Это я сделала Изабелль такой? Я разрушила ее жизнь, и жизнь Табретт?

⇐ ПредыдущаяСтр 38 из 49Следующая ⇒

− Я не хочу, чтобы ты ехала. – Я вздрогнула и обернулась, сомневаясь не послышалось ли мне. Рэн выглядел печальным и невероятно красивым сейчас; до нелепости красивым в моей уютной комнате.

− Я не хочу, чтобы с тобой что-либо случилось.

− Ничего не случится. – Я попыталась улыбнуться, но это была вымученная улыбка, и Рэн не обманулся ею. Я прищурилась, решив уточнить:

− Ты можешь приказать мне? Ну, ты можешь вселиться в мое тело и запретить делать определенные вещи? Или залезть в голову и загипнотизировать? Как-то повлиять на меня?

− Я ангел Судьбы, Аура, а не волшебник.

− Хорошо, тогда я не стану тебя слушать, верно?

− Ты хочешь, чтобы тебя убили? – спросил Рэн, вскинув брови.

− Нет, разумеется. Но ты разве не говорил, что меня нельзя сейчас убить?

− Они могут превратить тебя в демона, Аура, и затем убить.

− О. – Я выдохнула и неспешно приблизилась к письменному столу. Рэн неотрывно следил за мной взглядом, я же не знала, как отреагировать. Эта новость просто огорошила и заставила голову опустеть.

Нет. Потом, не сейчас; сейчас не стану думать об этом – я не совершу ошибку.

Я крутанулась на стуле и принялась рыться в записных книжках и планировщиках.

Нужно распланировать время, чтобы успеть посетить Эттон-Крик до начала учебного года. И работы. Я вообще-то на путешествие коплю.

− Тебя убьют, если не станешь меня слушать, − раздалось за спиной. Я и не заметила, как Рэн подошел.

− Я слушаю. Можешь просить о чем угодно, но не об этом. Я не стану жить целых пять лет так, будто ничего не происходит, будто люди не страдают. – Я помолчала. – Думаешь, Изабелль станет мучить совесть, если она меня убьет?

− Нет.

***

Очередная беспокойная ночь. Я смотрела в потолок, пытаясь понять, когда потеряла контроль над своей жизнью, и пришла к выводу, что никогда, по сути, не контролировала свою жизнь. Были некие высшие силы, которые решили все за меня.

Рэн спал, или делал вид, что спит. На фоне окна, в которое заглядывала луна, его безупречное лицо было умиротворенным. Грудь медленно поднималась и опускалась.

Я соскользнула с постели и приблизилась. Не хочу будить его, но должна признаться. Я склонилась и осторожно коснулась его плеча. Ноль эмоций. Лишь после того, как я три раза позвала его по имени, Рэн проснулся, встревоженно сел и включил лампу.

− Аура? Что случилось? Тебе плохо?

Он пододвинулся, и я присела рядом. Сердце предательски заколотилось.

− Я уже давно знаю про Табретт.

Послышался облегченный вздох, и я резко повернула голову в сторону Рэна.

− Ты знал?

− Я знаю, когда ты лжешь, Аура, − тихо ответил он. И хоть Рэн не укорял меня и не стыдил, я испытала стыд. Уставилась на свои голые колени и продолжила:

− Я узнала о ней, когда мама и папа признались, что удочерили меня. Но я не… не знала, что все именно так. Таб никогда не говорила мне всей правды. Мы с ней долгое время переписывались… − я посмотрела на Рэна. − Она очень хорошая девушка и, если она пострадает из-за меня, я никогда не прощу себе этого.

Рэн молчал. Я хотела, чтобы пообещал, что с ней ничего не случится, но он лишь внимательно смотрел на меня. Я продолжила:

− Она живет в Эттон-Крик в домике, который принадлежит Кристоферу Грину. Она сама сказала мне это.

− Я знаю.

Мое лицо вытянулось:

− Почему не сказал раньше?

− Потому что ты бы сильнее обеспокоилась, − ответил он. Мое сердце пропустило удар. Внезапно все встало на свои места.

− Я… ты видишь мое будущее?

Вот почему он так осторожничает – он наперед знает, что я натворю, знает, что я сделаю.

− Нет, но я вижу будущее других людей.

Мы уставились друг на друга. В моих глазах был страх, в бархатистых глазах Рэна – печаль. На моем лице ужас, на его – смиренность.

− Я причиню им боль?

− Да. Если сдашься.

***

Мои будни превратились в сплошное пятно, учебный год подходил к концу.

Рэн продолжал ходить со мной в школу, да и вообще повсюду, и я понемногу привыкла к его постоянному присутствию и даже к гелю для бритья в моей ванной комнате. Мы даже сходили в кино на ужастик, потому что Ава вспомнила про двойное свидание. Было смешно сидеть рядом с Рэном и видеть, как он за обе щеки уплетает попкорн, словно никогда ничего подобного в жизни не пробовал. Хотя, очевидно, так и есть. Пришлось угостить его газировкой и чипсами. Парень не был в восторге, но съел все мои тайные запасы.

Спустя эту жуткую неделю, наполненную ночными и реальными кошмарами, домой вернулся Кэмерон. Увидев его в нашей гостиной, я почувствовала себя странно, будто с тех пор как мы виделись прошло много лет. К счастью, это ощущение прошло мгновенно, как только брат протянул мне коробку шоколада, изготовленного вручную.

Я все же сварливо заявила:

− Шоколад не отменяет того, что ты не сказал правду, Кэмерон!

Вечером мы собрались за ужином, как одна огромная дружная семья. Папа постоянно невпопад шутил и всячески уклонялся от разговора, и в итоге просто спрятался в своем кабинете. Он злился на меня не за то, что я рылась в его вещах, а за то, что подвергаю свою жизнь опасности. И если папа хмуро буравил меня взглядом, мама напротив при каждом удобном случае упрашивала меня никуда не ехать. Из-за этого и с ней у меня были напряженные отношения. У меня ведь есть план, и главное, чтобы все было так, как я запланировала. Я вернусь до начала учебного года. До начала работы. Это поразительно, что среди этого хаоса такие вещи, как учеба и работа, меня по-прежнему волновали.

Этим же вечером Рэн меня покинул: Кэмерон закатил скандал, заявляя, что это немыслимо, что его брат спит в моей спальне. После трепки он отправился на какую-то вечеринку, что было странным в свете последних событий. Наверное, жизнь круто изменилась только для меня – остальные ведут себя как ни в чем не бывало. Кэмерон и нас с Рэном попытался заставить пойти, наверное, чтобы шпионить, но мы остались дома и направились на кухню.

Я все еще слышала в ушах грудной голос Рэна:

«Я никуда не пойду без Ауры».

На кухне наступила тишина, как только все разбрелись по своим комнатам, − а точнее после того, как родители спрятались от меня.

− Кэмерон забрал тебя из моей комнаты, – начала я разговор, вытирая тарелку.

− Да.

− Почему? – продолжала спрашивать я. Рэн сполоснул и вытер салфеткой руки, затем облокотился о столешницу.

− А ты как думаешь?

Я сделала вид, что задумалась, и мой взгляд упал на окно перед нами, в котором отражались огни соседнего дома и наши с Рэном лица. Рэн уже смотрел на меня. Его профиль был идеален. Я насмешливо ответила:

− Кэмерон тебе не доверяет, и он точно не думает, что ты святой.

− Я не святой, – согласился Рэн, чем меня разочаровал. – Но, он не поэтому не позволил спать нам в одной комнате.

− Не поэтому? А почему? – я резко обернулась, глядя на Рэна. Он опустил голову, встречаясь со мной взглядом.

− Не скажу. – На красивых губах мелькнула улыбка, затем Рэн, с присущим ему изяществом, покинул кухню. Я уставилась на свое отражение в стекле.

Не поэтому? А почему тогда? Почему он не сказал? Если это не потому, что Рэн извращенец и может наброситься на меня, тогда почему? Что может быть хуже этого?

***

Утром 30 мая Рэн вдруг уступил мне, согласившись отправиться со мной в Эттон-Крик. На секунду я подумала, что он на моей стороне, пока он не уточнил:

− Я всегда на твоей стороне, Аура, чтобы ты не совершила. Но ты поедешь туда потому, что только после поездки поймешь кто ты, и кто те люди, которые тебя окружают. После этого ты четко увидишь границу между добром и злом.

Именно тогда у меня впервые возникло чувство, будто у Рэна Экейна есть некий план, о котором он не говорит. Я не стала допытываться, а обрадовалась, что тоже было преждевременным:

− Это плохая идея, − продолжал настаивать Кэмерон, но я не могла иначе, хоть и знала, что он прав на сто процентов.

Есть вещи, которые нужно сделать, несмотря на страх.

Я работала в саду, когда Кэмерон подошел ко мне под предлогом помочь с прополкой деревьев. Пусть не смешит – я-то знаю истинную причину.

− Знаешь, почему я выбрал именно эту семью для своей земной жизни? – спросил он, осматривая айвовые деревья. Сад благоухал; нас с Кэмероном окружили томные ароматы сирени, жасмина и совершенно разных цветов.

Я выпрямилась, и с подозрительностью посмотрела на брата, пытаясь вычислить в его словах тайных смысл. Это мне не удалось – Кэмерон был словно ангелок − невинен и открыт. Он продолжал пялиться на цветки сирени, поэтому я спросила:

− Почему?

− Потому что только так я мог тебя защитить.

− Я так и знала… − с досадой пробормотала я, отодвигая со лба шляпку, − знала, что это лишь красивое отступление, и в итоге ты опять начнешь меня отговаривать.

− Нет, я тебя не отговариваю, Аура, − Кэмерон наконец-то оторвал свой взор от цветов и серьезно посмотрел на меня. − Я ведь старший из братьев, и несу жизнь на землю. Я знаю, насколько сильна эта связь между матерью и ребенком, но сейчас говорю о других вещах. Я пришел в эту семью, чтобы вовремя подготовить Ридов к твоему появлению. Я всегда был рядом, защищал от ОС. Ты была под моей защитой, потому они не могли тебе навредить… а они знали, что ты здесь. Бассейн помнишь?

Мое сердце прострелила ледяная стрела.

− Когда я чуть не утонула?

− Да. – Кэмерон снова переключился на сирень; он испытывал беспокойство обсуждая все это. Я тоже. – Тебя пытались убить, и ты едва не утонула. Тебе было всего четыре, и, должно быть, ты плохо помнишь тот момент… − Кэмерон подошел к айве и погладил кору дерева, словно говорил с ним, а не со мной. Мое же сердце заколотилось. – Это был вторник. Я был занят своими делами, несмотря на то, что должен был присматривать за тобой. А ты была со своей няней, которую очень любила. Она не была Падшей – я их сразу чувствую. Она была из ОС. Их не так-то легко вычислить, ведь они просто люди, и мы не знаем всех имен. – Мне хотелось уточнить, неужели и Рэн не знает, но Кэмерон продолжал: − Я должен был насторожиться, когда мисс Эйприл позвала тебя поплавать, а меня не пригласила, но я был занят делами. Тогда-то я и почувствовал, что сердце сжимается от боли, будто не в силах качать кровь, а дыхание стремительно покидает легкие. – Кэмерон набрал полную грудь воздуха и выдохнул. Он посмотрел на меня, и в его добрых, ясных глазах, которые всегда смотрели с любовью и заботой, я увидела грусть. – Такой боли я никогда не испытывал, думал, моему человеческому телу пришел конец, но я сразу понял, что дело в тебе – с тобой что-то сделали. Важно кое-что запомнить, Аура: тебе не так-то легко причинить боль – кровь отца и матери не позволят. Они защищают тебя до совершеннолетия. И все же, выход есть: едва ты впустишь внутрь себя Тьму, тебя можно будет убить.

Я болезненно поморщилась, но промолчала. Не хочу, чтобы Кэмерон говорил подобные вещи, это все… звучит ужасно. Несмотря на то что солнце светило мне в спину, несмотря на то, что свет отражался от цветущих деревьев, кустарников и даже от волос брата, я внезапно ощутила, что меня окружает тьма.

Кэмерон подступил ближе, продолжая рассказ:

− Я не могу вернуть тебя к жизни. Рэн не может написать твою судьбу, а Лиам убить. Мы можем только помогать другим людям – всем, кроме тебя. Поэтому я здесь, живу и присматриваю за тобой. Теперь здесь еще и Рэн, и он полностью на твоей стороне, потому что ты важна для него. Аура, − Кэмерон положил мне руки на плечи, − как только твоей душой завладеет тьма, и, если это случится до двадцати одного года, люди из ОС смогут найти тебя и причинить боль. Мы все боимся, что случай с бассейном повторится.

Я испытала необходимость пообещать Кэмерону, что ни за что не приближусь к воде, но не могла этого сделать, потому что это будет нечестно, да и дело вовсе не в бассейне. Все дело во мне. Я поняла. Сейчас я неуязвима, но как только я что-то сделаю плохое, меня убьют.

Я поняла.

Кэмерон со вздохом опустился на сочную зеленую траву, я опустилась напротив и прислонилась спиной к дереву.

− После того, что ты узнала, ты ведь по-прежнему считаешь меня своим братом? – огорошил он меня вопросом. Я растерялась, но глаза Кэмерона демонстрировали серьезность. Его действительно тревожил этот вопрос. Я склонилась вперед и обняла его как в детстве. Он рассмеялся:

− Да, я понял. Спасибо.

Я отстранилась.

− Ты знал о Табретт? Все это время?

Говорить о ней опасно, но я хочу.

− Да, – кивнул Кэмерон. – Знаешь, я видел много людей, связанных кровными узами. Некоторые любили друг друга и страдали друг за друга. Другие ненавидели. Были и другие, их связала одна душа на двоих – не кровь.

Мне нравилось, когда Кэмерон рассказывал о своем впечатлении об этом мире и о том, как он наблюдает за людьми. От него веяло заботой и теплотой. Мой брат был даже человечнее некоторых людей, которых я знала.

− И Табретт родилась очень хорошей девочкой.

− Ты знал ее родителей?

− Да, они были хорошими людьми. Однажды темной ночью в их дом забрались грабители. Среди них был совершенно невменяемый человек, которому нашептали Падшие ужасные желания.

Они застрелили обоих родителей, затем забрали все деньги и драгоценности и собирались забрать ребенка, чтобы продать, но тут вмешался Рэн. Он попросил меня забрать девочку, и доставить ее в монастырь в святой Марии в Эттон-Крик. Она была совсем малышкой.

− Рэн что, сделал это специально? – в моей груди заворочалась неприятная догадка. Кэмерон усмехнулся.

− Разумеется, нет, он бы никогда не обрек невинного ребенка на страдания. – Кэмерон снова улыбнулся, но улыбка показалась болезненной и какой-то вымученной. Я напряглась, но решила, что показалось. Да, Рэн не такой, он не стал бы делать такие ужасные вещи.

– Табретт попала в руки семнадцатилетней Изабелль. Изабелль тоже была сиротой, и она очень привязалась к девочке. Считала ее даром от Бога, самым дорогим человеком на свете, но… ты знаешь, что было потом.

− Да, Изабелла пыталась заставить Табретт убить меня. Таб отказалась, поэтому Изабелль теперь хочет убить ее, – невнятно заключила я. Мне опять пришла в голову мысль, что, если бы не было меня, эти люди были бы счастливы.

− Почему ты погрустнела, Аура? – с усмешкой спросил Кэмерон, заглядывая мне в глаза. – Тебя опечалил рассказ о Табретт?

− Нет. Просто теперь я хочу еще больше ее найти, и попросить прощения, – выпалила я. Не хотелось этого говорить, слова сами слетели с губ. Кэмерон огорчился.

− Тебе не за что извиняться. В этом нет ничьей вины, и тем более твоей. Ты должна вернуться в Эттон-Крик, в город, в котором все началось, и разобраться со своим прошлым, если это поможет тебе жить дальше счастливой жизнью. Я надеюсь, ты будешь осторожна с Рэном, потому что он… не так прост, как кажется на первый взгляд.

− Он опасен? – шепотом спросила я. Кэмерон рассмеялся:

− Нет, разумеется, просто… он… умнее всех нас, и в его голове всегда есть несколько планов, в которые он никогда не посвящает других. Он не доверяет никому, − Кэмерон что-то пробормотал невнятно, потом сосредоточил взгляд на мне, и твердым голосом продолжил: − Ты должна быть осторожна рядом с ним. Рэн имеет привычку быть холодным и отстраненным, а потому он относится к людям… с неким предубеждением. Я не хочу…

− Что? – я непонимающе вскинула брови. Я была уверена, что Рэн нас не слышит, но тем не менее говорила шепотом. – О чем ты говоришь? Я не понимаю…

Кэмерон тяжело выдохнул:

− Пф− ф− ф… это действительно сложно сказать. Хотя мне обычно не составляет труда… э-э… Аура, я хочу, чтобы ты ни за что… − его голос понизился до шепота, − не влюблялась в Рэна.

Несколько секунд я не знала, как отреагировать на слова брата, потом также шепотом спросила:

− Ты шутишь?

Кэмерон покачал головой:

− Нет, не шучу. Я говорю серьезно. Рэн, он не…

− Я знаю, я ему не нравлюсь, давай оставим эту тему. Просто если мы начнем это обсуждать, я стану злиться и во мне проснуться демоны. – Я покачала головой, но Кэмерон не оценил моей шутки:

− Я… дело не в этом, Аура… Рэн… он не… все не так…

− Кэмерон, прекрати смущаться и скажи прямо! – прошипела я, подползая к нему ближе, чтобы подслушивающий Рэн точно не смог нас расслышать.

− Хорошо, – кивнул брат. Такое странное поведение было совсем несвойственно ему; он уткнулся взглядом в землю и ковырял ее палочкой, пытаясь побороть смущение. То ли от солнца, то ли от раздражения, мои ладони вспотели, и я вытерла их о шорты. – Мне кажется, Отец не зря дал Рэну именно это задание – уберечь тебя от Ада.

− Что? – изумилась я. – Разве Богу не хочется уберечь землю?

− Ты не понимаешь, он мог послать сюда солдат и выпотрошить всех Падших. Но Отец отправил на землю нас. Я думаю, Господь хочет показать моему брату как прекрасна земная жизнь, чтобы он перестал с хладнокровием относиться к людям. Мы с Лиамом были бы счастливы, если бы имели влияние на людей, но эта участь досталась Рэну, который просто выполняет свою работу без… погружения…

− Я не понимаю, о чем ты, – отчеканила я, сгорая от любопытства. Кэмерон поднял взгляд:

− Аура, если ты влюбишь Рэна в себя, он будет страдать. Думается мне, Господь специально заставил его спуститься, чтобы Рэн обрел любовь, возможно, для того, чтобы проучить, разбудить в нем чувственность, а может быть по какой-то другой причине… но если Рэн влюбится, он не сможет быть здравомыслящим, ты понимаешь? Сейчас, пока Рэн на земле, судьбы распределяет Отец, но, когда придет время Рэну вернуться на небеса, он не сможет выполнять свою работу.

− Постой, дай уточнить, – я сглотнула и помотала головой. – Ты думаешь, что Бог дал Рэну это задание – уберечь мою душу, − именно потому, что хочет заставить его почувствовать любовь?

− Да, я так считаю.

− Ты поэтому выгнал его из моей комнаты? Чтобы он не влюбился в меня?

− Да, верно.

− Ты сумасшедший. – Я отшатнулась. – Уходи, я хочу полить деревья.

Я встала на ноги, и Кэмерон поднялся вместе со мной.

− Возможно, я ошибаюсь, ведь я не знаю о тех планах, что у Рэна в голове, но я думаю, это один из вариантов, почему именно мы…

− Ты точно ошибаешься. – Я положила руки на бедра. – Исключено, чтобы произошло то, о чем ты говоришь. Я и Рэн? Ха, не смеши! Может быть на небесах Экейн и был Казановой, но здесь, на земле, он обычный навязчивый человек.

− Ты меня не слушала, Аура! Рэн никогда не был влюблен! − Кэмерон ходил за мной по пятам, пока я подключала шланг к колонке с водой для полива. – Он никогда не испытывал это чувство. Но если это случится, это будет катастрофа сродни потере твоей души. Это будет хаос!

− Кэмерон! – я резко обернулась, чем напугала брата. – Чего ты от меня хочешь? Чтобы я пообещала, что не стану соблазнять его? Ты ведь знаешь, я на такое не способна. А если ты так боишься, сделай что-нибудь, например, пусти в меня волшебную стрелу и заставь в кого-нибудь влюбиться. Только не в Томми Майколсона, ты ведь помнишь, что он за гад.

− Аура, это не шутки. И я не Купидон, я ангел Жизни. Я помогаю людям исцеляться от болезни.

− Ну что ж, я думаю, что любовь к такому как Рэн можно посчитать болезнью, так что просто вылечишь меня, – проворчала я, недовольная тем, что эта дурацкая тема продолжает фигурировать в беседе.

− Аура, Рэн умрет, если полюбит тебя.

Я замерла. Выпрямилась. Обернулась.

− Что за ерунду ты тут говоришь? – я хмурилась, глядя на него. – О чем ты говоришь?

В его взгляде нет ни улыбки, ни веселья, лишь суровая реальность.

− Ты уходишь из дома, Аура, собираясь остаться под его защитой. Ты будешь видеть лишь его и никого больше. И если Рэн заметит тебя, увидит тебя и действительно полюбит, это будет на всю жизнь, и тогда он сделает все, чтобы сберечь твою душу чистой. Он сделает все − даже пожертвует своей жизнью.

− Кэмерон, – сказала я самым серьезным тоном, на который была способна. Мои внутренности на самом деле покрылись корочкой льда от тех перспектив, которые обрисовал брат. – Мы с Рэном едем в Эттон-Крик, понимаешь? Это заброшенный городок, окруженный лесом. Мы с ним не едем в медовый месяц на Мальдивы. Кроме того, я сомневаюсь, что он влюбится в меня, если я стану сатаной.

− Аура, ну почему ты такая…

− Ты забыл, кто я? – я вскинула брови. – У меня, должно быть, плохие гены. – Я помолчала, увидев, как изменилось лицо брата. – Ладно, извини, я шучу. Я не стану влюбляться в Рэна и ему не позволю влюбиться в меня (ну и ерунда! ). У меня сейчас в голове полно проблем кроме этого.

Кэмерон пробормотал что-то о том, что ему срочно нужно сделать пару звонков в университет и помочь маме с обедом, и ушел. Оставшись одна, я облегченно опустилась на траву и стала размышлять над тем, что сказал брат. Может ли быть правдой то, что любовь Рэна может сулить огромные неприятности? Может быть он поэтому так неприветлив со мной? А ведь я еще заставила всем говорить, что он мой парень! Стыд-то какой!

Я вспомнила разговор на кухне. Очевидно, Рэн знает о подозрениях Кэмерона, но предпочитает относиться к ним с насмешкой и снисходительностью. Видимо, он считает это абсурдом, раз решил держать в секрете. Или, возможно, не стал распространяться об этом, чтобы я не волновалась и вела себя как обычно? Хотя нет, какое ему дело до моих чувств?

Глава 48

− Может позволишь мне сесть за руль?

− Нет.

Мы в пути два часа, и за это время от Рэна я слышала лишь ответы вроде «да» и «нет».

Я зло посмотрела на него:

− Почему?

− Почему? Потому что у тебя нет прав.

− У меня есть права. – Он начинал меня всерьез раздражать, а ведь я думала, что наши отношения почти наладились. Я, конечно, не забывала о том, что сказал мне Кэмерон в день отъезда: «Аура, постарайся ненавязчиво держать Рэна на расстоянии». Его предупреждения оказались ни к чему − этот парень сам меня к себе не подпускает.

− Это не права, а сущий пустяк, – не уступал Рэн. Мне хотелось свернуть карту, которую я держала в руке, и треснуть Экейна по макушке, чтобы он ощутил хотя бы неудобство.

− Ты начинаешь раздражать, – оповестила я.

− Ты тоже, – парировал парень. Я выпустила воздух через стиснутые зубы и вернулась к просмотру карты.

− Итак, мы доберемся до Эттон-Крик за пять часов, я правильно поняла? Судя по моим подсчетам…

− Мы будем в монастыре через два дня, – безмятежно перебил меня Рэн. Я уставилась на него:

− Прости? Дорога на поезде занимает пять часов, а так как мы на машине, то можем сократить время до четырех часов. В интернете…

− А в интернете не было персонального предупреждения для Ауры Рид о том, что на главном шоссе расположены посты ОС, потому что они ожидают, когда ты начнешь искать свою мать?

Я втянула голову в плечи. Какой же он гад. Ненавижу его.

− Ненависть — это прямой путь к грешным мыслям и тьме в твоем теле.

− Так мне что, любить тебя? – осведомилась я. Мы уставились друг на друга, но Рэн быстро отвернулся, чтобы следить за дорогой. Он действительно раздражает. Даже не скрывает того, что лезет в мою голову. Теперь понятно, что подразумевал Кэмерон, когда говорил, что он не может вмешиваться в жизни людей, а Рэн может. То есть этот гад может копаться в людских головах.

Я не хотела говорить с этим человеком, поэтому достала из сумки дневник, который превратился в журнал «поиски моей настоящей матери», и по привычке стала писать о том, как мне не повезло с тем, что моим компаньоном в дорожном путешествии оказался именно Рэн; и о том, что он не дает мне сесть за руль, несмотря на то, что эту машину мне подарили на шестнадцатилетие.

В общем, я начала жаловаться и ныть.

Спустя пять минут Рэн спросил:

− Ты не боишься, что твой дневник попадет не в те руки?

− Еще ни в чьих грязных лапах он не был, кроме, конечно, твоих.

Я спрятала блокнот в сумку и стала смотреть в окно, наблюдая за тем, как цветет природа за окном; я ведь еще никогда не выбиралась из Дарк-Холла. Все потому, что Кэмерон, и мама с папой боялись, что я влипну в неприятности.

− Ты злишься? – спросил Рэн. Я удивленно посмотрела на него, неожиданно вспомнив слова Кэмерона: «…он на земле, чтобы проникнуться любовью…»

− Что? – удивился парень выражению моего лица. Я замотала головой, резко отвернувшись. – Что? – настойчивее повторил Рэн. Похоже, что он не любил, когда его игнорируют.

− Ничего.

− Скажи, что.

Я закрыла глаза, пытаясь побороть раздражение и проглатывая несколько особо саркастичных замечаний.

− Следи за дорогой! Кстати говоря, насчет прав: у меня-то они есть, хоть ты и не принимаешь их всерьез. В нашем мире без них нельзя ехать за рулем. Скажи, как ты собираешься выкручиваться из ситуации, если нас остановят?

− Вот, – Рэн достал из кармана толстовки удостоверение и протянул мне. Я скептически приняла его и в шоке уставилась на фотографию восемнадцатилетней блондинки – волосы даже светлее, чем у меня, − по имени Элис Флетчер.

− Что это? – я мрачно посмотрела на Рэна. – Ты что, украл водительские права этой девушки, Элис Флетчер?

− Нет. – Рэн растянулся в усмешке, и вокруг его красивых, темных глаз собрались морщинки. – Это я. Точнее все, когда будут смотреть на меня, будут видеть ее. – Рэн положил удостоверение обратно в карман. Я не шевелилась.

− Ты, должно быть, шутишь.

− Нет, я говорю серьезно.

− Тогда я буду звать тебя Элис, – отчеканила я.

− Можешь звать меня как хочешь, это не изменит ситуации.

− Какой ситуации? – я прикрыла глаза, щурясь от солнца, когда мы выехали из лесной зоны. Рэн надел солнечные очки и глянул на меня:

− Той, где я мужчина, а ты женщина.

− Я не воспринимаю тебя как мужчину, − сказала я, снова вспомнив слова Кэмерона.

− Ладно.

Кэмерон просил не заигрывать с Рэном, хотя не могу припомнить, чтобы я вообще когда-то промышляла подобным. Это, кстати, врожденное, или этому нужно учиться?

Вечером мы подъехали к придорожному мотелю. Я еще никогда не была в подобном месте. Оно было подозрительным и уединенным.

− Почему ты так смотришь? – спросил Рэн, сворачивая на парковку. – Боишься?

Я вскинула брови, с пренебрежением посмотрев на него:

− Это я решила ехать сюда, разве нет? С какой стати теперь я буду бояться?

− Ты будешь спать в одном номере с мужчиной.

Я начала злиться, потому что чувство возникло такое, будто бы он делает это специально. Может он действительно подслушал мой с Кэмероном разговор?

− Кто мужчина? И кроме того разве не ты валялся в моей комнате две недели? Не беспокойся, я к тебе привыкла.

Мы с Рэном выбрались из машины. Я сделала несколько наклонов, и глубоко вздохнула, потом побежала за Рэном, который ушел к зданию главного офиса. Там висела табличка.

− Рэн, тебе не жарко? – спросила я, пытаясь успеть за его шагами. Он вскинул брови:

− Ты хочешь, чтобы я разделся?

Он идиот?

Я проигнорировала его дурацкий вопрос, который он услышал у кого-то из парней в школе, пока таскался за мной по всем кабинетам, и первая вошла в офис. За конторкой сидел странный парень, вылитый Норман Бейтс. Кстати, может быть поэтому я не люблю мотели, − там сплошь и рядом такие Норманы, − хотя это не отменяет других причин.

Итак, Норман Бейтс встал, как только мы вошли, и галантно произнес:

− Добрый вечер, милые дамы, меня зовут Мэтью Клэй, добро пожаловать в наш семейный мотель. – Он улыбался во весь рот. Да уж, точно Бейтс – семейный бизнес… жуть, надеюсь, нас не зарубят во сне топором.

− Итак, девушки, − продолжал Мэтью, − какой номер вы хотите?

Элис Флетчер.

Я смерила Рэна выразительным взглядом. Он что, правда сейчас выглядит как Элис?

− Это… моя подруга? – полуутвердительно спросила я, глядя на Мэтью. Он вскинул брови, посчитав мой вопрос странным. Я нервно рассмеялась.

− Иди в машину, – вдруг сказал Рэн. Я не сразу поняла, к кому он обращается, но, когда он взял меня за локоть, поняла, что ко мне. Непонимающе кивнув, я вышла.

Что еще за фокусы?

Почему он никогда со мной ничего не обсудит, а просто делает, что ему вздумается?

Я села в машину, громко хлопнув дверью.

Элис Флетчер, значит. Мужчина. Отлично, Рэн Экейн, молодец. Стоп, почему я опять выхожу из себя?

Со стороны водителя резко открылась дверца, и я вздрогнула.

− Выходи, злюка.

− Вау, у меня много имен в последнее время, Элис, благодаря тебе.

− Рад стараться.

− Или, может, рада? – с издевкой спросила я, выползая из машины. На самом деле я жутко хотела спать, поэтому мне уже все равно, кто тут Элис, а кто просто Рэн. Я привыкла рано ложиться. Время как раз близилось к семи вечера, а я всю ночь не спала из-за переживаний.

Рэн образовался прямо перед моим носом, так, что я чуть с ним не столкнулась.

− Ты чего? – Я вскинула голову. – Неужели не нравится, что я называю тебя Элис?

− Я сделал это, потому что тебе может угрожать опасность.

− Где? – буркнула я. – В этой степи?

Я сделала несколько шагов и, остановившись, обернулась:

− Кстати, а в какой именно мы комнате?

Рэн напряженно смотрел в сторону. Я проследила за его взглядом, но ничего не увидела, только золотистую дорогу, среди желтеющего поля с поникшей травой, уходящую вдаль.

− Что там?

− Ничего. Идем скорее внутрь. – Рэн заторопился и, схватив меня за руку, потащил вперед. Комната номер 10. Хорошо, что не первая, иначе я бы всю ночь не уснула, а переживала насчет этого Мэтью Клэя. Уж очень это место подозрительное. Вот, даже Рэн ведет себя странно – пугается каждой тени.

Мы заперлись в нашем номере. Рэн щелкнул включателем, и я отметила, что к счастью здесь две кровати и ему не придется спать на полу. В воздухе витала пыль: я видела ее благодаря тому, что сквозь грязно-коричневые занавески просачивался солнечный свет.

Надеюсь, тут все чисто и нет клопов.

Я прошла к окну и задвину занавески, а Рэн привел на первую кровать у двери и стянул толстовку. Тут я вспомнила кое-что.

− Рэн?

Не обращая на меня внимания, он приложил телефон к уху.

− Да, это я. Неважно, да. Да. Говорю «да», не задавай мне этих вопросов. Эй, у меня такое не спрашивай. Я сказал же… да. – Я слушала это, вскинув брови. Впечатляет. Оказывается, он не только со мной такой «разговорчивый». – Да, мы уже почти приехали. Конечно, я сделал. Они где-то рядом. Я просто знаю. Они следили за домом.

Рэн отключился и посмотрел на меня.

− Что?

− Ты сказал, что за моим домом кто-то следил?

− Разумеется, − он пожал плечами, словно сказал нечто вполне обычное. По моей спине поползли мурашки. – Они с самого детства следят за тобой, Аура, и терпеливо ждут, когда ты сделаешь ошибку. Они готовы сами тебя подтолкнуть к ней. Эти люди пойдут на все.

Я не нашлась, что ответить. Знаю, Рэн говорит правду, вот только все не звучит реально. Звучит, как бред сумасшедшего. Я решила отвлечься.

− С кем ты говорил?

− С братом. – Я не стала спрашивать, был ли это Кэмерон, потому что, если бы это был он, он бы захотел поговорить со мной. – Я в ванную.

Я опустилась на кровать.

За моим домом следили, и наверняка до сих пор следят. И они знают, что я уехала.

Возможно они были правы: я погорячилась, решив приехать в Эттон-Крик и найти Изабеллу. Это огромнейшая ошибка, но отступать поздно. Нужно довести дело до конца, понять, почему она столь яро ненавидела меня, что пыталась убить даже до рождения. Я попробую убедить ее, что я нормальная, что я не чудовище.

Я все думала и думала об этом, прокручивала в голове разные варианты событий, поэтому не заметила, как вернулся Рэн. После душа его разморило, он выглядел очень уставившим, под глазами залегли темные тени. Я не успела остановить себя до того, как увидела капли воды, стекающие по груди к поясу штанов, из-за которых виднелась татуировка под названием «Вязь Судьбы».

− Ты чего? – Рэн перестал вытирать волосы, и удивленно посмотрел на меня.

− Ничего, – буркнула я, стараясь смотреть куда угодно, кроме него. Он пожал плечами, положил полотенце на свою постель и надел чистую футболку. Затем повернулся, и я опять отвела взгляд.

− Что с тобой такое? – Рэн приблизился и положил холодную ладонь мне на лоб, проверяя температуру.

− Эй, не подходи так близко, − я отшатнулась. Рэн плюхнулся на кровать напротив и склонился вперед, упершись локтями в колени.

− Что сказал Кэмерон?

− Ничего.

− Я знаю, он что-то сказал.

Я беспристрастно смотрела на Рэна, а внутри все перевернулось: он действительно догадался или просто проверяет?

− Задаешься вопросом серьезен ли я, − догадался он.

Я омрачилась и почувствовала это. Сердце забилось быстрее, а на шее выступил пот. Опасность. Я чувствую себя в опасности, но дело не в нем – не в Рэне, дело во мне. Я делаю то, о чем предупреждал Кэмерон – я начинаю замечать Рэна. Надо прекращать. Я просто оказалась в непривычной обстановке, делаю то, что раньше не делала и сижу наедине с парнем, с которым раньше никогда не была наедине.

Я поняла, что слишком долго молчу, потому стала лихорадочно соображать, что сказать, однако Рэн меня опередил:

− Я просто смотрю на тебя, Аура, но ты чувствуешь влечение. – От моего лица так резко отхлынула кровь, что закружилась голова. Рэн не осуждал, он, казалось, все понял. – Ничего страшного, − заверил он, отстраняясь. – Кэмерон предупредил тебя заранее, потому что знал, что это случится – что ты начнешь что-то чувствовать.

− Не говори ерунды! – взвилась я, едва сдерживаясь, чтобы не накрыть пылающие щеки ладонями. Но Рэн продолжал гипнотизировать меня взглядом и голосом:

− На самом деле ничего этого нет – я не привлекаю тебя, тебе лишь кажется. Это не я, а мой свет. Мы с тобой полностью противоположны, Аура, и да, хоть ты и человек, и такой останешься, в тебе все равно есть темнота, которая меня жаждет.

− И… что? – я будто на лекции.

− Тебе нечего бояться, мы с тобой не можем умереть от любви.

Рэн пересел ко мне на кровать, и уставился на мое лицо, изучая.

Что он делает?

Свет, − напомнила я себе, − просто свет, который мне нравится. И все. Больше ничего.

Сердцебиение участилось.

− Знаешь, почему? – прошептал Рэн, и я вздрогнула, потому что забыла о его обольстительном голосе. – Потому что любви не существует. Ее нет и не может быть. – Он пригладил мои распушенные волосы. − Ты не должна слушать Кэмерона, потому что он верит в самые чудесные чудеса.

− Убери руку, − сказала я дрожащим голосом. Рэн со смешком убрал.

− На самом деле ты млеешь, когда я к тебе прикасаюсь. Так и должно быть.

− Ты дурак?!

− Нет, а почему ты спрашиваешь?

− Потому что ты странно себя ведешь. Почему, когда мы на людях, ты всегда такой милый и приятный, а когда мы с тобой наедине, ты как свинья?!

− Чтобы ты не тешила себя надеждами. Мы не будем вместе. А свет, который ты так хочешь, может появиться и в твоем теле. Скоро. Скоро он появится внутри тебя, и я тебе буду не нужен. Кстати, − Рэн подарил мне искреннюю усмешку. – Родив ребенка от ангела ты очистишься от скверны.

− Мне шестнадцать, – угрюмо напомнила я. Этот парень, действительно… − А почему ты не веришь в любовь? Кэмерон верит.

⇐ Предыдущая 33 34 35 36 373839 40 41 42 Следующая ⇒