Ответственность по договору дарения.

⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 7

В рамках Главы 32 содержится единственная норма, посвященная ответственности - статья 580 ГК. О какой ответственности идет речь в ст.580 ГК РФ – о договорной или о внедоговорной (деликтной)? Деликтной. То обстоятельство, что эта норма расположена в Главе 32 не предопределяет ее природы, само название говорит об ответственности за причинение вреда, а далее по тексту статьи идет ссылка на Главу 59, главу, посвящённую обязательства вследствие причинения вреда. Ст.580 ГК РФ устанавливает правила, посвященные деликтной ответственности, таким образом, в Главе 32 нет ни одной нормы, посвященной договорной ответственности дарителя.

☝ Эта констатация является поводом к двум возможным умозаключениям.

1. На основании того, что специальные правила о договорной ответственности дарителя в Главе 32 отсутствуют, мы можем сделать вывод, что такой ответственности даритель не несет. И отсутствие правил есть принципиальная позиция законодателя, устанавливающая отсутствие ответственности.

2. В Главе 32: «нет правил, посвященных ответственности дарителя», мы можем сделать и иной, прямо противоположный вывод: «раз нет специальных правил, значит, должны применяться правилу общие».

Первая позиция: раз ответственности нет, значит, даритель никакой ответственности по договору дарения не несет. Аргументы:

Во-первых, эта т.з. достаточно распространена в отечественной доктрине. Практически все немногочисленные публикации, посвященные безвозмездным договорам вообще и договору дарения в частности, пытаются доказать утверждение, что безвозмездный характер договора исключает применение к нему общих правил об ответственности. Т.е. по безвозмездному договору ответственность должна строиться принципиально иначе, чем по договору возмездному.

Более того, эта т.з. имеет определенную опору в действующем законодательстве. Есть пара договоров: аренда и безвозмездное пользование (ссуда), это договоры единой родовой группы. Единственным принципиальным отличием между двумя этими договорами является возмездность при аренде и безвозмездность при ссуде. А так это абсолютно однотипные договоры, опосредующие передачу имущества во временное владение и пользование. Если мы возьмем пару «аренда-ссуда», то достаточно интересно будет сравнить правила, посвященные ответственности, применительно к каждому из этих договоров. Начнем со ссуды. Ст.693 ГК РФ ведет речь об ответственности за т.н. фактические недостатки, ст.694 ГК РФ - ответственность за т.н. юридические недостатки. Ст.693 ГК РФ - безвозмездный договор, ссудодатель несет ответственность только за те недостатки, которые он умышленно или по грубой неосторожности не оговорил. А для того чтобы ему умышленно или по грубой неосторожности не оговорить, он должен об этих недостатках знать. Т.е. он несет ответственность только за те недостатки, о которых он знает и умышленно не оговаривает.

Сравним это правило со ст.612 ГК РФ в аренде. Аренда – возмездный договор. Арендодатель несет ответственность за все недостатки. Причем, здесь действует правило, похожее на КП, т.е. ответственность по системе гарантии: арендодатель несет ответственность, независимо от того, знает он об этом недостатке или не знает, соответственно, независимо от того, если он знает, умышленно он не оговаривает или по иной причине. Ст.612 ГК РФ в единственном случае освобождает арендодателя от ответственности за недостатки: если эти недостатки известны или должны быть известны арендатору. За все остальные недостатки арендодатель несет ответственность.

Если мы сравним: ссуда – безвозмездный договор и аренда – возмездный договор, договоры оного и того же типа, отличающиеся только по одному ключевому типу, различается ответственность по этим договорам? Конечно. В безвозмездном договоре, в договоре ссуды ответственность меньше. Т.е. вот лишние 5 копеек к той т.з., что ответственность по безвозмездному договору строится на принципиально иных началах, чем по договору возмездному, и ответственность по безвозмездному договору меньше, чем ответственность по возмездному договору.

Еще одним аргументом в пользу тезиса о том, что раз в Главе 32 отсутствуют правила об ответственности, значит, никакой договорной ответственности даритель в рамках соответствующей конструкции не несет, является апеллирование к авторитетным зарубежным и международным наднациональным ПС. В частности, в ГГУ прямо указывается, что по договору дарения даритель не несет ответственности за недостатки. Во многом похожие правила содержатся, например, в таком наднациональном авторитетном акте как DCFR. Там тоже в правилах, посвященных последствиям неисполнения или ненадлежащего исполнения договора указывается на значительное ограничение ответственности дарителя по договору дарения. В Главе 4H эта норма прямо содержится. Поскольку перед нами достаточно авторитетные памятники, мы получаем достаточно серьезный аргумент в пользу того, что естественным является ограничение ответственности по безвозмездным договорам.

Аргументом того же порядка в пользу той же самой концепции является известная народная мудрость про дареного коня: «дареному коню в зубы не смотрят», если мы переложим это на юридический лад, то о чем идет речь? Это значит, что подарено, то подарено. В воззрениях русского народа отражается позиция, согласно которой ответственность по договору дарения должна строиться на принципиально иных началах, эта ответственность не наступает. В зубы не смотрят, т.е. нет возможностей предъявлять претензией.

Аргументация достаточно серьезная, но проблема в том, что каждый из этих аргументов может быть определенным образом поставлен под сомнение.

Что касается воззрений доктрины, тут бумага все термит, мало ли, что этим ученым придет в голову. Апелляция к параллельным договорным конструкциям, это сравнение правил об аренде и ссуде - это хороший аргумент, но там написано ровно про аренду, и ровно про ссуду. В этом случае законодатель посчитал необходимым установить ограниченную ответственность, и он ее прямо выразил. В Главе 32 ничего не выражено, что может свидетельствовать о том, что для договора дарения законодатель не посчитал необходимым такую ограниченную ответственность установить.

Апеллирование к авторитетным зарубежным правопорядкам тоже хороший аргумент, но поскольку нам достаточно хорошо известны итоги Второй мировой войны, то мы можем утверждать, что при всей авторитетности ГГУ, нормы последнего не являются на территории РФ актом прямого действия, следовательно, у советских собственная гордость. Эти проклятые буржуины могут у себя написать все, что угодно. Но это не значит, что написанное у них является абсолютно справедливым и для нас, при всей близости наших ПС.

Что касается апеллирования к воззрениям быта, это тоже хороший аргумент, но воззрения быта источником регулирования ГПО тоже не являются. Кроме того, при всем величии, при всей мудрости русского народа, законодатель вполне может от этой мудрости отступить. Нагляднейший пример: с т.з. великого русского народа, что с молчанием, какового его значение? Молчание – знак согласия. А с т.з. гр.-пр. регулирования все с точностью до наоборот. Т.е. да, он мудр, но для законодателя бытовые воззрения являются не более, чем как предпосылкой в поросе регулирования: он может ими руководствоваться, а может нет. Поэтому с дареным конем все красиво выглядит, но кто сказал, что законодатель от этого не способен отступить? А если он способен от этого отступить, почему в рамках Главы 32, не помещая специальных правил об ответственности дарителя по договору дарения, он от этого не отступил?

И вот получается, что каждый из аргументов может быть опровергнут. И в итоге возникает вопрос, насколько удачна позиция, согласно которой: «раз нет никаких правил об ответственности Главы 32, значит, даритель ответственности не несет»? Кстати, с т.з. формальной логики и с т.з. системы гражданского законодательства, отсутствие специальных правил скорее наталкивает нас на прямо противоположный вывод. Если отсутствуют специальные правила в законодательстве, построенном по пандектной системе, это означает применение правил общих, вынесенных за скобки. Раз в Главе 32 нет специальных правил, значит, применяются правила Главы 25. И вроде бы при всем более удачном этическом и догматическом оправдании иной позиции, логически мы должны были бы выйти на вариант, при котором даритель несет ответственность за недостатки (раз иное не установлено, исключений не зафиксировано) по общим правилам Главы 25. Т.е. если, допустим, в вещи наличествуют конструктивные недостатки, фактические недостатки или переданная вещь обременена юридическими недостатками, например, правами 3-х лиц, то за эти недостатки даритель будет нести ответственность по правилам Главы 25, формой ответственности будет возмещение убытков.

Однако этот вывод не является конечным в соответствующем споре. Когда мы разбирали возможные предметы договора дарения, говорили, что круг предметов чрезвычайно широк, наряду с вещами, предметом дарения могут быть имущественные права и освобождение от имущественной обязанности.

Давайте обратимся к ст.576 ГК РФ, которая в п.3 предусматривает регулирование ситуации, когда предметом договора дарения вступает имущественное право (законодатель говорит «право требования»), и п.3 ст.576 ГК РФ по сути дела содержит незамысловатую мысль: к вопросам, связанным с передачей, т.е. переходом права требования от дарителя к одаряемому, должны применяться правила Главы 24. И вроде бы ничего сверхъестественного в этом п.3 ст.576 ГК РФ нет, очевидное правило. А давайте внимательно посмотрим. На какие нормы дается отсылка? Напомним, что применяются к этим отношениям правила о перемене кредитора в обязательстве, об уступке права требования, т.е. правила, которые сегодня закреплены у нас в §1 Главы 24. Откроем §1 Главы 24. Какой нормой заканчивается §1? Ст.390 ГК РФ. Теперь смотрим на ст.576 ГК РФ. А там какой нормой заканчивается? Ст. 389 ГК РФ. Получается, что ст.390 ГК РФ там нет, здесь уже это принципиальная позиция законодателя. Помещая ссылку к общим правилам об уступке требования, законодатель сознательно не включает в эту отсылку ст.390 ГК РФ. Это статья об ответственности цедента за недействительность уступаемого требования. Получается, что, как минимум, в одном случае мы можем с достоверностью утверждать, что даритель не несет ответственность за недостатки предмета дара. Это прямо выражено в п.3 ст. 576 ГК РФ, относительно дарения в виде имущественного права по отношению к 3-му лицу.

А дальше опять вопрос. Да, это прямо выражено. А во всем остальном как не было регулирования, так и нет. Дальше возможны два равновеликих вывода. Можно сказать, что: раз для дарения имущественного права прямо предусмотрено соответствующее регулирование, значит, при дарении имущественного права по отношению к 3-му лицу даритель не несет ответственности за недостатки, для всех остальных случаев регулирования нет, значит, применяются общие правила Главы 25 - даритель будет нести ответственность. Такое утверждение логически возможно, но оно приводит нас к бессистемному регулированию. Т.е. оказывается, что в одном из 5 предметов при наличии недостатка даритель не несет ответственность, а во всех остальных он будет нести эту ответственность. Оправдать это разъединение достаточно тяжело.

Следовательно, возможно противоположное умозаключение. П.3 ст. 576 ГК РФ является квинтэссенцией позиции законодателя, и должен по аналогии распространяться на все другие случаи дарения и иные предметы.

Первая позиция логически более верная, вторая позиция системная. Выбирайте. А.А. не знает однозначного ответа на поставленный вопрос.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 67