Некоторые спорные выводы в отношении воспитания

⇐ ПредыдущаяСтр 13 из 24Следующая ⇒

Некоторые из пунктов предшествующего логического анализа могут представлять затруднение при рассмотрении их участия в воспитании, в особенности по отношению к практическим приемам, возникающим из их ложного разделения, при котором каждый считается независимым от другого и завершенным в себе. I. В некоторых предметах преподавания или, во всяком случае, в некоторых вопросах и на некоторых уроках ученики заваливаются подробностями, их умы нагружаются несвязными частями (или собранными наблюдениями и памятью, или принятыми понаслышке и на основании авторитета). Считается, что индукция начинается и кончается собиранием фактов, отдельных частных отрывков сведений. Игнорируется то, что эти части имеют воспитательное значение только каквызывающие более широкий взгляд на какое-нибудь общее положение, в котором частности заключаются и, таким образом, принимаются в расчет. В предметных уроках при элементарном обучении и при лабораторном преподавании в высшей школе предмет часто рассматривается таким образом, что изучающий " за деревьями не видит леса". Вещи и их свойства подразделяются и рассматриваются в подробностях, без указания на их более общий характер и значение. Или в лаборатории студент сосредоточивается на процессах производства опытов — независимо от основания для их производства, не рассматривая основной проблемы, для решения которой они дают соответствующий метод. Только дедукция выдвигает и подчеркивает последовательные связи, и только когда имеется в виду связь, обучение становится большим, чем простой корзиной для всяких обрывков.

С другой стороны, ум допускается к поспешному составлению смутного представления о целом, частями которого являются отдельные факты, безо всякой попытки отдать себе отчет в том, каким образом они связаны как части целого. Учащийся чувствует, что " в общих чертах", как мы говорили, факты из уроков истории и географии связаны так-то и так-то, но " в общих чертах" означает здесь просто " в смутных чертах", так или иначе, без ясного сознания как именно.

Ученика побуждают образовывать на основании частных фактов понятие того, в каком отношении они находятся, но не прилагается усилий, чтобы заставить учащегося проследить понятие, разработать его и рассмотреть, какие из его видов относятся к данному случаю и к сходным случаям. Индуктивный вывод, догадка делается учеником; если он случайно правилен, то сразу признается учителем; или, если он ошибочен, он отклоняется. Если происходит развитие идеи, оно совершенно принимает на себя ответственность за ее умственное развитие. Но полный, цельный акт мышления требует, чтобы лицо, делающее предположение (догадку), было также ответственно за выяснение рассуждением его отношения к данной проблеме; чтобы оно развило предположение по крайней мере настолько, чтобы указать, каким образом оно применимо и объясняет специальные факты данного случая. Слишком часто, если только ответ не состоит в простой проверке умения учащегося проявлять какую-либо форму технической ловкости или в повторении фактов и принципов, воспринятых на основании авторитета учебника или лектора, учитель впадает в другую крайность и, вызвав самостоятельные размышления учеников, их догадки или идеи относительно предмета их или отбрасывает, беря на себя ответственность за их разработку. Таким путем функция представления и толкования возбуждается, но не направляется и не воспитывается. Индукция вызывается, но не доводится до рассуждения, фазы, необходимой для ее завершения.

В других предметах и темах выделяется дедуктивная фаза и рассматривается, как завершенная в себе. Это ложное выделение может проявиться в каждом (или в обоих) из двух пунктов, именно в начале или в конце движения — интеллектуальном ходе дела.

Начинать с определений, правил, общих принципов, классификаций и т.п. является обычной формойошибки первого рода. Этот метод был настолько общимпредметом нападения со стороны всех реформаторов воспитания, что нет надобности дольше останавливаться нанем, как только для того, чтобы отметить, что эта ошибкалогически объясняется попыткой вести дедуктивные рассмотрения, не познакомившись с частными фактами, создающими потребность в обобщающих рациональныхприемах. К сожалению, реформатор иногда слишкомдалеко заходит с возражениями или, скорее, отводит имне должное место. Он разражается тирадой против всякого определения, всякой систематизации, всякого пользования общими принципами вместо того, чтобы ограничиться указанием их бесплодности и безжизненности, еслиони не достаточно мотивированы близостью к конкретному опыту.

Отстранение дедукции наблюдается и с другойстороны, когда отсутствует закрепление и проверка результатов общих процессов рассуждения путем приложения к новым конкретным случаям. Конечная цель дедуктивных приемов заключается в их применимости дляусвоения и понимания частных случаев. Тот не понимаетвполне общего принципа, — как бы последовательно он ни мог его доказать, не говоря уже о повторении, — кто не может пользоваться им для овладения новыми положениями, которые, если они новы, отличаются в проявлении от случаев, которыми пользовались для обобщения. Слишком часто учебник или учитель удовлетворяется рядом более или менее небрежных примеров и иллюстраций, а учащегося не заставляют провести формулированный им принцип в последующих случаях из его опыта. И таким образом принцип остается неподвижным и мертвым.

Только вариацией на ту же тему является заявление, что всякий полный акт рефлективного исследования создает условия для экспериментирования — для проверки возникших и принятых принципов путем применения их для деятельного созидания новых случаев, в которых проявляются новые свойства. Наши школы только медленно приспособляются к общему ходу развития научного метода. С научной точки зрения доказано, что действительное и целостное мышление возможно только при употреблении в какой-нибудь форме экспериментального метода. Некоторое признание этого проявляется в высших учебных заведениях, колледжах и средних школах. Но в элементарном преподавании до сих пор по большей части признается, что естественный объем наблюдений ученика, дополненный тем, что он воспринимает понаслышке, достаточен для умственного роста. Конечно, нет необходимости, чтобы устраивались лаборатории, еще менее — чтобы приобретались сложные аппараты, но вся научная история человечества показывает, что условия для полной умственной деятельности не будут созданы, пока не будут приняты соответствующие меры для того, чтобы вызвать деятельности, действительно изменяющие физические условия, ибо книги, картины и даже предметы, которые пассивно наблюдаются, но с которыми не имеют дела, не доставляют требуемых условий.

Глава восьмая. Суждение: толкование фактов

Три фактора суждения

Человек, обладающий в известной области правильными суждениями, до известной степени воспитан, дисциплинирован, каково бы ни было его Образование. Если наши школы создадут у своих учеников такое состояние ума, которое приведет к правильному суждению в области всяких дел, куда бы ученик ни попал, они сделают больше, чем если они будут выпускать учеников, просто обладающих обширными запасами сведений или высшей степенью уменья в специальных отраслях. Чтобы знать, что такое правильное суждение, мы должны раньше узнать, что такое суждение вообще.

Что между суждением и заключением существует тесная связь, достаточно очевидно. Цель заключения состоит в выводе соответствующего суждения о положении, и ход его является переходом через ряд частных и пробных суждений. Что представляют из себя эти части, эти члены умозаключения, рассматриваемые сами по себе? Их отличительные черты легко могут быть вскрыты путем рассмотрения того действия, которое первоначально обозначалось словом судить: именно решение дел на основании закона, деятельность судьи в суде. Таких черт три: 1) противоречие, состоящее из противоположных отношений к одному и тому же объективному положению, 2) процесс определения и разработки этих отношений и рассмотрение фактов, способных их поддержать, 3) окончательное решение, или приговор, завершающий спорные частности и служащий, таким образом, правилом или принципом для решения дальнейших случаев.

1. Если нет чего-нибудь сомнительного, положение разрешается по первому взгляду, оно принимается по виду, т.е. тут только мнение, перцепция, признание, а не суждение. Если дело всецело сомнительно, если оно насквозь темно и непроницаемо, то оно представляется неразрешимой тайной, и опять не происходит суждения. Но если оно вызывает, как бы это ни было смутно, различные понятия, возможные соперничающие толкования, то есть исходный пункт, указание пути. Сомнение принимает форму спора, состязания; разные стороны соперничают из-за заключения в свою пользу. Случаи, разбираемые судьей, дают ясный и прямой пример этого спора противоположных толкований, но всякая попытка умственно выяснить сомнительное положение представляет те же черты. Движущееся пятно вдали привлекает наше внимание, мы спрашиваем себя: " Что это такое? Что это — облако или крутящаяся пыль? Дерево, качающее ветвями? Человек, подающий знаки? " Нечто в общем положении вызывает каждое из этих возможных понятий. Только одно из них может, вероятно, быть правильным; может быть, ни одно не соответствует действительности, но какое-нибудь значение предмет, конечно, имеет. Которое из различных возникших понятий правильно? Что действительно означает ощущение? Как оно должно быть истолковано, оценено, как к нему отнестись? Всякое суждение исходит из подобного положения.

2. Выслушивание спора, разбор дела, т.е. взвешивание различных отношений, подразделяется на две ветви, каждая из которых в данном случае может быть более очевидной, чем другая. В случае законного разбирательства эти обе ветви рассматривают доказательства и выбирают применимые правила; это " факты" и " законы" данного случая. В суждении это: а) определение фактов, важных в данном случае (сравни индуктивный процесс), и b) развитие понятий, или идей, вызываемых голыми фактами (сравните с дедуктивным процессом), а) Какие части и стороны положения имеют значение для контролирования образования толкования? Ь) Каково именно полное значение и вид понятия, которым пользуются, как методом толкования? Эти вопросы тесно связаны; ответ на один зависит от ответа на другой. Мы можем, однако, для удобства рассматривать их врозь.

- В каждом действительном происшествии есть много подробностей, составляющих часть целого события, но которые, несмотря на это, не имеют значения по отношению к исходной точке. Все части опыта одинаково налицо, но они далеко не все имеют равное значение признаков или доказательств. Нет также на каждой черте ярлычка или билетика с надписью " это важно" или " это мелочь". Не является также интенсивность, живость или рельефность правильным мерилом указующего или доказующего значения. Блестящая вещь может не иметь в данном случае решительно никакого значения, а ключ к пониманию всего дела может быть скромен и скрыт (см. гл. VI). Черты, не имеющие значения, отвлекают; они пытаются предъявлять требования считаться за указание или знак толкования, между тем как существенные черты совсем не появляются на поверхности. Поэтому суждение требуется даже по отношению к положению или явлению, данному чувствам; должно иметь место исключение, отбрасывание, выбор, открытие или освещение. Пока мы не придем к окончательному заключению, выбор и непринятие должны быть пробными или условными. Мы выбираем вещи, которые, как мы надеемся или думаем, являются признаками понятия. Но если они не вызовут представления положения, признающего и включающего их (см. гл. VII), мы снова собираем данные, факты, относящиеся к делу; причем в умственном процессе под фактами, относящимися к делу, мы разумеем те черты, которыми пользуются как доказательствами при выводе заключения или образовании решения.

Нельзя дать твердо установленных, постоянных правил для этого акта выбора и отклонения, или утверждения фактов. Быть хорошим судьей значит обладать чувством, определяющим относительное значение различных черт сомнительного положения, как его признаков и истолкований; знать, что опустить, как не имеющее значение, что удалить, как несущественное, что сохранить, как ведущее к выходу, что подчеркнуть, как указание затруднения.

Эту способность мы в обычных делах называем умением, тактом, ловкостью; в более важных делах — глубокомыслием, проникновением. Отчасти она инстинктивна или прирожденна, но она представляет также консолидированный результат длительного общения с подобными актами в прошлом. Обладание таким умением схватывать то, что доказательно или значительно, и опускать остальное, является признаком эксперта, знатока, судьи во всяком деле. Милль приводит следующий случай, показывающий, какое значение может иметь не более как образец крайней тонкости и точности, до которых может развиться способность схватывать существенные факторы положения. " Шотландский фабрикант добыл из Англии за очень высокое вознаграждение рабочего красильщика, славившегося составлением очень хороших красок, намереваясь научить тому же других своих рабочих. Рабочий приехал, но его метод смешения составных частей, в котором заключался секрет производимого впечатления, состоял в том, что он брал их пригоршнями, между тем, как обычно их взвешивали. Фабрикант пытался заставить его перевести свою систему пригоршней на соответствующую систему взвешивания, чтобы установить общие принципы его особых приемов. Но человек был совершенно не в состоянии сделать этого, вследствие чего не мог никому передать своего уменья. Из частных случаев своего личного опыта он установил в своем уме связь между красивыми эффектами окраски и осязательными ощущениями при зачерпывании красящих веществ и от этих ощущений он мог в каждом отдельном случае сделать вывод относительно средств, которые нужно употребить и результатов, которые получатся". Долгое размышление над условиями, близкое общение, связанное с сильным интересом, глубокое проникновение во множество связанных опытов приводят к возникновению тех суждений, которые мы называем интуитивными, но это — истинные суждения, так как они основаны на умственном выборе и оценке, причем решение проблемы является контролирующим признаком. Обладание этой способностью составляет отличие артиста от умственного кропателя.

Такова способность суждения в самой совершенной форме, как факт решения, которое надо принять. Но во всяком случае является известное чувство, указывающее, по какому пути идти, постоянное пробное выделение известных свойств, чтобы увидеть, какое значение следует им придать, согласие задержать конечный выбор и совершенно отбросить факторы или свести их.к другому положению в схеме доказательства, если другие черты представят более состоятельные предположения. Живость, гибкость, любознательность имеют существенное значение; догматизм, неподвижность, предрассудок, каприз, вытекающий из рутины, страсть и многоречивость — гибельны.

- Этот выбор данных происходит, конечно, ради контроля развития и разработки возникшего понятия, при свете которого они должны быть истолкованы (ср. гл. VI). Развитие понятий идет, таким образом, одновременно с определением фактов; одно за другим возникают в уме возможные понятия, рассматриваются в связи с фактами, к которым прилагаются, развиваются в более подробном отношении к фактам, отбрасываются или условно принимаются и употребляются. Ни к какой проблеме мы не приступаем с вполне наивным и девственным умом, мы приступаем к ней с известными приобретенными уже привычными способами понимания, с известным запасом предварительно составившихся понятий или, по крайней мере, опытов, из которых могли быть выведены понятия. Если условия таковы, что обычный ответ прямо появляется на сцену, то немедленно возникает понятие. Если привычка задерживается или является препятствие для ее легкого применения, то возникает понятие, возможное для данного факта. Никакие установившиеся постоянные правила не решают, правильно ли возникшее понятие и нужно ли ему следовать. Руководит правильное (или ложное) суждение индивидуума. На каждой данной идее или принципе нет ярлыка, который автоматически говорил бы " пользуйся мной в данном положении", как на волшебных пирогах в стране чудес было написано " съешь меня.". Мыслитель должен решить, выбрать, и тут всегда есть риск, так что осторожный мыслитель выбирает осмотрительно, т.е. подчиняясь подтверждению или отвержению последующих фактов. Если человек не способен умно оценивать, что имеет отношение к толкованию данного смутного и сомнительного результата, то мало значения имеет прилежное изучение, создавшее ему большой запас понятий. Ибо ученость не является мудростью, сведения не гарантируют правильного суждения. Память может служить антисептическим холодильником, в котором можно сохранять запас понятий для будущего употребления, но суждение выбирает и принимает то, которое нужно при данной случайности, а без случайности (какого-либо кризиса, малого или большего) нет надобности в суждении.

Никакое понятие, даже основательно и твердо установленное в отвлеченной форме, не может сначала действительно быть чем-либо большим, чем кандидатом на должность толкователя. Только больший, чем у соперников успех в выяснении темных мест, развязывании запутанных узлов, примирении разногласий может заставить выбрать его, доказать, что оно является подходящей идеей для данного положения.

3. Составленное суждение является решением, оно приводит к концу (или заключает) вопрос. Это решение не только касается данного частного случая, но оно помогает установить правило или метод для решения подобных дел в будущем, как приговор судьи на суде не только кончает спор, но также является прецедентом для будущих решений. Если установленное толкование не опровергается последующими явлениями, то оказывается предпочтение подобному толкованию в других случаях, черты которых не настолько несхожи, чтобы сделать его неподходящим.

Таким путем постепенно устанавливаются принципы суждений, известный способ толкования приобретает вес, авторитет. Короче говоря, значение обобщается, превращается в логическое понятие (см. гл. IX).

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒