Терапевтическое воздействие игры

Наряду с психоаналитической доктриной игры, когда применяются методы наблюдения и невмешательства вместо руководства и рекомендаций, все в большей сте­пени получают развитие современные интегративные психологические принципы игры. Это синтез наблюде­ния за спонтанной деятельностью детей, с тем чтобы наилучшим (оптимальным, наиболее' естественным) об­разом использовать его для решения актуальных про­блем и восстановления (укрепления) психического здо­ровья, самочувствия, раскрытия резервов роста и наибо­лее полного, социально адекватного познания и отраже­ния окружающей действительности. Следовательно, ле­чебное воздействие игры значительно шире ее психоло­гической задачи или коррекции, существующих сами по себе, не заменяя, а дополняя психотерапию неврозов. Все это эффективно только при одном условии — в слу­чае заинтересованности ребенка хотя бы в том, что с ним

будут играть, уделять больше внимания, чем раньше, хвалить за успехи, не отрицая временных неудач и пора­жений.

Ниже рассмотрены механизмы лечебной игры на физиологическом и терапевтическом уровнях.

Физиологическое действие лечебной игры состоит в создании новых положительно заряженных функциональных доминант в деятельности коры больших полушарий мозга. Именно они нейтрализуют и устра­няют чувство страха, недовольства и печали как глав­ных видов отражения дисфункционального состояния при неврозах.

К физиологическим аспектам воздействия лечебной игры следует отнести и восстановление оптимального би­латерального взаимодействия левого и правого полуша­рий головного мозга. При неврозах у детей, как уже от­мечалось, нередко подавляется активность ведущего пра­вого полушария, что выражается в появлении не свой­ственных детям тревожности, сомнений, чувства опасно­сти, ритуальных (защитных) действий. После проведе­ния игры, в которую удалось эмоционально вовлечь ре­бенка и где он смог спонтанно выразить свои чувства, он подает при прощании не правую руку, как это было до иг­ры, а левую, что указывает на активизацию его природно преобладающего правого полушария. Более того, ребе­нок может восстановить свою скрытую или явную лево-рукость, если она была следствием естественного, но за­тем подавленного межполушарного взаимодействия в пер­вые годы жизни. Результат лечебной игры очевиден при заикании, связанном с переучиванием левшей и инфор­мационно-смысловой перегрузкой левого, недоминирую­щего, полушария головного мозга. Тогда заикание про­ходит при устранении блокирующих речь страхов, не­уверенности в себе и проблем в общении. Собственно, на достижение этих результатов и направлены все игровые занятия.

Терапевтические факторы игры

1. Преодоление заторможенных и отрицательно действующих на личностный рост эмоций. Подробно мы изложим это, рассказывая о катарсисе. Здесь же отметим, что грамотно организованная игра дает воз­можность устранить непосильное бремя отрицательных эмоций с помощью разработанных нами методик приня­тия и играния роли. При этом основной принцип — взя­тие роли, которая раньше была недоступна, отвергалась и против которой воздвигнута защитная стена страха: насколько ребенок раньше боялся этой роли (образа), насколько он агрессивен по отношению к ней в процессе игры. Само преодоление отрицательных эмоций проис­ходит с помощью других участников игры, драматиче­ски подчеркивающих тот страх, который раньше был при­сущ ребенку. Перемена же ролей показывает отсутствие прежнего страха: дети могут сопротивляться воздей­ствию шоковых или перманентно действующих фруст-рирующих факторов.

Приведем историю мальчика 5 лет с явно правополу-шарной направленностью, с поздним развитием речи и почти одновременно начавшимся заиканием. Его води­ли к лучшим логопедам, которые исправляли речь на «правильную». Между тем он не может сейчас и не сможет в обозримом будущем так медленно и взвешенно говорить, будучи холериком. Очередным логопедом был установлен режим молчания, когда запрещалось произ­носить какой-либо звук в течение недели, и затем ре­жим «чрезвычайного положения»: нужно было долго думать, как сказать слово и по какому поводу. Подоб­ную мучительную пытку мальчик перенес только пото­му, что с ним никто и никогда не играл. Властная мать не допускала выражения детских эмоций, крика и весе­лья, поскольку паранойяльно убеждена в их вредности из-за опасности перевозбуждения и усиления заикания (так ей внушил опять же хороший в других отношениях

невропатолог). Но «запретный плод сладок», поэтому мальчик при общении на игровой площадке так радо­вался сверстникам, что начинал говорить еще сбивчи­вее, понять его становилось совсем нелегко. К тому же после режима молчания на его лице появлялось нечто вроде судорог, да и сон стал беспокойным. Видно было, как мучительно для него общение с родителями и спе­циалистами, не учитывающими своеобразие темперамен­та, характера и причин заикания. На приеме было вы­явлено большое количество страхов, скованность, зажа-тость в непривычных ситуациях и неудивительно, так как его эмоции и речь были заблокированы. Мы дали ему возможность, может быть, впервые в жизни свободно по­играть без опасений, замечаний, наказаний и ежеминут­ного контроля. Эффективность игры была настолько ве­лика, что на время исчезли блокирующие механизмы самовыражения: игра стала естественной, непринужден­ной и ненапряженной, эмоции «били фонтаном». Мать была поражена, когда ее пригласили в игровой зал, где она, не замечаемая ребенком, смогла наблюдать совер­шенно чистую речь сына в роли волка с его угрозами и аг­рессией в отношении других, более послушных сказоч­ных персонажей. Становилось понятным, какой прессинг испытывал раньше ребенок при попытке избавиться от непереносимого нервно-психического напряжения.

Любой достигнутый эффект психотерапии должен закрепляться дома путем повторения и нахождения бо­лее оптимальных разрешений стрессовых и конфликт­ных ситуаций. Родители, надо отдать им должное, при­слушались к нашим советам и ослабили навязчивый контроль за речью.

Особенно успешными были игры в тряпичные куклы с чередованием ролей и коррекцией реплик ребенка, если они не соответствовали взятой роли. Когда, держа в руках тряпичного волка, он снова начинал заикаться при нападении на зайчика, зайчик шутливо говорил: «Как

же ты меня испугаешь, если сам дрожишь от страха? Вол­ки так не говорят». Тогда подзадоренный волк без запин­ки говорил, чего он хочет от зайчика: конечно же, съесть его, но может передумать, оставить в живых, отпустить при условии, что он больше не будет попадаться ему на глаза, поскольку такая уж у него натура, привычки и образ жизни. Далее разыгрывалась ситуация, когда волк пытается догнать всякий раз ускользающего зайчи­ка и признает в конце концов, что зайчик такой же ловкий, как и он, и жить им в лесу придется вместе, несмотря на различие вкусов. Самое удивительное — чи­стая речь мальчика при игре, когда он сердился, гневал­ся, угрожал, преодолевая блокированные ранее эмоции. Даже в гимназии, в которой он обучался впоследствии, не наблюдалось явных нарушений речи. Выздоровлению от невроза способствовало и более быстрое прекращение явлений невропатии как исходной нервно-соматической ослабленности. К десяти годам исчезли частые простудные заболевания, ангины, аллергические проявления, нару­шения сна и аппетита. Речь стала полностью свободной, более того, наш бывший пациент начал по собственному желанию участвовать в художественной самодеятельно­сти, сдал на «отлично» все экзамены и поступил в пре­стижный вуз с конкурсом 10 человек на место.

2. Преобразование негативных, деструктивных чувств в позитивные, конструктивные чувства. Страх в этом случае превращается в уверенность в себе, раз­дражительность и капризность — в более адекватные реакции, а необоснованная печаль заменяется радостью от возможности познать себя и утвердиться в новом качестве.

3. Дезактуализация угрожающих образов с целью раскрытия и направления в позитивное русло индивиду­альных психических возможностей ребенка.

4. Оживление (реанимация) эмоций способствует адек­ватному самочувствию, возрастному и индивидуальному

развитию. При отсутствии игр в детстве нет эмоций увле­чения, азарта и возбуждения, столь характерных для естественных игр детей. В лечебной игре эти эмоции по­лучают свое новое воплощение, например в виде открытой радости, переживания и печали по поводу как реаль­ных, так и воображаемых событий. Например, девочка трех лет от роду, уже пребывая в неврозе страха и за­икаясь при встрече с незнакомыми людьми, после спон­танной игры на приеме и похвалы за успехи в совмест­ной игре в кегли, по словам матери, стала громко и чисто говорить, даже улыбаться и петь, чем привела в изум­ление родителей, а также бабушек и дедушек, не терпя­щих своеволия, самонадеянности и экспрессивности. Все же нужно отдать должное родителям, вспомнившим, какой дочь была непосредственной, эмоционально живой в первые годы жизни. После четырехмесячного курса про­работанных совместно игр заикание прошло без следа. 5. Создание жизнерадостного настроя как условия адекватного самопознания и самоутверждения, означаю­щего появление веры в себя и свои возможности. Следу­ет помнить, что не бывает детей с неврозами, у которых бы не наблюдались заниженная самооценка и неуверен­ность в себе при одновременно подчеркнутом стремле­нии к самоутверждению. Именно остро переживаемая несостоятельность, неспособность защитить себя и насто­ять на своем, быть решительным и последовательным характеризует как детей, так и взрослых с невротически неизжитым опытом переживаний. Все это ведет к посто­янной внутренней неудовлетворенности, препятствует раскрытию себя и достижению жизненно значимых це­лей. Тогда эмоциональное состояние не может быть оптимальным, более того, оно становится пессимистич­ным с депрессивным оттенком. И лечебная игра с ее оптимистичным, жизнеутверждающим настроем является средством оживления заторможенных и отрицательно измененных эмоций. Лечебная игра тем и отличается от

обычной игры, что предоставляет дополнительные воз­можности самоутверждения в пределах социальной ре­альности. Нельзя делать ребенка «летящим в космосе, преследующим и все уничтожающим вокруг суперме­ном». Он должен столкнуться с реальными, более или менее осознанными в его возрасте опасностями, чтобы выработать адекватные реакции. Обычно пример подоб­ного опыта детей заставляет не очень «продвинутых» в этом отношении родителей удивиться, если не ужас­нуться тому, как ребенок приобретает опыт решения проблем, похожих на их собственные. Тогда и родители начинают понимать, что не следует печалиться по пово­ду якобы безвыходной ситуации, словно это был конец света. Специалисту приходится каждый раз вниматель­но определять не только эмоциональное, но и в целом психическое состояние родителей, прежде чем лечить по их желанию нервные расстройства детей.

Вспомним гениального Франсуа Рабле, знаменитого автора романа «Гаргантюа и Пантагрюэль», между про­чим доктора медицины. М. М. Бахтин, исследовавший его творчество, отмечал целебное действие смеха, как и лежащую в его основе Гиппократову философию сме­ха — не пасовать перед недугами, стараться во что бы то ни стало сохранять бодрость и силу торжествующего жизнелюбия, духовную активность, заряжать себя энер­гией жизни и побеждать недуг с помощью неиссякаемо­го оптимизма. Все врачебное искусство доктора Рабле заключено в этих принципах, как нельзя лучше подхо­дящих для игровой психотерапии неврозов. Когда ребе­нок не хочет уходить из игрового помещения и туда начинает заглядывать встревоженная мать, становится ясно, что решать надо проблемы скорее самой матери, а не ребенка. Только каждая четвертая мать может позволить себе «роскошь» обойтись без патологической эмоциональной зависимости ребенка, которая ей нужна для оправдания собственного невроза, влияния на мужа

или нежелания работать. Часто улучшения эмоциональ­ного состояния детей удается добиться скорее, чем это можно ожидать от родителей, и прежде всего от матерей. Вот почему необходимо в первую очередь решать супру­жеские проблемы и уж потом помогать детям. Более того, ставшие эмоционально радостными и непосред­ственными в соответствии со своим возрастом дети, об­ретя подобный опыт в лечебной игре, снова могут eго утратить в унылой, тревожно-напряженной и конфликт­ной обстановке в семье. Чтобы закрепить и упрочить по­ложительные результаты лечебных занятий, необходима совместная игра детей и родителей дома по проработан­ным на приемах сценариям.

Итак, лечебная игра создает жизнерадостный, опти­мистический настрой, способствующий уверенности в се­бе, в своих действиях и поступках, что подразумевает восприятие себя в роли активной личности, свободной от трагизма и излишнего беспокойства.

6. Закрепление достигнутых в игре успехов лучше всего осуществляется с помощью внушения, которое во время игры не проводится, поскольку роли взаимодей­ствующих лиц исключают внушение как таковое.

После окончания игры и конспектирования ее содер­жания родителями для последующего воспроизведения дома специалист обращается ко всем присутствующим с просьбой сказать хором фразы типа: «Катя — хорошая девочка», «Катя отлично играла», «У нее все получилось как надо», «Теперь она будет играть в эти игры и до­ма», «Мы ждем ее». При конкретных функциональ­ных нервных расстройствах, например заикании, энуре­зе и тиках, групповые внушения тоже носят соответ­ствующий направленный характер: «Катя замечательно говорила, совсем легко и свободно, так будет и дома. Все лучше и лучше», «Нина ночью будет сухая, сама про­снется, все почувствует и будет видеть много хороших снов», «Миша совсем перестанет чувствовать свои лиш-

ние движения, и никто не будет напоминать ему об этом» и т. д. После подобного суггестивного группового речи­татива все взрослые участники игры пожимают ребенку руку, гладят по голове, говорят комплименты и вручают памятные сувениры (заготовленные заранее). В итоге ребенок не хочет покидать помещение, даже несмотря на просьбы родителей (перед приемом все было наоборот), играет еще самостоятельно некоторое время и уходит с же­ланием участвовать в новых обещанных ему играх.

7. Психологическая очистка негативных послед­ствий семейного воспитания — последнее разработанное нами направление в игровой психотерапии *.

Все дети получают замечания, советы, указания, они сталкиваются с запретами и наказаниями. Это обычная практика, а то и рутина воспитания, исключающая ситуацию вседозволенности. Запреты действуют как дисциплинирующий фактор, способ социализации и са­моконтроля. Однако при неврозах у детей часто отмеча­ется превышение количества советов и запретов, в нем нет реальной необходимости. Подобная избыточная вер­бальная продукция более всего свойственна тревожно-мнительным родителям, неуверенным в себе, чрезмерно опекающим детей и в то же время не верящим в их способности и возможности. Избыток воспитательной информации, особенно в виде запретов и угроз, часто отмечается у доминантных (властных) родителей, и тем более при паранойяльном (недоверчиво, подозрительно) настрое, когда кажется, что ребенок все делает не так, как нужно и как следует. Бесчисленные замечания, угрозы, запреты и наказания не проходят бесследно для психики ребенка, оставляя «осадок» в виде возрастаю­щего чувства внутренней неудовлетворенности, досады, упрямства и раздражения.

Велика и социальная опасность негативных послед­ствий воспитания из-за непредсказуемости запоздалых

* Более подробно будет освещено в гл. VI.

и уже импульсивно заряженных эмоций взрослых, «стреляющих», подобно гранатомету, по неподходящим целям. Иногда мы видим, как «ни с того ни с сего» впол­не благополучный мальчик или девочка совершает агрес­сивные действия в отношении сверстников или поступки, «порочащие честь и достоинство». Обычно у таких детей благополучные родители, без конца повторяющие, как мо­литву, слова о благородном, безупречном поведении, что очень похоже на лицемерие. Мы убеждены в том, что детей нельзя обманывать в любом, даже самом нежном возрасте, как не следует и угрожать. Наказывать как раз можно *, если наказание является справедливым, вос­питывающим опытом взрослых, но оно не должно быть садизмом, компенсацией неудовлетворенности взрослых. Лучше признать ошибку ребенка, четко обозначить ее, чем недоговорить, скрыть, сделать глубокомысленный вид или задуматься о дальнейших отношениях.

Что же характерно для детей с неврозами? Как раз накопление критической дозы неусвоенного, преждевре­менного, запредельного информационного «мусора», ко­торый оседает в подсознании и отрицательно действует на самочувствие и жизненный тонус. Когда мы работаем со взрослыми пациентами, нас всегда интересует их отношение к морали, внушенной в детстве родителями. Многое амнезируется (забывается), но по имеющимся проблемам и поведению взрослого человека можно пред­ставить стиль воспитания в семье. Постоянное, глубоко спрятанное чувство вины и неуверенности в себе может оказаться следствием бесконечных упреков в детском

* Вспомним доктора Б. Спока — детского врача, книги которо­го, в том числе «Ребенок и уход за ним», расходились в 1970-е годы миллионными тиражами. Кроме ценных советов по уходу за детьми там содержались модные тогда психоаналитические доктрины о не­вмешательстве во внутренний мир ребенка, недопустимости наказа­ний, в том числе физических. И что же, на склоне лет Спок признал во многом ошибочными подобные воззрения, убедившись на приме­ре своих сыновей, что все это заканчивается не лучшим образом.

возрасте и недостижимости результатов у более успеш­ных сверстников, а также идеалов, внушенных родите­лями. Чувство безотчетного страха и паники, возникаю­щее без реального повода, также может быть следствием неотраженных угроз в детском опыте. Раздражитель­ность, нетерпеливость, вспыльчивость ребенка напоми­нают темперамент и характер родителей, а также кон­фликтный стиль их взаимоотношений.

Не стоит нийого обвинять в нервных расстройствах ребенка, лучше помочь ему и родителям в процессе спе­циальной игры, во время которой ребенок впервые может возразить родителям, сказать «Нет», «Отстань! », «Пре­крати! », «Сейчас покажу! », т. е. все то, что обычно возму­щает родителей. Условность игры позволяет все это осу­ществить, реализовать, компенсировать в эмоциональ­ном накале игры с ее исходном принципом: «в игре все равны и свободны». Раз так, то и родители, и дети мо­гут активнее, чем в жизни, регулировать свои напряжен­ные взаимоотношения без риска быть осмеянными, осуж­денными и наказанными.

Представим себе игровую ситуацию, не только обеспе­чивающую снятие негативных последствий семейного воспитания, но и предполагающую помощь в преодоле­нии страхов. В качестве примера приведем игру в фут­бол, где все равны независимо от возраста и возможно­стей. Подбегая к суровому на вид отцу, трехлетний сын выпаливает, прежде чем отнять мяч: «Прекрати! Нель­зя! Отстань! » Естественно, отец не подчиняется этим приказам и так же поступает при попытке отбить мяч у сына. Но дело сделано: ребенок впервые смог сказать взрослому то, что ему было недоступно в реальной жизни, а родитель при этом должен принять условия игры, т. е. проявить терпимость и воздержаться от не­замедлительного наказания. Результат подобной игро­вой тактики просто поразителен: заметно уменьшается агрессия при взаимодействии друг с другом, а заодно увеличивается продолжительность игр дома.

Безусловно, игровая эффективность психологическо­го преодоления негативных последствий семейного вос­питания заключается в катарсисе — психическом и ду­ховном очищении от накопленного избыточного нервно­го напряжения. Одновременно это и опыт более равно­правных отношений со взрослыми.

Психологические обоснования лечебной игры

Восполнение недостающих эмоций, прежде всего удовольствия, радости, восторга и удивления. Положи­тельные эмоции, включая интерес и азарт, атрофируются в процессе нервно-психического заболевания — невроза или отсутствуют в первые годы жизни из-за чрезмерной серьезности и требовательности родителей, блокирую­щих эмоциональное развитие детей. Жить без положи­тельных эмоций — это все равно что постепенно впадать в депрессивное мироощущение. Когда родители говорят, что у них очень умный ребенок, раз он рассуждает о кос­мосе и смысле жизни в 5—6 лет, у нас обычно появля­ется сомнение в его психической цельности: с одной сто­роны, в этом возрасте возникают абстрактные мысли, с другой — зацикливание на подобных мыслях должно на­стораживать. Некоторые психиатры могут пойти и даль­ше — обнаружить психоз, шизофрению вместо поиска замаскированных, заторможенных или исчезнувших эмо­ций в результате длительного течения невроза.

В игре ребенок и родители начинают радоваться сво­им успехам, более активно выражать эмоции, двигаться и жестикулировать. Ребенок при этом «оживает», а по­трясенным этим зрелищем родителям предлагается по­участвовать в игре, чтобы и самим эмоционально рас­крепоститься, быть более непосредственными и вовле­ченными в игровое действие. В этом случае не потре­буются никакие антидепрессанты, многочасовые сеансы психоанализа и бесконечные напоминания о болезни ре­бенка.

Коррекция неадекватного выражения эмоций, как, впрочем, и неблагоприятных черт характера. Успешнее этот процесс протекает после освобождения от невротиче­ских расстройств и коррекции неадекватных черт харак­тера. Психологическим фактором в этом случае является принятие соответствующей индивидуально совместимой и социально значимой роли. Коррекция будет заключать­ся в уменьшении зависимости от ранее неподконтроль­ных чувств и эмоций, т. е. в развитии самоконтроля, уважения к себе и веры в свои силы и возможности.

Близким к коррекции является развитие позитивно направленных черт характера и личности. С этой целью могут проводиться и отдельные занятия, предпо­лагающие развитие внимания, воли, контактности и об­щительности, доброжелательности и отзывчивости.

Расширение ролевого диапазона возможностей лич­ности — весьма существенный психологический компо­нент игровой психотерапии. Дети начинают активнее брать роли, становятся более любознательными и ини­циативными в общении.

Наконец, игра — это и постоянный процесс обучения новым навыкам поведения и взаимодействия, в том числе в стрессовых ситуациях общения, постижение более удач­ного опыта взаимоотношений и его закрепление специа­листом в оптимально настроенной терапевтической группе.

Социально-психологическая суть лечебной игры

Социально-психологическая суть лечебной игры со-стоит в том, чтобы с помощью разнообразных ролей приобретать опыт общения со сверстниками и взрослы­ми. Ребенок, играющий со сверстниками, конечно же, будет более защищен от обид, подозрений и неприятия детьми, чем недоверчивый, боязливый, неконтактный и неуверенный в себе. Очевидно, что дети, свободнее, непринужденнее общающиеся со сверстниками, будут

менее ущербными эмоционально, как и более уверенны­ми в себе. Вспоминается эпизод двадцатилетней давно­сти. После игрового занятия трое мальчиков младшего школьного возраста остались по собственной инициати­ве, чтобы... подраться. Перепуганным родителям нужно было объяснить, что это следствие не столько желания побороть страх, сколько приобретения навыка адекват­ной защиты в ситуации агрессивного взаимодействия со сверстниками. Игры котят, щенят наглядно иллюстри­руют, насколько это необходимо, неопасно, своевремен­но для приобретения естественного навыка противодей­ствия физической агрессии. Подобные навыки самообо­роны развиваются в возрасте 2—4 лет, когда ребенок способен дать самый решительный отпор посягатель­ствам на его самостоятельность, что нередко расценива­ется взрослыми как упрямство.

Социальный аспект игры

Социальный аспект игры заключается в облегчении адаптации в группе и улучшении отношений в семье, создании адекватного уровня социальных отношений и достижений. Дети становятся менее упрямыми, более общительными и отзывчивыми, успешными в усвоении новых знаний. Среди наших бывших пациентов преоб­ладают лица с высшим, часто с медицинским, психоло­гическим или педагогическим образованием, кроме того, их социальный статус выше в сравнении со средними группами людей того же возраста. Подобная статистика указывает на раскрытие в настоящем и будущем твор­ческих возможностей детей, заблокированных (затормо­женных) в предшествующий период их жизни.

Г лава4

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. C. целенаправленное, неаргументированное воздействие одного индивида на другого
2. I. Теоретические основы экономического воспитания детей старшего дошкольного возраста посредством сюжетно-ролевой игры
3. Активное воздействие на конфигурацию: технология подстав
4. АКТИВНЫЕ МЕТОДЫ ПРОФКОНСУЛЬТАЦИЙ И ПРОФОРИЕНТАЦИОННЫЕ ИГРЫ
5. Анатомо-физиологическое воздействие на человека вредных факторов
6. Антагонистические матричные игры
7. Антропогенное воздействие на озоновый слой.
8. Антропогенное воздействие. Загрязнение и его виды
9. Астеническая психопатия (клинико-психотерапевтическое наблюдение)201
10. В то же время скорость проигрывания снизилась с 78 об./мин. До
11. В экспериментальной и клинической нейрофизиологии с целью воздействия на функциональное состояние структур нервной системы применяют воздействие постоянным током.
12. ВИДЫ АРТТЕРАПИИ И ИХ КОРРЕКЦИОННОЕ И ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ