Адам присел рядом. Его коричневые волосы взлохматились, придавая лицу озорной вид. Вот только глаза Адама не были ни озорными, ни веселыми. Они были мертвыми и пустыми, как я сама.

Несколько секунд мучительной тишины и вот, Рэн отпускает меня и уходит, а я еще жду несколько секунд, и, со страстным желанием спрятаться, забираюсь в душевую кабинку. Там я опустилась на колени, снова разрыдавшись.

Табретт пожертвовала своей жизнью для того, чтобы доказать тем людям…

Что же делать?

Что теперь будет с ее сыном, Аароном, он ведь…

Я медленно убрала руки от лица и уставилась перед собой. Вода лилась на голову и затекала в глаза, причиняя боль. Но мне нравилась такая боль. Она физическая, не душевная. С ней я могу справиться.

Я выдохнула.

Что ж, теперь я поступлю правильно.

Это будет единственное правильное решение.

***

Три часа спустя Рэн вернулся в нашу комнату в мотеле, и едва он шагнул на порог, тут же замер. Беспокойный взгляд метнулся к моей кровати, а затем ко мне. Затем вновь к кровати. Казалось, от изумления он может выронить пакет, который держит в руке.

Я опустила взгляд. На моей кровати сладко посапывал Аарон – сын Табретт. Как только Рэн уехал в церковь, я сразу же вернулась в охотничий домик, чтобы забрать его.

Однажды Табретт рассказала мне забавную историю о том, как целый день не могла найти своего сына, когда они играли в прятки. Аарон выбрался из укрытия лишь когда проголодался, а до этого он просто сидел в потаенной нише в погребе, и терпеливо ждал, когда недогадливая мама его найдет.

Вот что хотела сказать мне Табретт в день смерти, − что ее сын прячется в том погребе. Я забрала его сегодня сонного, уставшего и напуганного, потому что он не понимал, куда делась мама, и почему она так долго не приходит за ним. Я привезла его в мотель и уложила спать.

− Что это? – спросил Рэн, уставившись на меня.

− Это ребенок.

− Я вижу, что это ребенок. Чей это ребенок? – Рэн начал заводиться.

− Наш это ребенок. – Не удержалась съязвить я, и, надо полагать, что Рэн поверил, судя потому каким взглядом на меня посмотрел и как вытаращил глаза. – Я шучу. Как мы могли бы родить ребенка?! – я вспылила, теряя над собой контроль. – И не говори «что это» на сына моей сестры!

− Я понял, – неуверенно пробубнил Рэн. Удерживая в одной руке пакет с едой, он выглянул за дверь, чтобы проверить никто ли не следит за номером. Убедившись, что все в порядке, он закрылся на все засовы. Я испытывала жуткое недовольство от его поведения, хотя сама виновата – не предупредила.

Я прочистила горло и мягким тоном произнесла:

− Это сын Табретт, его зовут Аарон. − Я с нежностью посмотрела на малыша. Он такой забавный, когда спит. И похож на мамочку. Я перевела взгляд на Рэна: − Как ты мог не знать, что у нее есть сын?!

− Ты не должна набрасываться на меня, – укорил меня юноша. Он поставил пакет на стол и подошел к малышу, пристально разглядывая его. – Я знал, что у нее есть сын, я не мог не знать. Но объективно размышлять о чем-то, когда нахожусь в одном обществе с тобой, я не могу.

− А в чем дело?! – Я скрестила руки на груди, вскидывая голову. – Что со мной не так?! Ах да, я же чертов дьявол.

− Не говори так, – приказал Рэн, и я буквально подавилась воздухом, от того, как он посмотрел на меня. – Больше никогда не говори о себе такого, ясно?

− Да, – буркнула я. – И отойди от ребенка, ты его напугаешь.

− Это ты можешь его напугать этим яростным блеском в глазах. Сейчас рядом с ребенком должен находиться мужчина, который хорошо разбирается в психологии детей.

Я оценила Рэна уничтожающим взглядом.

− Психология детей? Ты даже со взрослыми людьми не умеешь нормально разговаривать.

− Дети прекрасны душой.

Тут мне возразить было нечего. Я не могла не отметить, что Рэн действительно нормально обращается с Аароном. Он присел на кровать и провел ладонью по животу мальчика, будто проверяя, все ли с ним в порядке.

− Ты ведь ангел, − произнесла я, − как ты можешь говорить о людях так плохо?

Я вспомнила Адама и его точку зрения, и решила, что эти двое в чем-то даже похожи.

− Я говорю правду. И я не просто ангел, а ангел Судьбы. − Рэн внимательно смотрел на Аарона, продолжая задумчиво говорить: − И, если ради мира на земле придется пожертвовать чьей-то жизнью, я сделаю это.

Я застыла, уставившись на Рэна в упор. Его слова меня ранили. Это нечестно по отношению к людям – любой может стать его мишенью. И все же, как это сложно – распоряжаться миллионами судеб. Возможно у Рэна нет выбора, и он заставляет себя ничего не чувствовать?

Я очнулась, ведь наш возможный спор с Рэном ни к чему не приведет, и склонилась над Аароном. Скоро мне придется думать над тем, как объяснить ему произошедшее. Значит ли это, что я, как мои мама с папой, буду всегда лгать лишь потому, что не смогу сказать правду?

Я уже хотела спросить у Рэна, что будет в будущем, ведь наверняка он знает о судьбе ребенка, как позади себя услышала голос Лиама:

− Эй, вот это да! Когда вы успели заделать ребенка?! – ангел Смерти материализовался посреди комнаты, из-за чего у меня едва сердце не выскочило из груди.

Рэн прошипел:

− Заткнись, иначе разбудишь его.

Я удивленно перевела взгляд на парня.

− Ладно, мамочка, тише… − рассмеялся Лиам. – Аура, я пришел поговорить с тобой.

− О чем? – сердце сделало в груди кульбит, и даже ладони вспотели от волнения.

− Давай поговорим снаружи. – Лиам взял меня за руку и потянул к двери, запертой на все замки. – Не хочу мешать этой наседке возиться с цыпленком.

Я обеспокоенно обернулась, ожидая встретить испепеляющий взгляд Рэна, но он был слишком поглощен заботой о малыше.

Мы с Лиамом вышли во дворик мотеля. Кроме нас, похоже, посетителей больше не было. На многие мили вокруг были лишь пустыня и перекати-поле. Я уставилась на Лиама во все глаза.

− Стой, − оборвала я, когда он открыл рот. – Я не знаю, хочу ли…

− Аура, − Лиам положил ладони на мои локти. – Не бойся. Я видел твою сестру.

− ГДЕ? – выдохнула я, с трудом помня, как дышать.

− Я пришел не для того, чтобы обнадеживать тебя, Аура, − грустно сказал Лиам. – Я здесь, чтобы ты больше не волновалась. Твоя сестра в целости и сохранности, но больше не здесь. Она в другом мире.

− Ей было больно? – шепотом спросила я, застыв в руках Лиама будто камень.

− Нет, − шепнул Лиам, склонившись ко мне. – Нет, Аура. Ей не было больно! Она попросила передать тебе, чтобы ты не смела себя винить. Оставаться верной себе – это решение приняла Табретт, а не ты. И никто другой. Решала лишь она.

− Что еще она сказала?

− Тише, тише… − Лиам провел руками вверх и вниз по моим предплечьям. – Она никогда не теряла веры в тебя, Аура. Табретт знала, что ты останешься человеком.

Я всхлипнула, и завыла как раненый зверь.

− Тш-ш-ш, − шепнул Лиам, обнимая меня за плечи. Наверное, у него большой опыт с плачущими девушками, ведь он ангел Смерти. Рыдая навзрыд, я обняла Лиама в ответ, бормоча:

− Ты уверен, что с ней все хорошо? Она не злится на меня?

− Ну, малышка Аура, с чего бы ей злиться на тебя? – Лиам рассмеялся над моей головой, затем отодвинулся, становясь серьезным. – Аура, послушай. Ты должна вспоминать слова своей сестры, когда тебе будет сложно оставаться собой. Когда больше не будет сил бороться со всем этим, ты должна вспомнить просьбу Табретт, и прийти в себя.

− Хорошо, – пообещала я, вытирая глаза. На меня внезапно навалилась усталость. Надежда, придавшая на несколько минут сил, бесследно исчезла. С Лиамом я не успела попрощаться, потому что он исчез сразу же, как только повисло секундное молчание. Очевидно он не боялся, что кто-то заметит демонстрацию чудес прямо посреди двора.

Я вытерла слезы и вернулась в комнату. Рэн спал. Прямо вместе с Аароном. Это была такая трогательная сцена, что на мои глаза вновь навернулись слезы. Они оба – взрослый парень и мальчик – выглядели такими невинными и беззащитными, что сжалось сердце.

Аарон еще не знает, что случится с ним в будущем. А я знаю. Ничто не закончится хорошо.

Я подкралась к кровати и склонилась над ними, сцепив руки за спиной. Я давно заметила, что во сне Рэн выглядит почти как человек. Хотя я никогда не была до конца уверена в том, что он спит. Да, вроде бы его глаза закрыты, но на лице нет той детской беспечности, которая была на лице Кэмерона, когда он спал. Наверное потому, что Рэн не был рожден на земле.

Тут он внезапно распахнул глаза и посмотрел на меня. Я отшатнулась от кровати.

− Чем ты занимаешься?

− Ты знаешь, что выглядишь ребенком во сне? – солгала я, сделав шаг назад.

− А ты храпишь и пускаешь слюни, – парировал Рэн, выпрямляясь. − И не сверли меня.

Я вскинула брови, но промолчала. Не знала, как вести себя после утреннего срыва в душе. И тут я совсем некстати вспомнила, что вообще-то он видел меня в нижнем белье.

Черт, − я едва не зажмурилась от досады. Рэн почувствовал мой взгляд.

− Что с тобой?

− Ты, − ответила я. – Со мной ты, и это раздражает.

Рэн пожал плечами, словно его ни капли не задела моя грубость.

− Собирайся.

− Куда? – Мое сердце бухнулось вниз.

− Мы должны провести обряд очищения, чтобы твоя душа не заполнилась тьмой, − беспечным тоном ответил Рэн. Будто бы не преподнес мне только что ужасную новость. Я мгновенно отреагировала:

− Я не могу оставить Аарона одного! Не после того, что случилось с Табретт! Если с этим мальчиком что-нибудь произойдет, я не смогу жить!

Рэн кивнул:

− Мы возьмем его с собой.

***

Мне вновь было страшно. Так, что все время потели ладони и колени подкашивались, так, что к горлу подкатывала тошнота. В моем желудке страх свернулся змеей; распустил по крови отравляющий яд. Он сначала парализовал, затем внезапно отпустил, стоило ступить на священную землю заброшенной церкви. Ничего не произошло. На меня не свалился кирпич, меня не поразило молнией. Я была снаружи и оказалась внутри. Живая и невредимая.

Теперь, преодолев страх, я смогла осмотреться. Церковь была старой, забытой. Восточная стена полностью обвалилась, молитвенный зал тоже, но с западной стороны оставалось несколько свободных комнат, овитых плющом. Рэн приказал мне идти в самую дальнюю комнату, и когда мы остановились у высоких деревянных дверей, добавил:

− Иди в комнату, Аура, и присмотри за Аароном.

− Почему у меня такое ощущение, что мы больше не увидимся? Словно… − я болезненно сглотнула. – Как будто ты уходишь на войну или что-то вроде этого… мне как будто не хватает… воздуха.

Рэн криво усмехнулся:

− Тебя одолевает беспокойство, что ты можешь лишиться моего света.

Я разозлилась, и быстро вошла в комнату, закрыв дверь изнутри. Почему он решает все за меня? Почему говорит, будто я могу скучать только из-за света? Все не так!

Рэн мне нравится. И не просто из-за света. Потому что он это он. Потому что он ответственный, добрый и даже чуточку заботлив. И я ощущаю это вовсе не из-за света, а потому что Рэн – это Рэн, а не кто-то другой.

− Аура? – Аарон потянул меня за руку, и я очнулась. В другой руке он держал леденец с головой зайца, который дал ему Рэн, сразу после того, как мы направились к заброшенной церкви, скрытой в лесу. − Почему мы пришли сюда? Где дядя?

− Он ушел по делам.

Я осмотрела беглым взглядом комнату. Первое, что мне бросилось в глаза – бассейн.

Честное слово, этот небольшой, но глубокий бассейн был прямо посреди комнаты. Я сглотнула, стараясь отогнать дурные воспоминания, связанные с водой. В детстве меня пытались утопить. И то озеро за охотничьим домиком, где теперь похоронена моя сестра… эти болезненные картинки разом вспыхнули в мозгу, чуть не сбив с ног. И худшее из них то, что мне придется войти туда. В эту воду. По собственной воле.

Я улыбнулась малышу, пытаясь снять напряжение.

− Скоро мы его увидим.

− А где мама? – Аарон засунул в рот леденец. Ему вообще можно кушать такое? Я совсем не разбираюсь в детях, что, если от конфет у него заболит живот? Или зубы?

− Аарон, а тебе можно кушать конфеты?

− Да, − с готовностью кивнул малыш, пытаясь раскусить маленькими зубками леденец. Сомнительно, но поверю. − А почему мы здесь?

Вопрос мальчика напомнил о том, что я пришла сюда не просто так. Я должна сделать то, что поможет мне очиститься, искупить мои грехи. На самом деле, это должно помочь почувствовать вину за то, что я убила двух людей не колеблясь, не раздумывая. И до сих пор я не жалела о том, что сделала – по крайней мере не позволила тем людям, убившим мою сестру и отобравшим мать у ребенка, уйти безнаказанными.

− Идем, малыш, – я потянула Аарона за руку к двери сбоку, про которую, должно быть, говорил Рэн, когда просил, чтобы я оставила мальчика там. Я открыла дверь. Это был пустой кабинет, но там же я обнаружила небольшую коробку с игрушками, стоящую на стуле. Я подвела Аарона к этой коробке, опустила на пол, предлагая ему поиграть. Ребенок тут же заинтересовался.

− Я должна кое-что сделать, − внятно произнесла я. Аарон потерял ко мне интерес. − Это не займет много времени, поэтому я оставлю тебя здесь ненадолго.

Я ушла, и заперла комнату снаружи.

С ним ведь ничего не случится?