|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
|
|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
Желаю всем найти в нём истину сейчас, ⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 6
И в жизни отыскать свой идеал…
Человек с оройхона* (повесть) ... Так было, но лишь бессмертные знают, как было на самом деле. Вот только ни одного из них нет ни по ту, ни эту сторону стены, другой же с баснословных времен не произнес ни слова, ибо вечная вражда слишком тяжела даже для вечного... Святослав Логинов " Многорукий бог далайна"
... Огнями созревает темнота. В углах сосуды, где в густом настое Хмелеет сказка и цветет алоэ. Константин Бальмонт " Сонеты солнца, мёда и луны" Человек взял в руки огонь, поднял пламя над своей головой и попытался поджечь им росший неподалеку стебель хохиура. Но тут же вдруг услышал шорох в траве и оглянулся. За его спиной сидели невесть откуда появившиеся вонючий жирх, хитрая тукка, бледный уулгуй и большой гвааранз. Заметив обитателей далайна, человек спросил: - А вы что тут делаете?! - Скоро вернется наш повелитель, великий, могучий и непобедимый Ёроол-Гуй, - ответили ему жители шавара. ЧАСТЬ I. Возвращение многорукого бога ... Когда-нибудь он проснётся, встанет над миром, покарает гнусных шооранов, а людей простит, ибо не ведали что творят…. Святослав Логинов. " Многорукий бог далайна"
Артур поднял деревянную дубину и резко обрушил её утолщенный конец на огромного жирного бовэра, нежившегося в центре ручья. Бовэр получил мощнейший удар по голове, истошно закричал и тут же испустил дух. Артур приподнял тело зверя, взвалил его на спину и пошел к хижине своих родителей, чья крыша виднелась вдали, за одним из суурьтэсэгов. И тут чей-то шорох заставил его оглянуться... Он увидел, как над ручьём, в котором нежился бовэр, поднимается огромное, покрытое бородавками и присосками, щупальце, и это щупальце устремилось к нему, как будто почувствовав дыхание предполагаемой жертвы. От страха Артур бросил тело бовэра и помчался к родительской хижине. Щупальце проползло пол-оройхона, схватило бовэра и утащило его в ручей, где вскоре послышалось удовлетворенное чавканье и хлюпанье. А Артур все бежал и бежал, и остановился лишь тогда, когда ноги донесли его до хижины родителей. Добежав до дому, Артур с неистовой силой начал ломиться в двери, и вскоре мать открыла их и тут же, с порога, закричала на сына: - Ты зачем стучишься в дверь, как ненормальный?! - Там, возле ручья... Чудовище с длинными щупальцами украло у меня только что убитого мною бовэра, - пробормотал в ответ Артур, дрожа от страха. - Так значит вот что, - как бы в раздумье проговорила мать Сура после слов Артура, - чудовище с длинными щупальцами украло у тебя убитого бовэра?! А тебе случайно не померещилось? - Нет, - твёрдо ответил Артур. - Тогда нам придется сходить к старому Ээтгону за помощью… Старый Ээтгон, бывший вождь племени людей с оройхона, проживал в обветшалой хижине на окраине посёлка, и именно в эту жалкую развалюху вечером отправились Артур, Сура и Эмортал, муж Суры. Когда они дошли до хижины Ээтгона, над посёлком уже успело закатиться солнце, и темнота поглотила всё небо. А в хижине старого вождя было светло, как днём, и в камине трещали сухие поленья. Старый Ээтгон поставил на стол блюдо с варёным наысом, собранном в лесу неподалеку от алдан-тэсэга, где в стародавние времена исчез бывший илбэч Шооран. Но они отказались от еды и сразу попросили Ээтгона объяснить им, что произошло, и тогда бывший вождь спросил Артура: - Поподробней расскажи, как выглядело щупальце, которое утащило твоего бовэра? - Огромное такое, шершавое и зелёное, с присосками, - ответил Артур, - А ещё оно вытянулось в длину, проползло пол-оройхона и остановилось, а я так испугался тогда, что не видел, как щупальце исчезло... - Значит, это точно он, - сказал старый Ээтгон, - значит, он вернулся, как и предсказывали те, кто ему до сих пор поклоняются. - Кто он?! - тревожно спросили Сура, Эмортал и Артур. - Многорукий бог далайна, великий, могучий и непобедимый Ёроол-Гуй, - ответил старый Ээтгон. И тут все застыли в изумлении… Это давно должно было случиться: ему, бывшему творцу новых оройхонов, превратившемуся в огромного многорукого монстра, уже давно не хватало места в новом мире, и к тому же его сильно тянуло на родину. И вот однажды ему удалось упросить своего старого врага подарить ему возможность жить в обоих мирах, - в мире с кристально чистой водой рек, ручьев и проточных озёр и в том мире, где кристально чистой воды было очень мало, и между маленькими островками жизни - оройхонами - плескалось безбрежное ядовитое море треклятого далайна. Одно только теперь его мучило: он точно знал, что тот огонь, который сжигал его изнутри ещё в то время, когда он был Шоораном, перешёл к кому-то из этих ненавистных двуногих существ, и теперь уже никто не мог остановить этого врага Ёроол-Гуя, который охотился за многоруким чудовищем, добиваясь его окончательной гибели... И он искал своего врага, слишком сильно желая погубить его раньше, чем он погубит то чудовище, которое было когда-то вечно странствующим Шоораном. Да вот только все его поиски были неудачны и бесполезны: этот новый илбэч просто ещё ничего не знал о своем высшем предназначении. Итак, теперь Шоорану было ясно, что в новом мире его врага нет или он еще не родился, а его родной мир в подобном творце пока что не нуждался. Ни то, ни другое не было правильным, и у нового Ёроол-Гуя было теперь три врага, хоть он и думал, что единственным его врагом был старый Тэнгэр... Как только старый Ээтгон сказал, что великий многорукий бог далайна вернулся, Артур вдруг почувствовал, как бешеная мощная энергия начала распространяться по его до этого дня не очень крепкому телу. И только одно беспокоило его: неожиданно возникший её запас был сейчас совершенно ему не нужен, и никому не было известно, когда он мог пригодиться. Тем временем слухи о возвращении Ёроол-Гуя дошли до другого поселения людей, находившегося неподалёку от родного поселка Артура. Здесь тоже почти все жители помнили то время, когда люди жили на возвышенности, а между островками-оройхонами плескалась ядовитая влага далайна. Поэтому никто не верил тому, что Ёроол-Гуй может жить в чистой воде... А он и не жил в чистой воде: он только изредка появлялся там, чтоб посмотреть на свой родной мир, бывший отчасти его творением, а не только творением Тэнгэра. Но в последнее время его появления в этом мире стали более частыми - тоска по родине увеличивалась - и теперь, когда бывшие его соплеменники увидели Многорукого бога далайна, этому могущественному и непобедимому богу пришел в голову ужасно страшный план... Он решил переделать свой родной мир, то есть приспособить его для себя и тех тварей, которые обитали вместе с ним в далайне нового мира. Но только способ выполнения этого плана пока что был ему неизвестен. А тем временем в том мире, куда переселил его старый Тэнгэр, у старой сборщицы харваха Сьеры родился сын Наэртон. И этот самый Наэртон с первого дня своей сознательной жизни понял, что он не такой, как все: ведь не зря всепоглощающее пламя сжигало его изнутри и заставляло идти к далайну и стоять на краю оройхона с вытянутыми руками. И вот однажды Наэртон, как всегда, вышел к далайну и, послушно повинуясь своему странному побуждению, вытянул руки. Далайн в ответ вдруг заколыхался, вздыбился, задвигался и заволновался, а потом неожиданно замер, и в его ядовитой влаге постепенно начал зарождаться новый оройхон. Он вставал из глубин тяжело и медленно. Вначале поднялся один суурь-тэсэг, за ним второй, потом третий, после этого затвердела и окаменела низина между священными холмами, и все соединилось в единый клочок земли, а мокрый оройхон под ногами Наэртона вдруг стал сухим, и по нему затекли ручьи чистой воды, родившейся из густого нойта... Так Наэртон стал илбэчем-творцом новых оройхонов, и наконец-то понял свое предназначение в том мире, которым по вере его предков управляли старый Тэнгэр и могучий бог далайна, непобедимый, великий, многорукий Ёроол-Гуй. И подчиняясь своему предназначению, Наэртон в тот же вечер покинул свое родное поселение и отправился на другой берег далайна, для того чтоб поставить там еще один оройхон. Но не только далайн на себе тогда действие нового илбэча, это воздействие коснулось и многорукого Ероол-Гуя, бывшего Шоорана. Тупая ноющая боль пронзила его в тот момент, когда возник новый оройхон. И, повинуясь врожденному инстинкту самосохранения, говорившему о том, что илбэч - смертный враг, с которым нужно бороться, иначе он погубит далайн, Ероол-Гуй заметался между мокрыми оройхонами, тщетно пытаясь определить, который из этих оройхонов новый, и где на нём спрятался его враг... А илбэч построил ещё один оройхон и спрятался в одной из пещер на новом сухом участке мира, чтоб переждать период буйства Ероол-Гуя, причиной которого было рождение двух новых островков жизни… После долгих и бесплодных поисков илбэча Шооран успокоился, а потом отправился преобразовывать свой родной мир… Прежде всего, он отравил своими отбросами чистые ручьи, текущие по низинам этого мира, и съел всех бовэров, которые нежились в них. Потом залил отравленной водой незаселенные людьми участки суши и навсегда переселился в преобразованный мир, предварительно проделав дыру в полу разъеденной стене Тэнгэра, разделявшей два мира. В то утро Артур, как всегда проснулся очень рано, и плотно позавтракав, пошел к ручью, чтоб заколоть на обед очередного бовэра, который совсем недавно появился там. Страшный Ероол-Гуй уже давно не вытаскивал на берег свои щупальца, и Артур уже почти забыл о том дне, когда он впервые встретился с Многоруким богом далайна. Он долго шёл по берегу, медленно высматривая каждую травинку на своем пути - искал наыс, чтоб потом его мать могла сварить бовэра вместе с этими соблазнительно вкусными грибами. Наыса было не так уж много, но того, что он собрал, вполне могло хватить для супа, и он, теперь уже заранее удовлетворенный, радостно шёл к ручью. Но, медленно подняв голову, чтоб посмотреть на ручей, Артур вдруг застыл от удивления: на том месте, где когда-то медленно неслась к проточному озеру кристально чистая вода, теперь неожиданно появился крутой отвесный берег, за которым плескалось безбрежное ядовитое море проклятого далайна… ЧАСТЬ II. Прорыв - Я понял! Впереди будет жизнь, - а за спиной - мёртвая вечность. Но у меня нет глаз на затылке, поэтому я буду смотреть вперёд... Святослав Логинов " Многорукий бог далайна" Он медленно полз по дну нового далайна, искренне надеясь на то, что в этом мире он точно будет богом, и у него не будет соперников, потому что здесь он станет единственным властелином... Но он совсем забыл о том, что передал свой внутренний огонь одному из жителей этого мира, который ему совсем недавно удалось вполне успешно вернуть к своему началу. И совсем даже не подозревал о том, что теперь против него будут бороться два илбэча. С той самой минуты, когда Артур впервые в жизни увидел проклятый безбрежный далайн, ему стали сниться странные сны. Ему снилось, что он идет через огненную стену и что стена эта не кончается, а ее огонь обжигает с так сильно, что ему кажется, что он сам превращается в это горячее пламя и начинает полыхать с непобедимо-адской силой… Прошло несколько недель, и Артур уже успел привыкнуть к этим странным снам, и после того, как Ероол-Гуй скушал их старого соседа, отправившегося за наысом, уже не ходил к далайну, опасаясь встречи с многоруким чудовищем. Тот день начался как обычно, и закончиться тоже должен был, как всегда. Но вечером, когда все обитатели хижины Эмортала собрались ужинать, Сура неожиданно сказала: - Вчера был день мягмара, и Артуру уже исполнилось две дюжины, а у него еще нет невесты, и это меня беспокоит, потому что старый Ээтгон не дает нам участок леса, и нам нечем будет топить зимой камин; ему не позволит это сделать обычай, установленный жрецами Тэнгэра после таинственного исчезновения последнего илбэча. - А зимы не будет, мам. Да к тому же невеста у меня есть, просто ты и отец ничего о ней до сегодняшнего вечера не знали, - ответил Артур и добавил после того, как Сура улыбнулась, - так что зря ты беспокоишься, совсем зря. Она была самой красивой девушкой в их посёлке, и парни увивались за ней толпами. У неё были длинные смолистые волосы, глаза цвета небесной лазури и великолепная фигура, в которой высокая грудь причудливо сочеталась с лебединой шеей и осиной талией. Звали её Бутай. Артур был тоже околдован ею и любил эту красавицу больше жизни. И он уже не надеялся на удачу, потому что не смел к ней подойти, и вообще считал, что не достоин любви этой чаровницы, как в один холодный зимний вечер, возвращаясь с охоты, заметил на снегу медвежьи следы, перемешанные с отпечатками босых девичьих ног…
И только одно теперь мучило его: пламенные сны продолжали ему сниться, и Артур ничего не мог поделать с этим кошмаром и понятия не имел о том, когда он кончиться. И вот в одну из таких ночей наш герой проснулся, вышел из хижины и медленно побрёл к далайну. Он совершенно не контролировал себя и поэтому подошел к отвесному берегу так близко, что чуть не упал в царство многорукого Ероол-Гуя. Потом он вытянул свои руки вперёд и тут же почувствовал, что пламя из его сна медленно перетекает в его холодные ладони и, заполнив их, начинает постепенно уходить в неизвестность. И пламя, медленно покидая тело Артура, обрушилось на далайн со всей своей огромной всепобеждающей мощью, и в ответ далайн забурлил, заколыхался: в его глубине медленно, но верно нарождалась твердь. И вот, когда пламя полностью ушло из тела Артура, он открыл глаза и с удивлением заметил, что берег, на котором он стоял, уже не отвесный, а далайн... Далайн отодвинулся ровно на один оройхон... Он не понял, почему это произошло. Он не знал ещё, что с этого дня он стал новым илбэчем, созданным великим Тэнгэром для полного уничтожения Ёроол-Гуя, родившегося ещё до начала новых времен из тэнгэровых отбросов. А Многорукий бог далайна тоже пока еще ничего не знал о существовании нового илбэча: в то время он снова тщетно старался поймать Наэртона, даже не подозревая о том, что в другом, преобразованном им мире начал свою борьбу с Ёроол-Гуем еще один его враг... Но, заглянув однажды в свой преобразованный мир, Шооран инстинктивно почувствовал, что там многое изменилось, и долго не мог понять, что теперь мешало ему здесь также свободно передвигаться, как раньше. И одновременно ощущение неприязни к одному из обитателей этого мира переполнило его. Он измерил далайн, проверил все его берега, и понял, что в его владениях родился новый оройхон, а, значит, где-то поблизости шляется еще один илбэч, о существовании которого он до этого момента даже не догадывался... И Шооран, как всегда, заметался по далайну, тщетно пытаясь найти и погубить своего извечного врага, и, как всегда, не смог его обнаружить, а Артур в то время поставил еще один оройхон, и, окончательно разобравшись в своем предназначении, сбежал из родного посёлка. Теперь он наконец-то понял, что у него с рождения не было другого пути, что всегда для него существовал только один путь - путь творца новых земель, вечно вынужденного убегать подальше от людей и бороться с великим и могучим Ёроол-Гуем. И, поняв это, Артур в тот же вечер собрал всю свою одежду в большой рюкзак, положил туда же несколько буханок свежеиспеченного хлеба и тихо, стараясь не будить спящую Бутай, вышел из палатки и шагнул в ночную темноту. Уже солнце поднималось на востоке, когда илбэч дошел до стены Тэнгэра и остановился на привал. С тех пор, как он был здесь последний раз, стена великого создателя сильно изменилась, покрылась во многих местах трещинами и нарывами, а в самом её центре виднелся провал, через который могучим потоком лилась ядовитая влага далайна... Съев полбулки хлеба, Артур завалился спать прямо на траве, подложив под голову свой тяжелый рюкзак, и проспал очень долго, после чего, проснувшись, решил преодолеть стену Тэнгэра... Но у него ничего не вышло, и тогда он в отчаянии поставил еще три оройхона, как раз в том месте, где влага далайна изливалась в его мир. А потом отправился в обратный путь, создавая каждый день по два-три оройхона... Тем временем Ероол-Гуй в очередной раз захотел навестить свой родной мир и неожиданно появился в том месте, где ночевал Артур, и илбэч проснулся оттого, что инстинктивное чувство приближающейся опасности охватило его мозг почти полностью... Проснувшись, он сразу оделся и побежал к стене, бежал долго, и, достигнув цели, вдруг застыл в изумлении: около стены стоял человек невысокого роста с длинными, склеенными нойтом, чёрными волосами и глазами-щёлками, в которых, так же, как и в глазах Артура, горело пламя, заставлявшее его бороться с Могущественным Многоруким богом проклятого ядовитого далайна... Они встретились, познакомились и разработали совместный план действий. Конечно, этот план не был идеален: у них не было времени, сил и желания для долгой и детальной разработки прекрасного плана. Но именно поэтому он был заранее обречен на удачное исполнение... Вначале они решили, что во всех несчастиях, постигших их мир, виноват не кто иной, как старый Тэнгэр, создавший этот мир наспех, всего за несколько дней и совсем не подумавший о тех несчастных тварях, которые долгое время были вынуждены страдать и мучиться в этом далеко неидеальном мире. А старому Тэнгэру и в голову не могло придти, что три самых могущественных силы этого мира объединятся против него и попытаются уничтожить своего создателя... Они решили объединиться с Многоруким богом далайна и, уничтожив старого Тэнгэра, создать свой мир, в котором все должно было быть по-другому, и жизнь новых обитателей нового мира должна была стать более счастливой, чем жизнь тех, кто долгое время жил и мучился в мире, созданном великим Тэнгэром. И вскоре они сумели вернуть Шоорану его прежний облик и, разрушив далайн, втроем отправились к алдан-тэсэгу... Заключение. Старый Тэнгэр преспокойно сидел на своём алдан-тэсэге и думал о вечном, даже и, не подозревая о том, что к нему приближаются его враги. А Шооран, Наэртон и Артур незаметно подошли к старому богу и сказали: - Ну, вот мы и пришли, старый Тэнгэр. Пришли, чтоб погубить тебя и создать новый мир, гораздо более лучший, чем тот, который создал ты, когда кончились древние и срединные века. Ведь начались новые времена, в которых тебе, старому Тэнгэру, несмотря на твое величие и бессмертие, уже нет места. И именно поэтому мы просто обязаны расправиться с тобой. - Ну, что ж, попробуйте, - ответил старый Тэнгэр, - только учтите, я и в самом деле велик и бессмертен и вряд ли вам удастся уничтожить меня... И началась великая битва. И долгой была эта битва, и вначале даже казалось, что старому Тэнгэру ничего не стоит разобраться со своими молодыми противниками. Но пришло другое время, время молодых илбэчей-творцов, и тогда Тэнгэр не смог уже ничего поделать с ними; он был слишком стар, чтобы понять и разобраться в том, что происходило вокруг него, и поэтому им удалось заставить великого бога покинуть свой мир и на обломках старого мира сотворить новый, но они еще не знали, что и этот мир, несмотря на свою новизну, тоже не был идеален, потому что идеальных миров не бывает…
*ПРИМЕЧАНИЕ. Данная повесть является продолжением романа С. Логинова " Многорукий бог далайна". Танцующий город (рассказ) Антон вынул из кармана небольшой блокнот, сделал отметку и оглянулся. Огромная оранжево-рыжая пустыня осталась позади, а впереди, всего в нескольких метрах от ближайшего оазиса, виднелись стены большого города. Города, где он родился и где он не был уже много лет… Когда-то в детстве (просто удивительно, как за долгие годы странствий эти воспоминания ещё не стёрлись в его памяти! ) актёр Лорцай, отправляя его в первое путешествие, сказал: - Вот и всё, мой мальчик. Я научил тебя всему, что умел. И ты теперь сможешь сам узнать многое об окружающем мире. Мире, где моё ремесло странствующего артиста уважают и любят все. Надеюсь, что и тебя ждёт удача, что и твоё имя тоже вскоре станет известным и знаменитым; ведь ты талантлив, а в нашем мире талант - это уже половина успеха, и любой художник может добиться признания - главное - желание, а остальное - приложится… И сбылось предсказание великого импровизатора. Антон посетил многие города, видел весь мир, и на каждой большой площади народ аплодировал ему и усыпал его путь подарками и драгоценностями. Он был и в Шавроэле, где каждого входящего странника встречают вином и сыром, перемешанным с салом и пряностями, и в далёком Гарасте, который стоит посреди бесконечных шумящих вечнозелёных сосновых лесов, и в легендарном, построенном на титаново-медных сваях Гарцае, где художников больше, чем обывателей и где даже по ночам восхищённые толпы людей бродят по искривлённым и ярко освещённым радужными огнями разноцветных фонарей улицам, на которых возле каждого дома воздвигнут небольшой пьедестал, переполненный состязающимися артистическими командами. А ещё ему иногда приходилось останавливаться и выступать в маленьких фермерских деревушках, посреди небольших площадей, где собиралась вся местная богатая знать, встречавшая каждого странника обильным столом с блюдами из натурального мяса, которое бегало, прыгало и хрюкало по всей деревне в течение нескольких месяцев, а потом это живое мясо закалывали в главном питомнике под громкие стенания опечаленных и радостных хозяев, которые возились с различной домашней живностью уже много лет. В этих деревушках гостеприимные жители часто рассказывали тогда ещё юному артисту о другом мире, отделённом от его бескрайней страны непреодолимым барьером. Мире, где люди живут странной и непонятной жизнью, где в городах почти нечем дышать, а в деревне крестьяне загибаются от тяжёлого физического труда и настоящий художник, чтоб достичь славы, должен вначале съездить в мегаполис, побороться со столичными бездарностями и лишь только потом занять своё законное и долгожданное место на пьедестале почёта. Мире, где деньги могут почти всё, и при этом бедных больше чем богатых, и где жизнь человеческая часто продаётся за гроши. Антон не верил россказням селян об этом жестоком и абсурдном мире, но почему-то всегда под влиянием их печальных и странных сказок у него щемило сердце, на глазах выступали слезы, и становилось тяжко на душе… Так пролетело много лет. Антон обошёл весь мир, преодолел пустынные дюны и барханы, что окружали его родной Палермо со всех сторон, и вернулся на родину. И старый добрый город, где прошло его детство, встретил странствующего актёра тишиной и безмолвием. На когда-то шумных городских улицах царила ночь, и разноцветные огни реклам и фонарей тщетно пытались разбудить горожан и заменить собою оранжево-жёлтое дневное светило. Между шарообразными, конусоподобными и ромбовидными домами мелькала заселённая астронавтами Луна, но и её свет тоже был очень тусклым и не давал никакого тепла. Антон шёл по тихим улочкам к дому Лорцая, жившего на окраине города, и любовался причудливой архитектурой Палермо, его высотными зданиями и широченными площадями… К полуночи он добрался до дома учителя. Старый импровизатор встретил ученика и коллегу с радостью, угостил обильным ужином и красным вином, а потом они вместе поехали на мини-троллейбусе в самый большой ночной клуб, чтоб поучаствовать в местной шоу-программе. Посетители клуба встретили Лорцая страстными рукопожатиями и бурными аплодисментами, а, когда конферансье объявил, что на сцене " Удачливого шоумена" будет выступать сам Антон Зарайский, зал разразился бурной овацией, от мощного шума которой в клубе задрожали стены, и с потолка посыпалась штукатурка. Антон вышел на сцену, спел несколько песен, станцевал, исполнил акробатические номера и прочитал длинный смешной монолог. Зрители обезумели, подхватили его на руки и с криками, свистом и овациями вынесли на улицу. Город проснулся от восхищённого гула обезумевшей толпы и тоже зашумел. Все его жители повыскакивали из дверей и хвалебными песнями провожали великого соотечественника до гостиницы " Рубиновый свет", что расположилась на самой широкой площади Палермо. Эта гостиница вытянулась вверх аж на пятьсот этажей, и первый её этаж был похож на узкий треугольник, а остальные этажи были ромбовидными и отсвечивали ярко-бардовыми огнями рекламы, за которые отель и получил своё экзотическое название. И Зарайскому казалось, что ромбовидные, конусо - и шарообразные дома радостно поют, прыгают и танцуют вместе с обалдевшей шумной толпой…
Грибники (рассказ) Всеволод нагнулся за очередным подосиновиком, а потом, непроизвольно обернувшись, заметил, что окружающий осиново-березовый лес ему совершенно незнаком. За лесом виднелась маленькая деревенька со странными конусообразными домишками, а сам лес, со всех сторон окружающий Всеволода, был просто переполнен грибами: и сыроежки, и подосиновики, и подберезовики росли на каждом шагу. Всеволод набрал полное лукошко грибов и направился к деревушке... В деревушке жили довольно странные жители: невысокие, в полметра ростом, питающиеся только дарами леса: грибами да ягодами. Они оказались гостеприимными, да вот только их домишки были слишком малы для двухметрового широкоплечего Всеволода... Проспав одну ночь в лесу, Всеволод утром заметил, что количество конусообразных домишек в деревушке заметно уменьшилось: от двенадцати домов на ее окраине остались только маленькие кучки дерьма да несколько осиновых столбов, служивших опорой для основного корпуса домишек, а между ними виднелись громадные ямы круглой формы с острыми зазубренными краями... А днем вся деревня коллективно отправилась в лес за едой, и тишина переполнила все ее окрестности. Всеволод вышел из леса и неожиданно почувствовал смрадный запах, шедший от круглых ям с зазубренными краями, который сильно отдавал в голову, и через пятнадцать минут он шатался как пьяный и в этом состоянии поплелся к болоту, расположенному на западе от деревни... В болоте смрадный запах усилился до такой степени, что дышать было практически невозможно. Но Всеволод все шел вперед, инстинкт самосохранения подгонял его: он чувствовал, что то, что погубило нескольких жителей деревушки, погубит и его, если он сам не наткнется на это нечто... Где-то в середине болота Всеволод увидел длинный бронзовый меч с крестообразной рукоятью, воткнутый в болотную жижу, и, недолго думая, вытащил его. Пройдя еще несколько метров, он увидел многоголовое чудовище, поднял меч, размахнулся, и начался кровавый бой. Меч Всеволода срубал головы доисторического монстра одну за другой, сам Всеволод еле увертывался от мощных ударов кожистых и когтистых лап чудовища, а количество его голов казалось бесконечным. Тело Всеволода уже изнывало от боли, пот тек ручьями, а бой не заканчивался. Кровь текла из многочисленных ран, нанесенных чудовищем, и пот застилал глаза... Вдруг, в очередной раз замахиваясь мечом, Всеволод заметил на теле чудовища темное пятно. Его меч, управляемый умелой рукой, описал большую дугу и по самую рукоять воткнулся в это пятно. Чудовище сразу начало истекать какой-то зловонной зеленоватой жидкостью, его движения стали медлительными, и вскоре оно издохло... После этого боя пейзаж, окружающий Всеволода, начал меняться. Болото высохло и исчезло, лес сдвинулся на восток, а на месте болота неожиданно вырос зеленый луг, и на западе Всеволод увидел крыши домов родного города. Последний раз посмотрев в сторону леса, он поднял лукошко с грибами, пнул деревяшку, в которую превратился бронзовый меч, и пошел домой...
Популярное:
|
Последнее изменение этой страницы: 2017-03-08; Просмотров: 395; Нарушение авторского права страницы