Роль психотерапевтических отношений

⇐ ПредыдущаяСтр 15 из 16Следующая ⇒

Важнейшим фактором достижения терапевтических эффектов при оказании помощи жертвам насилия, наряду с художественной экспрессией, выступают отношения клиента и специалиста. Применительно к арт-терапевтической работе фактор психотерапевтических отношений связан прежде всего со следующими функциями специалиста:

• с созданием атмосферы высокой терпимости и безопасности, необходимой для свободного выражения клиентом содержаний своего внутреннего мира — как в художественной работе, так и иных формах экспрессивного поведения;

• с организацией деятельности клиента, достигаемой за счет формирования определенной системы правил поведения, фокусировки его внимания на изобразительной работе, регулирования количества и качества используемых клиентом материалов, его обучения определенным способам работы с ними и иным образом;

• с установлением с клиентом эмоционального резонанса (раппорта), необходимого для взаимного обмена чувствами, образами и идеями, иными словами — для эффективной коммуникации с клиентом, осуществляемой с использованием вербальных и невербальных средств, включая изобразительные материалы и продукцию;

• с использованием арт-терапевтом различных помогающих (фасилитирующих) воздействий, призванных оказать клиенту эмоциональную поддержку, облегчить выражение им своих чувств и представлений и помочь ему в осознании содержания изобразительной продукции и ее связи с особенностями его личности, отношениями, потребностями, проблемами и внутренним потенциалом.

Психотерапевтические отношения в арт-терапии имеют свою динамику и особенности, что связано с тем, что они опосредуются изобразительной деятельностью клиента. С учетом этого, можно говорить о стадийном характере этих отношений, тесно связанном со стадийным характером процесса художественной экспрессии, но в то же время напоминающим ту динамику развития отношений клиента и специалиста, которая характерна для иных форм психотерапии.

На психотерапевтические отношения оказывают влияние разные факторы — особенности личности и мировоззрения клиента и психотерапевта; их установки и взаимные ожидания от совместной работы; их пол, возраст, культурный опыт; характер заболевания клиента и его проблем; наличие у него опыта предыдущей психотерапевтической работы и общения с другими специалистами; взаимоотношения в семье клиента; институциональная динамика, продолжительность и условия проведения арт-терапии; частота и продолжительность занятий и используемые специалистом конкретные приемы и техники, а также социальный, политический, правовой и культурный контексты работы и иные факторы.

Большое значение имеют профессиональные умения и опыт арт-терапевта и его личностные особенности, делающие его внутренне готовым к установлению с клиентом психотерапевтических отношений. В связи с этим хотелось бы процитировать Д. Фицджеральда (2001), который отмечает, что «психотерапевты, обладающие достаточной эмпатией, заинтересованностью в судьбе своих пациентов, способные вселить им чувство уважения к себе и веру в благоприятный исход лечения, способны установить с ними психотерапевтический альянс, при котором здоровое и разумное начало, заключенное в личности пациента, сможет лишь укрепляться. Мы являемся экспертами в своем деле, но при этом не стремимся опекать других и признаем, что пациенты знают о многих вещах больше, чем мы сами» (Фицджеральд, 2001, с. 78).

Важными психологическими феноменами, связанными с психодинамическим пониманием природы психотерапевтических отношений, являются перенос и контрперенос. Эти феномены, как известно, связаны с проявлением в ходе аналитической работы как неосознаваемых, так и частично осознаваемых эмоциональных и фантазийных реакций клиента и аналитика, возникающих у них друг на друга. В отличие от ранних психоаналитических представлений, в соответствии с которыми перенос и конртперенос рассматривались, в основном как неосознаваемые реакции, значительная часть современных авторов придерживается более широкого их толкования, считая, что перенос и контрперенос затрагивают самые разные формы и уровни психического опыта клиента и психотерапевта. При работе с жертвами насилия, перенос и контрперенос могут приобретать особую интенсивность и включать переживание сильных негативных чувств, контейнирование которых даже с использованием имеющихся в арт-терапевтическом пространстве дополнительных средств (символические образы и разнообразные материалы и объекты) может быть затруднено.

В то же время при работе с пережившими насилие клиентами использование таких дополнительных средств приобретает особую значимость, предотвращая прямые деструктивные и самодеструктивные действия. Они становятся также специфическим объектом для проекции переживаний клиента, с одной стороны, и проективной идентификации психотерапевта с переживаниями клиента, с другой стороны. Художественные материалы и образы способны контейнировать в себе связанные с переносом и контрпереносом чувства, постепенно делая их более доступными для проработки и интеграции. Как отмечает С. Лангер, «проекция чувств на внешние объекты — это первый шаг к символизации и признанию этих чувств» (Langer, 1953, с. 390).

В последние годы при описании механизма возникновения контрпереноса в арт-терапевтической литературе используется понятие «проективной идентификации». Оно относится прежде всего к тем чувствам арт-терапевта, которые отражают содержание переживаний клиента. «Психотерапевт — пишет Боллас, — как бы осваивает внутренний объективный мир своего пациента, выражая для него те же внутренние объекты, которые связаны с качествами его родителей. При этом психотерапевт может на какое-то время отражать ту позицию, которую ранее занимал клиент в своих отношениях с родительскими фигурами» (Bollas, 1987, р. 5). Проективная идентификация арт-терапевта с клиентами — жертвами насилия может быть весьма болезненной, поскольку он сам может оказываться в символической позиции объекта насилия.

В некоторых публикациях отмечается, что работа с клиентами, перенесшими психические травмы, также вызывает у клиницистов сильные эмоциональные реакции, что может негативно отражаться на психотерапевтическом процессе (Van der Kolk, 1994). Проявлениями подобных эмоциональных реакций могут быть «эмоциональное онемение», диссоциация, отвращение, попытки обвинять клиента или занимать по отношению к нему позицию «спасителя». Согласно данным Мэрфи (2001), которая провела опрос британских арт-терапевтов, работающих с.детьми-жертвами сексуального насилия, многие респонденты отмечали сильное влияние работы с детьми, пережившими сексуальное насилие, на свое эмоциональное состояние. Они констатировали ощущение упадка сил, психического напряжения или депрессии. Нередко появлялся страх, в особенности когда ребенок в своей работе воспроизводил комплекс эмоциональных переживаний, связанных с насилием. Особенно тяжелы- _v ми были те моменты, когда арт-терапевт пытался разделить с ребенком его чувство горя и непереносимые для него воспоминания. Ряд специалистов подчеркивали необходимость в четких границах психотерапевтического альянса для самого арт-терапевта, а также в регулярных супервизиях и поддержке со стороны коллег. Отмечалось также и то, что арт-терапевт должен иметь ограниченное число детей, перенесших сексуальное насилие, в качестве своих клиентов.

Для понимания природы психотерапевтических отношений в арт-терапевтической работе большое значение имеет представление о ролевых отношениях клиента и психотерапевта. Представители психодинамического направления в арт-терапии чаще всего исходят из представления о том, что отношения клиента и психотерапевта отражают отношения матери и ребенка, поскольку арт-терапевтическая ситуация во-многом воссоздает среду «первичной материнской заботы», в которой изобразительные материалы выступают в качестве «переходных («транзитных») объектов». Учитывается и то, что коммуникация между клиентом и психотерапевтом в арт-терапевтическом процессе осуществляется в значительной степени на невербальном уровне (по крайней мере, на некоторых его этапах). В то же время было бы ошибочно сводить ролевые отношения клиента и психотерапевта к отношениям матери и ребенка. Очевидно, что их отношения могут быть связаны с иными ролевыми позициями. Если речь идет о работе с жертвами насилия (в том числе сексуального), то с учетом того, что насилие значительно чаще совершают мужчины, клиенты и психотерапевты-мужчины могут испытывать дополнительные трудности в построении и развитии терапевтических отношений. В то же время достижение психологической интеграции клиента будет вряд ли возможно вне контекста тендерных отношений и без достаточной проработки и интеграции травматичного опыта общения клиента со значимыми мужскими фигурами, прежде всего фигурой отца. Неосознаваемое стремление психотерапевта играть в своих отношениях с клиентом — жертвой насилия роль исключительно «хорошей матери» может поддерживать параноидно-шизоидную позицию у обеих сторон, связанную с расщеплением их опыта на две трудно соединимые части — негативного, деструктивного и угрожающего (связанного с мужчинами) и позитивного, созидательного и поддерживающего (связанного с образом «хорошей матери»). Пытаясь построить психотерапевтические отношения, клиент и специалист привносят в них не только опыт детства, но и опыт социализации и своих отношений с широким кругом лиц. Использование социальной теории позволяет лучше понять, каким образом социальный опыт клиента и арт-терапевта влияет на их отношения и динамику арт-терапевтического процесса. «Психотерапевтическое пространство», являющееся основной «ареной» взаимоотношений клиента и психотерапевта, не является ни «закрытым» для влияний извне, ни «нейтральным». Оно выступает в качестве одного из элементов систем более высокого порядка. Следует признать, что создаваемая клиентом художественная продукция, опосредуя его отношения с арт-терапевтом, тоже является частью этих систем. В каждый момент арт-терапевтического процесса изобразительная продукция клиента отражает не только содержания бессознательного, но и является результатом взаимодействия клиента с социумом и культурой. Одним из способов преодоления ограниченности характерного для психоанализа понимания природы и содержания психотерапевтических отношений в арт-терапии, по мнению Хоган (Hogan, 1997), был бы анализ этих отношений с учетом разных контекстов их рассмотрения, а именно, социального и культурного опыта клиента и психотерапевта. «Этот анализ, — пишет Хоган, — должен совершаться. с учетом репрезентативных систем, институциональных и дискурсивных практик, определяющих наше понимание субъективности, болезни, неблагополучия и здоровья» (1997, р. 37). По ее мнению, «более глубокий анализ реального положения представителей различных социальных групп может стать частью арт-терапевтического процесса. Арт-терапевт должен стремиться к тому, чтобы в деталях исследовать актуальные социально-экономические условия жизни клиента, а не ограничиваться исследованием его раннего детского опыта, рассматривая его через призму редуктивной теории, либо анализом групповой динамики, который не позволяет оценить всего многообразия актуальных для клиентов проблем» (ibid, p. 38).

Поскольку травматичный опыт может быть связан для клиента и психотерапевта не только с детством и ранними семейными отношениями, но и с социальными отношениями, в том числе тендерным неравноправием, социальными конфликтами (в том числе межэтническими, межрасовыми, межконфессиональными и другими столкновениями), а также организованным насилием одних социальных групп над другими, особую значимость приобретает анализ психологического материала клиента, в том числе отраженного в его изобразительной продукции, в социальном и культурном контексте и с учетом действующих в обществе репрезентативных систем, которые могут служить инструментом контроля и гегемонии определенных социальных групп.

По мнению Р. Мартин (2006), используемые или создаваемые клиентом в процессе психотерапии образы и «культурные тексты» являются не только средством передачи его чувств и потребностей и того смысла, который он в них вкладывает, но и инструментом создания новых смыслов и новой «реальности». Затрагивая различные формы знания, отражения и репрезентаций, фотография например, как часть «культурного текста» становится инструментом общения клиента и психотерапевта: «Поскольку цитирования неизбежны, наиболее значимым становится то, каким образом осуществляется выбор материала. На выбор же оказывает влияние борьба дискурсов и политика репрезентации» (Мартин Р 2006, с. 93).

Опирающийся на различные визуальные и пластические документы социальных отношений анализ реального положения клиента как представителя определенной социальной группы может, например, стать важной частью процесса арт-терапии. При этом специалист должен стремиться в деталях исследовать актуальные микро- и макросоциальные, а также культурные условия жизни клиента, а не ограничиваться исследованием его раннего детского опыта, либо анализом групповой динамики.

Некоторые использующие элементы социальных теорий авторы-арт-терапевты обращают внимание на то, что отношения клиента и психотерапевта, являясь частью более широких социальных отношений, могут воспроизводить привычные паттерны власти и контроля: «Что касается арт-терапии, — отмечает Э. Келиш (2002), — то вряд ли можно себе представить лечебную практику свободной от влияния системы власти и подчинения, связанной с мужским доминированием. С этой точки зрения может быть целесообразным изучение статуса женщин-специалистов и клиентов, и того, какое распределение властных функций имеет место в лечебной практике. С учетом того, что арт-терапия является такой сферой деятельности, в которой доминируют женщины, имеет смысл изучить, как это влияет на сложившуюся систему профессиональной подготовки арт-терапевтов и используемые стратегии лечения» (с. 21-22).

Для понимания природы и динамики отношений психотерапевта в процессе его работы с жертвами насилия большое значение, например, может иметь учет того, в какой мере та и другая стороны владеют средствами вербального и невербального дискурса, насколько психотерапевт доминирует в своих отношениях с клиентом, давая ему указания и инструкции, предлагая те или иные формы изобразительной деятельности или активно обсуждая и интерпретируя его опыт и изобразительную продукцию. Не осознавая этого, некоторые специалисты в процессе работы с клиентами не столько способствуют преодолению их травматичного опыта, сколько поддерживают сложившиеся и используемые в семье и в социуме отношения контроля и подчинения, фактически узаконивая и воспроизводя тот порочный круг насилия и заместительной виктимизации, узниками которого являются обе стороны.

Глава 8

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 11 12 13 141516 Следующая ⇒