Структура психотерапии неврозов у детей

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 12Следующая ⇒

Бывают случаи, когда, просто познакомившись с проблемами детей, можно начать лечение и помочь больному лишь благодаря природному дару специалиста. В большинстве же случаев требуется научно обоснованный, клинический подход к психотерапии неврозов, основан-

ный не на субъективных факторах или желании помочь во что бы то ни стало, а на реальном прогнозировании возможностей психотерапии, тщательном анализе истории возникновения невроза и особенностей личности ребенка и родителей, взятых в их неразрывной взаимосвязи.

Ортодоксальный психоанализ утрирует проблему детства, представляя его неким фатумом, роком, судьбой или кармой. Осознание травмы с помощью психоаналитика или «снятие воображаемого проклятия» колдунами, знахарями, экстрасенсами или просто нечистоплотными людьми, выдающими себя за специалистов, «вершителей судеб», считается вполне достаточным для избавления любого человека от переживаний, будь то грудной младенец или старик, потерявший память. Другая крайность — отрицание всего непонятного, неосознанного, иррационального, неизведанных глубин психики человека. Невроз в данном случае выступал ранее как исключительно материальный субстрат нервно измененных процессов возбуждения, торможения и сшибки, по определению И. П. Павлова. Доля истины здесь есть, и мы используем подобные понятия при определении физиологических механизмов невротического заболевания, но, как уже отмечалось, невроз в первую очередь психологически детерминирован и физиологические нарушения являются закономерным следствием стрессового психического состояния. Поэтому диагностика детских неврозов включает:

1) клинический и психологический анализ истории жизни детей;

2) изучение особенностей прародительских отношений, равно как и поиск генетических предпосылок невротического типа реагирования *;

* Первые два пункта объединяются понятием патогенез.

3) интервью с ребенком (беседа с заранее сформулированными вопросами, дополняемыми самим ребенком в процессе разговора и игры);

4) наблюдение за поведением детей при спонтанной и специально организованной игровой деятельности;

5) анализ рисунков детей на заданные темы и постройка «города»;

6) обследование самих родителей и выявление характера их взаимоотношений;

7) обсуждение всех полученных данных и выработка индивидуальной стратегии психотерапии.

Именно приведенные критерии диагностики являются условием успешности психотерапии неврозов детей. Психотерапия начинается с первой ознакомительной беседы с родителями, приходящими без детей и излагающими в свободной, непринужденной форме беспокоящие их проблемы. Когда на беседу приходит одна мать, на вопрос об отсутствующем отце ребенка мы нередко слышим два варианта ответа: «А зачем вообще он нужен? » или «Он против посещения врача и психолога, так как считает, что я все придумываю и все пройдет с возрастом, причем ссылается на себя: дескать, я вырос, и ничего страшного не случилось».

Первый вариант ответа подразумевает исключительное доминирование матери в отношениях с мужем и воспитании детей. При нервных расстройствах у самой матери, отмечаемых в большинстве случаев, отсутствие мужского влияния сказывается наиболее неблагоприятно на мальчиках, неспособных защитить себя и невротически привязанных к матери (точнее, мать их «привязывает» к себе, компенсируя не проявляемый внешне страх одиночества). Иногда мать использует пассивность мужа в семье, культивируя миф о его нежелании участвовать в воспитании ребенка. Особенно часто подобные обвинения звучат в семье, где есть дочь, с которой мать с доминантными чертами характера образует эмоционально

обособленную и психологически недоступную для отца диаду.

Второй вариант ответа свидетельствует об отсутствии согласованности действий. В таких семьях негативное отношение к психологии и психотерапии демонстрируют технократически настроенные отцы, у которых «ничего не болит» и которые непоколебимо убеждены, что психология — это излишенство, а врач нужен только для регистрации смерти. Большинство из них относятся к психологическому типу А, как, впрочем, и более чем принципиальные матери. Тип А характеризуется следующими признаками (трактовка автора):

1) непоколебимая решительность и высокая самооценка (самомнение) невзирая на обстоятельства;

2) настойчивость в достижении поставленной цели во что бы то ни стало в сочетании с чувством повышенной ответственности, долга;

3) постоянная торопливость, спешка, дефицит времени;

4) невозможность ждать, терпеть даже там, где это необходимо;

5) повышенная принципиальность, исключение компромиссов по типу «все или ничего»;

6) конкуренция всегда и во всем;

7) стремление играть только главные роли, неукротимая потребность в лидерстве.

Для человека с психологией типа А весьма нелегко играть роли, поскольку для него характерна самодостаточность и неспособность подстраиваться под других.

Это не патология, а особенность характера, причем следует помнить, что у людей с психологией типа А чаще встречается повышенное артериальное давление, они склонны к инфарктам и инсультам, да и продолжительность жизни у них небольшая. К примеру, долгожители ведут более спокойную и размеренную жизнь, умеют отдыхать и веселиться, любят детей и внуков. К тому же они сохраняют непосредственность, эмоциональность, способны вовремя избавляться от стрессов.

С возрастом личностям с психологией типа А желательно тщательно соразмерять свои возможности, чтобы не заболеть еще и болезнью Альцгеймера, подобно некоторым президентам, взвалившим на себя в преклонном возрасте непосильные обязанности.

Иногда вместо матерей, также вечно занятых и лишенных в той или иной степени чувства материнства, приходят сердобольные бабушки, к которым мы относимся с пониманием. К сожалению, они не могут по возрасту участвовать в игровой психотерапии, а участие родителей, как уже отмечалось, является обязательным условием проведения психотерапии по нашей методике.

Присутствуют на первой беседе только отцы, как правило, заботящиеся о детях в большей степени, чем матери, которые как раз и обладают психологией типа А.

Кто бы ни пришел на беседу, психотерапевт обязан внимательно выслушать посетителя. В процессе разговора можно понять, насколько дорог ребенок, как его характеризуют, подробно или лаконично описываются проблемы, скрываются или нет отрицательные стороны семейных отношений и какое место семья занимает в личной жизни взрослого.

В тактичной форме выясняются затруднения в воспитании, согласованность действий, разногласия и состояние нервной системы родителя. Если выявляется неблагополучие, уточняется наличие частого беспокойства, изменений настроения, раздражительности и повышенной утомляемости, расстройства сна и самочувствия в целом, как и болезненных нарушений в соматической сфере.

Существенной помощью для диагностики семейных проблем является краткий опросник для родителей. Можно ли сказать, что вы:

1) ощущаете трудности при установления новых контактов, неловкость и скованность в присутствии посторонних людей;

2) подвержены частым волнениям и беспокойствам;

3) испытываете частые сомнения и колебания в принятии решений;

4) недостаточно уверены в себе;

5) легко устаете эмоционально или умственно;

6) часто находитесь в плохом настроении;

7) становитесь все более раздражительными и нетерпеливыми;

8) не так уж редко срываетесь и кричите на ребенка? После получения информации о проблемах ребенка,

истории жизни и заболевания, особенностях семейных отношений определяется структура следующего приема и самого процесса психотерапии.

Назначение приема детей с родителями является ответственным решением, так как в семье возможна конфликтная обстановка, способная полностью исключить эффективность помощи ребенку. Поэтому желательна предварительная консультация с родителем, испытывающим подобные проблемы. При отсутствии откровенности в беседе не стоит рассчитывать на достаточно успешный результат лечения неврозов у детей. В 70% случаев невроз взрослых членов семьи, в подавляющем числе матерей, возникает раньше развития невроза у детей, т. е. является одним из наиболее существенных причинных (этиологических) факторов. Опыт подтверждает, что матери, несмотря на клятвенные заверения лечиться после того, как ребенку станет лучше, никогда не делают этого. Поэтому мы не можем быть уверены в последующем психическом здоровье потомства, ибо неразрешенные проблемы матери (отца) продолжают оказывать неблагоприятное воздействие на дальнейшее развитие детей, более того — внуков. Здесь и излишнее вмешательство бабушки, и конфликты в семье, и многое другое, осложняющее жизнь, самочувствие взрослых и здоровье детей.

Даже при относительном психическом здоровье родителей, что является скорее исключением, конфликтные

отношения в семье могут свести на нет усилия психотерапевта, вызывая каждый раз у детей состояние неуверенности и беспокойства.

Обратимся к нашей статистике. Каждой четвертой семье, обращающейся к нам за консультацией, было вполне достаточно одного приема в течение 3, 5 часов, чтобы полностью понять проблемы ребенка и необходимость соблюдения всех рекомендаций специалиста. При отсутствии большого количества страхов, неуверенности и затруднении в общении проведение последующих игровых занятий не требовалось.

В большинстве случаев необходимость игровой психотерапии становится очевидной как раз при большом количестве страхов у детей, неуверенности в себе и проблемах общения. Тогда родителям сообщается план последующих лечебных игровых занятий: комплекс игр, рисование страхов и сочинение историй (сказок) на тему страхов и актуальных проблем, проигрывание ранее перенесенных психических травм, экзамен на преодоление страхов, школьный тренинг и психическая защита. Варианты психотерапевтической программы включают от 8 до 15 занятий. Вопрос вопросов: сколько родителей могут выдержать даже такой весьма непродолжительный курс игровой психотерапии? Заметим, что большинство детей хотят участвовать в игровых занятиях, буквально тащат родителей на следующий игровой прием. Они же чаще, чем родители, проявляют инициативу для дублирования игр дома, в связи с чем значительно возрастает эффективность лечения.

Каждый третий пациент демонстрирует отрицательное отношение к игровым занятиям как с психотерапевтом, так и дома. Как правило, у этих детей наблюдаются истерические расстройства личности вследствие бесконечных льгот, послаблений и безграничных уступок родителей. Неудивительно отсутствие желания соответствовать возросшим требованиям родителей и принимать

на себя какие-либо обязательства. Это своеобразное статус-кво — дети не хотят вернуться в реальность, а родители не хотят или боятся наладить с детьми откровенные отношения, означающие признание своих ошибок и более критический взгляд на себя, свои проблемы и взаимоотношения в семье. Но истерические расстройства у детей и являются следствием непонимания или нежелания аффективно расстроенных или характерологически измененных родителей изменить тактику взаимоотношений в семье, будь то отношения между взрослыми или с самим ребенком. Более того, он используется как объект вытеснения агрессивных (неудовлетворенных) чувств к другому супругу, ребенку предъявляется (нередко утрированно) больше позитивных чувств, чем это необходимо в его возрасте, к тому же с оттенком раздражительности и нетерпения, с требованием всегда быть послушным, безропотным и молчаливым. Такой «любящий» родитель всегда найдет причину для объяснения отсутствия игр со своим чадом дома: не хватило времени, была сложная обстановка в стране и мире, мешали экономические проблемы, соседи или ожидание конца света. Ребенок здесь ни при чем. Он как раз и заболел истерическими расстройствами, поскольку не смог найти с родителями эмоционального контакта и взаимопонимания. Только возникшие у него вследствие неудачных попыток «достучаться» до сердца родителей аффективные нарушения могут воздействовать на изменение эмоциональной ситуации в семье, причем он будет «безмерно любим» одним родителем, в то время как между супругами как не было, так и нет эмоционально приемлемых отношений. Таким образом, ребенок становится объектом компенсации отрицательных чувств в отношениях супругов.

Более драматичная ситуация складывается в том случае, когда ребенок был нежеланным, преждевременным

или его пол не соответствует ожиданиям родителей. Тогда он благодаря детской непосредственности и интуиции чувствует всю неестественность наигранных отношений в семье и начинает неосознанно играть роль «сшютителя», или гаранта семьи. Ситуация еще более усугубляется при похожести ребенка на родителя, с которым конфликтует другой родитель. Тогда ребенок часто становится изгоем или «козлом отпущения» при проявлении «непохожим» родителем отрицательных чувств к нему. При этом между родителями не наблюдается явных конфликтных отношений, но они в полной мере компенсируются досадой на ребенка, причем со стороны непохожего на него родителя. В подобной ситуации могут оказаться мальчики, девочки, но наиболее часты эмоционально неприязненные чувства матери к отцу при похожести на него сына.

Почему же возникает нежелание играть или, точнее, сопротивление детей игре для улучшения своего состояния? Во-первых, отрицательный пример подают сами родители, неспособные прийти к согласию и играть вместе с ребенком. Во-вторых, возвращение ребенка к нормальному состоянию означает отмену его «льгот и привилегий», т. е., вылечившись, ему придется более ответственно относиться к своим действиям и поступкам и отказаться от использования одного из членов семьи для отреагирования своих отрицательных чувств. В-третьих, у родителей детей с истерическим неврозом и отчасти у самих детей отмечается выраженный эгоцентризм — фиксация на своем «я», амбициозность, нежелание делиться с другими. В той или иной степени эгоцентризм всегда противостоит эмпатии — способности принять и понять чувства и переживания взаимодействующих лиц, оказаться на их стороне, не обязательно согласившись, а именно эмоционально настроившись. Итак, эгоцентризм, усиленный жалостью к себе и нежеланием признать реальность и эмоционально делиться с другими,

представляет серьезное препятствие для игровой психотерапии детей. Сказанное еще раз подтверждает необходимость проведения предварительной беседы — разъяснения сложившейся ситуации, желательно до начала игровой психотерапии.

Приведем еще несколько причин низкой эффективности игровой психотерапии, выявленных на основании многолетнего опыта взаимодействия с семьями детей, больных неврозами:

1) ребенок «слишком мал» (первые годы жизни) или «слишком большой», чтобы участвовать в играх, рассчитанных в оптимальном варианте на возраст 4—12 лет;

2) родители с неблагоприятными, нередко психопатическими, чертами характера, не осознающие своих отклонений и не желающие их устранения как у себя, так и у детей вследствие завышенного, порой неадекватного чувства самодостаточности;

3) противодействие со стороны родителя, доминирующего в семье и не желающего потерять свою власть над эмоционально зависимым от него ребенком;

4) конфликтные отношения между родителями, когда в них вовлекается ребенок, играющий роль «разменной монеты» для выражения взрослыми своих неприязненных чувств;

5) негибкость родителей, самоуверенность, апломб, способствующие отрицанию любых, даже научно обоснованных психологических способов воздействия;

6) подозрительность и недоверчивость, предубежденность, склонность к идеям о неисправимом характере ребенка, невозможности оказания психологической помощи, наличии кармы, влиянии звезд и просто плохих людей;

7) недостаточная контактность самих родителей, необщительность, замкнутость, молчаливость, малая подвижность, инертность и леность.

Существует и такая закономерность: чем меньше родители сами играли в детстве, тем менее они способны участвовать в играх в настоящем. Игра как раз и может помочь ребенку справиться со своим неврозом, но только не с теми родителями, которые не хотят принимать участие в игровых занятиях и относятся к ним негативно. Это зависит от технократических тенденций развития личности родителей и их одностороннего левополушарного мышления, при котором они больше интересуются компьютером и машиной, чем духовными проблемами детей.

Любовь к детям, чадолюбие, искреннее желание исправить свои ошибки — достаточно надежные индикаторы эффективной помощи детям в игре. Установка на помощь детям, терпение, вера и благожелательное отношение родителей к психотерапии и специалисту могут помочь преодолеть препятствия для ее проведения, пусть и на уровне только первичного приема, если родители способны выполнить все рекомендации и принимать участие в игровых занятиях с детьми.

Немного статистики. Даже при наличии показаний для игровой психотерапии только 75% семей решаются на это и не столько из-за недостатка времени (занятия проводятся раз в неделю, по субботам или воскресеньям) или финансовых трудностей (стоимость часа приема не превышает стоимости занятий у репетитора, проводимых в десятки раз чаще и гораздо более продолжительных), сколько из-за пассивности самих родителей. Из начавших посещать игровые занятия не доходят до их логического завершения по крайней мере 50% семей. Как правило, это родители, не способные или не желающие работать над собой и играть с детьми дома. Зато они, как уже отмечалось, с готовностью «травят» детей огромным количеством химпрепаратов или надеются на очередное чудо у экстрасенсов, колдунов и знахарей. В результате реально закончить и без того непродолжительный курс игровой психотерапии может только каждая

четвертая семья, обратившаяся к нам за помощью. По существу, весь процесс психотерапии — это естественный эксперимент. Большинство родителей проявляют в отношении психотерапии как раз те качества своего характера, которые и привели к невротическому заболеванию детей. Поэтому в таких случаях приходится только с сожалением констатировать невозможность оказания психологической помощи детям.

По нашим данным, излечение невротического расстройства без помощи специалистов иногда происходит благодаря возросшему самосознанию детей и зрелости и адекватности родителей, но в лучшем случае это происходит только с каждым пятым ребенком. У остальных детей невротические проблемы будут встречаться в течение всей жизни и у половины перейдут в следующее поколение. Вспомним, что невроз у детей в нашем определении — это психогенное заболевание личности, формирующееся на протяжении жизни трех поколении: детей, родителей и прародителей.

Рассмотрим организацию самого приема. Родители приходят на прием с ребенком, а если он дошкольник, то его сопровождает еще один взрослый. Детям предоставляется возможность ознакомиться с залом (100 кв. м), где около тысячи разных игрушек. Ребенок приглашается в зал один, и сразу становится видно, как он реагирует на отсутствие родителей: беспокоен и растерян или, наоборот, у него «разбегаются глаза» и он начинает все хватать без разбора, крушить, стрелять, все более возбуждаясь при этом. В таком поведении проявляются особенности характера ребенка: тормозимость и неуверенность или возбудимость, расторможенность, агрессивность. Вскоре приглашаются оба родителя, а детям дается задание нарисовать в другом помещении рисунки на темы: семья, детский сад или школа, страшный сон и все, что интересует. Пока ребенок рисует, родители не спеша, обстоятельно и с уточняющими вопросами специалиста

излагают свои тревоги по поводу ребенка. Далее им предлагается подробная анкета с изложением характеристик и проблем детей, особенностей возникновения невроза, психического и физического развития в разные годы. Ответы записывает специалист, при этом видно, дружно или рассогласованно отвечают родители (анкета у них одна на двоих), кто задает тон, обвиняя или оправдываясь, кто внимательнее к чувствам ребенка. Ближе к концу заполнения анкеты ребенок приносит рисунки, которые обсуждаются в присутствии родителей бесстрастным тоном: «Смотри, мама нарисована первой, вся в красках, далее это ты, в отдалении — отец, сестричка пока не нарисована, зато есть собачка. Молодец, посмотрим, что дальше. Так, детский сад. Ты — один, здания нет, ну, это ничего, и так понятно (ребенок не хочет ходить в детский сад). А это что? Да это же страшный сон. (Все присутствующие изображают испуг.) Смотрите, какое чудовище. Объясни, что оно делает во сне. Наконец, совсем замечательный рисунок; теперь ясно, что тебе нравятся машины: ведь ты мальчик».

Затем дети в отдельной комнате строят «город». Материалом являются разложенные по отсекам кубики, различные пластмассовые и деревянные дощечки, муляжи животных, фигурки людей, в том числе воинов, животных, оружие (танки, ракеты, артиллерия), деревья и т. д. После окончания постройки все приглашаются посмотреть на город, в котором, к примеру, живут только чудовища или воины, не видно обычных людей, мало домов, зато есть сплошная высокая «китайская стена», из которой торчат во всех направлениях пушки и ракеты. Ясно, что ребенок гипертрофированно отразил свою внутреннюю напряженность, беспокойство и беззащитность или продемонстрировал агрессивные и недружелюбные черты характера.

Между тем беседа — получение информации от родителей — подходит к концу. Им выдаются вопросник

«Айзенк» (стандарт) и авторские вопросники «Эмоциональная чувствительность к стрессу», «Шкала невротизма», а также опросник, в котором перечисляются физические и психологические особенности развития детей (500 пунктов). Пока родители все это заполняют, отдельно проводится интервью с ребенком, в котором он отвечает на заранее подготовленные вопросы, а в последующей игре уточняются координация действий, степень возбуждения или торможения, внушаемость и другие психические характеристики.

Затем осуществляется ротация — ребенок смотрит книжку или играет с понравившимися игрушками в своей уже обжитой комнате, в то время как специалист продолжает беседу с родителями. Последовательно, аргументированно и доступно объясняются причины невроза у ребенка, как и его возрастные особенности темперамента, характера и личности. После изложения специалистом своей точки зрения выслушивается мнение родителей, т. е. беседа ведется в режиме диалога. В конце вырабатывается единая точка зрения на развитие невротического заболевания ребенка, а также способы преодоления его проблем. Оба родителя записывают рекомендации специалиста, выполнение которых и есть залог успешной психотерапии.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒