столетия и, вероятно, все еще продолжается. Характерной особенностью этого этапа является активизация работы, направленной на легитимацию и более широкое распространение гендерного образования в российских университетах.
Несмотря на проблемы, связанные с тем, что гендерные исследования - междисциплинарные по своей природе - трудно вписываются в рамки учебных программ университетов, построенных по дисциплинарному принципу, развитие гендерного образования набирает темпы. Уже сейчас во многих российских вузах читаются специализированные учебные гендерные курсы или эта тематика включена в общие учебные программы по социологии, антропологии, философии, лингвистике, истории, психологии и др. В качестве иллюстрации здесь можно назвать некоторые авторские учебные курсы: «Гендерные теории в современном мире: междисциплинарный подход» (О. Воронина, МГУ им. М. В. Ломоносова - Московская школа социальных и экономических наук); «Гендерные практики и гендерные стереотипы» (Т. Барчунова, Новосибирский государственный университет); «Природа женщины как философская проблема» (Г. Брандт, Уральский государственный технический университет); «Психология гендерных отношений» (И. Клецина, Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена); «Женщина и СМИ» (Н. Ажгихина, МГУ им. М. В. Ломоносова); «Русская философия женственности XI-XX веков» (О. Рябов, Ивановский государственный университет); «Гендерные аспекты экономического поведения» (Е. Мезенцева, Высшая школа экономики); «Элементы гендерного анализа в литературе и лингвистике» (Т. Гречушникова, Тверской государственный университет); «Российские гендерные отношения и качественные методы в гендерных исследованиях» (Е. Здравомыслова и А. Тимкина, Европейский университет в Санкт-Петербурге) и др.
На эти же годы приходится настоящий бум публикаций по гендерной тематике. Сегодня уже нет проблем с публикациями - гендерная тематика принята российскими издателями и даже становится популярной. Проблематика книг и статей, изданных в последние годы, свидетельствует о том, что гендерный подход позволил российским ученым открыть не только новые темы, но и по-новому взглянуть на уже знакомые проблемы. Об этом свидетельствуют и содержание, и название статей, которые хотелось бы здесь привести в качестве примера: «Гендерный подход к отечественной истории» (Н. Пушкарева); «Общество сквозь призму гендерных представлений» (О. Здравомыслова); «Постмодернистский исход феминизма» (А. Костикова); «Феминистская критика семейных теорий» (Т. Гурко); «Видимость мужественности» (С. Ушакин); «Гендерный фактор в воспроизводстве человеческого капитала» (И. Калабихина); «Женщины в российских органах власти» (Е. Кочкина); «Этические аспекты феминизма и эмансипации» (О. Доманов); «Теоретический дискурс семьи и сексуальности» (Е. Ярская-Смирнова); «Феминистская эпистемология» (А. Тимкина) и др. А содержание сборников и монографий последних лет свидетельствует о достаточной научной зрелости и глубине российских гендерных исследований. Перечислим хотя бы некоторые из них: С. Айвазова «Русские женщины в лабиринте равноправия» (РИК Русанова. М., 1998); «Права женщин в России» (МЦГИ. М., 1998); «Потолок пола» (под ред. Т. Барчуновой. Новосибирск, 1998); «Женщина. Гендер. Культура» (под ред. З. Хоткиной, Н. Пушкаревой и Е. Трофимовой. МЦГИ-ИСЭПН. М., 1999); Н. Римашевская, Д. Ваной, М. Малышева, Е. Мещеркина и др. «Окно в русскую частную жизнь» (Academia. M., 1999) и т. п.
К сожалению, в России (в отличие от Украины, где в Харькове уже второй год выходит журнал «Гендерные исследования») пока не налажено регулярное издание отечественного гендерного журнала, хотя в последние годы такие попытки предпринимались в Санкт-Петербурге, где вышел в свет первый номер и готовится следующий выпуск «Гендерных тетрадей».
Таким образом, несмотря на значительные трудности и проблемы, которых особенно много было на первых шагах развития гендерных исследований, за двадцать лет они смогли институализироваться как новое направление российской гуманитаристики, которое получило определенное признание в академической и образовательной сферах. Отражением чего является, например, факт, что уже сегодня в России защищаются дипломы и диссертации по гендерной тематике, и начался нормальный процесс воспроизводства данного научного направления, когда в российских университетах российские преподаватели готовят студентов и аспирантов как специалистов по российским гендерным исследованиям. Еще совсем недавно, в середине 90-х годов, об этом можно было только мечтать.
Анализируя путь, пройденный российскими учеными и преподавателями, вовлеченными и увлеченными гендерными исследованиями, можно сказать, что удалось сделать немало: наработать свой российский феминистский дискурс и внедрить его как в научный оборот, так и в официальные правительственные документы; научиться использовать в исследованиях современную методологию и методы гендерных исследований; опубликовать около сотни книг и тысячи научных и публицистических статей по гендерной тематике и тем самым изменить отношение к гендерным исследованиям в научных, издательских и общественных кругах. За десять лет «география» гендерных исследований значительно расширилась, и сегодня гендерные исследования проводятся и преподаются более чем в 60-ти городах России и стран СНГ.
Однако многое еще предстоит сделать. Гендерные исследования все еще остаются достаточно «экзотическим» и маргинальным сегментом научного пейзажа, а этап их внедрения в учебные программы российской высшей школы еще не завершился.
Гендерная культура
Гендерная культура представляется как система регулирования отношений между полами, ценностно-осознаннаясовокупность правил и норм социального взаимодействия индивидов в соответствии с половой принадлежностью, воплощенных в принципах и традициях общественной жизнедеятельности. Изменения в ней отражаются на экономической и политической стратификации общества, а также на социально-демографической, социально-профессиональной и национальной структурах.
В истории человечества принято выделять три основных типа гендерной культуры: 1) Матриархат; 2) Патриархат; 3) Биархат.
Матриархат – гипотетическая форма социального устройства, в которой семейная и политическая власть принадлежит женщинам. Сегодня антропологи, говоря о «матриархате», часто приводят в пример материнско-родовые общества: меланезийцы Тробрианских островов, микронезийцы острова Трук в Океании, малайцы-минангкабау Западной Суматры, наси Южного Китая и многие другие.
Основными особенностями большинства этих обществ можно считать следующие:
1) роль женщины достаточно велика, поскольку в мотыжном земледелии женский труд является основным; для этих обществ характерно наличие материнской семьи, то есть сохраняется матрилинейность и матрилокальность или авункулокальность (брачное поселение в группе брата матери), нередко даже дислокальность (проживание каждого из супругов в своей группе с эпизодическими брачными встречами) или амбиолокальность (попеременное проживание супругов в той или иной группе);
2) очень крепки экономические и бытовые связи человека с братом его матери;
3) общие экономические интересы супругов достаточно слабы, часто слаба и связь детей с отцом;
4) позиция женщины является достаточно ярко выраженной, женщины являются часто хранительницами традиций, обычаев, религиозных культов, участвуют в общественной жизни и принятии решений.
Патриархат. Общее значение этого понятия – господство мужчин над женщинами. Все известные общества являются патриархатными, хотя имеются различия в степени патриархатности и природе власти мужчин над женщинами (Гидденс).
Идеология мужского превосходства находит свое обоснование не в сексуальных отношениях, а в глобальном процессе человеческого воспроизводства, в интересах рода. И первичное разделение труда, утверждающее патриархатный уклад, тоже совершается в интересах рода. Мужчины и женщины, в ту пору существа родовые, не имевшие представления о своей личной, индивидуальной судьбе, подчинялись его предписаниям.
Биархат представляет собой «главенство» двух полов. Гендерная культура развивается по законам исторической преемственности. Каждая эпоха оставляет свой след в развитии социальности, при этом историческое обогащение не несет в себе отрицания ранее приобретенных ценностей, оно означает их новое существование во вновь складывающейся культурной системе.
14. Гендерный подход в образовании как современная стратегия воспитания детей
В последнее десятилетие все большее развитие получает реализация идей тендерного подхода к обучению и воспитанию младших школьников в рамках задачи создания гендерно-ориентированной системы обучения. Гендерно-ориентированная система обучения учитывает психолого-возрастных особенности развития учащихся на соответствующей ступени обучения в школе, способствует гармоничному личностному развитию в зависимости от пола и создает условия для максимальной самореализации и раскрытия способностей мальчиков и девочек [4]. Такая система создает условия для личностного развития и укрепления психического здоровья учащихся за счет внедрения принципов раздельного обучения, обеспечивает возможность воспитания из мальчиков и девочек мужчин и женщин, индивидуумов, способных эффективно взаимодействовать друг с другом и социумом в целом. Как и в случае со СМИ, семья, школа и центры развлечений также несут ответственность за укрепление тендерных стереотипов. Недавнее исследование продемонстрировало, что учителя чаще оценивают мальчиков положительно, если последние активны, агрессивны, независимы, все исследуют и соревнуются с другими, в то время как девочки часто получают положительную ответную реакцию за послушание, доброту, мягкость, пассивность и положительное отношение к сообществу. Поскольку такие тендерные стереотипы формируются преимущественно в школьные годы, многих девочек не поощряют за независимость действий, за соперничество и активизм в общественной сфере. Девочки, не соответствующие стереотипным ожиданиям, могут подвергаться критике [1]. Традиционные тендерные стереотипы могут затрагивать как мальчиков, так и девочек. Стереотипные ожидания силы и соперничества от мужчин часто противоречат повседневному опыту мальчика: жизнь в семьях с нестандартной структурой, мужская безработица или увеличивающееся присутствие женщин в общественной сфере. Такие противоречия могут усложнить развитие половой идентичности у мальчиков. Мальчики, не соответствующие типичным стереотипам о мужчинах, могут подвергаться агрессии, изоляции и дискриминации. Похожая статья: Ценность профессионального образования в молодежной среде (гендерный подход) В учебниках по педагогике и методических пособиях обычно указывается на различие в познавательной деятельности учеников разного возраста, но ничего не говорится о различиях между детьми разного пола. А эти различия очень значительны. Мальчики и девочки обладают разными типами психики, разными типами познания, что в свою очередь определяется разной структурной и функциональной организацией мужского и женского пола. Рассмотрим эту проблему с точки зрения функциональной спецификации двух полушарий мозга. Левое и правое полушарие собирают информацию соответственно от правой (левое) и левой (правое) сторон тела, так как нервные пути перекрещиваются и организуют деятельность тоже противоположной стороны тела. Два полушария мозга симметричны и асимметричны одновременно, так как принципы восприятия и переработки информации, ее запоминания и воспроизведения, организации двигательной деятельности и эмоционального оформления у них разные. Эти основные принципы организации мозга одинаковы у мужчин и женщин [3]. Левое полушарие можно назвать рационально-логическим, алгоритмическим, аналитическим, классификационным. Оно как бы разбивает информацию на блоки, отбрасывает конкретные несущественные детали, выстраивает причинно-следственные или логические цепочки, действует по алгоритму. В школе алгоритм -это правило, шаблон для решения типовых задач. Только в левом полушарии у человека имеются центры речи, а значит, только оно владеет грамматикой и синтаксисом, законами согласования слов в предложении, грамотным построением сложных речевых высказываний устной и письменной речи. Все это обусловлено особым строением левого полушария. Правое полушарие — образное, пространственное, целостное, синтетическое, интуитивное. Оно воспринимает мир целостно, ничего не отбрасывая и не теряя. Его мышление панорамно. Мысль как бы бежит одновременно по разным направлениям, даже тем, где успех в решении задачи маловероятен, алгоритм не задан (отсюда возможность нестандартных решений) [4]. Если левополушарное мышление может быть оречевлено и доведено до сознания самого субъекта (в нашем случае — ученика) и до того, кому предназначен ответ (учителя), то правополушарное мышление не объясняет, как оно пришло к данному выводу. Левополушарное мышление возможно только при достаточности информации в каждом звене выстраиваемой цепи мышления. Если информации (знаний) не хватает, то левое полушарие бессильно: цепочка мышления рвется и дальнейшая мыслительная деятельность невозможна. Правое полушарие не строит цепочек, поэтому даже если в ваших знаниях есть дырки, бреши, прорехи, оно все равно способно достроить мысленно до целого и принять решение. В школе учитель всегда в нужный момент дает ученику нужную информацию для дальнейшего разворачивания цепи знаний, т. е. школа развивает в основном левополушарное мышление. А вот в жизни никто нам вовремя нужной информации не предоставит и решать приходится, опираясь именно на правополушарное мышление. Вот здесь в особенностях функционирования двух полушарий мозга и кроются важнейшие различия между мальчиками и девочками. У мужчин специализации полушарий, как и все прогрессивные признаки, выражены ярче, а у женщин картина менее четкая. Но это у взрослых. Чем младше ребенок, тем он более правополушарен. Это связано с тем, что прежде чем дробить картину мира на блоки, прежде чем отбрасывать конкретные детали и высвечивать, как прожектором, часть информации о мире, нужно создать целостную картину мира, тот фундамент, на котором и будет построено здание наших знаний. Но мальчики по биологическому возрасту младше девочек. Это у юношей-старшеклассников левое полушарие станет рационально-логическим и более специализированным, чем у девочек-одноклассниц. В начальной и средней школе мальчикам требуется обучение, основанное в первую очередь на целостном, синтетическом подходе, с опорой на образность, конкретность, жизненность. Они должны понять принцип, смысл, а не выстраивать этот смысл постепенно из лишенных смысла деталей. Девочки-сверстницы тоже в значительной степени правополушарны, но у них лучше развита речь и алгоритмическое левополушарное мышление. Именно поэтому они лучше ориентируются в правилах, типовых заданиях, лучше выстраивают устный и письменный ответ, способны разъять целое на части (слово на приставку, корень, суффикс и окончание), присвоить словам или блокам знаний названия-ярлыки (сказуемое, подлежащее, род, число, падеж). У мальчиков-школьников есть еще ряд трудностей в познавательной деятельности, обусловленных особой организацией их мозга. Наши два полушария связаны между собой несколькими пучками нервных волокон и способны обмениваться информацией. Но у детей самый мощный из этих пучков непропорционально мал. Кроме того, у мужчин и мальчиков число таких нервных волокон на 20 % меньше, чем у женщин и девочек. Следовательно, мальчики значительно труднее сопоставляют информацию, полученную и обработанную разными полушариями. Это создает трудности для мальчиков в начальной и, отчасти, в средней школе, но зато дает возможность несколько сдерживать процессы дублирования в работе двух полушарий и позволяет сформировать выраженную и функциональную специализацию у юношей и взрослых мужчин. У женщин специализация выражена слабее. Отсюда — «странная женская логика», «оречевленные» эмоции и меньшая способность женщин к пространственному мышлению. В детском же возрасте девочки имеют преимущества при обучении с опорой на левополушарное мышление (не логическое, а алгоритмическое). А нашей школе свойственно так называемое «левополушарное третирование» [5]. Педагогика изначально наука мужская по своему содержанию, потому что создавали ее преимущественно педагоги-мужчины. А по форме она женская. Подавляющая часть учителей, особенно в начальной звене, это — женщины. Именно они реализуют те программы и методики, которые разработали педагоги-ученые и методисты. А кто составляет программы и пишет учебники? Чаще всего те, кто любит и умеет письменно выражать свои мысли, то есть левополушарники. Тексты, написанные левополушарниками, имеют свои особенности. Они излишне громоздки, грамматически усложнены, неоправданно перегружены научными терминами, оторваны от реальности и чересчур абстрактны, даже когда они адресованы ученикам 1–2 класса. Похожая статья: Деятельностный подход в биологическом образовании студентов и его сопровождение Гендер — это социально-психологический пол человека, совокупность его психологических характеристик и особенностей социального поведения, проявляющихся в общении и взаимодействии. Уже из этого определения следует, что в отличие от биологически заданного пола, «тендер» является категорией психологической и социальной, обе эти составляющие в разной степени развиваются в результате воспитания человека: психологические характеристики могут корректироваться, а навыки социального поведения при отсутствии у ребенка сколько-нибудь значительного личного опыта воспитываются практически с нуля. И наряду с родителями важнейшую роль в воспитании социально зрелого человека играют воспитатели и педагоги детских учреждений [7]. Школа выступает для ребенка первой и основной моделью социального мира. Именно школьный опыт помогает осваивать те законы, по которым живет взрослый мир. Главная цель образования — создание оптимальных условий для развития ребенка на каждом возрастном этапе и формирование способности к дальнейшему саморазвитию. Гендерная социализация в школе — это процесс воздействия системы образования на мальчиков и девочек таким образом, чтобы они усвоили принятые в данной социокультурной среде тендерные нормы и ценности, модели мужского и женского поведения. Психологи выявляют следующие условные различия между мальчиками и девочками. ФГОС НОО ставит задачи обеспечения планируемых результатов и создания условий для качественного образования, развития творческих способностей школьников с учетом их индивидуальных особенностей. Нельзя не учитывать тот факт, что мальчики и девочки в силу их пололичностных особенностей различны. Таким образом, гендерно-ориентированное обучение способствует выполнению требований ФГОС. При подготовке и проведении образовательных и воспитательных процессов, мероприятий необходимо учитывать особенности психического и физиологического развития мальчиков и девочек, независимо оттого, по какой программе или в каком классе мы работаем. Предлагаю рассмотреть гендерные особенности мальчиков и девочек, которые необходимо учитывать при проектировании учебной деятельности.
Популярное:
