ФОРМИРОВАНИЕ НЕТЕРПИМОСТИ К КОРРУПЦИИ КАК ФАКТОР НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В РК.

⇐ ПредыдущаяСтр 18 из 19Следующая ⇒

Многие авторы и в России, и в Казахстане задаются вопросом: «И все же, как бороться в этих условиях с коррупцией? ». Конечно, ничего не исправить, пока не изменится отношение общества к этой проблеме, пока коррупция будет восприниматься как феномен повседневности. Ничего не изменится, пока государство и базовые институты гражданского общества не будут воспринимать коррупцию как рациональное зло. И ничего не изменится, пока человек будет в ладу с самим собой (совестью), с обществом (моралью), государством (законом), преподнося или принимая взятку. И все это из области ментального содержания общества, государства и личности.

Как бы в ответ на эти невеселые мысли абсолютно беспощадно пишет один из критиков сегодняшнего положения с коррупцией в Казахстане:

«Коррупцию в Казахстане нельзя считать типичной. Она столь же оригинальна, сколь оригинально само казахское общество. В любом другом известном нам обществе коррупция не является таким понятием, которое следовало бы приветствовать. А у нас она, судя по многочисленным наблюдениям, осуждается только тогда, когда кто-нибудь сам становится ее жертвой. Но в целом же казахское общество ее не осуждает. Потому что она вошла в свод правил нынешней жизни. И умение пользоваться ею в целях реализации своих амбиций и материальных задач вызывает такое же одобрение или даже восхищение, какое в развитых странах может вызывать профессиональное мастерство самоутверждающегося в обществе человека. Такое отношение к ней немало удивляет даже живущих рядом с казахами русскоязычных. А коллег наших должностных лиц из числа последних – просто удручает.

То, что в одной стране воспринимается как преступная продажность должностного лица, может быть оценено общественной моралью другой страны как благородный поступок с его стороны и игнорироваться законом в действии. Думается, будет небезосновательным отнести к разряду последней и Казахстан. Почему? А вот почему. Где-нибудь в Европе, в Англии или Германии, скажем, движет обществом двигатель внутреннего сгорания. А в Казахстане, в среде казахов, такой силой был раньше непотизм. То есть кумовство, блат-сват и все такое. А теперь – это она самая, родимая. Коррупция.
…Замещение социализма капитализмом вдохнуло рыночный дух в систему вертикальных и горизонтальных кумовских связей в казахском обществе, и ее непотическая содержательная оболочка быстро наполнилась материальной сутью. И теперь для протеже мало просто быть верным своему покровителю и неукоснительно следовать всем его указаниям. Прежде всего нужно превратить полученное благодаря патронажу место в максимально прибыльный источник материальных ресурсов. Оправдает человек в этом смысле возложенные на него надежды – получит новые возможности. Нет – будет отстранен и, скорее всего, забыт.

В эпоху, когда общественная мораль и государственная идеология не поощряли меркантильности, казахи игнорировали возможности получения легких денег. Рыночные порядки в этом смысле поменяли знак «минус» на «плюс», и у казахов изменилось отношение к такого рода возможностям. В том числе и к коррупции. К настоящему моменту она является столь же естественным, сколь естественным был прежде непотизм.

У нас коррупция тоже, разумеется, вне закона. Более того, против нее объявлена «священная» война в масштабах государства. А ей хоть бы хны. Ее ищут повсюду. Даже установили телефоны доверия в дежурных частях соответствующих правоохранительных органов. Мол, настолько коррупционеры осторожны, что никак их без помощи добровольцев не обнаружить… Но при этом коррупция совершенно не прячется. … Она просто навязчива, как изнывающий от скуки болтун. Вам не нужна совсем информация о ней. Но вы избежать ее не сможете. Потому что живете среди людей. Людей, которые уверовали в то, что законы пишутся для отвода глаз. И тот, кто принимает их всерьез, - болван, который ничего в этой жизни не добьется.

…Получается, что коррупция в Казахстане выросла из непотизма. Казахское общество, как и всякое другое общество, которое состоит из коренного, или, как это сейчас называют некоторые авторы, аборигенного, народа, является, с точки зрения мировоззренческой вооруженности достаточно бесхитростным. В эпоху, когда общественная мораль и государственная идеология не поощряли меркантильности, казахи игнорировали возможности получения легких денег. Рыночные порядки в этом смысле поменяли знак «минус» на «плюс», и у казахов изменилось отношение к такого рода возможностям. В том числе и к коррупции. К настоящему моменту она является столь же естественным, сколь естественным был прежде непотизм».
Из сказанного следует вывод, говорит автор, что коррупция в Казахстане имеет широкое поле для деятельности именно в силу большого расхождения между международно-стандартными законами и самобытно-оригинальной общественной моралью. И при сложившейся реальности пытаться с ней бороться – это все равно, что воевать с ветряными мельницами.

Трудности преодоления сложившихся стереотипов отношений в рамках того или иного этноса связаны с многими обстоятельствами. В частности, можно обратить внимание на следующее (по материалам российских авторов). В данном случае речь идет об одном из регионов России, но можно обнаружить корреляции с нашими казахстанскими реалиями.

Касаясь проблем Северного Кавказа, отмечается, что здесь над населением стоит коррумпированная клановая власть, паразитирующая на дотациях из федерального центра, не имеющая потенциала для необходимых глубоких преобразований и сопротивляющаяся реформам. Клановая структура власти приводит к феноменальной даже по российским меркам коррупции, а патриархальный уклад тормозит социальное развитие.
Конфликтность на Северном Кавказе существует на фоне социальных отношений, в которых доминируют клановость. Снижение конфликтности находится в прямой зависимости от преодоления и ограничения клановости, принявших устойчивую, долговременную и гипертрофированную форму не только в Северокавказском регионе, но и в целом в России.

Противоречия и конфликты между кланами, созданными, как правило, на моноэтнической основе, на поверхности жизни часто выступают как межэтнические. Указанные обстоятельства провоцируют перманентную конфликтность на весь период обозримого будущего.

Отличие Северного Кавказа от других частей России заключается, в основном, в том, что здесь клановые отношения функционируют вокруг этнического основания и хорошо корреспондируются с теми элементами культур этнических меньшинств, которые, несмотря на модернизацию периода социализма, не изжили свои традиционные компоненты. В качестве альтернативы легальной политической и духовной власти общественный вес набирают религиозные фундаменталисты и этнические клановые лидеры, возглавляющие разветвленные сети организованной преступности.
Традиции групповой солидарности, закрепленные в этнокультуре и наложенные на постсоветские реалии, и придают клановости на Кавказе особый окрас, этническую почвенность. Неизжитая традиционная родовая организация, пересаженная в постсоветскую реальность, дает практически готовую модель клана.

Как показывает практика, современные кавказские кланы не совпадают полностью с границами рода и других сохранившихся их прошлого общностей. Не только в национальных окраинах, но и как закономерность, по всей стране населенные пункты, не всегда явно, но делятся на этнические общины, которые определяют свое поведение и положение, ориентируясь прямо или косвенно, на этнические ОПГ. Доминирование определенной этнической ОПГ предполагает поступательное развитие соответствующей общины, и наоборот, рост общины и ее влияния, повышает роль и активность этнической ОПГ. Возникают ярко выраженные экономические и политические преимущества (преференции) для развития предпринимательства среди общинников, такая тенденция типична для СКФО. Смена лидирующей этнической ОПГ территории (региона) неизменно влечет смену лидирующих предпринимателей (с учетом этничности и клановости), уменьшение их доли на рынке или вовсе вытеснение – происходит эффект «этнического (кланового) замещения», последовательно во все отраслях и сферах жизни.

Подобное проявление этнической преступности предполагает сращивание ОПГ с органами государственной и местной власти, то есть возникает криминальная бюрократия, в данном случае с признаками клановости и этнической идентичности. Этнические ОПГ и криминальная бюрократия, в данном случае, выступают как взаимогенерирующие явления. Не исключается и легализация лидеров (членов) ОПГ в органах власти, в том числе с использованием родственных связей (клановых, этнических).
Клановость, как доминирующий тип социальных отношений, оставляет мало места честной конкуренции, заменяя ее противоборством неформальных группировок. В политике, экономике, других сферах, лишенных наиболее эффективного арбитра — конкуренции – лидируют не самые эффективные люди и группы. Клановое противоборство, нередко включающее в себя криминальные (коррупционные и другие уголовные) «политические технологии» не может заменить честных, демократических правил игры. А отсутствие таких правил перманентно продуцирует конфликтность.

Следствием неразвитости правовой культуры представителей властных структур регионального уровня является проявление в их деятельности в качестве рудиментарных нормативных регуляторов обычаев и традиций, что способствует развитию клановой этики и в целом доминированию клановых установок в управленческой деятельности, облегчает подчинение ее частногрупповым интересам, приводит к росту закрытости властных структур, господству «телефонного права», формирует клановый характер кадровой политики, стимулирует тенденции противостояния региональных клановых групп центральной власти, а следовательно, становится фактором снижения эффективности управления.

Управленческий аппарат в таких регионах формируется по клановому признаку. При этом клановость рассматривается как внутренняя расчлененность государственного аппарата на организованные группы влияния. Такая практика заключается в предоставлении привилегий «своим людям» (при подборе кадров в государственном аппарате) и, соответственно, дискриминации остальных. Это фактически «сводит на нет» принцип конституционного равноправия граждан, разрушает единое правовое поле.
Институционализация клановости во властных структурах проявляется и в закреплении привилегированного положения представителей «своего клана», что выражается в «клановости управления», в заполнении благоприятных «социальных ниш» именно «своими» людьми. В этом случае эффективность механизма государственного управления в ряде регионов России вызывает большие сомнения, потому что приводные ремни клановости по силе воздействия всегда превосходили и будут превосходить правовые принципы государственного строительства.

Таким образом, властные структуры, построенные на основе клановости, отличаются низким уровнем правовой культуры своих представителей, закрытостью вертикальной мобильности, отсутствием ответственности и социальной подконтрольности, широким использованием ресурса принуждения. Клановость во властных структурах оказывает негативное влияние, как на государственное, так и на региональное управление. Организованные по национальному признаку группировки сплоченнее, конспиративнее и, следовательно, более опасны».

В данном исследовании можно наглядно увидеть все составляющие коррупции как социального явления и ее многообразные последствия.

Исследование коррупционности как феномена, связанного с комплексом этнических факторов, включает в себя оценку детерминирующей роли многих духовно-культурных структур и ценностей, далеко выходящих за рамки учения о социально-экономических формациях, поскольку духовные ценности — это продукт тысячелетнего созревания менталитета этноса, состоящего из привычного уклада жизни, ее обихода, верований, отношения к жизни и смерти, семейно-родственных (а в ряде регионов — клановых) связей, мифов и обычаев и т.п.
Но для Казахстана особое значение имеет такой вывод, как увязывание практического всевластия региональных клановых элит с неизбежным ослаблением вертикали власти. Развитие правокультурной базы регионального управления является необходимой составляющей стратегии укрепления вертикали власти.

Задачи государственного строительства нашей республики и консолидации граждан Казахстана зависят от ряда фактов и факторов: 1) этническая, социальная и конфессиональная неоднородность населения; 2) социально-экономическое самочувствие населения; 3) получение независимости не на подъеме пассионарной энергии; 4) роль элит как производителей базовых ценностей общества; 5) формирование новых базовых ценностей.

Формирование антикоррупционной культуры народа в качестве духовной составляющей как раз и имеет формирование и укрепление новых базовых ценностей. Они включают осознание общности судьбы, под которой надо понимать не только прошлый и настоящий совместный опыт, но и общую цель – благополучие каждого человека независимо от его национальной принадлежности.

Два этноса – казахский и русский – имеют собственные, на наш взгляд, во многом схожие ценности. «О.А. Платонов перечисляет следующие, присущие России и сложившиеся задолго до крещения Руси, цивилизационные ценности:

1) преобладание духовно-нравственных основ над материальными;

2) коллективные формы трудовой демократии (община, артель);

3) ориентация на разумную достаточность и самоограничение (нестяжательство);

4) идеал праведного (нравственного) труда;

5) представление о Земле и о Природе как божьем даре всем живущим, и, следовательно, отрицание частной собственности на условия существования».

Наша страна получила независимость де-факто, не на подъеме пассионарной энергии населения, хотя такая ситуация может стать положительным фоном для решения задач государственного строительства. Поэтому очень важной является задача повышения активности, креативности населения, сотрудничества. И здесь может помочь наука и, в первую очередь, синергетика, которая помогает с научной точки зрения обосновать важность гражданской активности каждого человека, важность такой активности в формировании сценария общего будущего.

ТЕМА 10. РОЛЬ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА В БОРЬБЕ С КОРРУПЦИЕЙ (2 часа).

План

1. Взаимодействие институтов гражданского общества с органами государственной власти и местного самоуправления в сфере противодействия коррупции.

2. Формирование антикоррупционного общественного мнения и поведения.

3.Роль общественных объединений и СМИ в борьбе с коррупцией.

4.Механизмы гражданского контроля в сфере противодействия коррупции.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 14 15 16 171819 Следующая ⇒