ПРОБЛЕМА КОРРУПЦИИ КАК МЕНТАЛЬНОСТИ.

⇐ ПредыдущаяСтр 17 из 19Следующая ⇒

Успешная антикоррупционная политика невозможна без фундаментальных сдвигов в общественном, групповом и индивидуальном сознании, без серьезных позитивных коррекций в нормах, правилах и образцах поведения не только таких целевых групп, как государственные и муниципальные служащие, но и самих граждан.

Одно из наиболее авторитетных течений философии XX в. –феноменология утверждает бытийную самоценность сознания, нередуцируемость сознания и мира во всех его многообразных предметных, социальных и культурных проявлениях. В жизни каждого человека, согласно одному из видных сторонников этого направления Эдмунду Гуссерлю, в рамках «естественной установки» есть простая исходная данность — «жизненный мир». Это область непосредственно-очевидного, того, что всем известно и в чем все уверены. Это круг представлений, складывающийся в человеческой жизни изначально и первично. Анализируя кризис европейского человечества, европейской культуры, Э. Гуссерль указывал на необходимость восстановить «жизненный мир» в его правах, поскольку именно он ценностно ориентировал познание, являясь его «горизонтом».

Применительно к нашей проблеме можно сказать, что мы должны, во-первых, ясно представлять себе содержание этого «жизненного мира» человека в нашем обществе и его проблемные составляющие, а, во-вторых, попытаться выстроить алгоритм изменения этих проблемных точек.

Российский географ и историк Л. Н. Гумилев считал, что этнос – явление географическое, всегда связанное с определенным ландшафтом, который кормит приспособившихся к нему людей и развитие которого в то же время зависит от особого сочетания природных явлений с социальными и искусственно созданными условиями. Вместе с тем Гумилев всегда подчеркивал психологическое своеобразие этноса, считая, что это " коллектив людей, который противопоставляет себя всем другим коллективам не из сознательного расчета, а из чувства комплиментарности и подсознательного ощущения взаимной симпатии и общности людей, определяющего противопоставление “мы и они” и деление на своих и чужих". Любой этнос всегда проявляет себя как сложная социальная система. " Именно в рамках этносов, контактирующих друг с другом, творится история, ибо каждый исторический факт есть достояние жизни конкретных народов". Поэтому он имеет массу различных характеристик, с одной стороны, сходных с другими общностями, а с другой – выделяющих его среди них. Формирование этноса обычно происходит на основе единства территории и экономической жизни. К признакам, выражающим системные свойства существующего этноса и отделяющим его от других, относятся язык, культура, традиции, обычаи, нормы поведения. В определении сущности этнических общностей современности по большей части присутствует опора на определение нации И.В.Сталиным: «Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры». Для нас здесь интересна отсылка к такому признаку, как психический склад, проявляющийся в общности культуры. При анализе культур этносов, в том числе восприятия ими определенных социальных аспектов жизни, обнаруживается как много общих черт, так и наличие существенных различий. Опять-таки, объясняемых конкретно-исторически.

На формирование и функционирование психологии каждого народа, безусловно, оказала и оказывает влияние преобладающая среди него религия.

Проблема формирования нетерпимости к коррупции в национальном пространстве Республики Казахстан усложняется еще тем, что население его полиэтнично. Казахстанская нация как граждански-политический феномен полиэтнична. В нынешних условиях, как правило, нации полиэтничны. Например, во французскую нацию наряду с французами вошли эльзас-лотарингцы, корсиканцы, бретонцы, баски. Полиэтничны швейцарцы, бельгийцы, итальянцы. В частности, итальянцы веками писали и читали на местных диалектах, совершенно не понимая друг друга. Ученый из Флоренции едва ли бы смог беседовать с сицилийским поэтом или венецианским купцом, если бы не латынь, которая национальным языком не считалась.

Примеры существования разных наций подтверждают тот факт, что наряду с относительной устойчивостью они имеют способность непрерывного развития, в котором утрачиваются одни черты и обретаются другие, как правило, при сохранении общности территории, языка, экономических связей, психического склада, культуры и самосознания.

Содержание духовного мира этносоциальных общностей раскрывается через понятие ментальности. Ментальность понимается как сложный социально-психологический феномен, включающий установки, автоматизмы и привычки сознания («ментальная матрица»), способ видения мира («матрицы восприятия»), представление людей («культурные коды»), инкорпорированных в ту или иную национальную, этническую, социокультурную или другую общность. Ментальность отражается в сознании и поведении, в языке и других знаково-символических системах, а в широком понимании в идеях и смыслах политики, экономики и культуры.

При этом интересы и ценностные представления исторически ситуативны и потому пластичны.

Изучение особенностей духовного мира разных этносов говорит о том, что, отрицательно оценивая коррупцию как таковую, они примирялись с наличием коррупционной деятельности. Коррупционная деятельность была и есть в любом обществе независимо от формы государственного устройства и политического режима. Ни одна самая успешная демократия, как и ни одна самая жесткая диктатура, не смогла решить эту проблему.
Для иллюстрации можно сопоставить условные «индексы восприятия коррупции» в национальном сознании ряда этносов.

Так, российские авторы пишут: «Корни нашей коррупции уходят в ментальность россиян, за многие века существования своего государства смирившихся с мыслью о неизбежности этого зла. На исторические основания проблемы накладывается множество других причин ментального порядка. И важнейшая из них - правовой нигилизм и отсутствие должной общей и правовой культуры в российском обществе, среди ее политического класса, а также государственных и муниципальных служащих.
Очевидно, что коррупциогенное поведение определяют не только экономические интересы, но и стремление получить другие капиталы: власть, престиж и т.д. Именно поэтому сегодня в структурах власти такие сущности, как " атмосфера", " моральный климат", " корпоративный дух", становятся катализаторами либо коррупционного, либо некоррупционного и антикоррупционного поведения. Нисколько не преувеличивая, можно сказать, что сегодня в России идет битва " культуры коррупции" и " культуры антикоррупции". И победа последней не очевидна.
О том, насколько глубоко в нашем сознании укрепился феномен коррупции, можно судить и по его отражению в нашем языке: " оказать почесть", " проявить уважение", " мзда", " корм", " добыча", " подарок", " детишкам на молочишко", " вернуть долг", " любостяжательность", " лихоимство", " сребролакомство". О взятке писал Петр Великий как о " богопротивном лакомстве", С. Уваров как о " произвольном самовознаграждении", М. Салтыков-Щедрин как о " служебной сладости". И о причинах этого явления: " так уж устроен человек", " креста на них нет", " рыба гниет с головы", " власть портит", " Бога забыли" и т.п.

Еще в дореволюционной России особенностью " русской взятки" было то, что ее перестали стыдиться, а если кто и возмущался, то его считали неисправимым " идеалистом": " брали губернаторы, председатели гражданских и уголовных палат, брали в Сенате. Все это узаконилось, вошло в обычай, и проситель никогда не приходил в присутственные места с пустыми руками".

Известный исследователь " русской взятки" И.А. Голосенко выделяет два ее типа и пишет, что второй тип объяснения феномена обращает внимание на связи нашего административного быта с политикой, экономикой и культурой, которые отливались в форму исторических традиций. Перечисленные в первом типе взяточничества - нужда, " гнет территории" и т.п., конечно, имели место, но они накладывались на более глубинные обстоятельства нашей национальной жизни. Выяснилась парадоксальная роль взятки в ней, выступающей как " мандат" на политическую лояльность и как " локомотив" социальных и прежде всего экономических нововведений"

Надо признать, что принципиальных различий в национальной российской и этнической русской ментальности нет. Как нет и отличий в коррупции как ментальности россиян и этнических русских. Так сложилось, что многовековая история России как государства и россиян как сограждан строилась на особом цивилизационном базисе Русского государства, православия, русской культуры и русского языка.

Вместе с тем в мультикультурном и полиэтничном обществе не может быть одной ментальности. Мы не можем отрицать существования ментальности миноритарных этносов (этнических групп). Значит, мы не можем отбрасывать концепт коррупции как ментальности нации и этноса.
В этой связи значимой становится проблема совпадения национального (общероссийского) и этнических ментальных кодов. Совсем не очевидно, что взятка на Кавказе - это то же в своей ментальности, что и взятка в Сибири, или взятка в Бурятии то же, что и взятка в Тыве. Здесь не только иные формы, но и иное понимание и иное восприятие коррупции. Ни один из кавказцев не воспримет " мерседес" в юбилей " большого начальника" как взятку. Как если бы вместо автомобиля в Бурятии подарили бы коня.
Формирование антикоррупционного сознания потребует серьезных социокультурных усилий с учетом региональных и этнических особенностей. Если в западноцентричных обществах важнейший инструмент борьбы с коррупцией - это закон, то в восточноцентричных - это традиция. И в первом, и во втором случае содержание ментальности принципиально иное. И потому в евразийской России требуется еще большее внимание к проблеме коррупции как ментальности. Наложение ментальных кодов Запада и Востока в России всегда создает гремучую смесь».

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 14 15 161718 19 Следующая ⇒